– Так мне говорили. Она появилась у нас вместе с труппой бродячего театра, который направлялся на выступление в Уиндермире, когда погода испортилась. Этот год вообще плохой, солнца мало. Мы наняли труппу для выступления перед гостями нашего дома, которые скучали на их постановке Шекспира, но от леди пришли в восторг. Когда у нее вышла размолвка с менеджером труппы, мы пригласили ее остаться у нас.
Мог бы мне это и не рассказывать, подумал Джаррет, подозревая мужчину в личном интересе к актрисе.
– Вы владелец этого заведения?
– Господи, нет. Скорее управляющий. Пройдите в салон, лорд Деринг, и согрейтесь бокалом вина.
Когда Джаррет уселся в кресло с бокалом в руке, управляющий открыл папку из марокканской кожи.
– Я не задержу вас долго, милорд. В прежние времена мы обычно подробно сообщали нашим гостям в день их приезда обо всех прелестях «Рая» и о его соблазнах. Но они посчитали эту лекцию нудной, так что теперь мы передаем им в письменном виде наши предложения и они сами ищут советов у своих коллег. Я, кстати сказать, мистер Майлз Фидкин. Просто Фидкин для всех, кроме слуг.
– Вы здесь за старшего?
– В определенных пределах, сэр. – В его карих глазах мелькнуло нетерпение. – Пока мы с вами разговариваем, для вас уже приготовили ужин и горячую ванну. Ваш коттедж наиболее удаленный от наших частных домов, но зато оттуда прекрасный вид на озеро.
– В главном доме никто не останавливается?
Следователь, подумал Джаррет, добрался бы до сути дела.
– Сожалею, нет. Но вам это не доставит неудобства. Наши вечерние мероприятия проходят на огороженной площадке над озером, на полпути к вашему коттеджу. В этой папке – план имения и программа развлекательных мероприятий. Если вы там найдете не все, что вас интересует, можете спросить.
Джаррет кивнул.
– Я, конечно, был рад получить это приглашение и, не тратя времени зря, дал свое согласие. Но мне ничего не сообщили ни о продолжительности пребывания здесь, ни о расценках.
– И то и другое, – сказал Фидкин, – не фиксировано. Вы можете оставаться здесь до тех пор, пока нам будет выгодно ваше пребывание. Не нужно платить за квартиру, еду, напитки или обслуживание. Мы покрываем эти расходы существенными счетами за спорт и развлечения, а еще мы получаем процент со всех пари.
– Но спор можно заключать в любое время и в каком угодно месте, как вы об этом узнаете?
– Однако зачем джентльмену рисковать исключением или лишением шанса получить следующее приглашение всего лишь из-за неучтенного пари? Здесь деньги не переходят из рук в руки. Вы будете расписываться за все, включая фишки, которые мы выдаем за игральным столом. И в течение двух недель после отъезда вы оплатите нам все полностью.
– Конечно. – Джаррет поставил бокал. – Игра здесь ведется честно?
– Мы не можем этого гарантировать. Но заведение, уверяю нас, соблюдает строгий нейтралитет, а гости отобраны очень тщательно.
– Не говоря уж о том, что ваш доход обеспечен, независимо от того, кто проиграет или выиграет.
– Совершенно верно. – Фидкин казался довольным, как щенок, поймавший палку. – «Рай», лорд Деринг, открывает свои врата только для искушенных джентльменов, способных самостоятельно решать свои проблемы. Мы обеспечиваем сервис – много его видов – и не судим ни о вашем выборе, ни о вашем поведении. Конечно, если вы тратите деньги.
– А как насчет женщин? Их вы тоже поставляете?
– На любой вкус, за соответствующую цену. Но уже поздно, экипаж ждет вас, чтобы доставить в коттедж. Если вы не слишком устали, то, может быть, захотите присоединиться к нашим гостям сегодня вечером в «храме наслаждений».
– Название с фантазией. – Джаррет встал, потянулся и взял папку, которую ему протянул Фидкин.
– В самом деле. Заимствовано, как мне сказали, из какого-то стихотворения. Подумать только!
– Мне хотелось бы прочитать его когда-нибудь.
– Тогда мы должны достать для вас копию, – сказал Фидкин с улыбкой, которая, казалось, никогда не покидала его лица. – В «Рае» ваш каприз – закон для нас.
Довольный горячей ванной и хорошим ужином, Джаррет отправился на прогулку, когда солнце садилось за холмы на другой стороне озера. Херн-Уотер, как указывалось на карте. По берегам на многие мили не было ни одной деревни или дома.
– Это потому, что озеро проклято, – объяснил ему вежливый молодой человек, гладивший его рубашку и галстук. – Туда погружали ведьм для испытания. Связывали им руки и ноги и бросали в воду. Если женщина выплывала, значит, ей дьявол помог. Когда было доказано, что она колдунья, то ее вытаскивали из воды, давали просохнуть и сжигали. Те, которые оставались под водой, считались невиновными, но они тонули. Кости валяются на дне озера, и после сильного шторма их выносит на берег.
