https://wodolei.ru/catalog/mebel/shkaf-pod-rakovinu/
После чего наступает полная тишина. Томияно бросает румпель и кидается к веслам, приказав никому не вставать. Шлюпка крутится, качаясь на волнах. Мечи сверкают уже над их головами, уже видны лица. Ннанджи цепляет крюк за борт. Холийи поднимает весла. Уолли хватается левой рукой за борт, выхватывая правой седьмой меч. Вот он уже на залитой кровью палубе, Ннанджи рядом с ним. Металл звенит в ночи. Но они уже знают, что опоздали.
* * *
Воин не имеет права плакать.
Полини мертв, убит в последней атаке. Юный Арганари вот-вот умрет. Во всем Мире не найдется врача, способного помочь ему. Он лежит на черной палубе, с одной стороны его стоит на коленях Уолли, с другой – Ннанджи. Свет так слаб, что, к счастью, нельзя разглядеть его раны.
Посреди корабля лежат тела Полини и еще двоих. Трое живых загнаны на корму, мечи отобраны экипажем «Сапфира», злым, молчащим и ждущим.
Якорь брошен, паруса спущены.
– Воды.., милорд. – снова шепчет Арганари. Уолли приподнимает его голову, и Ннанджи дает ему еще один глоток.
– Благодарю. – Голос его становится яснее. Потом он отворачивается, и становится видна кровавая рана, темная в ночи.
Воин не имеет права плакать.
– Что здесь произошло? – спрашивает Уолли, но он и сам уже догадывается. Конечно, на жертвах все еще их дорогие сапоги, килты и перевязи, их серебряные заколки. Полини не внял совету Уолли, да тот и не надеялся на это. В Мире властвует закон силы. Убийцы искали еще что-то, кроме богатой одежды. Теперь эта самая одежда вся пропитана кровью.
– Они забрали наше серебро, – говорит принц, – мы отдали его им. – Даже шепот его имеет странную интонацию. – Они пришли прошлой ночью. – Он задыхается от нахлынувшей боли, и Ннанджи берет его руку. – Мастер Полини сдерживал их.
Всю ночь и целый день? Воистину он был великим воином. Один против пятерых. Мальчик в счет не идет.
Полини перерубил канаты, держащие фок, и корабль не смог двигаться. Возможно, он надеялся, что их заметят и придут на помощь. Всю ночь и весь день без воды и пищи.
И Богиня передвинула кораблик.
Но не слишком быстро!
Зубы Уолли скрипнули, как жернова. Кулаки сжались, дрожа.
– Мне кажется, я ударил одного. Адепт. – Арганари теперь не обращал внимания на Уолли. Ннанджи был его кумиром, юный Четвертый, убивавший колдунов в Ове. Между ними было года три разницы в возрасте, прикинул Уолли, самое большее – пять.
– Ты очень хорошо сделал, – сказал Ннанджи. – Скоро мы приведем тебе лекаря. – Он старался сдерживаться. Уолли не участвовал в беседе, его горло сжало от слез.
– Адепт.
– Да, Новичок. – отозвался Ннанджи.
– Ты возьмешь мою заколку.
– Хорошо, – сказал Ннанджи, – я надену ее и выступлю в ней против колдунов, и когда я приду в Вул, я скажу: «Это Новичок Арганари послал меня».
Мальчика нельзя было сдвигать с места. Оставалось недолго. Он закашлялся и выплюнул еще кровь.
– Адепт. Расскажи мне об Ове.
И Ннанджи принялся описывать ему битву при Ове. Голос его был тих, и рассказывал он только суть дела. Скрипнула якорная цепь, и с кормы долетели тихие голоса.
Потом Арганари прервал его. Наверное, он не очень понимал, что ему рассказывали. Он уже был в агонии, стараясь сохранить сознание.
– Ннанджи. Больно. Я умираю?
