Джейн продолжала украдкой следить за ним, делая вид, что рассматривает изображение Христа с ребенком. За все это время Торп ни разу не взглянул в ее сторону, хотя она чувствовала, что ему очень хочется сделать это.
Вскоре возле Джейн возник мистер Улльстри.
— Он великолепен, не правда ли? — блестя глазами, спросил он.
Джейн покосилась на него, не поднимая головы: мистер Улльстри был не только некрасив, но и невысок ростом.
— М-да, конечно. — Джейн от души надеялась, что он имеет в виду изображение на колодце, а не Торпа. — Я рассматриваю каждую деталь и поражаюсь, какие глубокие чувства рождает это чудо. До чего тонко сумел художник передать духовную связь между ребенком и Богом!
Мистер Улльстри прищелкнул языком.
— Вам не удастся меня обмануть, мадам. — Он лукаво посмотрел на нее и покачал своей большой головой. Темно-каштановые непослушные волосы делали его похожим на медведя. — Я видел, как вы восхищенно рассматривали совсем иной объект. — И он бросил короткий, но выразительный взгляд в сторону Торпа.
Джейн поперхнулась и почувствовала, что заливается краской, но спустя несколько секунд справилась со смущением и взяла себя в руки:
— О, возможно, я и посмотрела туда — совершенно случайно. А впрочем, что в этом такого?
— Смотрели, смотрели! Только не случайно. И в этом действительно нет ничего «такого». Если уж моя жена строит Торпу глазки, то вам и подавно простительно!
Очаровательная манера мистера Улльстри вести разговор не позволяла на него обидеться.
— Он и в самом деле очень красивый мужчина, — пожала плечами Джейн.
— Пойдемте, я провожу вас к ландо. Тем более что следующую часть пути нам предстоит провести вместе.
Джейн улыбнулась, и они направились к экипажу. Вскоре и все остальные заняли свои места, и кортеж вновь загрохотал по булыжнику, направляясь к Королевской дороге.
Пока они огибали Вольфскар-Ридж, загораживавший дорогу на восток, мистер Улльстри вел легкий, ничего не значащий разговор. Когда же перед ними опять открылись неоглядные просторы, Джейн решилась наконец задать вопрос, вертевшийся у нее на языке последние две мили:
— Мистер Улльстри, простите мою дерзость, но я давно хотела спросить вас… о вашем браке. Вы с женой — счастливейшая пара. А это такая редкость в наши дни и в нашем свете! И, хотя у вас на первый взгляд меньше оснований для счастья, чем у многих других пар, тем не менее… В чем секрет вашего счастливого брака? Пожалуйста, поделитесь — если, конечно, моя просьба не оскорбительна для вас.
Мистер Улльстри улыбнулся:
— Ваша просьба меня нисколько не обижает и не затрудняет. Я буду рад рассказать вам всю правду. Я женился на красивой женщине и бесконечно благодарен ей за то, что она вышла замуж за урода.
Джейн уловила озорство в его глазах:
— А если серьезно?
— Как хотите, — пожал плечами мистер Улльстри. — Например, мы взяли за правило никогда не ссориться при посторонних, — заявил он гордо.
Это было совсем не то, что она ожидала. Ей хотелось понять не внешнюю, а внутреннюю причину их благополучия:
— Да, но ведь так поступают многие. Неужели — ничего больше?
— Но мы и дома никогда не ссоримся, — сказал он, подумав немного.
Джейн разочарованно вздохнула. Она оценила мудрость мистера Улльстри, но с трудом справлялась с растущим раздражением:
— Как жаль, что вы не хотите ничего посоветовать бедной вдове…
— Что же я могу посоветовать? Ну, скажем, жена позволяет мне порой выпить рюмочку в одиночестве.
Джейн нахмурилась и посмотрела на него с укоризной, надеясь, что мистер Улльстри поймет намек и сейчас расскажет ей правду. Не тут-то было! Вместо этого он невозмутимо произнес:
— А еще я отпускаю ее каждый год на воды. Одну. В августе. И всегда учтив с ее матерью.
Джейн холодно посмотрела на него:
— Хорошо, хорошо, я все поняла. Вы не хотите поделиться со мной своими секретами. Ну, не хотите — не надо, хотя это и не похоже на вас.
— Мадам, — мистер Улльстри прижал руку к груди, — вы как раз совсем не поняли меня. Это и есть мои маленькие секреты, моя скромная мудрость. Вы думаете, что согласие в браке — огромный и постоянный труд? Да ничего подобного! Все очень просто. Уважение и понимание — вот и все, что нужно для счастья, и важнее этого ничего нет. — Он помолчал и добавил: — Кроме, пожалуй, первого робкого поцелуя в кустах…
Джейн не удержалась от смеха. Он был такой забавный, похожий на гнома — маленького симпатичного гнома.
— Теперь я, кажется, поняла вас и сохраню ваши слова в сердце. Думаю, что вы правы.
Позже, в Уирквистле, когда Джейн осматривала последний из источников, к ней подошел Фредди и встал рядом. Джейн взглянула на него, и ей стало немного не по себе: Фредди был необычайно похож на изображение распятого Христа.
