Когда старая женщина, наконец, закончила свою речь, она поблагодарила ее за заботу и, пожелав спокойной ночи, отправилась в свои покои.
В комнате было тепло, и Констанция почувствовала себя лучше. Она, наконец, могла расслабиться.
Служанки и кормилицы расположились на полу вблизи огня, они встали при появлении Констанции, хотя она никогда не требовала это го. Девушки подошли помочь ей раздеться, но она сначала подошла к своему ложу, на котором, как котята, свернулись ее дочери. Девочек недавно вымыли, и их еще не причесанные волосы в беспорядке разметались по подушке. Взгляд Констанции остановился на старшей. Дочь удивительно была похожа на отца — Балдриса де Крези — тот же длинный нос, тот же серьезный взгляд.
Констанция перевела взгляд на вторую дочку, пригладила ей волосы. Она не любила вспоминать второго мужа, ненавидя все, что было с ним связано. По-другому она вспоминала молодого Уильяма — своего третьего мужа, которому она родила Биатрис. Это была большая печаль Уильяма. Констанция вспомнила, как он заботился о ней во время беременности, как оберегал, как ждал наследника, а ожидаемый наследник оказался девочкой… Констанция смотрела на своих детей и думала, что она была вдовой дважды, а это не самый лучший вариант для мужа. Думая об Уильяме, она всегда вспоминала, какой он был смелый, а порой просто отчаянный. Король Генри всегда использовал его в самом пекле сражений против Франции. И, в конце концов, Уильям погиб в одной из битв. Биатрис тогда исполнился только месяц… Тут Констанция очнулась от воспоминаний и тряхнула головой. Завтра будет новый день, и он принесет еще больше забот и волнений, чем этот.
Раздевшись, она расчесала свои прекрасные черные волосы. Констанция вспомнила слова старой баронессы. Да, она действительно очень похожа на бабушку; такие же черные волосы, бледная кожа, серебристые глаза.
В ночной рубашке Констанция подошла к окну и открыла ставни. Из окна пахнуло холодным и свежим воздухом. Этот замок Морлаксов имел большие и широкие окна, в отличие от других. Несмотря на холодный ветер, она села на подоконник и выглянула из окна.
Констанция попыталась отвлечься и ни о чем не думать. Лунный свет заливал ее, постепенно заполняя ее мысли, она погрузилась в фантазии и стала походить на привидение, которые, как говорят, уже давно поселились в этом старом замке Морлаксов и стали его неотъемлемой частью. Ничто не мешало ей, она размышляла… Мысли леди Морлакс опять вернулись к сестре и де Клинтону. Она представила его член, который увидела неожиданно для себя и нашла его достаточно крепким и твердым. Констанция невольно представила себе узкие бедра сестры, ее невинное тело и то, с каким пылом это тело может откликаться на ласки. Наверняка де Клинтон будет неутомим всю ночь, в отличие от де Крези, которому требовалась почти вся ночь, чтобы кончить один только раз. Де Клинтон откроет Бертраде всю радость любви… Мысли Констанции становились все бессвязнее и смелее. Она смутилась от промелькнувших в сознании откровенных картин. Интересно, почему люди так жадно интересуются всем происходящим между женщиной и мужчиной? Она сама Бог ей судья — никогда не находила в этом никакого удовлетворения.
Неожиданно Констанция вспомнила жонглера. Его необычно белое тело помимо воли вызывало восхищение. Хотя этот заключенный был далеко от нее, молодая женщина почувствовала необычайное возбуждение, страстное желание при одном воспоминании о большом и набухшем члене, так очевидно выделявшемся в штанах заключенного. Констанция почувствовала внизу живота жжение. Она невольно представила, как он, такой огромный, будет двигаться в ней…
Констанция наклонилась вперед и, пытаясь успокоиться, подставила лицо порыву ветра. В эту минуту проснулась и заплакала Биатрис. Констанция спрыгнула с подоконника и подошла к дочери. Сейчас в ней уже ничто не напоминало женщину, которая минуту назад еле справлялась со своим желанием, это была только мать.
ГЛАВА 5
Пятно крови, которое оставляет девственница на своем первом любовном ложе, достаточно важно для семейства жениха и невесты. Этот результат физического единения сразу объявляется. Где-то в полночь четыре брата де Клинтона ворвались в банкетный зал с этим известием.
Глядя на сестру, Констанция предположила, что все прошло благополучно. Бертрада сидела на своем брачном ложе с довольным видом, раскрасневшаяся, немного смущенная в окружении гостей жениха. Ее одежда была из красной шерсти, ее прекрасные волосы, перехваченные венком с лентами, которые выткали в деревне Морлаксов специально для нее, ниспадали, закрывая руки и шею. Уилвстан, ее молодой муж, сидел рядом с ней на стуле с бокалом вина. На его губах была довольная улыбка.