– Думаю, да, – ответил ему Ннанджи, – положи руку на рукоятку меча, ты клялся умереть, не выпуская ее из рук, помнишь?
– Я клялся на другом моем мече.
– Я расскажу обо всем менестрелям в Касре, – сказал Ннанджи. – В саге о Сборе Касра твое имя и имя Мастера Полини будут покрыты славой.
Казалось, мальчик попытался улыбнуться.
– Я хотел вернуться домой. Через несколько минут он сказал:
– Ннанджи. Перевернешь меня?
– Если хочешь, – ответил тихо Ннанджи.
– Думаю, что да. Больно…
– Могу я взять седьмой меч? – спросил Ннанджи.
Ответа не было, но Ннанджи встал и протянул руку Уолли. Уолли тоже встал и вынул свой меч. Потом быстро отвернулся. Он не мог бы сделать того, что сейчас сделает Ннанджи – нет, даже если бы мальчик был без сознания, нет, тысячу раз нет, хотя это было привилегией воинов. Содрогнувшись, он поблагодарил Богиню, что Ннанджи попросил его меч.
Он глядел во тьму, стараясь не слушать. Он ничего не слышал. Воин не должен плакать.
– Сейчас не нужно его вытирать, так? – спросил наконец Ннанджи.
Уолли повернулся и, не глядя, сунул обратно меч. Не глядя вниз, не глядя себе под ноги.
– Нет. Нет еще, – отозвался он. И они прошли бок о бок по палубе к морякам, стерегущим пленников.
– Начинай, – велел Уолли.
– Лорд Шонсу, я обвиняю этих людей в убийстве воинов, – сказал Ннанджи, и теперь даже его голос дрожал.
– Есть ли что-нибудь в их защиту? – спросил Уолли, он был здесь и судьей, и свидетелем, ему предстояло стать еще и палачом.
Трио голосов взвыло от страха. Судя по голосам, пленники были совсем юными, но на них были набедренные повязки, значит, они считались уже взрослыми.
Потом один голос выделился из остальных:
– Они силой забрали наш корабль, милорд. Их было четверо. Мы других убили… Уолли дал им возможность лгать. Потом объявил:
– Достаточно! Я нахожу вас виновными. Наступила тишина, прерываемая лишь рыданиями троих.
Уолли уже двинулся с места, когда Ннанджи положил ему руку на плечо:
– Дай это сделать мне, брат.
– Нет! Это доставит мне удовольствие! Может, Ннанджи считал, что Уолли это будет неприятно, может, считал его неспособным на такие дела, но он яростно тряхнул головой, выдернул меч, мелькнув локтем. Маниакальный характер Шонсу тут же проснулся. Уолли Смит был смят приступом безумия. Он хотел разорвать этим убийцам глотки прямо своими пальцами.
Но Ннанджи продолжал просить:
– Пожалуйста, брат. Подари мне их.
– В сторону! – проревел Уолли.
Он ринулся между Томияно и Холийи и принялся полосовать мечом безоружных юнцов. Они громко кричали и пытались отбиваться руками. Он плохо видел и поэтому изрубил их в куски. Удовольствия ему это не доставило, но и сожаления тоже.
* * *
По праву старшего он говорил Полини слова прощания. Под конец его голос охрип, и он попросил Ннанджи отдать почести Арганари. Пока он слушал, глаза его заволокло слезами, он трясся, стараясь, чтобы в ночной тишине не были слышны рыдания.
Уолли видел, как вскипела Река, и пираньи завершили траурную церемонию.
Они ни слова не сказали об убийцах, но Река вскипела под ними так же, как и под честными людьми.
Некоторое время спустя Уолли смог овладеть собой.
– Что ты сделаешь с кораблем? – спросил он Томияно.
– Брошу. Кто-нибудь подберет.
Это не было на него похоже. Впрочем, Уолли знал, что торговый корабль не может буксировать другое судно, и для того, чтобы воспользоваться призом, семье придется разделиться. Таким образом, «Подсолнечник» оставляли на милость Богини.
