Грэлэм сидел рядом с женой, держа ее маленькую ручку в своей. Впервые он нащупал огрубевшую кожу на подушечках ее пальцев. Его страх, мучительный страх чуть ослабел. Но он молчал, глядя в ее бледное лицо, пытаясь угадать, испытывает ли она боль.Кассия открыла глаза и увидела обеспокоенное лицо мужа.— Я должна была выиграть, — повторила она снова как молитву.— Зачем ты это сделала? — спросил рыцарь, крепче сжимая ее руку.— Хотела, чтобы ты восхищался мной так же, как леди Чандрой, — ответила Кассия просто. — Я думала, если выиграю, тебе будет приятно.— Мне не нужно, чтобы моя жена копировала мужчин!Его слова пронзили ее сознание, и она широко открыла глаза. В них он прочитал безнадежность.— Я только хотела добиться твоего одобрения, хотела, чтобы ты мной гордился. Я не могла придумать ничего другого, чтобы заставить тебя любить меня, забыть, как я тебе неприятна.— Это вовсе не так, — сказал рыцарь, — но то, что сделала, было невероятной и непростительной глупостью.— Пожалуйста, не наказывай Рольфа, — шепотом попросила Кассия. — Никого не наказывай! Они не могли знать, что жеребец Брана набросится на Ганфрида!Ему хотелось прошибить им всем головы, но, увидев мольбу в ее взгляде, де Моретон сказал:— Я ничего с ними не сделаю, обещаю.Потом осторожно отстегнул брошь и снял с нее плащ.— Вероятно, некоторое время у тебя все будет болеть после падения. — Он замолчал и печально улыбнулся.— По сравнению с олухами, которые участвовали в состязании, ты была молодцом. Это и был твой сюрприз?Она кивнула.— Конечно, настоящего состязания не получилось. — Кассия старалась собраться с силами. — Рольф не верил, что я добьюсь твоего внимания, если буду состязаться с лучшими стрелками. Он не хотел моего поражения.— Ты выглядела совсем неплохо. Это леди Чандра подала тебе такую мысль?— Не совсем, хотя это она показала мне, как обращаться с луком. Как она красива!— Кассия, — сказал Грэлэм нежно, — я когда-то желал ее, и я говорил тебе об этом. Но я ее не любил. Нет причины ревновать к ней и ее талантам.Он легонько ощупал ладонью лоб жены и испытал облегчение. Лоб был прохладным.— Послушай, — заговорил он снова через минуту, — неужели для тебя так важно мое мнение?Кассия смотрела на мужа, вспоминая, как однажды сказала, что любит его. Неужели он тогда не обратил внимания на ее слова? Или счел это еще одной ложью? Теперь, когда она признала его правоту, сказала, что лгала ему, он, должно быть, не поверит ничему, что бы она ни говорила. Поэтому Кассия ответила только:— Да, важно.— Между нами было много всякого… — начал Грэлэм, но тут же умолк, потому что в спальню вошла Итта. Он посторонился и позволил Итте попотчевать Кассию каким-то отваром с омерзительным запахом.Итта выпрямилась и сказала:— Сейчас она уснет, милорд. Я ничего не знала о ее планах, иначе никогда бы не разрешила ей сделать этого. Молю Господа, чтобы все обошлось.— Я останусь здесь, пока она не заснет, — сказал Грэлэм. — Если ей станет хуже, я позову тебя, Итта.Он взял руку Кассии в свою и нежно прошелся пальцами по ее шелковистой коже. Ее ресницы затрепетали и глаза закрылись. Он прислушивался к ее дыханию, пока оно не стало ровным и спокойным под воздействием снадобья, данного ей нянькой. Тогда Грэлэм раздел жену, улыбаясь тому, что она оделась как мальчик, осторожно уложил в постель и закрыл одеялами.Он поймал себя на том, что изучает ее черты, сравнивая ее с Чандрой. В конце концов Грэлэм решил, что сравнение в этом случае неуместно, и остался этим удовлетворен.Кассия проспала весь день и только ненадолго проснулась вечером. Она чувствовала себя как-то странно — сонной и отупевшей.— Это из-за отвара, который дала Итта, — предположил Грэлэм. — Боюсь, тебе предстоит пролежать в постели несколько дней, прежде чем ты сможешь снова взять в руки лук и стрелы.— И ты не будешь возражать?— Нет, — ответил Грэлэм улыбаясь. — Я даже предоставлю тебе возможность поучаствовать в более интересных состязаниях, чем эти. Ну куда годится увалень Бран? Парень так волнуется, что у него ничего не выходит. Но сперва ты должна поправиться и успокоиться.— Да, я так и сделаю, — пообещала Кассия.Она снова уснула и спала спокойно, потому что его слова наполнили ее надеждой.Кассия проснулась в темноте, почувствовав, что горло у нее пересохло и горит. Она соскользнула с постели и направилась к графину с водой, постоянно стоявшему на столе. Потянувшись к нему, она вдруг замерла, тело ее пронзила острая боль. Коснувшись рукой живота, Кассия ощутила липкую влагу… Она пыталась разглядеть, что с ней происходит, но тут ее тело снова перегнулось пополам от нового приступа острой боли. Она вскрикнула.