Но ведь это очень задержит нас. — Он смотрел на нее с любопытством. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?— Конечно! Позволь мне приготовить стол для игры.Пока Чандра расставляла фигуры, Джерваль сказал:— Эдуард хочет ехать на Кипр. Он все еще надеется на заключение мира между королем Гуго и его баронами, считая, что тогда ему удастся сохранить здесь часть королевства.— Ты хочешь поехать с Эдуардом? — Возможно, — ответил он.— Ну что ж. — Чандра сделала ход белой пешкой. Она смотрела на шахматную доску, но не могла сосредоточиться на игре. Через пять ходов Чандра потеряла ферзя.— Ты совсем разучилась играть, Чандра, — заметил, улыбаясь, Джерваль.— Я… я просто думаю о другом. От тебя так хорошо пахнет. Не хочешь ли еще вина, Джерваль? Оно хорошо успокаивает.— Меня не надо успокаивать. Ты, наверное, много была одна, когда я уехал? — Джерваль поднялся. — Пойдем навестим Элеонору и Эдуарда.— Нет!— В чем дело, Чандра? Почему ты плачешь? Что случилось?— Я не плачу! Я злюсь! Я думала, ты все поймешь, но ты не понял. Теперь я не знаю, что делать! — Она опустила глаза.Джерваль заключил ее в объятия.— Теперь я все понимаю, — сказал он, целуя ее мягкие волосы, — и знаю, что делать. Кажется, ты пыталась соблазнять меня, не так ли?— Да, Джерваль, но у меня это совсем не получилось.— Поцелуй меня, Чандра, и у тебя все получится. — Он улыбнулся и прикоснулся пальцами к ее губам. — Вам, миледи, стоило лишь намекнуть, не прибегая к помощи шахмат. — Джерваль провел руками по спине Чандры и стал целовать ее.Она обхватила его за плечи, почувствовав, как страстно он желает ее. Чандра таяла от его прикосновений.— Разденься, Чандра, — сказал Джерваль, и она быстро разделась. — Ты хочешь меня, Чандра? — спросил он.— Да, — прошептала она.— Ложись рядом со мной, — прошептал он. Сначала Джерваль боялся прикоснуться к ней и просто смотрел в ее затуманенные глаза.— Почему ты так смотришь на меня? — вдруг спросила она, боясь, что муж оттолкнет ее. — Ты не хочешь меня?— Как ты могла такое подумать?Она обняла его, вдруг подумав о том, что так же его ласкала Бери.— Обними меня крепче, Чандра, — тихо попросил он.Она застонала от возбуждения.Теперь Чандра была в его власти, и он вошел в нее, не в силах более сдерживать себя. Они одновременно испытали наслаждение.— Я сделал больно тебе? — спросил он, придя в себя.— Мне… мне так хорошо, — ответила она.— Ты впервые сама захотела меня, — заметил он.— Нет, это неправда. Той ночью в Кемберли я тоже отчаянно хотела тебя. И в Сицилии тоже. Я едва справилась с собой тогда.— Я должен открыть тебе правду о той ночи в Кемберли.— Ты всегда был честен со мной.— В ту ночь ты потеряла голову от страсти, но все это подстроил я.— Как?— Я дал тебе зелье, которое усыпило твой страх. Я знал, что необходимо это сделать, поскольку ты очень боялась меня. Но на следующий день я ругал себя за это, увидев снова страх в твоих глазах.— Меня охватила тогда такая страсть, что я испугалась.— Надеюсь, ты простишь меня?— Конечно.Джерваль поцеловал ее.— Теперь я вижу, что не безразличен тебе.— Ты никогда не был безразличен мне, Джерваль, — прошептала она. — Я не могла уже выносить одиночества. А здесь так много всего произошло. И я так боялась за тебя! Я думала, что умру, когда тебя ранили в Назарете…— Элеонора помогла тебе многое понять, — заметил он.— Ты прав. Элеонора очень мудрая женщина. Благодаря ей я кое-что поняла.— Впереди у нас вся жизнь. Между нами будут споры и разногласия, но также любовь и уважение. Если ты согласна на это, все у нас будет хорошо.Потом они опять занимались любовью. Страсть Чандры казалась неутомимой, но наконец она сказала:— Я должна отдохнуть. Ты не оставишь меня?— Я не оставил бы тебя, даже если бы сарацины осадили Акру!— Я люблю тебя, Джерваль, — прошептала она.— Чтобы понять это, тебе пришлось проделать долгий путь. Ты помнишь об этом?— Я не забуду этого никогда. Если уж я решилась на это, то на всю жизнь.Вскоре они заснули, прижавшись друг к другу.