С горьким чувством перебрался Уолли снова в шлюпку, пора было возвращаться. Расплывчатые проблески света указывали, где ждет их «Сапфир». Моряки молча медленно гребли.
Уолли сидел, спрятав лицо в ладони, снова разрешив течь слезам.
Во всем был виноват он один.
Он не понял послания… Нет, он не смог бы уберечь Полини. Чтобы оставить Пятого на борту «Сапфира», ему пришлось бы бросить ему вызов, может быть, состоялся бы поединок. Полини не стал бы отказываться от него, каким бы ни казался невозможным этот бой с Седьмым. Уолли ничего бы не оставалось, как убить его.
Он не мог бы уберечь Полини.
Но он мог хотя бы перебороть его ослиное упрямство, если бы настоял на переодевании.
Эти смерти никому не нужны.
Шестеро мужчин и мальчик убиты только ради того, чтобы Ннанджи получил заколку?
Зачем? О милосерднейшая Богиня, зачем?
Глава 7
Брота держала в руках фонарь. Уолли знал, что на корабле есть такая вещь. Один за другим поднялись они на палубу и были сразу окружены людьми с встревоженными лицами. Рассказ их был сух и короток. Комментариев он не вызвал. Мир был суров, внезапная жестокая смерть не была неожиданностью для плывущих на борту «Сапфира», но теплых чувств здесь к ней не питали.
Уолли положил руку на плечо Ннанджи. – Этой ночью мы с тобой встанем на вахту, – сказал он.
Час назад это заявление было бы немыслимо. Теперь же Ннанджи только кивнул и, обняв Тану, проводил ее.
«Брачная ночь», – подумал с горечью Уолли. Килт его казался более сырым, чем другие вещи. Он перепачкался в крови – ужасная мета. Но он странным образом гордился ею, ненавидел ее и решил не смывать до утра.
Мальчишество, конечно: «По смотри, что ты наделала, Богиня?» Он прошел в одиночестве на палубу, фонарь позади него погас.
Как он теперь сможет служить таким богам? Где теперь его вера? В темноте за спиной ему мерещилось лицо этого задумчивого, обязательного мальчика. Дрожащий голосок подростка звучал в его ушах.
Зачем? Зачем? Как я могу знать, чего Ты от меня хочешь?
Доверие к богам означает доверие к их делам… Колдуны тоже убийцы.
Да многим ли лучше их воины?
На чьей он стороне?
Это была огромная, величайшая из его проблем. Хочет ли он встать во главе сбора, если его о том попросят?
Последняя часть загадки Бога:
Будет выполнен урок.
Меч вернешь, как, выйдет срок.
Неизбежен ход событий.
Лишь всем вместе должно быть им.
Ему предстоит вернуть меч Богине в Ее храме в Касре, и неизбежность, быть может, заключается в том, что он должен повести сбор. Взяв себе некоторое количество добрых рубак-воинов, Шонсу вполне может оставаться на «Сапфире», превратившись в морского волка.
Но даже найдя решение, понимал он, не удастся обмануть себя. Владение седьмым мечом – это что-то вроде собственнических прав на Мону Лизу или на Тадж Махал. Он не собирался с ним расставаться, даже если Сама Богиня восстанет из Своей Реки и потребует его обратно. Он пойдет в храм, но вернется оттуда с мечом. Когда ему приходится покидать корабль, Ннанджи сторожит его для него, и умрет, спасая его. Получив такой вожделенный предмет в руки, почти любой воин Мира постарается скрыться вместе с ним. Ннанджи, конечно, такое и в голову не придет.
Таким образом, Уолли может умереть, сжимая его в руке, в чем он и клялся. Через несколько лет, когда притупится его реакция, на него посыпятся вызовы, честолюбивые и алчные.., в них не будет недостатка, и однажды один из них добьется успеха.
