— Потом. Не сейчас.
Джейн понимала, что графиня хочет защитить ее, увести подальше от любопытных и осуждающих глаз. Ноги у нее подкашивались, пока она медленно шла вслед за своей подругой по длинному холлу, а затем по лестнице. Только одна мысль билась в голове Джейн, мучительно и непрестанно: «Как мог Торп поступить так жестоко?!»
Лишь оказавшись вместе с леди Сомеркоут в своей спальне, она дала выход чувствам.
— О! — закричала она в голос. — Скотина! Жестокая, бессердечная скотина! Мерзавец, который думает всегда только о себе! Он не умеет любить! Не умеет ценить, когда его любят!
— Бессердечная, жестокая скотина, — спокойно согласилась леди Сомеркоут. — Повесить его мало.
— Да, это было бы слишком мало для такого, как он! Я читала о более подходящих казнях. Ему надо повыдергать ногти один за другим, а затем заживо сварить в кипящем масле!
— О, милая моя, — тихо сказала леди Сомеркоут, опускаясь в кресло и потрясенно глядя на Джейн. — Я понимаю вас, но очень прошу — держите подобные мысли при себе!
Джейн только сейчас осознала собственные слова, подошла к креслу и опустилась у ног хозяйки дома.
— О, простите! Я сама не понимаю, что говорю. Это прозвучало ужасно, правда?
— Да, дитя мое.
Леди Сомеркоут тревожно посмотрела на Джейн, но внезапно на губах ее появилась улыбка, и Джейн не смогла удержаться и улыбнулась в ответ.
— О, Боже! — шепнула она. — Мне до сих пор и в голову не приходило, что существуют такие пытки!
И тут обе женщины захохотали, размазывая по щекам слезы. Нервным был этот смех и оборвался так же внезапно, как и накатил. В комнате снова повисло грустное молчание; Джейн зарылась лицом в складки платья леди Сомеркоут и зарыдала, чувствуя, как на ее плечо легла ласковая рука, а на обнаженную шею упало несколько теплых капель — это были слезы леди Сомеркоут.
— Ах, эти мужчины! — прошептала графиня. — Ну что нам с ними делать?! Они — вечный источник наших печалей. Всегда в погоне за призрачными наслаждениями, которые не дают им и капли настоящего счастья… И за что только мы так их любим?!
— Не знаю, — всхлипнула Джейн. — Вы узнали мой ключ и ленту? Она украла их!
— Да, должно быть. До чего же я презираю ее! Одного не могу понять: как может полковник Даффилд хотеть, чтобы такая женщина стала его женой?
Начавшая было утихать боль обрушилась на Джейн с новой силой. Она откинулась назад, заливаясь слезами, а леди Сомеркоут поднялась с кресла в поисках носового платка для Джейн. Услышав стук выдвигаемых ящиков, Джейн пробормотала сквозь рыданья:
— В туалетном столике, справа.
И графиня не смогла не улыбнуться практичности, которая не покинула ее подругу даже в подобной ситуации.
Продолжая сидеть на полу подогнув ноги, Джейн взяла оба протянутых ей платка. Один бросила на колени, а вторым принялась вытирать свой носик.
— Я такая дура! — прошептала Джейн, уткнувшись в протянутый платок. — Я готова была связать с ним всю мою жизнь!
Леди Сомеркоут вновь уселась в кресло.
— Не вы первая, не вы и последняя, — сказала она, гладя волосы Джейн. — Скажите лучше, чем я могу помочь вам. Может, велеть горничной принести чаю или шоколада?
— Шоколада; — вздохнула Джейн и высморкалась. — И абрикосового торта. И лауданума… Бутылку лауданума! Выпью и буду спать целый год.
— Дорогая моя, — заметила леди Сомеркоут. — Должна сказать, что после целой бутылки лауданума вы проспите гораздо дольше, чем год.