Констанция знала, что друзья Уилвстана, собравшиеся вокруг брачного ложа, еще не совсем протрезвели после ночного гуляния. Да и улыбка невесты была утомленной. Было заметно, что утро ей понравилось меньше. Сводный брат — Джулиан — наклонился и шепотом спросил, как жених? Сделал ли он ночь чудесной? Бертрада ничего не ответила, только румянец на ее щеках стал заметнее.
Констанция отозвала брата и попросила его передать де Уэрвилу, чтобы тот разместил музыкантов на ступеньках замка, снаружи музыка не будет слышна так громко. У многих, как и у нее нестерпимо болела голова.
«Действительно, этой ночью Уилвстан сотворил чудо», — сказала она себе. Ведь еще только вчера Бертрада грозила покончить с собой.
Солнечные лучи играли в бокале с вином, который Констанция держала в руке. Молодая женщина огляделась. Де Уэрвил приказал слугам приготовить вино и еду, но никто из гостей еще не был готов продолжить пир. Де Клинтоны беседовали с другой знатной парой относительно дочери короля Генри, которая еще в двенадцать лет была выдана замуж за немецкого императора, и о том, что английский трон до сих пор не имел преемника. Два красивых молодых человека усиленно делали вид, что не замечают взглядов, которые время от времени кидает на них мать молодых девушек, с которыми они танцевали во время пира. Джулиан окликнул ее. Констанция очнулась и вернулась к действительности.
Она провела беспокойную ночь, несколько раз просыпалась, как бы убеждая себя, что Бертрада действительно обвенчалась, что она теперь замужняя женщина. И наутро Констанция одна из первых вошла в комнату молодых. Здесь она опять вспомнила свое первое утро после замужества, когда она еще не совсем протрезвела после вечернего пира. Сейчас все было по-другому, она порадовалась за сестру, за то, что у нее все сложилось удачно, и за ее мужа, который совершил чудо и разбудил в Бертраде женщину, заставив ее преодолеть в себе равнодушие.
Еще Констанция вспомнила о том, как она хотела есть, когда наутро проснулась, и распорядилась, чтобы молодым подали завтрак в комнату. Бертрада была необычайно тиха после своей первой брачной ночи. Посмотрев на нее еще раз, Констанция перестала волноваться, и тут только она заметила, что простыня с пятнами крови не была убрана. Она быстро прикрыла ее покрывалом.
«Еще вчера, — опять подумала Констанция, — сестра говорила о служении Господу, о том грандиозном счастье, которое ожидает ее, если она станет невестой Христа, а сейчас уже все по-другому…» И тут Джулиан, как бы подтверждая ее мысли, зашептал на ухо, но так громко, что все окружающие услышали его слова и обернулись. Он сказал, что сегодня его младшая сестра действительно стала женой. Бертрада тоже услышала слова брата и, не обращая внимания на окружающих, посмотрела на мужа долгим, нежным взглядом.
— Конечно, кто-то из ее духовных сестер может впасть в транс, найдя ее наутро в таком настроении, вопреки всем их рассказам и предупреждениям, — говорил меж тем Джулиан на ухо сестре. — Но все-таки это чудо совершилось не без благословения неба.
Констанция засмеялась.
— Не богохульствуйте, — сказала она брату. Но графиня и сама понимала, что Джулиан не
далек от истины — Бог действительно видел, какие надежды все возлагали на жениха, как она молилась, чтобы он был на высоте.
На ступеньках замка стали появляться просители, воспользовавшиеся приездом хозяйки. Среди них Констанция увидела и своего управляющего. Несмотря на то, что сейчас было не до хозяйственных дел, он все-таки решил поговорить о сделке с крупным рогатым скотом.
— Никогда не было, чтобы такое количество людей приходило к хозяину! Во всяком случае, на моей памяти такого не случалось, — сказал Пьер де Уэрвил.
Констанция напомнила ему о прошении ткачей и сказала, что поручила капитану Эверарду разобраться с этим вопросом. Управляющий объяснил ей, что деревенские будут разговаривать насчет этого дела только с хозяйкой, и вновь вернулся к вопросу о крупном рогатом скоте. В поместье была засуха, и поголовье скота из-за отсутствия корма значительно сократилось. Поэтому сейчас просто необходимо купить несколько десятков голов.
Констанция заметила про себя, что Пьер де Уэрвил говорит с ней, как когда-то говорил с ее отцом. Она сказала ему, что не имеет ничего против его предложения, пусть делает как считает правильным. Стоя на ступеньках замка, она неожиданно услышала громкую музыку, доносившуюся из внутренних покоев, и поспешила закончить разговор о сделке.
Когда управляющий ушел, на ступеньках появились Роберт Гилберт и Магнус де Босаде.