Из темноты возникла Джия с накидкой в руках. Он пробормотал слова благодарности и набросил ее на плечи, скрываясь от холодных капель тумана. Глаза его стали зорче вглядываться во тьму. Хотя вряд ли пираты сумели бы отыскать их в этом мраке.
– Ты придешь позднее? – прошептала Джия.
– Нет, – ответил он, – я заночую в палубной каюте. Иди спать.
– Да, хозяин.
Но она не сдвинулась с места. Он просил ее не называть его так.., но он еще и обещал не отдавать ей приказов. Он поцеловал ее в лоб.
– Пожалуйста, иди спать. Потом отвернулся. Он и не знал, что она все еще здесь, пока не услышал ее голос:
– Джьонсу? Шона?
Он резко повернулся и схватил руками за плечи.
– Ты уверена?
– Я ходила к знающей женщине в Тау. Они обнялись, и он отпустил ее только тогда, когда увидел, что она плачет.
– Почему? – спросил он. – Разве ты не счастлива?
– О да! – всхлипнула она и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Слишком счастлива! Я так хочу дарить тебе сыновей, мой дорогой хозяин, и ничего не может быть счастливее этого… Такое счастье.., и они будут свободными?
– И ты еще спрашиваешь?! – воскликнул он. – Все дочери тоже будут желанными.
Он пообещал вернуться в каюту и помочь ей лечь в постель, когда придет в себя.
И снова остался наедине со своими мыслями.
Ребенок? Биологически он принадлежит, конечно, Шонсу, а не Уолли Смиту. Но это еще не так беспокоило его. Виксини называл его папой, и он любил этого нахаленка. Любой ребенок Джии будет ему дорог. Но какой из миров он унаследует?
Внедрение технологий разорвет этот Мир. Колдуны ушли на тысячи лет вперед от остальных. Они давно засекретили свою работу, но не прекратили ее – дистилляция, огнестрельное оружие, да и сама письменность.., все это не в активном состоянии. Перемены могут прийти в Мир, не знающий, что с этими переменами делать. Хаос и смятение умов, потом – войны, потом – голод… Несомненно, этого и боится Богиня и хочет, чтобы Уолли Смит все это предотвратил. Полубог, Ее посланец, говорил о важности задачи. Уолли не мог и представить, насколько она важна.
Кроме того…
Кроме того, колдуны не так уж сильно отстали от уровня развития Земли, понимал он, самое большее на несколько веков. Соблазнительные мысли появлялись в его голове – если уж они добрались до таких вещей, как огнестрельное оружие, то недалек тот час, когда они откроют анестезию, чтобы облегчать страдания больных, антибиотики – лечить детей, а потом дойдут и до отмены рабства. Даже простой список владельцев кораблей поможет остановить пиратство, эту чуму Реки! Три-четыре сотни лет… Колдуны обещали многое! Они уже попытались взрастить ремесла в своих городах – идея, вызывающая презрение воинов и одобрение Уолли Смита – горожанина технологической культуры.
На чьей же он стороне?
Миссией его, очевидно, являлось загнать колдунов обратно в горы и утвердить в семи городах власть воинов. Теперь он был уверен, что понимает ее, как и то, почему Полубог не открыл ему ее сразу. Что должен был ответить Уолли Смит, когда, получая меч, услышал бы: «Иди, Шонсу, и обезопась этот Мир от варварства»?
На чьей он стороне?
– Милорд, – раздался шепот. Это был Хонакура, хрупкий, как сухой лист во тьме леса.
– Уходи! – резко сказал Уолли. – Я не нуждаюсь в твоих жреческих разглагольствованиях сегодня ночью.
– Но, милорд?..
