Потом сжал ее в объятиях и заставил вытянуться во всю длину рядом с собой.— Расслабься, дорогая, я не причиню тебе боли.Она поверила ему, и тело ее расслабилось и будто обмякло, а руки обвились вокруг его тела и погладили спину.— Я… я хочу чувствовать тебя, — сказала Кассия, когда он на мгновение перестал ее целовать.Грэлэм торопливо распустил пояс ее ночного одеяния, высвобождая из плена ее тело, и приостановился, любуясь маленькой грудью жены.— Твоя кожа такая нежная, — сказал он скорее себе, чем ей, — как генуэзский бархат, который я купил в Акре.Медленно, не отрывая взгляда от ее груди, Грэлэм погладил ее кончиками пальцев, приближаясь к набухшим соскам. Ощутив легкий трепет ее тела, он наклонил голову и захватил губами кончик соска. Почувствовав, как сосок приподнялся и отвердел, Грэлэм слегка потянул за него, наслаждаясь покорностью своей юной жены. Он охватил ладонью грудь и приподнял, чтобы лучше ощутить ее тяжесть. Спина Кассии изогнулась. Рука его скользнула под нее. Он снова нашел ее рот. К своему восторгу, Грэлэм заметил, что ее рука легла на его бедро. Она гладила кожу, прикасалась к мускулам, массируя их, изучая его тело так же, как он исследовал ее собственное. Когда пытливые пальцы приблизились к его паху, Грэлэм почувствовал, что плоть его напряглась почти до боли.— Дотронься до меня, Кассия, — послышался его тихий стон.Ее рука безошибочно нашла его трепещущую плоть, и Грэлэм услышал, как она судорожно вдохнула воздух, пытаясь охватить его естество рукой.— Не бойся, любовь моя, — шептал он в перерывах между поцелуями, которыми покрывал ее шею, — тогда ты будешь нежной, и готовой к любви. Позволь мне показать тебе.Она замерла и лежала совершенно неподвижно и тихо, пока его рука проделала путь к ее животу. С минуту он нежно ласкал ее тело, потом его рука легла на вьющиеся волосы, покрывавшие ее венерин бугорок.— Теперь ты владычица желаний мужчины, — поддразнил он жену, — ведь я в отличие от тебя не могу скрывать своих сокровищ.Грэлэм ласково исследовал потаенные уголки ее тела, пока не нащупал податливую плоть.— Вот средоточие наслаждения, маленькое сокровище несравненной красоты и очарования.Рыцарь услышал вздох Кассии и снова прильнул поцелуем к ее рту, в то время как его пальцы продолжали ритмично гладить и ласкать ее.— Это тебе приятно? — спросил Грэлэм, не отрываясь от ее губ.Кассия не могла ответить. Ее рот был прижат к его дразнящим и ласкающим губам; единственный звук, который он расслышал в ответ, был хриплый стон его жены.— Я чувствую себя так странно, — задыхаясь, прошептала она наконец.Кассия еще крепче охватила пальцами его плоть. Грэлэм хотел, чтобы пальцы жены действовали мягче, и почувствовал ее разочарование оттого, что его пальцы перестали ласкать ее.— Теперь я хочу посмотреть на тебя, дорогая. — Он приподнялся, раздвигая ее бедра. — Открой глаза и посмотри на меня. Жена и муж не могут стыдиться друг друга.Грэлэм дотронулся до Кассии кончиком пальца и увидел, как она изогнулась. Медленно раздвинув ее бедра, он был изумлен ее дразнящей чувственностью. Ее женская плоть выглядела нежно-розовой и была влажной, что говорило о нарастающем желании. Грэлэм склонил к ней голову и коснулся губами этих сокровенных глубин. В этот миг Кассия рванулась с криком величайшего изумления и чуть не свалилась с постели.— О нет! — закричала она. — Милорд, вы не должны этого делать. Пожалуйста!Она беспомощно прижала ладони к плечам мужа, пытаясь его оттолкнуть.— Тише, Кассия, не лишай мужчину удовольствия.— Но право же, вы не должны…Грэлэм рассмеялся, и от его теплого дыхания она поежилась, как от щекотки. Он продолжал изучать ее, прикасаясь лицом к внутренней поверхности ее бедер, стараясь понять, что доставляет ей наслаждение, но она была не в силах расслабиться, потому что ее изумление и смущение были слишком велики. Грэлэм вздохнул, понимая, что у него нет надежды на то, что Кассия, как спелая слива, упадет ему прямо в рот. Некоторое время он просто лежал рядом, держа ее в объятиях. Потом начал крепко целовать, продолжая ласкать и гладить ее руками, и почувствовал, как напряжение ее постепенно ослабевает — она теперь робко и застенчиво отвечала на его поцелуи.— Кассия. Посмотри на меня.Она сжала его руку, лежавшую у нее на животе.— Теперь твое тело расслабилось и готово принять меня. Кассия почувствовала, как его палец скользнул глубоко внутрь ее тела. Она с трудом перевела дух при этом вторжении и попыталась отстраниться.— Нет, малышка.