Но героям всегда сопутствует удача. Теперь он не знал, что ему следует сделать, и удача становилась жизненно необходимой.
Воины с их естественным неприятием его были одной проблемой. Сам по себе Боарийи – другой. Бог намекнул, что существует еще один воин не хуже Шонсу – кто же, если не Боарийи? Это было явным предостережением – если встречаются два воина, равных по силе, и один из них имел достаточную практику, а другой – нет, на чьей стороне окажется победа?
Ладно.
Ему нужна была практика, то есть – соперник. Ннанджи был недостаточно хорош. Но тут Уолли осознал, что рядом с ним вышагивает Шестой, который иногда может побить самого Тиваникси. Кастелян заставил себя долго ждать, отправившись на поиски Фиендори, оставив Уолли за прикрытой дверью. Это значило, что друг Фиендори был достаточно скор, чтобы уйти далеко за короткое время их беседы, разве не так?
Когда Уолли дошел в своих рассуждениях до этого места, они оказались уже на широкой, продуваемой ветром торговой площади, где Река просвечивала через лес мачт и парусов. «Сапфир» стоял невдалеке, ниже по течению. Уолли показал Фиендори на него.
Шестой был улыбчивым, приятным на вид парнем, не слишком высоким, но грациозным и сильным.
Уолли начал беседу с того, что спросил, как и когда он пришел в Каср. Он ответил, что команда свободных Лорда Тиваникси пришла сюда из Кво, прослышав, что в Касре есть ложа, и решив устроить продвижение одному-двум молодым. Они появились где-то через три дня после ухода Шонсу, нашли четверых Первых и двух Вторых, пытавшихся навести порядок с весьма сомнительным успехом.
– Они грабили дом за домом, милорд, – сказал Фиендори с ударением, правда, не объясняя, кто такие эти «они». – Мы прокатили несколько голов через эту улицу, вот здесь, милорд, и сразу все прекратилось!
Ясно, что в глазах Фиендори Лорд Тиваникси был идеальным воином, героем в лучших традициях, который очистил город и остался в нем дожидаться возвращения Шонсу. Проходили недели, начали появляться слухи о поражении, более или менее справедливые, и Тиваникси стал кастеляном вместо Шонсу. Его люди не возражали. Любая обязанность перед Богиней, принятая на себя их руководителем, была хороша.
– Не знаю, говорил ли тебе кастелян, – сказал Уолли, – но мне нужна некоторая практика – я очень много времени провел на корабле.
Широкая улыбка осветила лицо Фиендори.
– Он сказал мне, что я должен предоставить себя в твое распоряжение, милорд, если я чем-нибудь смогу быть полезным твоей милости. Связной найдет меня, когда в этом будет необходимость.
Неплохо для Тиваникси! Он начинает учиться заглядывать вперед. Уолли выразил свою благодарность.
– Тогда нам нужно широкое пространство, – сказал он, – и уединенное. Он очень высоко отзывался о твоем мастерстве. Поминал ли он тебе о моем мече?
– Да, милорд. – Фиендори метнул взгляд на рукоятку. – Большая честь, но и большая ответственность, если я могу так сказать.
Уолли подумал, что этот Шестой рожден быть подчиненным и что на нобелевского лауреата по оригинальности мышления он, пожалуй, не потянет, но его замечание звучало как тактичный намек на то, что нужно держаться подальше от Боарийи. Он уже собирался спросить, не знает ли он какого-нибудь закрытого двора, как их разговор был прерван каким-то разгоревшимся спором.
Двое рабов попали в затруднительное положение на сходнях «Сапфира». Между ними находился паланкин. Раб на сходнях принял основной вес и готов был упасть. Передний раб оказался лицом к лицу с Томияно, а в Мире не существовало силы, способной заставить Томияно впустить паланкин на палубу. Раб, со своей стороны, выполнял приказ, и какой-то Третий не мог служить для него преградой. Непреклонная сила столкнулась с неподдающимся объектом.
Воин седьмого ранга, однако, думал иначе. Уолли приказал нижнему рабу отойти назад, и верхнему ничего не оставалось, как последовать за ним. Паланкин вернулся на причал, и рабы поставили его на землю. Уолли бодро помахал Томияно. Потом подошел к паланкину и отдернул занавеску.
Как он и ожидал, внутри сидел Хонакура, беззубо улыбаясь.
– Я так и подумал, что потрясающий землю голос принадлежит тебе, милорд, – хихикнул он. – Ты был в ложе. – Это не было вопросом, Хонакура умел получать информацию от булыжников. – Ну и как Лорд Боарийи?
– Боюсь, что слишком хорошо, – ответил Уолли. – А как Лорд Кадиуинси?
– Совсем дряхл! – прошептал старик. – Но я помогу ему.
После чего принял руку, чтобы выйти. Черные одежды Безымянного были забыты. Жрец казался по-прежнему худеньким, плешивым и беззубым, но семь волнистых линий теперь открылись на его лбу, а небесно-голубые шелковые одежды придавали ему этакий респектабельный отпечаток святости. Лицо его было угрожающе серым, и выглядел он очень усталым, но чувствовал себя уверенно, и он мог повергнуть ниц воина любого ранга. Уолли отступил и, вынув седьмой меч, приветствовал равного, Хонакура отвечал дребезжащим, старческим голосом. Потом Уолли представил Досточтимого Фиендори, Шестого, весьма смущенного.