– Нет! – закричал Уолли. – Я знаю все твои стандартные слова. Можешь убеждать меня быть всепрощающим и послушным, это заставит меня смеяться в течение десяти минут. Я не имею права судить богов, говорил ты мне. Я всего не знаю, скажешь ты. У мальчика может оказаться брат, который будет лучшим, чем он, королем, это нас должно успокоить. Вознаграждение придет к нам в следующей жизни. Пустые слова, старик, ложные обещания! Старые оправдания, придуманные людьми для богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
* * *
Воин не имеет права плакать.
Полини мертв, убит в последней атаке. Юный Арганари вот-вот умрет. Во всем Мире не найдется врача, способного помочь ему. Он лежит на черной палубе, с одной стороны его стоит на коленях Уолли, с другой – Ннанджи. Свет так слаб, что, к счастью, нельзя разглядеть его раны.
Посреди корабля лежат тела Полини и еще двоих. Трое живых загнаны на корму, мечи отобраны экипажем «Сапфира», злым, молчащим и ждущим.
Якорь брошен, паруса спущены.
– Воды.., милорд. – снова шепчет Арганари. Уолли приподнимает его голову, и Ннанджи дает ему еще один глоток.
– Благодарю. – Голос его становится яснее. Потом он отворачивается, и становится видна кровавая рана, темная в ночи.
Воин не имеет права плакать.
– Что здесь произошло? – спрашивает Уолли, но он и сам уже догадывается. Конечно, на жертвах все еще их дорогие сапоги, килты и перевязи, их серебряные заколки. Полини не внял совету Уолли, да тот и не надеялся на это. В Мире властвует закон силы. Убийцы искали еще что-то, кроме богатой одежды. Теперь эта самая одежда вся пропитана кровью.
– Они забрали наше серебро, – говорит принц, – мы отдали его им. – Даже шепот его имеет странную интонацию. – Они пришли прошлой ночью. – Он задыхается от нахлынувшей боли, и Ннанджи берет его руку. – Мастер Полини сдерживал их.
Всю ночь и целый день? Воистину он был великим воином. Один против пятерых. Мальчик в счет не идет.
Полини перерубил канаты, держащие фок, и корабль не смог двигаться. Возможно, он надеялся, что их заметят и придут на помощь. Всю ночь и весь день без воды и пищи.
И Богиня передвинула кораблик.
Но не слишком быстро!
Зубы Уолли скрипнули, как жернова. Кулаки сжались, дрожа.
– Мне кажется, я ударил одного. Адепт. – Арганари теперь не обращал внимания на Уолли. Ннанджи был его кумиром, юный Четвертый, убивавший колдунов в Ове. Между ними было года три разницы в возрасте, прикинул Уолли, самое большее – пять.
– Ты очень хорошо сделал, – сказал Ннанджи. – Скоро мы приведем тебе лекаря. – Он старался сдерживаться. Уолли не участвовал в беседе, его горло сжало от слез.
– Адепт.
– Да, Новичок. – отозвался Ннанджи.
– Ты возьмешь мою заколку.
– Хорошо, – сказал Ннанджи, – я надену ее и выступлю в ней против колдунов, и когда я приду в Вул, я скажу: «Это Новичок Арганари послал меня».
Мальчика нельзя было сдвигать с места. Оставалось недолго. Он закашлялся и выплюнул еще кровь.
– Адепт. Расскажи мне об Ове.
И Ннанджи принялся описывать ему битву при Ове. Голос его был тих, и рассказывал он только суть дела. Скрипнула якорная цепь, и с кормы долетели тихие голоса.
Потом Арганари прервал его. Наверное, он не очень понимал, что ему рассказывали. Он уже был в агонии, стараясь сохранить сознание.
– Ннанджи. Больно. Я умираю?
– Думаю, да, – ответил ему Ннанджи, – положи руку на рукоятку меча, ты клялся умереть, не выпуская ее из рук, помнишь?
– Я клялся на другом моем мече.
– Я расскажу обо всем менестрелям в Касре, – сказал Ннанджи. – В саге о Сборе Касра твое имя и имя Мастера Полини будут покрыты славой.