– Не терпится посмотреть, – сказал Джаррет.
Молодой человек с любопытством взглянул на него.
Сейчас озеро выглядело достаточно мирно, спокойная поверхность воды отражала малиновый и золотой свет яркого заката. Как картина на крышке гроба, подумал он, представляя себе обвиненных в колдовстве женщин, погружающихся в сырую могилу.
Как и их, его извлекли из неопределенного существования и призвали в это место испытаний. «За ваши ошибки, вину и долги», – говорилось в письме, как будто от него ждали, что он поймет, какие грехи возложил на него «Черный Феникс».
И он, конечно, свалял дурака. Вся Англия или по крайней мере часть ее, с которой он регулярно сталкивался, знала, за что его изгнали из семьи и бросили, словно в ледяную воду, в действительность, не обеспеченную средствами существования. Однако какой мужчина может утверждать, будто не совершал ошибок?
Но вина? Он делал то, что считал необходимым.
Что касается долгов, то, стиснув зубы, он оплатил почти все, перед тем как покинуть Лондон. Довольно скоро его каникулы закончатся, и ему снова придется рыскать у игральных столов, чтобы гарантировать себе еду и кров на следующий месяц. Хотя одет будет лучше. Он джентльмен, слава Богу, в придачу еще и хорош собой. Расходы на новый гардероб были необходимы, и он даже не усомнился в этом, зато теперь выглядел просто шикарно.
Дорожка вилась вокруг густой рощицы из орешника и берез. Дальше слева светились огни, там, где должен быть главный дом. Джаррет с наслаждением вдыхал бодрящий чистый воздух. Зачем портить «Рай» мыслями о мраке и гибели? По дороге на север он тщательно проверил свою совесть, пытаясь понять, почему именно его выбрали для этого благого дела, а еще – какого черта он согласился на это.
Пока достаточно разумного ответа в голову не пришло. Конечно, ему было скучно. Ничего лучшего не предвиделось. К тому же ему оплатят расходы за пустые летние месяцы. Приятно и то, что он сбежит из душного города в сельскую местность. Не слишком веские причины, чтобы подвергать свою жизнь опасности, но как мог человек принять обоснованное решение, если он не знал, чего от него ждут?
Времени разузнать об этом у него не было. Не часто от него требовали жить в соответствии с его репутацией, так что пока кто-нибудь не положит конец его праздному времяпрепровождению, он намерен развлекаться. В таком настроении Деринг неторопливо продвигался извилистыми путями на север, останавливаясь в лучших постоялых дворах, заказывая дорогие вина и представляя себе, будто объезжает свои воображаемые земли. Сегодня вечером, если ему не помешает появление его сообщника, он выяснит, сколько требует «Рай» за вечер постельного спорта.
Тропинка повернула к озеру и некоторое время шла вдоль него. Вечерний бриз обвевал его лицо. Ему навстречу ехали верхом двое мужчин, время от времени останавливаясь, чтобы зажечь фонари вдоль дорожки. Еще один участок леса, и за ним тропа стала подниматься на длинный пологий холм. На его вершине, примерно в пятидесяти ярдах над озером, сиял огнями «храм наслаждений».
Он напоминал огромную круглую шляпу, сидящую на еще большей шляпке гриба. Последние розовые и золотые лучи заката окрашивали оконное стекло и колпаки дымовых труб, узоры и черепичный купол, увенчанный какой-то статуей. С этого расстояния Деринг не мог разглядеть, что она изображала.
Просторная крытая веранда окружала строение со всех сторон. Там небольшими группами стояли мужчины, разговаривая и смеясь. Среди них, наверное, находился и человек, который должен сказать ему, чего же, чёрт побери, от него ждут.
Лорд Деринг узнал большинство из гостей, собравшихся на веранде, просто потому, что они когда-то присутствовали на том же приеме или сидели за тем же карточным столом, что и он. Когда Джаррет поднимался по лестнице главного входа, тощий молодой человек с рябым лицом и торчащими ушами отделился от толпы и направился к нему.
Боже милостивый! Неужели это Ройс Мичем? Не иначе как «Черному Фениксу» пришлось поскрести самое дно бочки. Второй сын состоятельного баронета, он всегда болтался рядом, не будучи никогда членом какого-нибудь круга, но пытаясь сделать вид, будто им является. Пожилые дамы приглашали его, потому что он всегда знал последние сплетни. И невзирая на свою жалкую внешность, хорошо танцевал.
Впрочем, Ройс Мичем мог бы быть идеальным конспиратором, если бы ему нужно было докладывать о том, что он увидел и услышал. Столкнувшись с ним на верху лестницы лицом к лицу, Джаррет ухитрился изобразить радость от встречи.