Уолли давно уже доверял жрецу. Поэтому он отвел Хонакуру и Фиендори в сторону от сходен, где уже собирались прохожие – поглазеть на Седьмых.
– Святейший, – ввел он Хонакуру в курс дела, – его честь и я как раз разговаривали о том, где бы найти уединенное и просторное место для нескольких уроков фехтования. Комнаты, как ты понимаешь, не подходят.
Хонакура глянул на него, явно находя удовольствие в ситуации.
– Меня просили передать, что жрецы Касра будут более чем рады иметь возможность помочь любым образом Ее ставленнику.
Вот так-то, Б о арий и!
– Ну тогда мы готовы, – сказал Уолли Фиендори. – Сегодняшний день уже почти прошел, встретимся в храме утром. Полагаю, мы могли бы подогнать «Сапфир» туда?
– Боюсь, что там слишком мелко, милорд. Но вы могли бы стать на якорь неподалеку и подплывать к берегу на шлюпке. Госпожа Брота уже и так раздражена ценами за стоянку.
Уолли рассмеялся и согласился. Он отпустил свой эскорт и повел жреца к сходням.
Превращение не прошло незамеченным, и вдоль планшира вырос ряд любопытных лиц. Томияно был настолько ошеломлен, что отдал приветствие старшему и пробурчал, что его корабль почитает за честь принимать такого гостя. Остальные моряки стояли разинув рот, словно увидели, как из обычного яйца вылупился дракон. И это был тот человек, который чистил чайники на их камбузе? Престиж Седьмых был так велик в этом Мире, что никто не нашел странным, что Уолли старательно представил старику каждого для приветствия. Каждый салютовал, потом дожидался ответа. Когда церемонии закончились, все замолчали, не зная, что делать. Хонакура оглядел лица, прошел к своей любимой пожарной корзине, уселся на нее и захохотал. Тогда все вокруг рассмеялись.
Прибрежная торговая площадь к вечеру опустела, небо на востоке заалело, и даже ветер, казалось, покончил с дневными работами. Уолли наконец смог отдать должное элю, который спросил себе раньше. Он послал пару пива на берег рабам – чтобы им было не так скучно стоять. Потом уселся на соломенную крышу, тогда как весь экипаж «Сапфира» собрался вокруг него – послушать о дневных событиях. Он рассказал о том, что случилось в ложе.
– Что будем делать теперь, великий предводитель? – вопросил Томияно с соседней соломенной крыши.
– Возможно, останемся на корабле, – ответил Уолли. – Если очень высокий Седьмой появится здесь, не трать на него язык – он может его отрезать, а предоставь его мне; остальных можешь брать на себя.
Собственно, существовала вероятность появления Боарийи на пристани в поисках седьмого меча. На палубе Уолли мог легко с ним справиться. Зоарийи мог и не знать, что в Мире существуют два способа фехтования. А даже если и знал, то вряд ли был совершенен во втором.
– Ну а потом? – настаивал капитан. Уолли не понимал, куда запропастился Ннанджи с остальными – им пора было бы уже появиться, – но принялся рассказывать в перерывах между пивом и орешками.
– Существуют две проблемы. Фаворит, предположительный победитель битвы за лидерство – жираф в шкуре человека по имени Боарийи. Мне сказали, что он лучше меня.
– Ерунда! – пробормотала ободряюще Брота.
– Может быть, и нет! У него руки, что твой бушприт. Поэтому я решил слегка попрактиковаться. Срочно! Вторая проблема – это то, что воины мне не доверяют. Другой Шонсу потерял армию. Они считают, что я могу потерять следующую. Они также знают о моем ползании в Аусе. Так что я не могу завоевать лидерство простым поединком, как это может сделать Боарийи или кастелян. Но я единственный, кто может повести силы. Колдуны злокозненны, а воины глупы! Вы и я – если вы все еще со мной – единственные, кто может предотвратить бойню.
Томияно скептически посмотрел на него:
– Как?
– Хороший вопрос. Мы должны предпринять, думаю, что-то драматическое. Есть у кого-нибудь идеи?
– Да, – сказал Томияно. – У тебя. Выкладывай.
Уолли улыбнулся их вере, но, может, этот прожженный торговец просто умел читать на его лице?
– Больше никаких вояжей «Сапфира» на левый берег, – сказал он, – но все равно это очень опасно – это война. Будете ли вы со мной?
Они все еще оставались с ним, все – от старой Лины, которая, возможно, была еще старше Хона-куры, до большеглазых ребятишек. Он искренне поблагодарил их, открывшись, насколько он тронут, пожалуй, больше, чем хотел показать. Потом повернулся к старику:
– На какую помощь со стороны жрецов мы можем рассчитывать, святейший?
– На какую хочешь, – уверенно ответил Хонакура.