Она была такой маленькой, такой нежной, и теперь ее нежная плоть растягивалась под давлением его пальца, проникавшего все глубже, пока он не почувствовал преграду, барьер ее девственности. Грэлэм осторожно ощупал его, но барьер этот выдержал натиск. Рыцарь мысленно выругался. Кассия снова сжалась и казалась испуганной, и ему ничего не оставалось делать, кроме как овладеть ею. Медленно он приподнялся и, оказавшись над ней и разведя ее бедра, начал входить в нее.Глаза жены теперь смотрели ему в лицо. Она пыталась заставить себя лежать спокойно, но ей трудно было сдерживаться, потому что давление внутри ее тела все нарастало и она чувствовала, как ее собственная плоть болезненно растягивается. Она задыхалась, пытаясь отстраниться от этой боли, изогнуться так, чтобы больше ее не чувствовать. Грэлэм, в свою очередь, старался не двигаться внутри ее и не давить на нее тяжестью своего тела.— Жена, — сказал он нежно, — лежи спокойно.Кассия заморгала, и он услышал ее шепот:— Мне больно.Он не мог больше сдерживать своих чувств и продвинулся чуть дальше, ощутив теперь преграду. И снова она сжалась и оцепенела. Грэлэм стиснул зубы, стараясь обуздать себя и не нырнуть в манящую сладостную глубину. Теперь он лежал совершенно неподвижно, надеясь, что она привыкнет ощущать его внутри своего тела. Он попытался одолеть преграду, но барьер ее девственности оставался столь же прочным и неподатливым, как щит амазонки.— Сладкая моя, мне придется причинить тебе кратковременную боль. Обними меня крепче.Грэлэм опустил глаза на лицо жены и увидел, что оно сморщилось от боли. Глаза ее были крепко закрыты, а по щекам медленно катились слезы.Он не мог понять, почему так поступает, так как никогда прежде не пожертвовал бы собственным наслаждением, и тем не менее отстранился от нее. Почувствовав трепет ее тела, Грэлэм крепко прижал жену к себе.Кассия обхватила его руками и теперь горько плакала, положив головку ему на плечо. Грэлэм гладил и успокаивал ее, пока она не расслабилась и не затихла.— Все было не так уж плохо, — прошептала Кассия, слегка отодвигаясь, чтобы видеть его лицо. — Мне жаль, что я такая трусиха. Право, милорд, вы не причинили мне сильной боли.Ему хотелось одновременно и рассмеяться, и грязно выругаться. Вместо этого Грэлэм принялся целовать жену и целовал до тех пор, пока она не задохнулась. «По крайней мере, — думал он, — теперь дело пойдет легче — я проложил себе путь».Пока Кассия лежала, прижавшись к нему и постепенно засыпая, а ее дыхание восстанавливалось и становилось ровным, рыцарь смотрел в темноту, проклиная себя за глупость. Он должен был довести дело до конца. Прежде женские слезы никогда не трогали его до такой степени и не приводили к столь плачевным последствиям. Девственность жены для мужчины всегда считалась предметом гордости, и все же он предпочел бы, чтобы на этот раз преграды не существовало — это избавило бы ее от боли. Де Моретон помрачнел и нахмурился. В конце концов Кассия была не более чем женщиной, а значит, его собственностью, существом, целью жизни которого должно было стать желание доставлять ему наслаждение и рожать сыновей да присматривать за его домом. Но как бы он ни бранил себя за слабость, он не мог сбросить со счетов боль, которую причинял ей. Маленькая невежественная девчонка, думал Грэлэм. Она даже не поняла, что все еще оставалась девственницей. Глава 13 Как она горда собой, думал Грэлэм, наблюдая за женой на следующее утро за завтраком. Она жевала кусочек свежего теплого хлеба. Внезапно его осенило: Кассия, вероятно, считает, что стала женщиной, и ей приятно, что она достигла этого нового для нее состояния. Теперь она держалась увереннее, поддразнивала управляющего Блаунта, будто знала его всю жизнь. А старый дурак расплылся в улыбке, словно она одарила его величайшими перлами мудрости, какие только возможно представить.Черт возьми, выругался де Моретон про себя. Как сказать ей, что ее невинность осталась нетронутой? Рыцарь вздохнул. Ему не хотелось огорчить свою юную жену, но он не мог допустить, чтобы все шло и дальше, как до сих пор. Конечно, его вина заключалась в том, что он не стал причинять ей лишнюю боль и пощадил ее. Поднявшись, Грэлэм отрывисто произнес:— Кассия, я хочу покататься верхом. Ты поедешь со мной. Она робко встретила его взгляд, но в глубине ее глаз он заметил многозначительный блеск, и от этого ему снова захотелось рассмеяться и выбраниться одновременно, распечь ее за столь нелепое и смешное невежество.— Для меня это будет радостью, милорд, — сказала она нежно, и Грэлэм заметил на ее щеках две шаловливые ямочки.Ровно через час Кассия с торжествующей улыбкой на губах появилась в конюшне, чтобы присоединиться к мужу. Пусть Бланш, пытавшаяся напугать меня, видит, что ей это не удалось, думала юная леди, невольно расправляя плечи. Она не собиралась ничего говорить Бланш, но при виде свояченицы мужа, отдающей распоряжения слугам, вся ее шерстка встала дыбом. Теперь, решила Кассия, когда она стала госпожой Вулфтона, управлять им — ее обязанность.