– Позвольте мне проводить вас, – сказал Мичем после восторженных приветствий. И следующие двадцать минут он вел Джаррета через просторную столовую, начинавшую пустеть, в еще большую комнату для игр, уставленную столами, стульями, в которой было на удивление мало посетителей. Когда Джаррет отметил это, Мичем сказал:
– Здесь будет битком народу, но позже. После представления.
Потом они поднялись вверх по лестнице, прошли по кругу вдоль купола храма и вышли в небольшие столовые и комнаты, которые Мичем назвал помещениями для частных приемов.
– С инструментами, – добавил он. – О, все, что вы можете себе представить. Это не мое дело, но пару раз я видел. В некоторых комнатах есть глазки. Мужчины, которые находятся там, знают об этом. Они хотят, чтобы их видели.
«Все это относится к «Раю»? – раздумывал Джаррет, когда они шли через короткий мостик на второй уровень меньшего здания. – Оргии и изысканные извращения?»
Очевидно, так, потому что Мичем привел его туда, где шлюхи занимались своим ремеслом.
– Это называется Ксанаду, что не переводится на английский. Вы можете взять даму с собой в любое место в усадьбе, но здесь вы их нанимаете.
Значит, он попал куда нужно.
– Как мне это сделать?
– Сейчас? Уже почти время для Гаэтаны. Но если вам не терпится, спуститесь по этой лестнице вниз в выставочный зал. Я иду в театр.
Это исключает, что он другая марионетка «Черного Феникса», решил Джаррет. Даже самый глупый конспиратор использовал бы такую возможность для какого-нибудь замысла. Это заставило его изменить собственные планы на ночь. Он должен быть доступным для настоящего эмиссара «Черного Феникса». Пожав плечами, Джаррет последовал за Мичемом назад через мостик.
Глава 4
Музыка и смех звучали все громче, по мере того как Джаррет и Мичем приближались к фойе, где несколько человек собрались у широких двустворчатых дверей. Один из них отделился от группы и подошел к вновь прибывшим.
– Лорд Деринг, – с поклоном приветствовал он. – Извините за причиненные неудобства. У нас сегодня необычно много народа, так что мне пришлось велеть принести дополнительные столы и кресла. Они не так удобны, как остальные, но зато видно будет отлично. Не возражаете, если вам придется немного подождать?
– Не беспокойтесь.
На лацкане его сюртука Деринг заметил скромную золотую булавку, которую Мичем ему уже описывал, – отличительный знак слуги высшего уровня.
– Нам подадут вина?
Двоих из стоявших у входа мужчин уже пригласили пройти внутрь. Джаррет подошел к двери на освободившееся место, оперся плечом о притолоку и заглянул в зрительный зал. Отличная миниатюра роскошного оперного театра овальной формы, с обитыми бархатом ложами, тянущимися вдоль стен. Хрустальные канделябры свисали с позолоченного потолка, и турецкие ковры покрывали наклонный пол. Маленькие столики, уставленные графинами и бокалами, стояли среди кресел, которые уже все были заняты.
На сцене козлоногие сатиры заигрывали с пикантными пастушками, тогда как ухмыляющийся Геркулес принялся соблазнять единорога. За исключением на удивление хороших музыкантов/скрытых в оркестровой яме, представление было того же сорта, что и фарс, который можно увидеть в каком-нибудь второсортном театре Лондона. Зрители, коих зрелище, очевидно, также не захватило, развлекались разговорами и не за одним столом, а за многими играли в карты.
Джаррет обратил взор на ложи и вдруг обнаружил, что узнает некоторых из сидящих там женщин.
– Это жена Ламперта? – спросил он подошедшего к нему Мичема.
– Да, – подтвердил тот и протянул ему бокал вина. – Она здесь единственная, кто держится в рамках приличий. Обычно сюда берут с собой одну или двух любовниц. В Ньюкасл со своим углем, как я говорю.
Представление в некотором роде достигло своей кульминации, в которой участвовали две живые овцы, было много крика и визга. Нимфы опутывали Геркулеса гирляндами из маргариток, а Пан на ходулях разбрасывал клочки разноцветной бумаги и блестки.
Джаррет уже пожалел о том, что не остался в Ксанаду для маленького сугубо личного развлечения, когда увидел знакомое лицо. Это привело его в шок. Она сидела позади высокого мужчины в ложе совсем близко от сцены, их кресла были отодвинуты вглубь, в тень. Поэтому он сначала не обратил на нее внимания. Но когда женщина на мгновение наклонилась вперед, Джаррет разглядел ее профиль. Никаких сомнений – это его очаровательная, лукавая, абсолютно порочная невестка. Какого черта она здесь делает?
Несмотря на грохот, доносившийся со сцены, и смех в зрительном зале, что было вполне в духе происходящего, Джаррет слышал стук своего сердца. Он видел ее всего один раз, с тех пор как покинул дом, когда приезжал на похороны отца, и этого было более чем достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42