Казалось, мальчик попытался улыбнуться.
– Я хотел вернуться домой. Через несколько минут он сказал:
– Ннанджи. Перевернешь меня?
– Если хочешь, – ответил тихо Ннанджи.
– Думаю, что да. Больно…
– Могу я взять седьмой меч? – спросил Ннанджи.
Ответа не было, но Ннанджи встал и протянул руку Уолли. Уолли тоже встал и вынул свой меч. Потом быстро отвернулся. Он не мог бы сделать того, что сейчас сделает Ннанджи – нет, даже если бы мальчик был без сознания, нет, тысячу раз нет, хотя это было привилегией воинов. Содрогнувшись, он поблагодарил Богиню, что Ннанджи попросил его меч.
Он глядел во тьму, стараясь не слушать. Он ничего не слышал. Воин не должен плакать.
– Сейчас не нужно его вытирать, так? – спросил наконец Ннанджи.
Уолли повернулся и, не глядя, сунул обратно меч. Не глядя вниз, не глядя себе под ноги.
– Нет. Нет еще, – отозвался он. И они прошли бок о бок по палубе к морякам, стерегущим пленников.
– Начинай, – велел Уолли.
– Лорд Шонсу, я обвиняю этих людей в убийстве воинов, – сказал Ннанджи, и теперь даже его голос дрожал.
– Есть ли что-нибудь в их защиту? – спросил Уолли, он был здесь и судьей, и свидетелем, ему предстояло стать еще и палачом.
Трио голосов взвыло от страха. Судя по голосам, пленники были совсем юными, но на них были набедренные повязки, значит, они считались уже взрослыми.
Потом один голос выделился из остальных:
– Они силой забрали наш корабль, милорд. Их было четверо. Мы других убили… Уолли дал им возможность лгать. Потом объявил:
– Достаточно! Я нахожу вас виновными. Наступила тишина, прерываемая лишь рыданиями троих.
Уолли уже двинулся с места, когда Ннанджи положил ему руку на плечо:
– Дай это сделать мне, брат.
– Нет! Это доставит мне удовольствие! Может, Ннанджи считал, что Уолли это будет неприятно, может, считал его неспособным на такие дела, но он яростно тряхнул головой, выдернул меч, мелькнув локтем. Маниакальный характер Шонсу тут же проснулся. Уолли Смит был смят приступом безумия. Он хотел разорвать этим убийцам глотки прямо своими пальцами.
Но Ннанджи продолжал просить:
– Пожалуйста, брат. Подари мне их.
– В сторону! – проревел Уолли.
Он ринулся между Томияно и Холийи и принялся полосовать мечом безоружных юнцов. Они громко кричали и пытались отбиваться руками. Он плохо видел и поэтому изрубил их в куски. Удовольствия ему это не доставило, но и сожаления тоже.
* * *
По праву старшего он говорил Полини слова прощания. Под конец его голос охрип, и он попросил Ннанджи отдать почести Арганари. Пока он слушал, глаза его заволокло слезами, он трясся, стараясь, чтобы в ночной тишине не были слышны рыдания.
Уолли видел, как вскипела Река, и пираньи завершили траурную церемонию.
Они ни слова не сказали об убийцах, но Река вскипела под ними так же, как и под честными людьми.
Некоторое время спустя Уолли смог овладеть собой.
– Что ты сделаешь с кораблем? – спросил он Томияно.
– Брошу. Кто-нибудь подберет.
Это не было на него похоже. Впрочем, Уолли знал, что торговый корабль не может буксировать другое судно, и для того, чтобы воспользоваться призом, семье придется разделиться. Таким образом, «Подсолнечник» оставляли на милость Богини.
С горьким чувством перебрался Уолли снова в шлюпку, пора было возвращаться. Расплывчатые проблески света указывали, где ждет их «Сапфир». Моряки молча медленно гребли.
