Две бродячие собаки спустились к реке и принялись жадно лакать воду. К ним тут же присоединился еще какой-то зверь, Роксане неизвестный. Но животные не внушали ей страха. Гораздо опаснее казались ей возможные встречи с людьми. И она тревожно ловила каждый звук, нарушавший ночную тишину...
...Под утро она все-таки заснула. Прямо на траве, около крутого обрыва. Но уже с первыми лучами солнца открыла глаза, встала и спустилась к реке.
Никогда еще Роксана не чувствовала себя такой покинутой и одинокой. Но страха в ее душе не было. Ибо она теперь знала, что делать. В первую очередь нельзя было оставаться здесь, на берегу реки. Это уже не имело никакого смысла. Приходилось признать, что Сэра, Гаррисон и Гондия скорее всего погибли. Теперь ей предстояло одной, полагаясь только на свои силы и удачу, пробираться в Калькутту. Дорогу туда Роксана знала. По ее расчетам, до Калькутты можно было дойти чуть больше чем за полдня.
Она в последний раз огляделась и, ступая босыми ногами по мокрой земле (туфли утонули в реке), отправилась в путь. Пройдя около мили, Роксана снова остановилась. Что-то заставило ее еще раз посмотреть на реку. И тут ей вдруг показалось, что сквозь шелест и плеск волн реки кто-то зовет ее по имени.
Роксана сделала еще несколько шагов и вновь остановилась, почувствовав, как неожиданно гулко забилось сердце. Она внимательно посмотрела на реку и вдруг увидела...
...Увидела два больших древесных ствола, плывущих по течению. За один из них держался мужчина, направляя его к тому месту, где стояла Роксана. На стволе угадывалась детская фигурка. Второй ствол, следовавший вплотную к первому, оседлал еще один мужчина, опустивший руки в воду и загребающий ладонями, как веслами. Одет он был в форму британского офицера и смотрел на Роксану каким-то почти безумным взглядом...
У Роксаны вдруг все поплыло перед глазами. Ей показалось, что она умирает...
...Она положила голову Колльера себе на колени и долго всматривалась в его исхудавшее бледное лицо. Иногда Роксана поднимала взгляд на сидевших рядом Сэру и Гондию и улыбалась обоим измученной, но счастливой улыбкой.
– Спасибо вам, – сказала Роксана Гондии. Садовник недоуменно пожал плечами:
– Я только помог им переправиться через реку. Девочку спас сам господин. Он еще очень убивался, считая вас погибшей.
– Что сейчас с ним?
– Новый приступ малярии.
– Боже мой! Что же нам теперь делать? – трагическим шепотом спросила Роксана. – Ведь мы не сможем идти дальше! К тому же у нас нет питьевой воды и лекарств!
Садовник сжал губы и некоторое время молчал. Роксана выжидательно смотрела на него. Но тут ее внимание привлек шум, донесшийся со стороны дороги. Сначала она приняла его за отдаленный раскат грома. Но уже в следующее мгновение на его фоне начали выделяться звуки, напоминавшие топот копыт.
Роксана и Гондия одновременно посмотрели на дорогу.
Если бы голова Колльера не покоилась на коленях Роксаны, она непременно бы вскочила. Ибо увидела приближавшийся отряд всадников, одетых в военную форму. Оголенные сабли сверкали на солнце.
«Вот оно! – молнией блеснуло страшное подозрение в голове Роксаны. – Нас все-таки нагнали! Сейчас все кончится!»
Сделав Гондии знак, чтобы он прикрыл собой Гаррисона, Роксана крепко прижала к себе Сэру. Что ж, пусть подходят! Британский офицер и его семья готовы бесстрашно встретить смерть!
Всадники тем временем продолжали скакать по весь опор. Казалось, что они даже не видят беглецов, а намерены, не останавливаясь, форсировать реку и ринуться куда-то дальше. Но вот передняя шеренга резко натянула поводья. Весь отряд остановился и окружил беглецов. Всадники с любопытством смотрели то на Колльера, то на Роксану с Сэрой, то на Гондию. Один из них, видимо, командир, подъехав вплотную, уставился на Роксану. Та тоже смотрела на него во все глаза.
– Что за черт! – воскликнул он. Роксана широко улыбнулась:
– Доброе утро, Гарри!
Действительно, верхом на красивом рослом жеребце сидел не кто иной, как капитан Гарри Гроувнер. Он продолжал с удивлением смотреть на Роксану, все еще не узнавая ее.
– Кто вы?
Она сделала шаг вперед.
– Кто я? Я – Роксана. Роксана Гаррисон. До недавнего времени бывшая Роксаной Шеффилд. Как себя чувствует Роуз?
– О Господи! – воскликнул Гроувнер и громко расхохотался. – Значит, этот мой счастливый соперник все-таки женился на вас! Но насколько я понимаю, он уже успел сделать вас вдовой?
– Этого еще можно избежать, Гарри, – раздался из-за спины Роксаны слабый голос Гаррисона, – если вы окажете мне медицинскую помощь. Иначе, думаю, Роксана вряд ли простит вам сцену в саду. Ведь так, милая?