— Леди, — Роберт поднес ее руку к губам и поцеловал.
Посланец короля улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.
— Магнус, даже если она будет все отрицать, мы явились свидетелями, как нелегко управлять самой всем этим поместьем, не так ли? Для этого требуется недюжий ум и интеллект, не правда ли?
Магнус преданно смотрел на графиню ясными глазами.
— Леди, — сказал Роберт Гилберт, — мы ваши слуги и добровольно бросаем себя к вашим ногам. В этот момент Констанция подумала об их огромном влиянии в Англии и Нормандии, благодаря чрезвычайному богатству, которое они всячески стремились приумножить.
— Милорд… — и Констанция сказала, что не желает видеть их у себя в ногах и что их пыл, быть может, угаснет, как только они узнают, что путешествовать она собирается в сопровождении сотни рыцарей.
Лицо Магнуса так изменилось, что Констанция не смогла сдержать улыбку. Она была довольна, что упомянула про рыцарей. Самой богатой наследнице небезопасно путешествовать — какой-нибудь энергичный дворянин мог ее похитить и насильно отвести под венец прежде, чем король Генри, находящийся сейчас во Франции, узнает о случившемся.
Роберт Гилберт задумчиво молчал. Констанция спросила насчет кузин, которых было у него немало и, если верить слухам, не все законные. Она слышала, что кто-то из девушек их семейства вышли замуж очень далеко — в Данию.
Магнус заговорил о своей матери, потом сообщил о какой-то научной работе отца для короля, но Констанция слушала его невнимательно, ее взгляд был рассеянным. Она вновь подумала о сестре. Подозвав слугу, графиня отправила его за бокалом вина. Неожиданно молодая хозяйка вспомнила толпу женщин, собравшихся этим утром вокруг кровати сестры, которые, глядя на ее раскрасневшееся лицо, многозначительно усмехались, вспомнился ей и граф с графиней, появившиеся в окружении своих разодетых в меха сыновей и дочерей.
Свадьба закончилась, и гости оставляли Морлакс. Большинство отправлялись после всенощной. Она сама собиралась к себе в Баскборн завтра утром. Но прежде было необходимо закончить дела в этом замке, наградить камергеров и слуг, хорошо поработавших во время свадьбы. Да помимо этого оставался нерешенным вопрос с ткачами, надо ответить на их прошение.
Констанция уже почти свыклась с мыслью, что Бертрада замужем. Нужно было еще послать гонца к королю Генри с уведомлением о происшедшем.
Она взяла кусок хлеба с сыром со стола, стоявшего недалеко от нее, в этот момент Po6ерт Гилберт вновь появился перед ней, желая выяснить, была ли она на последнем балу при дворе. Посмотрев на него, Констанция подумала, что он очень красив, молод, богат, свободен и, определенно, очень хорош для жениха, даже если и придется ждать три года. Она улыбнулась и сказала, что не была на этом балу.
Графиня Морлакс встретила делегацию ткачей в большом зале. Их пришло так много, что весь зал оказался заполнен. Констанция встала на небольшое возвышение, желая всех видеть и чтобы все видели ее. Накануне они с Пьером де Уэрвилом обсудили прошение ткачей. Большинство из чих пришли с юга, они были честны и открыты. Поселившись в Морлаксе еще во времена се отца, они ткали из местной шерсти сукно, которое затем продавалось в Лондоне с большой прибылью для хозяев замка. У них была репутация людей, ведущих замкнутый образ жизни. Констанция спросила, кто будет говорить. Камергер указал на старого, но крепкого, коренастого человека, который тут же выступил вперед и назвал свое имя — Торгюн.
Вопрос касался разногласий, возникших между ткачами и мельником, который отказывался молоть их зерно. Мельник тоже вышел вперед и представился, его звали Кундар Харефуд. Констанция посмотрела на ноги ткачей — они были обернуты в кожу и почему-то напоминали ей лапы зайцев. Просители пристально смотрели на нее. Констанция стала внимательно слушать говоривших.
Разногласия быстро устранили. Писец зачитал очень подробное решение, касающееся мельника. Отныне Кундар Харефуд за дополнительную плату — ему выделили землю — был обязан перерабатывать зерно ткачей. Проблема была столь ничтожна, что Констанция спросила пришедших, есть ли у них еще какие-нибудь к ней вопросы.
В зал неожиданно вошел Джулиан и стал слушать, улыбаясь сестре.
Разговор затрагивал интересы всех присутствующих. Ткачи просили разрешения покупать зерно в замке, а не ездить за ним в город. Она подумала, что ткачи — ее подданные и она обязана заботиться о них. В городе за зерно в преддверии зимы берут втридорога, и ее люди останутся нищими, покупая там. Здесь же она может продавать его по разумным ценам, сама, не оставаясь в накладе и не разоряя их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33