Джейн засмеялась:
— Тогда просто шоколад и торт. И еще стаканчик портвейна.
Леди Сомеркоут встала и пошла к двери; на пороге она оглянулась:
— Не отчаивайтесь, дитя мое. Завтра все это покажется вовсе не таким уж страшным.
— Знаю, — ответила Джейн, поднимаясь с пола. — Я и не такое могу вынести. Просто очень уж жаль, что так глупо разбились все мои надежды…
Следующее утро Джейн провела в постели, отказавшись от завтрака, который принесла ей Вэнджи. Недоеденный со вчерашнего вечера кусок абрикосового торта лежал, засохший, рядом с пустой чашкой из-под шоколада.
Всю ночь Джейн провела в слезах, но к утру немного успокоилась. Она благодарила Бога за то, что уже не так наивна, как в юности. Это позволило ей трезво оценить собственное поведение и не сваливать всю вину за случившееся исключительно на Торпа. В конце концов никто не заставлял ее поддаваться его искушениям! Она сама захотела этого, уступая собственным желаниям, собственной склонности к чувственным наслаждениям. Так что она сама себя поставила в такое положение, сама себя обманула ожиданиями, и винить в совершенной глупости ей следовало только себя.
Закрывшись в спальне, Джейн каялась в грехах, пыталась понять, что же делать дальше, и, самое удивительное, не все казалось ей теперь таким уж безнадежно запутанным. Напротив, никогда еще она не осознавала собственную жизнь так четко, как сейчас.
Замуж за Эдварда она вышла по любви и по обоюдному желанию. Вспоминая теперь свою бурную жизнь с майором Эдвардом Амбергейтом, Джейн все больше приходила к выводу, что тот в принципе мало чем отличался от лорда Торпа. Тоже был напористым, тоже умел разжечь страсть и подарить наслаждение. Наслаждение — да, но не надежность. С ним они чувствовала ту же зыбкую неуверенность, ей постоянно казалось, что она идет по лезвию ножа: восторги и радостное возбуждение могли в любой момент смениться разочарованием. Их страсть пошла на убыль с того времени, когда в жизни Эдварда появилась могучая соперница — игра. Чем глубже его затягивал этот омут, тем слабее становилась их тяга друг к другу. Отношения супругов стали ровными и безразличными, пока не обнаружилось, что Эдвард погряз в долгах…
Торп хотя и не был игроком — так, по крайней мере, казалось, — тем не менее каждой черточкой характера походил на Эдварда. Правда, с одним существенным различием: Эдвард женился на Джейн, а Торп видел в ней только объект для утоления своей страсти. Как он сам не раз говорил, они с Джейн горели, словно два огонька, готовые в момент испепелить друг друга. Дотла.
Это было ясно с самого начала. И все же она, как безумная, продолжала надеяться на что-то до того момента, когда лорд Сомеркоут вытащил на сцене из кармана сюртука ключ — ключ от ее спальни, привязанный к фиолетовой ленточке. Только тогда на Джейн обрушилась горькая правда.
О чем она думала? На что надеялась? На то, что в этом мужчине, привыкшем с легкостью менять женщин, вдруг проснется и заговорит совесть? Что такой человек будет питать уважение к женщине, уступившей его домогательствам? Что такой человек внезапно и круто изменит свои взгляды на жизнь — и все лишь потому, что она — это она, Джейн Амбергейт?
Глупость! Чудовищная, непролазная глупость!
Она — классический образец бабьей глупости. Идиотка.
И хватит! Нельзя и дальше оставаться образцовой идиоткой. Интересно, неужели ночью Торп ждал, что она придет к нему в спальню? По крайней мере, утром он прислал записку с просьбой встретиться с ним днем в тисовом лабиринте. Но она, разумеется, не пойдет ни на какое свидание с ним. И вообще не станет впредь никак реагировать на знаки внимания с его стороны. Для нее Торп больше не существует. Кончено.