– Не так! – фыркнула Роксана. – Я никогда ему этого не прощу!
Она повернулась к Колльеру, чтобы помочь ему подняться. Но один из всадников соскочил с коня и опередил ее, подхватив Колльера под мышки и легко подняв на ноги. Это был высокий сильный сикх в традиционном тюрбане на голове. Весь вид его говорил о том, как он счастлив видеть капитана Гаррисона живым. В глазах его стояли слезы радости.
– Вы обещаете, Роксана, держать меня в курсе относительно здоровья вашего супруга? Кстати, Роуз непременно тоже захочет узнать все подробности!
Роксана с радостью дала Гроувнеру такое обещание. Она смотрела на Гарри и думала о Роуз. О том, как может порой изменить мужчину любовь женщины. Особенно если эта женщина – его жена...
Глава 23
– И когда же была ваша свадьба?
Роксана сидела в кресле-качалке, вытянув руки на длинных мягких подлокотниках. Она умиротворенно смотрела на Роуз, уютно расположившуюся на софе, поджав ноги и окружив себя мягкими подушками.
– Мы поженились еще в конце марта, – улыбнулась Роксана.
– Тогда вы еще не были беременны?
– Нет, – солгала она.
– Колльер знает, что у вас будет ребенок?
Роксана выпрямилась в кресле, протянула руку и, взяв со стола стакан с лимонадом, сделала несколько больших глотков.
– А что, уже заметно?
– Мне заметно. Наверное, и еще кое-кому из женщин. Гарри пока еще ничего не понял. А Колльер?
– Похоже, нет.
Роксана встала, подошла к кроватке, где мирно посапывал первенец Роуз, и нежно на него посмотрела:
– Кажется, ему намного лучше.
– Слава Богу! Вчера я испугалась, что он простудился.
Роуз облегченно вздохнула, немного помолчала и вновь вернулась к той же теме:
– Я понимаю, почему вы так долго молчали. На севере происходили ужасные события. И трудно было думать о будущем. Но сейчас? Зачем здесь, в полной безопасности, надо скрывать от Колльера новость, которая, я уверена, принесет ему только радость?
– Вы же знаете, Роуз, что британские войска намерены штурмовать Дели. И конечно, Гаррисон непременно будет в этом участвовать. А я не хотела бы доставлять ему лишних волнений.
– Именно поэтому он должен все узнать, Роксана! Я совершенно уверена, что тогда он откажется принимать участие в штурме и останется здесь. Признайтесь ему прямо сегодня! Не ждите, когда он обо всем догадается. Скажите сами. И предоставьте ему право выбора: если для капитана Гаррисона важнее воинский долг – тогда пусть идет воевать! А вы пока будете страдать и мучиться. Черт бы их всех побрал с этим долгом! Но увидите, что Гаррисон поступит иначе. Скажите ему сегодня! Обещаете?
Роксана помолчала. Потом улыбнулась:
– Хорошо, Роуз! Я так и сделаю.
– Сегодня?
– Сегодня. Обещаю!
В сумерках наступающей ночи Роксана тихо прокралась к постели Гаррисона и села рядом с ним. Помедлив, она наклонилась и посмотрела мужу в лицо. Колльер еще не совсем оправился после болезни, но дело явно шло к выздоровлению. Во всяком случае, выглядел он гораздо лучше, чем три недели назад. Сегодня он должен был пойти к лорду Каннингу и дать окончательный ответ, намерен ли он участвовать в предстоящей военной операции.
«Если Колльер все-таки пойдет воевать, я не стану его осуждать», – подумала Роксана.
В дверь тихо постучали. На пороге стоял Гондия. Бывший садовник теперь выполнял обязанности слуги Гаррисона. Но Роксана уже давно считала этого благородного человека просто своим другом.
Она подошла к Гондии и тихо спросила:
– Где полковник?
– Он уехал куда-то и обещал вернуться только к завтрашнему утру.
– А Сэра?
– Уже спит.
После возвращения в Калькутту Роксана и Гаррисон жили у Стентонов, занимая бывшую спальную Юнити. Сама же Юнити переехала в апартаменты миссис Стентон, где они с матерью вот уже на протяжении недели паковали вещи, готовясь к отъезду в Англию. Правда, Юнити категорически заявила, что уедет только после того, как Льюис поклянется ей в вечной верности. О том, что молодой человек уже просил у Стентона руки его дочери, Роксане сказал сам полковник.
Роксана снова подошла к Гаррисону и, сев на край кровати, опять посмотрела ему в лицо. Густые ресницы Колльера дрогнули, и он открыл глаза.
– Колльер... – с места в карьер начала Роксана.
Но Гаррисон остановил ее:
– Нет, сначала выслушай меня...
Она тут же поняла, о чем с ней хочет говорить супруг, и отрицательно замотала головой:
– Нет, нет! Не сейчас!
– Роксана...
– Нет! Сначала скажу я. Дай мне руку!
Колльер протянул свою широкую ладонь. Роксана поднесла ее к губам и поцеловала:
– Милый!
– Ну что? Говори же!