И она спокойно сказала Элис, женщине средних лет, по виду разумной и пользовавшейся уважением других слуг:— Я хочу осмотреть ткацкие станки после того, как вернусь с прогулки. Думаю, нам всем нужна одежда…— Я сомневаюсь, — резко перебила Бланш, не дав Элис времени собраться с мыслями и удивляясь тому, что эта тощая пигалица проявляет своеволие и силу характера, — сомневаюсь, что ваш… муж это одобрит. Он не слишком высоко ценит ненужные расходы и не склонен к ним.— Речь идет об овцах Вулфтона и их шерсти, — возразила Кассия, — вряд ли милорд думает о таких вещах. Вопросы ведения хозяйства его не должны занимать.— Старуха, которая умела ткать, умерла несколько месяцев назад. И больше нет никого, кто хотел бы взять на себя ее обязанности.Кассия с изумлением смотрела на Бланш. Это же невероятно!— Боюсь, что это так, миледи, — подала голос Элис.— Да, — подтвердила Бланш с нежной улыбкой. — Я просила Грэлэма выделить деньги, чтобы нанять ткача для работы в Вулфтоне, но он отказал.— Ладно, я должна об этом подумать. — Кассия чуть помолчала, потом продолжила: — Я научу служанок ткать и шить как полагается. Будь любезна, Элис, проследи, чтобы ко времени моего возвращения с прогулки все было готово.Она знала, что ей не следует распускать язык. Но раздражение, вызванное Бланш, переливалось через край, и как только Элис оказалась достаточно далеко, чтобы не слышать их, она сказала:— Удивляюсь, что вы не владеете этим искусством, Бланш.— Я не служанка!— В обязанности жены входит многое, в том числе и умение вышколить служанок, а не только различные привилегии, такие, как, например, удовольствие от общения с мужем.Бланш побледнела. Значит, Грэлэм овладел девчонкой и притом ухитрился не причинить ей боли.— Возможно, — сказала она ядовито, чувствуя, что ее разочарование берет верх надо всеми остальными чувствами, — когда ваш живот разбухнет, вы не будете получать такого удовольствия от похотливых домогательств мужа. Пока вы будете раздаваться вширь и страдать от тошноты, он не будет уделять вам много внимания, могу вас уверить. Возможно, он даже переселит вас в отдельную комнату, чтобы иметь возможность наслаждаться обществом других женщин.— Вы говорите так, будто знаете это по опыту, — язвительно возразила Кассия; сердце ее глухо забилось от ярости.— Я? — Бланш разразилась почти истерическим смехом. — Я не маленькая глупенькая девочка, считающая своего мужа галантным рыцарем. Сомневаюсь, что лорд Грэлэм оставался верным моей сестре хоть месяц!— Лорд Грэлэм, — убежденно ответила Кассия, — честный человек. Конечно, я ничего не могу сказать о вашей сестре, но знаю, что мне он никогда не изменит.Кассия, несмотря на свою уверенность и желание уязвить Бланш, почувствовала уколы совести; она не была слепа и понимала, что Бланш сама хотела бы выйти замуж за Грэлэма.— Давайте не будем ссориться, Бланш. Вам не следовало лгать мне и сочинять нелепые подробности о близости мужчины и женщины.Бланш пожала плечами.— Значит, у вас больше возможностей, чем я полагала. Я вам не солгала. Просто мне не хотелось, чтобы вы слепо шли навстречу своей судьбе, как овца на бойню.— Благодарю вас за заботу, — сухо ответила Кассия. — А теперь мне пора.Кассия испытывала радость и гордость за себя. Что же касалось предупреждений Бланш, она расценивала их как проявление ревности. Соитие не было столь ужасным, как говорила Бланш. Разумеется, эта часть его тела причиняла некоторую боль, но все же она испытала и приятные ощущения от близости с мужем.— Ты, кажется, задумалась.При звуке голоса мужа лицо Кассии вспыхнуло.— О! Это просто… просто так… Какое прекрасное утро, верно?Густая черная бровь Грэлэма вопросительно поднялась. Он протянул руку и приподнял голову жены за подбородок.— Если я пригрожу тебе, что поколочу, ты скажешь мне, о чем думала?Кассия улыбнулась и потерлась щекой о его руку.— Я думала о шерсти, милорд, о самой простой и обыкновенной шерсти.Он наклонился к ней и нежно коснулся губами ее губ.— Мои мысли тоже были самыми простыми, обыкновенными и чистыми.Она задорно рассмеялась:— Я вам не верю. Возможно, у вас и бывают простые мысли, но едва ли они когда-нибудь бывают чистыми.— Возможно, мне все-таки следует вздуть тебя, — задумчиво сказал Грэлэм. — Ни один мужчина не пожелает иметь дерзкую жену.— Посмотрите, какое я покорное создание. — Кассия присела перед мужем в глубоком реверансе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54