Как только решение было принято, Джейн почувствовала себя спокойнее и увереннее. Отбросила грустные мысли о прошлом и с улыбкой обратилась в будущее — то будущее, в котором не последнюю роль играл почтеннейший Фредерик Уэйнгров…
Пропустив и завтрак и ленч, Джейн покинула наконец спальню, одетая в платье из индийского хлопка с оригинальным рисунком: коричневые квадратики и голубые васильки; из-под платья выглядывал белоснежный батист нижней юбки. Свои каштановые локоны она оставила непокрытыми и шляпку из коричневого с синим батиста, украшенную незабудками, несла в руках.
Ноги, обутые в коричневые летние туфли, легко понесут ее по тропинкам сада! Сейчас единственной целью Джейн стало найти Фредди и пригласить его прогуляться вместе с ней. И пусть их прогулка будет долгой. Очень долгой. Ей о многом нужно сказать ему. А если у Фредди появятся вопросы по поводу вчерашнего представления — что ж, она знала, что ответить!
Но едва Джейн закрыла за собой дверь спальни, как столкнулась нос к носу с Генриеттой, которая выглянула из своей комнаты, расположенной прямо напротив. Джейн улыбнулась девушке, но та глядела на нее как-то странно.
— Ох! — Гетти прижала руку к груди. — Как вы меня напугали! Ничего-ничего, я знаю — вы не нарочно!
— Конечно, — мягко ответила Джейн, затем подошла к Гетти и спросила, не видела ли она Фредди и не знает ли о его планах на сегодняшний день — ей необходимо поговорить с ним.
Генриетта неожиданно густо покраснела и отвернулась:
— Да… То есть нет… Я не уверена…
Гетти окончательно смутилась. Похоже, Джейн и впрямь напугала ее.
Джейн снова улыбнулась и пожала плечами:
— Ничего, дорогая. В конце концов, вы же не нянька ему и вовсе не обязаны знать, где он находится в данную минуту. Я надеюсь, что и сама смогу найти его. У меня есть новость, которая, я полагаю, сделает Фредди счастливейшим из людей!
Взгляд Генриетты стал страдальческим. Она моргнула, сглотнула и сказала с глубоким вздохом:
— Я… я не уверена, что именно сейчас он будет рад видеть вас и узнать ваши прекрасные новости, потому что… Потому что… понимаете, Джейн… — Гетти снова сглотнула, моргнула и с трудом перевела дыхание.
Джейн почувствовала нетерпение:
— Ради всего святого, Гетти, чем вы так напуганы? Объясните. И не надо меня бояться.
Гетти потрясла головой и, кажется, наконец-то справилась с собой:
— Я думаю, что… Ну да, я уверена, что вы сможете найти его сейчас в библиотеке.
Джейн обрадовалась:
— О, в таком случае моя задача значительно упрощается. Спасибо, и не сердитесь на меня. Вот увидите, все утрясется и вам станет легче.
— Да, — грустно ответила Гетти. — Вероятно…
К удивлению Джейн, Генриетта передумала выходить из своей спальни и исчезла за дверью.
«Бедняжка», — подумала Джейн. Безусловно, участие во вчерашнем спектакле было для нее непосильной нагрузкой и окончательно добило несчастную девушку.
Да, ей было действительно жаль Гетти. Джейн чувствовала сострадание к этой девушке — такой слабой, что у нее, казалось, не было сил даже на то, чтобы говорить. Но если Гетти являла собой само терпение, то Джейн, наоборот, распирало от чувств, рвущихся наружу!
Джейн повернулась и твердой, слегка нервной походкой пошла прямиком в библиотеку, покачивая висящей на руке шляпкой и улыбаясь. На душе у нее было легко — так легко, как еще не было с того самого момента, когда она приняла приглашение леди Сомеркоут погостить у нее. Ей вспомнилось, как она стояла у окна в Чедфилде, с вожделением глядя на лорда Торпа. Именно тогда ее глупость и начала брать верх над здравым смыслом… Но теперь — хватит! Больше она никогда не позволит себе недооценивать людей с поэтическим складом души. И как она могла предпочесть Фредди Торпа?!