Грэлэм услышал крик жены и вскочил с постели. Он тотчас зажег свечу и бросился к ней.— Кассия, в чем дело?— Помоги мне! Кровь!У нее перехватило дыхание от нового приступа боли. Грэлэм заметил красные полосы на белой ночной рубашке. По ногам Кассии стекали струйки крови. Должно быть, месячные, подумал он. Нет, дело было не в этом. Грэлэм вдруг испугался так, что внутри у него все свело судорогой.Он привлек Кассию к себе. Она беспомощно цеплялась за него руками, потом вдруг замерла — тело ее вновь пронзила боль.— Помоги же, — шептала Кассия. — Что со мной?Грэлэм уже знал, что это выкидыш. С удивлением он услышал собственный спокойный и ровный голос:.— Все будет хорошо, Кассия. Позволь мне помочь тебе лечь в постель. Я позову Итту.Де Моретон бережно поднял жену и уложил в постель. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса.— Все будет хорошо, — повторил он, скорее чтобы успокоить себя, чем ее, — не шевелись.Грэлэм направился к двери, потом рывком открыл ее, и за этим последовал громоподобный рев — он звал Итту.Итта даже не обратила внимания на наготу своего лорда. Она задыхалась от испуга и быстрой ходьбы, кое-как натягивая платье.— Кровь, — тихо сказал ей Грэлэм. — Боюсь, она потеряет младенца. Она ведь беременна?Итта почувствовала, как вся холодеет.— Да, — подтвердила она шепотом.Старая нянька некоторое время стояла как в столбняке и смотрела на Кассию, лежащую в луже крови, потом, испустив отчаянный крик: «Моя крошка!» — Итта подбежала к постели и схватила Кассию за руку.— Что мне делать? — глухо спросил Грэлэм из-за ее спины.Итта попыталась взять себя в руки.— Нам нужны чистые тряпки, милорд, и горячая вода. Мы должны сделать все, чтобы она не истекла кровью и не умерла к утру.Грэлэм тотчас же повернулся и остановился, только услышав крик Итты:— Милорд, ваша ночная рубашка! Глава 31 — Ты знала, что она ждет ребенка?Доброе лицо Итты искривилось как от боли.— Знала, милорд, и собиралась сказать об этом ей, когда бы она сама не поняла этого.— Жаль, что ты не сказала ей раньше, до того, как она вздумала играть в мужские игры.— А разве вы не знали, милорд?Грэлэм сделал жест рукой, не оставлявший сомнения в его значении. Он очень хотел прикрикнуть на старуху, объяснить ей, что он мужчина и не его дело обращать внимание на женские недомогания. Но он сдержался. На самом деле его уже давно беспокоило, что у нее не было обычных кровей. А разве он не заметил, что ее груди округлились, стали полнее?— И какой срок у нее был? — спросил Грэлэм.— Небольшой, — ответила Итта, — месяца два, не более.Он смотрел на жену, спавшую после новой порции отвара, приготовленного ей нянькой. Она была так бледна, будто в теле ее совсем не оставалось крови. Ее ночная рубашка, запачканная красным, лежала на полу, завернутая в тряпки. Грэлэм судорожно сглотнул:— С ней будет все в порядке?— Да, кровотечение прекратилось. — Итта беспомощно терла свои узловатые руки одна о другую. — Надо было ей сказать. Но я подумала, что, раз теперь она замужняя леди, а вы опытный мужчина, она поймет, что…Грэлэм только отмахнулся от ее объяснения. Он чувствовал себя беспомощным и раздраженным.— Я женился на девочке, — сказал он резко. — Как можно было ожидать, что она все знает о том, как живет и действует женский организм?— В последнее время, милорд, ее занимало другое, — Итта посмотрела ему прямо в лицо.— Да, она училась ездить на лошади по-мужски и пыталась овладеть мужскими воинскими искусствами.— В том не было ее вины, — возразила старуха твердо— Так она тебе в конце концов призналась, что солгала мне? Обо всем, что случилось прежде?— Моя госпожа не лжет, милорд.Грэлэм фыркнул.— Ты плохо ее знаешь. Но теперь это не важно. Иди спать. Я позову тебя, если она проснется.Итта задержалась, осуждающе глядя на хозяина, у нее было огромное искушение сказать ему, какой он глупец, но она заметила страдание в его темных глазах и придержала язык. Этот грубый рыцарь неравнодушен к Кассии, подумала она, но насколько сильно его чувство?Шаркая, старая нянька вышла из комнаты, кости ее скрипели от усталости.Проснувшись, Кассия недоуменно замигала от яркого солнечного света, струившегося в окно спальни. К ней вернулись воспоминания, и она замерла, ожидая страшной боли. Но боли не было. Она чувствовала себя усталой; ей казалось, что все ее тело избито. Она криво улыбнулась, припомнив, какому испытанию подверглась накануне.Но кровь! Что же с ней случилось?— Вот, выпей это.Кассия медленно повернула голову на голос мужа. Потом почувствовала, как его рука скользнула ей под голову, приподняла ее с подушек, и ей пришлось пить какой-то сладкий отвар.— Как ты себя чувствуешь? — спросил Грэлэм, осторожно укладывая жену обратно на подушки.Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то беспомощной.— Я чувствую себя так, будто ты как следует поколотил меня, милорд. Но я не понимаю. Что означает кровотечение и боль в животе?— Ты… ты потеряла своего ребенка.Она непонимающе смотрела на него.— Я была беременна?Он кивнул, и Кассия почувствовала, как все ее тело леденеет. Она прошептала упавшим голосом:— Я не знала. О нет!Глаза ее наполнились слезами; слезы покатились по щекам, но у нее даже не было сил смахнуть их.Грэлэм вытер глаза жены уголком одеяла. Ему хотелось утешить Кассию, но внезапно его охватило чувство горечи, и он сказал холодно:— Полагаю, даже твоя наставница Чандра знала об этом достаточно и умела обуздывать свои желания, когда ждала ребенка.От несправедливости его слов Кассия онемела. Неужели он решил, что и в этом случае она ему солгала? Знала, что беременна, и рискнула, а теперь попыталась выгородить себя с помощью лжи?Неужели он заподозрил, что она по доброй воле подвергла опасности своего младенца? Их младенца? Это было свыше ее сил. Она медленно отвернулась от него и плотно зажмурила глаза, стараясь сдержать непрошеные и ненужные слезы. «Больше не стану плакать», — решила она про себя.— Возможно, — голос Кассии звучал так тихо, что де Моретону пришлось наклониться, чтобы услышать ее, — для меня было бы лучше умереть.Грэлэм с трудом перевел дух.— Не говори вздора, — перебил он резко. — У тебя будут еще дети.«Будут ли?» — молча спрашивала она себя.— Ты не будешь винить во всем Рольфа? Он не знал о ребенке, клянусь.— Я не чудовище, — ответил Грэлэм холодно, на мгновение забыв о том, какую головомойку устроил Рольфу.— Теперь тебе надо отдыхать и восстанавливать силы. Твоя Итта только и ждет, чтобы ей позволили поухаживать за тобой. Я приду к тебе позже.Кассия смотрела, как муж идет к двери, такой мощный, такой неуязвимый и неуступчивый. Он даже не оглянулся на нее.Вечерняя трапеза, которую Итта подала Кассии, была рассчитана на то, чтобы вызвать у нее аппетит.— Ешь, детка. Повар приготовил тушеную говядину специально для тебя. Он положил в блюдо травы и специи, как ты учила. А вот горячий свежеиспеченный хлеб с медом.Кассия ела долго. Когда она чувствовала себя слишком усталой и слабой, чтобы поднять ложку, она откидывалась на пуховые подушки.— Где милорд?— В зале, — ответила Итта сдержанно, не сводя глаз со своей питомицы. — Все о тебе беспокоятся. Бедный Рольф был готов убить Брана.— При чем здесь Бран? — Кассия закрыла глаза. — К тому же он осуждает меня, — добавила она после долгого молчания.Итта не стала притворяться, что не поняла Кассию.— Твой господин очень обеспокоен твоим здоровьем, — начала старуха.— Не плети небылиц, Итта. Он видит в жене только одно достоинство — способность производить потомство. Я была глупа и позволила себе забыть об этом.— У тебя будет еще ребенок, детка. Я не вижу в случившемся большой беды.— Да, моя обязанность — сделать что-то, что одобряет мой господин, — произнесла Кассия. — Мне не следует быть глупой и ждать большего. Я никогда не повторю этой ошибки.— Перестань болтать вздор! — резко оборвала Итта. Лицо ее было искажено волнением, лоб избороздили морщины. — Это королевство мужчин, — продолжала Итта, помолчав с минуту, стараясь найти нужные и убедительные слова, — мужчины здесь правят, и они придумывают законы.— Да, а долг женщины — рожать новых сыновей, чтобы никогда не переводились мужчины, способные держать в повиновении тех, кому не посчастливилось и кто родился… не мужчиной!Итта отчаянно пыталась придумать что-то в утешение, но ничего не приходило в голову. Она заметила, что Кассия чересчур взволнована. Но размышления ее неожиданно прервал голос Грэлэма. «Боже — подумала Итта, — много ли он услышал из нашего разговора?»— Ты говоришь правду, миледи, но слова твои резки и полны горечи. Мужчины правят только потому, что они одни подходят для этого. Женщины имеют свою ценность, и тут ты тоже права, потому что мужчины не могут продолжать свой род без помощи женщин.— А теперь я утратила свою ценность, — сказала Кассия равнодушно. Она ощущала себя так, будто все чувства покинули ее благословенно холодной и онемевшей.— Я этого не говорил, — ответил Грэлэм ровным голосом. — Я только надеюсь, что теперь ты будешь помнить о своем женском долге.Кассия смотрела мужу прямо в глаза, полностью лишенная надежды, потом тихо сказала:— Если бы я знала, как послать весточку Дайнуолду де Фортенберри, у меня возникло бы сильное искушение предложить ему это злополучное ожерелье, чтобы он помог мне бежать. Это бы вам доставило удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54