Уолли сидел, спрятав лицо в ладони, снова разрешив течь слезам.
Во всем был виноват он один.
Он не понял послания… Нет, он не смог бы уберечь Полини. Чтобы оставить Пятого на борту «Сапфира», ему пришлось бы бросить ему вызов, может быть, состоялся бы поединок. Полини не стал бы отказываться от него, каким бы ни казался невозможным этот бой с Седьмым. Уолли ничего бы не оставалось, как убить его.
Он не мог бы уберечь Полини.
Но он мог хотя бы перебороть его ослиное упрямство, если бы настоял на переодевании.
Эти смерти никому не нужны.
Шестеро мужчин и мальчик убиты только ради того, чтобы Ннанджи получил заколку?
Зачем? О милосерднейшая Богиня, зачем?
Глава 7
Брота держала в руках фонарь. Уолли знал, что на корабле есть такая вещь. Один за другим поднялись они на палубу и были сразу окружены людьми с встревоженными лицами. Рассказ их был сух и короток. Комментариев он не вызвал. Мир был суров, внезапная жестокая смерть не была неожиданностью для плывущих на борту «Сапфира», но теплых чувств здесь к ней не питали.
Уолли положил руку на плечо Ннанджи. – Этой ночью мы с тобой встанем на вахту, – сказал он.
Час назад это заявление было бы немыслимо. Теперь же Ннанджи только кивнул и, обняв Тану, проводил ее.
«Брачная ночь», – подумал с горечью Уолли. Килт его казался более сырым, чем другие вещи. Он перепачкался в крови – ужасная мета. Но он странным образом гордился ею, ненавидел ее и решил не смывать до утра.
Мальчишество, конечно: «По смотри, что ты наделала, Богиня?» Он прошел в одиночестве на палубу, фонарь позади него погас.
Как он теперь сможет служить таким богам? Где теперь его вера? В темноте за спиной ему мерещилось лицо этого задумчивого, обязательного мальчика. Дрожащий голосок подростка звучал в его ушах.
Зачем? Зачем? Как я могу знать, чего Ты от меня хочешь?
Доверие к богам означает доверие к их делам… Колдуны тоже убийцы.
Да многим ли лучше их воины?
На чьей он стороне?
Это была огромная, величайшая из его проблем. Хочет ли он встать во главе сбора, если его о том попросят?
Последняя часть загадки Бога:
Будет выполнен урок.
Меч вернешь, как, выйдет срок.
Неизбежен ход событий.
Лишь всем вместе должно быть им.
Ему предстоит вернуть меч Богине в Ее храме в Касре, и неизбежность, быть может, заключается в том, что он должен повести сбор. Взяв себе некоторое количество добрых рубак-воинов, Шонсу вполне может оставаться на «Сапфире», превратившись в морского волка.
Но даже найдя решение, понимал он, не удастся обмануть себя. Владение седьмым мечом – это что-то вроде собственнических прав на Мону Лизу или на Тадж Махал. Он не собирался с ним расставаться, даже если Сама Богиня восстанет из Своей Реки и потребует его обратно. Он пойдет в храм, но вернется оттуда с мечом. Когда ему приходится покидать корабль, Ннанджи сторожит его для него, и умрет, спасая его. Получив такой вожделенный предмет в руки, почти любой воин Мира постарается скрыться вместе с ним. Ннанджи, конечно, такое и в голову не придет.
Таким образом, Уолли может умереть, сжимая его в руке, в чем он и клялся. Через несколько лет, когда притупится его реакция, на него посыпятся вызовы, честолюбивые и алчные.., в них не будет недостатка, и однажды один из них добьется успеха.
Из темноты возникла Джия с накидкой в руках. Он пробормотал слова благодарности и набросил ее на плечи, скрываясь от холодных капель тумана. Глаза его стали зорче вглядываться во тьму. Хотя вряд ли пираты сумели бы отыскать их в этом мраке.