Негодяй!
Мерзавец!
Джейн действительно нашла Фредди в библиотеке. Он вскочил, как только открылась дверь, с радостным блеском в золотисто-зеленых глазах и белоснежной улыбкой. Но услышав голос Джейн и рассмотрев, кто перед ним, Фредди мгновенно поскучнел, улыбка его погасла, лицо побледнело и покрылось пятнами, губы плотно сомкнулись.
Джейн удивленно подняла брови:
— Что случилось? Вы ждали кого-то другого? О том, что вы здесь, я узнала от Гетти.
— Я никого не ждал, — ответил Фредди и покраснел еще гуще. — На самом деле я… Я очень рад видеть вас, Джейн. Когда вы не пришли на завтрак и ленч, я решил, что вы больны.
— Была больна. — Джейн подошла поближе и села на диванчик напротив его кресла, Фредди тоже присел. — Никто и не знает, как я была больна! Это была не физическая болезнь, у меня болела душа…
У Фредди округлились глаза:
— Что… Что вы имеете в виду?
— Только то, что ваша прекрасная, одухотворенная виньетка очень сильно подействовала на меня. Я была словно в лихорадке! Понимаете, раньше мне казалось, что мы мало подходим друг другу, но вчерашнее ваше признание повергло меня в шок. Вы просили, чтобы я не торопилась с ответом, пока не увижу вашу виньетку. Я выполнила ваше условие. Фредди, я тщательно исследовала каждый уголок своего сердца и хочу вам сказать — больше всего на свете я мечтаю стать вашей женой! Отдать вам все, что есть у меня, заботиться о вас и, если даст Господь, родить вам кучу ребятишек.
Фредди непроизвольно разинул рот. Он выглядел сейчас, точь в точь как Гетти несколько минут назад, — смущенным, ошеломленным и… страдающим. Без сомнения, она смутила и ошеломила его. Но откуда это страдание?!
Джейн легко отогнала непрошенные сомнения: она точно знала, что ей сейчас нужно делать. Она опустилась на пол у ног мужчины, который скоро станет ее новым мужем, и положила голову ему на колени:
— Вижу, вы не ожидали, что я приму ваше предложение, и своим согласием я повергла вас в оцепенение. Но я уверена, что это — лишь проявление чувств, которые переполняют вашу тонкую душу. Надеюсь, что раньше, чем вечер упадет на землю, мы сможем разделить нашу радость с друзьями, которые, несомненно, будут счастливы за нас.
Рука Фредди мягко коснулась ее плеча.
— Как вам будет угодно, — тихо сказал он.
Почему у него такой потерянный голос? Джейн быстро подняла глаза:
— Фредди, ведь вы по-прежнему хотите жениться на мне?
— Жениться на вас? — переспросил он и внезапно расхохотался. — В последние несколько месяцев я действительно не желал ничего другого. Вы делаете меня счастливейшим из людей!
Джейн не понравился этот смех, но ведь поэты так непредсказуемы в проявлении своих чувств! Она улыбнулась и вздохнула, вновь прижимаясь щекой к его коленям.
— Я так счастлива! — Радость разливалась по ее телу. — И постараюсь сделать все, чтобы вы всегда были счастливы со мной.
Стоя в гостиной рядом с миссис Улльстри, Торп оцепенело смотрел на Джейн. Фредди только что объявил об их помолвке, и лицо ее светилось неподдельным счастьем. Торп же чувствовал свинцовую тяжесть в голове и дрожь во всем теле — в руках, ногах, груди, в каждом напряженном и обнаженном нерве…
— Что за чертовщина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40