— О чем вы думаете? — тихо спросила она его.
Фредди не обращал внимания на источник: он пожирал глазами Джейн:
— Я думаю о том, что мы проведем вместе оставшуюся часть пути. Мы будем наконец наедине! Я жду этого момента с нетерпением и приближаю его каждым ударом моего сердца.
Джейн уловила, что до Генриетты долетают его слова, закашлялась и сделала вид, что внимательно изучает источник. Фредди тоже уставился на изображение Христа в окружении плодов, колосьев, цветов и листьев. Он смотрел довольно долго, а затем вдруг закричал:
— Это же моя матушка!
Стоявшие рядом раскрыли рты от удивления, а Фредди торопливо пояснил:
— Я, конечно, не имею в виду, что это — изображение моей матушки. Но лицо, глаза, подбородок… все так похоже!
— И на вас тоже! — прозвенел голосок Генриетты.
Брови Фредди изумленно поползли вверх:
— Боже правый, и в самом деле! Я никогда еще не встречал такого сходства! У меня просто мурашки бегут по коже!
Джейн вздрогнула, услышав за спиной шепот Торпа:
— Настоящий жертвенный агнец!
Она стремительно обернулась и пронзила его полным негодования взглядом, а Торп невинно поднял брови, словно ничего и не говорил.
— Ах, это просто поразительно! — выдохнула Генриетта, глядя на Фредди влажными сияющими глазами. — Вы удостоились такой чести, Фр… О, простите, мистер Уэйнгров!
Фредди просиял, было видно, что он упивается своими новыми ощущениями:
— Вы действительно так думаете?
Джейн решила, что ей тоже следует принять участие в этом разговоре.
— Ну, конечно! — воскликнула она и положила руку на плечо Фредди.
Почувствовав прикосновение, он обернулся и посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на Генриетту.
— Как я счастлив в эту минуту видеть рядом с собой двух таких прекрасных леди!
Джейн улыбнулась ему и тоже взглянула на Генриетту, готовая улыбнуться и ей. Но Гетти поспешно отвела глаза, делая вид, будто поглощена рассматриванием источника. Вся ее радость куда-то испарилась, девушка выглядела очень грустной. «Что с ней? — подумала Джейн. — Может быть, она просто устала?»
Джейн взяла Фредди под руку:
— Мой дорогой, я что-то утомилась. Вы не проводите меня к нашему экипажу?
На самом деле она чувствовала себя прекрасно: прогулка получилась увлекательной, особенно если вспомнить интригующие слова, сказанные полковником Даффилдом и мистером Улльстри. Но ссылка на усталость должна пробудить во Фредди повышенное внимание — она успела хорошо изучить его характер.
— Ну конечно, драгоценнейшая! — проворковал Фредди, влюбленно глядя ей в лицо.
Он повел Джейн к поджидающему их ландо; за ними потянулись остальные гости, переговариваясь о необычайном сходстве Фредди с изображением распятого Христа. Время перевалило за полдень, пора было возвращаться, переодеваться к обеду, а после очередного пышного пиршества всех партнеров ждала работа над виньетками.
По дороге в Чаллестон-Холл солнце светило в спину. Фредди не проявлял никакой инициативы, и Джейн пришлось самой вложить свою руку в его ладонь. Впрочем, она была рада и тому, что добилась этого успеха без особого сопротивления с его стороны. Надо было о чем-то говорить, и Джейн поинтересовалась, куда ведет дорога, которую они пересекли.
— О! — расплылся в улыбке Фредди. — Это дорога на Окслип — есть такая деревушка возле Уинди-Ноул. Кажется, там расположены горячие источники — Ключи Дубовой Рощи, а называются они так потому, что действительно находятся вблизи дубовой рощи.
— Ив них круглый год сохраняется одна и та же температура?
— По-моему, да. — Фредди внимательно смотрел на дорогу. — Взгляните, как вон те деревья за пригорком отличаются по цвету от сосен, сбегающих с Уинди-Ноул. До чего же прекрасна природа в этих нетронутых уголках! Мне кажется, я напишу об этом поэму…
Голос Фредди звучал все выше, все напряженнее, и Джейн поняла, что сейчас он впадет в очередной поэтический транс.
— Не съездить ли нам завтра к этим источникам? Вдвоем — только вы и я? — поспешно предложила она.
Фредди посмотрел на нее, удивленно выгнув брови, а затем улыбнулся:
— Я могу взять с собой альбом…
— А я — завтрак в плетеной корзиночке.
— Чудесно! С тех пор, как мы приехали сюда, я мечтаю хоть немного побыть с вами наедине. Но постоянно что-то мешает.
— Постараемся поправить дело.
Джейн пожала его руку и нежно улыбнулась, постаравшись воспроизвести на лице то выражение, с которым смотрела на Фредди Генриетта, когда они стояли у колодца в Уирквистле.
Фредди глубоко, прерывисто вздохнул.