– Ты придешь позднее? – прошептала Джия.
– Нет, – ответил он, – я заночую в палубной каюте. Иди спать.
– Да, хозяин.
Но она не сдвинулась с места. Он просил ее не называть его так.., но он еще и обещал не отдавать ей приказов. Он поцеловал ее в лоб.
– Пожалуйста, иди спать. Потом отвернулся. Он и не знал, что она все еще здесь, пока не услышал ее голос:
– Джьонсу? Шона?
Он резко повернулся и схватил руками за плечи.
– Ты уверена?
– Я ходила к знающей женщине в Тау. Они обнялись, и он отпустил ее только тогда, когда увидел, что она плачет.
– Почему? – спросил он. – Разве ты не счастлива?
– О да! – всхлипнула она и вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Слишком счастлива! Я так хочу дарить тебе сыновей, мой дорогой хозяин, и ничего не может быть счастливее этого… Такое счастье.., и они будут свободными?
– И ты еще спрашиваешь?! – воскликнул он. – Все дочери тоже будут желанными.
Он пообещал вернуться в каюту и помочь ей лечь в постель, когда придет в себя.
И снова остался наедине со своими мыслями.
Ребенок? Биологически он принадлежит, конечно, Шонсу, а не Уолли Смиту. Но это еще не так беспокоило его. Виксини называл его папой, и он любил этого нахаленка. Любой ребенок Джии будет ему дорог. Но какой из миров он унаследует?
Внедрение технологий разорвет этот Мир. Колдуны ушли на тысячи лет вперед от остальных. Они давно засекретили свою работу, но не прекратили ее – дистилляция, огнестрельное оружие, да и сама письменность.., все это не в активном состоянии. Перемены могут прийти в Мир, не знающий, что с этими переменами делать. Хаос и смятение умов, потом – войны, потом – голод… Несомненно, этого и боится Богиня и хочет, чтобы Уолли Смит все это предотвратил. Полубог, Ее посланец, говорил о важности задачи. Уолли не мог и представить, насколько она важна.
Кроме того…
Кроме того, колдуны не так уж сильно отстали от уровня развития Земли, понимал он, самое большее на несколько веков. Соблазнительные мысли появлялись в его голове – если уж они добрались до таких вещей, как огнестрельное оружие, то недалек тот час, когда они откроют анестезию, чтобы облегчать страдания больных, антибиотики – лечить детей, а потом дойдут и до отмены рабства. Даже простой список владельцев кораблей поможет остановить пиратство, эту чуму Реки! Три-четыре сотни лет… Колдуны обещали многое! Они уже попытались взрастить ремесла в своих городах – идея, вызывающая презрение воинов и одобрение Уолли Смита – горожанина технологической культуры.
На чьей же он стороне?
Миссией его, очевидно, являлось загнать колдунов обратно в горы и утвердить в семи городах власть воинов. Теперь он был уверен, что понимает ее, как и то, почему Полубог не открыл ему ее сразу. Что должен был ответить Уолли Смит, когда, получая меч, услышал бы: «Иди, Шонсу, и обезопась этот Мир от варварства»?
На чьей он стороне?
– Милорд, – раздался шепот. Это был Хонакура, хрупкий, как сухой лист во тьме леса.
– Уходи! – резко сказал Уолли. – Я не нуждаюсь в твоих жреческих разглагольствованиях сегодня ночью.
– Но, милорд?..
– Нет! – закричал Уолли. – Я знаю все твои стандартные слова. Можешь убеждать меня быть всепрощающим и послушным, это заставит меня смеяться в течение десяти минут. Я не имею права судить богов, говорил ты мне. Я всего не знаю, скажешь ты. У мальчика может оказаться брат, который будет лучшим, чем он, королем, это нас должно успокоить. Вознаграждение придет к нам в следующей жизни. Пустые слова, старик, ложные обещания! Старые оправдания, придуманные людьми для богов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47