Проснувшись, Чандра поняла, что она одна. Ее охватила дрожь.— В чем дело, дорогая? Я ушел, когда ты сладко спала, а теперь ты почему-то дрожишь.Услышав голос Джерваля, Чандра сказала:— Я… думала, что ты бросил меня.— Я выходил на минуту.Джерваль молча смотрел на Чандру. Ее золотистые волосы разметались по подушке, голубые глаза блестели, как озеро под лучами солнца.— Ты прекрасна, дорогая, — сказал он. — Ты хочешь меня, Чандра?— Я буду хотеть тебя всегда!Он поцеловал ее.— Да, так будет всегда, даже когда мы состаримся.— Через пятьдесят лет, — пробормотала она, улыбаясь.Он снова любил ее со всей нежностью, на какую был способен. Потом они лежали рядом, и Чандра ровно и спокойно дышала.— О чем ты думаешь? — спросил он.— О тебе… и о моем отце.— Ты по-прежнему считаешь, что я похож на него? — осторожно спросил он.— Не знаю, — неуверенно ответила Чандра. — Мне хотелось бы думать, что ты похож на него лишь… в лучшем.— А если это не так?— Тогда я не вынесу этого и захочу умереть.Он привстал, опираясь на локоть:— Я не святой. — Джерваль увидел, что его ответ задел Чандру. «Неужели она знает о Бери?» — подумал он. — Дорогая, я никогда не оставлю тебя, если буду знать, что ты ждешь меня.— Даже тогда, когда я стану толстой и буду ждать ребенка?— Даже тогда.За шатром послышались голоса. Джерваль поцеловал ее и поднялся. Глава 18 Рано утром Джерваль притянул к себе Чандру.— Нет, дорогой, — прошептала она, — позволь мне уйти. Джоан ждет меня: у Элеоноры начались роды.У Джерваля сон как рукой сняло.— Я пойду с тобой. Эдуард, наверное, места себе не находит.— И чем вы, храбрые воины, можете помочь?Джерваль оделся.— Я дружески поддержу его.Оставив мужа с Эдуардом, Чандра подошла к постели Элеоноры.— Я просила Эдуарда, чтобы он позволил бедняге Джефри хотя бы позавтракать, — спокойно сказала Элеонора. — Еще рано. — Она вскрикнула, почувствовав схватки.Чандра подумала, что роды не так уж страшны, но тут Элеонора застонала и, задыхаясь, проговорила:— Позовите Джефри, началось. А вы, Чандра и Джоан, оставьте меня.— Нет, Элеонора, — возразила Чандра. — Мы будем здесь, с вами!— Вы все равно мне не поможете. Когда все закончится, вернетесь.Когда в павильоне раздался крик, Чандра побледнела.— Что там такое делает Джефри?Эдуард улыбнулся:— Это кричит малыш, Чандра.— А где Джерваль? Он сказал, что будет с вами.— А где же Пейн? — спросила Джоан.— Я отослал их. Меня раздражали их успокоения. Боже, они хуже женщин!Когда Эдуард услышал голос ребенка, его глаза засветились от счастья, и он бросился в павильон. Чандра и Джоан последовали за ним.Позже Чандра вбежала в свой шатер и закричала:— Джерваль! Элеонора родила девочку! Она очаровательна. Знаешь, как ее назовут?Джерваль улыбнулся:— Как же назвали прекрасную принцессу?— Джоан.— Чудесно. Слава Богу, что Элеонора благополучно разрешилась.— Ты выглядишь так же плохо, как и Эдуард, — заметила Чандра. — Ведь это не твой ребенок.— Сядь ко мне на колени и успокой меня, — попросил Джерваль, — сегодня такое трудное утро.— Эдуард так счастлив, — сказала Чандра, — он поцеловал Элеонору… прямо у меня на глазах… и говорил о своей огромной любви к ней. А посмотрев на дочь, он так глупо улыбнулся. Хочешь взглянуть на малютку?— Сначала полежи со мной, Чандра.— Но ведь уже день!— Я не могу быть без тебя. Ты сделала меня своим пленником.— Нет, — улыбнулась она, — это ты, дорогой, мой завоеватель.— Ты считаешь, что я покорил тебя? — спросил Джерваль, заметив возбуждение в ее глазах.— И ты еще спрашиваешь!