— О, Джейн! — пробормотал он, задыхаясь. — Я… Я так люблю вас… Ну, вот — я сказал это! Конечно, я и раньше говорил, что люблю вас, но каждый раз эти слова словно заново рождаются в моем сердце… и… мне так хочется, чтобы они прозвучали в своем первозданном виде! Вы открыли их для меня. Вы сводите меня с ума, о дорогая, дорогая Джейн! Вы и не знаете сами, как сводите меня с ума… Смотрите-ка, получилось двустишие!
Джейн почувствовала, что ей становится дурно — особенно когда Фредди закатил глаза и стал бесконечно, с подвыванием, повторять: «Вы и не знаете сами, как сводите меня с ума». Он твердил эту фразу снова и снова — словно хотел запомнить ее на всю оставшуюся жизнь.
Джейн глубоко вздохнула, преодолевая острое нежелание делать то, что она собиралась сделать, и словно бы случайно придвинулась поближе к Фредди.
— О, простите! Я вас перебила? — наивно спросила она, переключая его внимание на себя.
— Признаться, да, но это не страшно, — хрипло ответил Фредди; дыхание его было тяжелым, порывистым. — Моя дорогая Джейн, как же я люблю вас! С первого взгляда. И я уже много дней собираюсь вас спросить… — Он сделал паузу и негромко простонал: — Согласны ли вы… ну, вы понимаете…
Внезапно Фредди умолк и прижал руку ко лбу.
«Говори же! — мысленно кричала Джейн. — Ну же, Фредди! Ну же, мой хороший! Пожалуйста! Скажи наконец!»
— Что случилось? — вслух спросила она, нежно коснувшись его плеча.
Сердце Джейн бешено билось. Победа была близка. Совсем близка!
— Что вы хотели сказать? О чем вы говорили?
Но было поздно.
— Простите меня, — поморщившись, прошептал Фредди. — Я не могу… У меня опять разболелась голова.
— Наверное, это от солнца, — убито произнесла Джейн и легонько похлопала его по руке, борясь с растущим в ней раздражением.
Ну почему у Фредди так часто болит голова, и при этом всегда в самый ответственный момент, когда он готовится принять судьбоносное решение?!
И тут Джейн захлестнула волна раскаяния за жестокие мысли. Да, Фредди не особенно крепок здоровьем, но какое она имеет право осуждать его за это? Да ни малейшего! Как это немилосердно с ее стороны! А кроме того — куда торопиться? У нее еще в запасе много времени для того, чтобы завершить задуманное. Вот завтра, например, они поедут вдвоем с Фредди в уединенное местечко, к горячим источникам. Он будет сочинять стихи, а она — готовить угощение. И на десерт ее, может быть, ждет долгожданное предложение.
В тот же вечер после обеда Джейн стояла, подбоченившись, возле стола в оружейной и сверлила взглядом лорда Торпа.
— Так вы полагаете, что будет прилично сыграть виньетку, которая откровенно отражает наши собственные взгляды на этот вопрос? — сердито спросила она.
— А почему нет? — воскликнул Торп. — Чего вы боитесь? Что кто-то вас осудит? Да нас всю жизнь кто-нибудь осуждает, но это не мешает нам делать прическу по своему вкусу или одеваться, как нам хочется, или позволить себе рискованную реплику в самый неподходящий момент. Так почему мы не можем откровенно говорить все, что думаем?
У Джейн не было конкретных возражений. Просто она была уверена, что все это не понравится Фредди.
— Я не разделяю вашу озабоченность по поводу мистера Уэйнгрова, — заметил Торп.
— Что?! — Джейн в испуге отпрянула. — Как это вам удается?
— Прочитать ваши мысли не сложнее, чем любую книгу из библиотеки лорда Сомеркоута. Я знаю все, о чем вы думаете. — Он криво усмехнулся. — Тем более что наши мысли часто совпадают. На вашем месте я бы опасался, что подобная откровенность может настроить против вас меня. Но я не думаю, что вы настолько коварны.
— Вы — умелый провокатор, — вздохнула Джейн, внезапно перестав сердиться. — Я полагаю, что, если мне в конце концов выпадет счастье соединить свою судьбу с мистером Уэйнгровом, он так или иначе все равно узнает мои мысли.
— Вот именно, — подтвердил Торп; его голубые глаза сверкали; он упивался своей маленькой победой.
Джейн села на стул, стоявший у стола, Торп немедленно принес от двери второй, и работа закипела. В течение следующего часа они сосредоточенно исписывали лист за листом, перенося придуманную ими маленькую драму на бумагу.
Торп позвонил слуге и приказал принести бутылку мадеры и два бокала. Вино принесли, но Джейн позволила себе лишь один бокал, с удовольствием отметив, что Торп тоже не увлекается: выпив первый бокал, второй он лишь пригубил.
Оторвавшись от бумаги, Джейн задумчиво оглядела стены оружейной, переводя глаза с забрала на тяжелый меч, потом на фехтовальную саблю, на доспехи, на луки, на стрелы…
— А что, если нам сыграть виньетку с оружием в руках? — неожиданно предложила она. — Шпаги в наших обстоятельствах сыграют роль метафоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40