Если Хонакура заручился поддержкой храма, то Боарийи вышел в бой против айсберга и его можно было считать уже побежденным. Уолли помолчал немного, взвешивая в уме свои планы, и пришел к выводу, что это единственно возможный для него сейчас вариант. Тогда он набрал в легкие побольше воздуха и начал:
– У меня для всех найдется работа. Ты, Кэп, купишь для меня корабль.
– Большой, маленький? Какого водоизмещения? – удивленно спросил Томияно. Уолли пожал плечами:
– Что-нибудь, способное нести восемь-десять человек. Самый быстрый. Достаточно большой, чтобы встать на стоянке.
Моряки всегда получают удовольствие от приобретения кораблей. Томияно поднялся и замер на месте, оглядываясь вокруг, потом он увидел судно, снимающееся с якоря.
– Вроде этого? Как тебе?
– Все на твое усмотрение, – сказал Уолли. – Сколько я должен заплатить?
– Две-три тысячи.
Уолли оглянулся на Броту и был обожжен ледяным взглядом. Она испугалась, что сейчас он попросит в Долг До Лучших Времен. Она, наверное, не раз уже перепрятывала где-то на «Сапфире» выручку за тридцать лет.
Он невинно улыбнулся:
– Ну хорошо.
Она бросила еще более красноречивый и короткий взгляд на сына.
– Ну, тогда ты сможешь купить почти любой из них, – заявил Томияно.
Уолли запустил руку в карман для денег на перевязи и извлек обработанные голубые самоцветы.
– Я и собираюсь. Как думаешь, это сгодится?
Капитан обнажил крепкие зубы в улыбке:
– Возможно!
– Тогда у меня просьба к тебе, хозяйка! Не могли бы вы с Катанджи продать кое-что из этого в расчете на необходимую сумму?
– Минутку, милорд, – вмешался Хонакура. – Полагаю, это те камни, что дал тебе Бог? Уолли кивнул.
– Тогда они особенные. Думаю, что храм будет заинтересован в их приобретении.
– Спасибо, святейший, – задумчиво проговорил, улыбаясь про себя, Уолли. Старый плут не сумел скрыть, что начал собирать сокровища для своего нового храма.
– Брота, нам нужен шелк. Я полагаю, в этом городе можно купить шелку? Шелку хорошего качества.
– Очень хорошего шелку, – подтвердила авторитетно Брота.
– Лучше всего, конечно, оранжевого цвета. Сможем мы пропитать его чем-нибудь водонепроницаемым? Пчелиным воском?
– Возможно, сапожным, – ответила она.
– Лина! – позвал Уолли. – Тот чайник еще сохранился? Со змеевиком, с помощью которого я показывал тебе, как колдуны заколдовывают вино?
Заходящее солнце светило ей в глаза, она прикрыла их ладонью, глядя на Уолли.
– Дурная вещь. Я бросила ее куда-то, где лежит старое барахло.
Томияно покраснел, стараясь скрыть это. Хонакура показал десны в улыбке, пытаясь не рассмеяться.
– Хорошо! Капитан, у нас не осталось больше колдовского вина?
Томияно предположил, что бутылка-другая найдутся.
– Не важно, – сказал Уолли. – Мы сделаем пять-шесть бутылок, а потом поколдуем над ними еще раз и получим дважды колдовское вино.
– Люблю огненные вещи, – сказал Томияно. – Оно будет еще крепче, чем ты делал до этого?
– Нет, вроде того же, – сказал Уолли, – но мне оно нужно очень чистым. Лучше бы заняться этим где-нибудь на берегу, а то слишком много огня. Мата, ты сделаешь это для меня?
Моряки теперь четко разделились на две группы – тех, кого можно было поддразнивать, и тех, кто с удовольствием принялся этим заниматься.
– Лаэ, – продолжал Уолли. – Можешь сшить мне одежду?
Та нахмурилась:
– Джия лучше бы справилась с этим, милорд.
– Да, но она будет занята шитьем шелковых сумок, – ответил Уолли, как будто это было само собой разумеющимся. Где же Джия? Что их всех задержало?
– Мне нужно, чтобы ты сшила голубые одежды с капюшоном и такими длинными широкими рукавами.
– Ты собираешься представиться колдуном? – закричал Томияно. – Ты хочешь сойти на берег как колдун?
– Ты что, думаешь, я сумасшедший? – изобразил удивление Уолли.
– Возможно, такая мысль посетила меня.
– Ерунда! – отозвался Уолли. – Холийи, ты лучший плотник на корабле, не мог бы ты просверлить для меня несколько дырок в борту корабля?
Холийи был таким же костлявым, как Боарийи, хотя и не особенно высоким. Он мог молчать часами – Холийи, похоже, обходился в день пригоршней слов, как легендарный Араб пригоршней фиников, – но на этот раз он не просто кивнул, а воскликнул, как будто догадался, в чем дело:
– Конечно! Улыбки стали шире.
Уолли поднялся и встал у планшира, вглядываясь в торговую площадь.
– Ну, вроде для вас все. Святейший говорит, что вы можете встать на якорь у храма и освободиться тем самым от причальной платы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47