– Я должна тебе признаться, – зашептала она.
– В чем?
– В том... В том, что я...
– Что ты?..
– Что я беременна. У нас будет ребенок.
– Я это знаю, милая!
Роксана округлила глаза:
– Знаешь?! Откуда?
Колльер приподнялся на локте, протянул руку и нежно погладил Роксану по волосам.
– Ты думаешь, я не вижу, как меняется твоя фигура? Или не заметил, что во время нашего пути сюда у тебя не было месячных, хотя по твоему женскому календарю для них наступило время? Неужели ты надеялась это скрыть?
Роксана молчала, не зная, что ответить. Колльер привлек ее к себе и поцеловал в губы.
– Ты не хотела меня волновать? Ведь так?
– Так. И у меня, видимо, ничего не получилось... Но...
– Но?
– Но это не означает, что я буду удерживать тебя, если ты решишь участвовать в военных действиях. Ведь ты собираешься вернуться в армию?
– Да.
– Когда?
– Послезавтра, милая, в Дели отправляется основная часть британских войск. И я должен поехать с ними.
Роксана ожидала, что эти слова отзовутся острой болью в ее сердце. Как было тогда, когда ей стало известно о прошлой помолвке Гаррисона. Но на этот раз ничего подобного не произошло. Она не почувствовала ни негодования, ни обиды.
Колльер продолжал гладить ее по растрепанным волосам:
– Ты меня любишь, Роксана?
Роксана наклонилась, утвердительно кивнула и положила голову ему на грудь.
– Тогда, родная, умоляю: ради Бога, не удерживай меня! Дай мне возможность вновь почувствовать себя мужчиной. И прошу тебя, не надо плакать и расстраиваться. Обещаю тебе, клянусь всем, что для меня свято: я обязательно вернусь!
Роксана мысленно перебирала все возможные доводы для возражений, но не могла остановиться ни на одном. Как бы она ни хотела оградить мужа от опасностей, неизбежных на войне, Роксана понимала, что не должна удерживать его при себе. Даже ради их будущего ребенка. Хотя знала, что имела на это моральное право...
«Честь, как и любовь, для меня превыше всего в жизни!» – сказал ей как-то Гаррисон.
Эти слова шли от самого сердца. С тех пор ничего не изменилось. Он продолжал страстно любить Роксану. И она это знала. Как знала и то, что на войне, в минуту опасности, исполняя свой воинский долг, Колльер Гаррисон постоянно будет думать и о ней. Долг и любовь переплелись в его душе, став чем-то нераздельным.
Роксана обняла мужа и крепко поцеловала в губы.
– Да хранит тебя Господь, любимый! – прошептала она. Потом положила ладонь себе на живот и добавила: – Мы с ним будем все время думать о тебе и ждать встречи. Надеемся, наша разлука не окажется слишком долгой!
– Я непременно вернусь, родная! – тоже шепотом ответил Колльер. – И очень скоро! Клянусь тебе...
Глава 24
Англия
Октябрь 1858 года
Это был по-настоящему прекрасный день. Редко случалось, когда небо выглядело даже более голубым, чем можно себе представить. В воздухе веяло прохладой. Не чувствовалось излишней влажности. Куда-то исчезли надоедливые насекомые.
Роксана сидела в плетеном кресле на просторном крыльце дома, арендованного после продажи лондонского жилища, доставшегося ей в наследство от покойной матери. С наслаждением вдыхая свежий воздух, Роксана смотрела на тянувшиеся вдаль поля, желтевшие под лучами солнца. Скоро начнется сбор урожая...
На коленях Роксаны лежали два письма. Оба пришли рано утром. Одно, еще не распечатанное, было от Юнити. Второе – от Роуз и Гарри. Его она уже успела прочитать. Чета Гроувнеров приглашала Роксану и Сэру погостить у них. И непременно привезти с собой малышку!
Роксана посмотрела в сторону детской кроватки. Десятимесячная малышка с темными волосиками, уже начинавшая понемногу ходить, лежала на спинке и болтала ножками. Она родилась в январе в Калькутте, когда Колльер уже четыре месяца как находился в армии. Первое время он регулярно писал Роксане. Но потом письма от него перестали приходить. Она не сомневалась, что Гаррисон исправно писал ей, как и обещал. Возможно, плохо работала почта. Это было неудивительно в хаосе, захлестнувшем страну.
Перед отъездом Колльера у них не нашлось времени, чтобы обсудить имя будущего младенца. Это беспокоило Роксану, которая не хотела сама решать столь важный вопрос. Возникла и еще одна проблема: девочку надо было крестить. А в охваченной военным пожаром Индии проведение подобного религиозного обряда было делом совсем не легким!
Наконец Роксана решилась. Зная огромную любовь Гаррисона к этой стране, она дала дочери не совсем обычное имя – Индия. Девочка была очаровательна. С темными волосиками, зелеными глазками, крепкая, смышленая. Сэра в нее просто влюбилась. А Колльер ее ни разу не видел, хотя и знал о ее появлении на свет из писем жены.
Роксана откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Откровенно говоря, она считала себя сильнее, чем оказалось на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37