Эдуард сидел один в своем шатре, размышляя о том, стоит ли ему держать здесь аль-Хамила, эмиссара местного вождя, заключившего перемирие с рыцарями-христианами. Ему не терпелось увидеть Элеонору и их малышку Джоан.Войдя в шатер, аль-Хамил, могучий сарацин с густыми черными бровями, поклонился Эдуарду.— Что скажешь, аль-Хамил? — спросил Эдуард и указал на табурет. Повернувшись, чтобы взять бокал с вином, Эдуард заметил, как сарацин что-то вытащил. И тут же в плечо Эдуарда вонзился кинжал. Преодолевая боль, принц с яростным криком схватил сарацина за руку.— Христианская собака! — завопил аль-Хамил, плюнув Эдуарду в лицо. — Для тебя все кончено, кинжал пронзил тебя.От железной хватки Эдуарда рука сарацина ослабела. Принц ударил его коленом в живот, и аль-Хамил, взревев от боли, рухнул на колени. Острие кинжала уперлось в его горло.— Спаси, Аллах! — воскликнул он. Эдуард вонзил кинжал в грудь аль-Хамила, и тот упал замертво. Эдуард отпрянул от него. Тотчас в шатер ворвались телохранители. Принц не успел ничего сказать им, почувствовав приступ тошноты. «Но ведь это не более чем укол в руку», — подумал он и упал.
Джерваль и Чандра вошли в шатер. Два врача, склонившись над принцем, рассматривали распухшую рану в плече. Рядом плакала Элеонора. Джерваль попросил удалиться всех, кроме врачей.— Кинжал отравлен, — сказал Пейн, — врачи не знают, что делать.Эдуард открыл глаза. Его знобило. Он взглянул на Джефри:— Ничего нельзя сделать?— Ваше высочество, это какой-то не известный нам яд. Мы уже очистили рану и сейчас зашьем ее. Но, кроме этого, мы ничего не можем сделать. Остается только молиться Богу.Джерваль повернулся к Роджеру де Клиффорду:— Пошли кого-нибудь за врачом тамплиеров, сэром Элваном. Возможно, он знает что-нибудь об этом яде.Элеонора с ужасом взглянула на Джефри.— Так это яд, — прошептала она. Губы Эдуарда посинели, он застонал и закрыл глаза.— Нет! — закричала Элеонора. — Он не умрет! — И бросилась к мужу, оттолкнув Джефри.— Миледи, пожалуйста, остановитесь, — умолял ее Джефри, — вы не поможете ему.— Я не позволю ему умереть! Прочь с моего пути, прочь! — Упав на колени перед Эдуардом, она стала высасывать яд из раны. Потом опустилась на колени и начала молиться.Воцарилась мертвая тишина. Чандра опустилась на колени рядом с Элеонорой.— Миледи, — тихо сказала она, коснувшись плеча принцессы, — вы сделали все, что могли. А теперь пойдемте со мной.Врачи обсуждали случившееся.— Наверное, его высочество не выживет, — пробормотал один из них. — Скорее бы пришел врач тамплиеров!Чандра помогла Элеоноре подняться. Они молча смотрели, как Джерваль растирает Эдуарду руки и ноги.— Ради всех святых, — тихо заплакал Пейн, — не может же он так долго быть без сознания. Элеонора села возле мужа.— Милорд, — шептала она, — прошу вас, откройте глаза!Веки Эдуарда дрогнули. Он слышал голос Элеоноры словно издалека. Вдруг он понял, что не может умереть, ибо очень нужен ей сейчас. Сделав огромное усилие, Эдуард открыл глаза. Плечо разрывалось от боли. Он стиснул зубы, чтобы не закричать. — Лежите тихо, ваше высочество.Сэр Элван кивнул Джервалю и Пейну. Сев рядом с Эдуардом, они прижали к постели его руки и ноги. Эдуард едва почувствовал, как нож доктора рассек кожу. Он слышал тихое всхлипывание Элеоноры и хотел успокоить ее, но не мог пошевелить языком. Между тем Элван влил в рану Эдуарда снадобье.Принц так сильно дернулся и закричал, что его едва удалось удержать.Удлинив разрез, Элван влил в рану еще снадобья. Через несколько минут сэр Элван сказал:— Странно, яд должен был бы уже пузыриться на поверхности раны, однако почему-то этого нет.Джерваль улыбнулся.— Полагаю, сэр, в ране уже нет яда, принцесса отсосала его.Элван посмотрел на бледную Элеонору.— Миледи, — тихо сказал он, — вы спасли жизнь вашему мужу.Услышав эти слова, Эдуард открыл глаза и увидел, как улыбнулась Элеонора.
— Я еще очень слаб! Проклятие, все это так нелепо!— Вам не стоит пока беспокоиться о делах, — заметил Джерваль и вдруг улыбнулся. — Элеонора сейчас кормит младенца и скоро придет. Теперь, Эдуард, мы обязаны жизнью нашим женам.— Да, — ответил Эдуард, — но почему ты не остановил ее? Ведь яд мог убить Элеонору!— Мне и в голову это не пришло. Но думаю, она убила бы того, кто попытался бы остановить ее.— Ты прав. Она чувствовала то же, что и Чандра, когда тебя ранили в Назарете. — Эдуард закрыл глаза. — Интересно, как бы все сложилось, если бы король Людовик не умер. Смог бы он дать нам еще тысяч десять людей?— Таких же богобоязненных, каким был он сам, — ответил Джерваль. — Людовик почему-то вообразил себя вождем.— Он им и был.— Но не в сражениях. Только вы, Эдуард, смогли повести нас в бой.— Кажется, Господь благословил меня для выполнения этой священной цели, — проговорил Эдуард. — Именно мне предначертано освободить эту землю от врагов.— Мы все тоже так думаем.— Бог видит, мы делали все, что могли, но, имея лишь тысячу человек, добились немногого. Временами я хочу, чтобы Бог проклял тех христиан, которые отказались помочь нам.— Святая Земля находится за тысячи миль от христианских стран. Сейчас я все чаще задумываюсь над тем, следовало ли нам просить варваров о помощи. Ведь они такие же язычники, как и сарацины.— Да, но если христиане не помогут нам, другого выбора у нас не будет. Когда я думаю о ничтожных баронах короля Гуго, страшащихся опасностей и лишений на Святой Земле, мне хочется убить их. И короля Карла Сицилийского тоже. Он разработал план, как держать под своим контролем все торговые пути, пролегающие по Средиземноморью. Возможно, это ему и удастся. Иногда мне кажется, что Бог отрекся от Святой Земли. Мы пришли сюда, полные надежд.— Акра падет, что бы мы ни сделали, Эдуард.— Да, Джерваль, это вопрос времени. Но тогда проклятые венецианцы и генуэзцы погибнут из-за собственной алчности. Но я все равно буду умолять их о помощи, хотя и знаю, что делать этого не надо. Я много думал, — продолжал Эдуард, — и понял: то, что я хотел осуществить, — детская мечта. Теперь я вижу, что мы можем надеяться лишь на временную передышку. Говорят, Бейбарас боится меня, — засмеялся Эдуард, — но не могу понять, почему. Он полагает, что если будет противостоять мне и дальше, то христианский мир окажет нам помощь. Если бы я погиб от кинжала убийцы, Бейбарас получил бы то, к чему стремился.— Проклятый Бейбарас! — воскликнул Джерваль. — Боже, если бы я только мог пронзить его мечом!— Если не ошибаюсь, Бейбарас хочет выиграть время, собрать армию и атаковать нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29