В следующий момент на перекресток вылетел солдат на лошади... Затем второй... Третий... Еще... Еще... Каждый был одет в красно-белый мундир, с шашкой наголо и винтовкой за спиной... Скакали они строем, один за другим, что давало Роксане возможность внимательно рассмотреть их.
Поначалу она обрадовалась, подумав, что это отряд сипаев, оставшихся верными англичанам и прибывших для усмирения взбунтовавшихся соотечественников. Но в следующую секунду из-за угла появился еще один всадник, волочивший за собой на веревке привязанное к седлу мертвое тело, а вернее – то, что от него осталось. Роксана успела рассмотреть лишь офицерские погоны на плечах...
Прильнув к стене и затаив дыхание, она наблюдала эту картину. Солдат же соскочил с коня и отвязал мертвеца. Потом повернулся и что было сил ударил животное хлыстом. Конь, всхрапнув, отскочил. Роксана взглянула на коня и...
...Да, она не могла не узнать его! Не узнать эту густую, роскошную гриву... Это расшитое шелком седло с начищенными до блеска стременами... Адейн! Ошибиться было невозможно!
Сердце Роксаны замерло, внутри все похолодело. Не помня себя, она выскочила из укрытия и бросилась к сипаю, который продолжал со злобой избивать хлыстом благородное животное.
– Ты негодяй и мерзавец! – крикнула она мятежнику. – И сейчас умрешь!
С этими словами Роксана направила на мятежника заряженный пистолет. Она не знала, слышал ли сипай ее слова и понял ли их. Во всяком случае, схватившись за шашку, он тут же опустил ее, видимо, поняв, что пуля сразит его быстрее, чем он сумеет размахнуться. Он отступил на два шага, повернулся и бросился бежать со всех ног вдоль аллеи в сторону, где скрылись его единомышленники.
Роксана продолжала стоять, направив дуло пистолета вслед убегавшему мятежнику. Но не стреляла. Она не хотела еще одного убийства. Да, с полчаса назад от ее руки умер один из бунтовщиков. Но тогда у нее не было другого выхода. Она пыталась спасти ни в чем не повинную женщину. Сейчас убийство стало бы бессмысленной жестокостью. Роксана не могла себе такого позволить. И опустила оружие...
Прошло несколько минут. Она понемногу успокоилась, перестав думать о сипае. И о том, что совсем недавно своей рукой убила незнакомого ей человека. О том, что ей самой грозила смерть, если бы ускакавший отряд мятежников надумал вернуться. Но одновременно Роксану охватило острое чувство одиночества и внутренней опустошенности.
Снова подойдя к опрокинутой повозке, Роксана посмотрела в сторону умчавшегося отряда. Аллея была пуста. Это означало, что теперь можно идти дальше и постараться добраться до дворца. Она осторожно вышла на середину дороги и оглянулась. В нескольких шагах от нее стоял ослепительно белый Адейн и бил копытом по булыжной мостовой.
Роксана подошла к коню, стала гладить его по роскошной гриве, нашептывая ласковые слова. Вспомнив, что у нее в сумке лежат фрукты, она вынула банан и, поднеся его к мягким губам коня, улыбнулась:
– Адейн, это тебе!
Конь, услышав свое имя, пошевелил ушами и потянулся за бананом. Роксана замерла, боясь встревожить животное резким движением. Адейн осторожно забрал банан и довольно фыркнул. Роксана потрепала коня по шее и, просунув ногу в стремя, по-мужски вскочила в седло. Адейн, почувствовав хотя и непривычную, но все же уверенную руку, сразу успокоился.
Они были недалеко от дворца падишаха. Добраться до него было делом нескольких минут. Но нельзя было попадаться на глаза мятежникам. А роскошный внешний вид коня мог сослужить Роксане недобрую службу. И только его быстрый бег позволял надеяться на выигрыш во времени при возможном состязании с недавно проехавшими по аллее мятежниками, которые скорее всего направлялись туда же.
Во дворце Роксана надеялась дать отдохнуть Адейну, которому предстояло потом нести на себе уже двух всадниц – Роксану и Сэру.
Несомненно, план был очень опасен. Но ничего другого Роксана придумать не могла...
Глава 19
Солнце стояло в зените, обливая яростными лучами фигуру командира отряда драгун, впереди всех скакавшего на быстроногой австралийской кобыле к вершине холма, возвышающегося прямо перед мостом. Именно через этот мост переправлялись мятежники, намеревавшиеся захватить Дели.
Шум, доносившийся из города, и без того многочисленное население которого пополнилось в эти часы тысячами мятежников и уголовников, говорил о том, что в столице царит полный хаос. Густой дым поднимался из центра города, заволакивая бледное небо.
В военном лагере тоже царил беспорядок. Повозки с оружием на большой скорости проносились по разбитой дороге. Солдаты большими группами бежали из лагеря в сторону городских ворот. Колльер, скакавший по той же дороге, видел не только их, но и многочисленные тела в военной форме, распластанные на всем пути от лагеря до города. И нельзя было определить, живы эти люди или уже мертвы. Ближе к городу дорога была заполнена толпами женщин и детей, повозками со скарбом, запряженными пони. Вся эта масса, поднимая пыль, сплошным потоком текла в сторону старинной башни, над которой еще развевался государственный флаг Британской колониальной империи.
Гаррисон успел перевязать полученную рану, но боль была достаточно сильной. Пот катился по его лицу, капая на пыльную военную форму. Глаза щипало. Из прикушенного от удара в челюсть языка сочилась кровь, вкус которой заставлял Гаррисона постоянно сплевывать окрашенную в красный цвет слюну, которой уже было испачкано все его левое плечо.
Спустя какое-то время он нагнал запряженную пони тележку, в которой сидели Гарриет, один из подчиненных ему офицеров, и его жена, знакомая с Роксаной.
– Капитан Гаррисон! – воскликнул Гарриет. Колльер провел ладонью по спутавшимся волосам и только теперь обнаружил, что потерял фуражку.
– Неужели вся эта толпа направляется в крепость? – спросил он.
– Да. Был получен приказ всем мирным жителям укрыться за крепостными стенами, – ответила жена Гарриета. – Мой муж тоже считает, что там мы будем чувствовать себя в сравнительной безопасности. Я не стала с ним спорить.
И она грустно улыбнулась Гаррисону. Он бросил взгляд на длинную вереницу повозок, в которых сидели полуодетые люди, видимо, вытащенные прямо из постелей. Некоторые лица были ему знакомы.
– А Роксана... то есть миссис... мисс Шеффилд тоже едет туда? – каким-то чужим голосом спросил Колльер.
Миссис Гарриет подняла на него удивленный взгляд:
– Не знаю... Я, во всяком случае, ее... не видела!
Попрощавшись с четой Гарриет, Колльер тронул поводья и поехал вперед, внимательно всматриваясь в лица людей, сидевших в повозках и бредущих пешком. Несколько раз он спрашивал, не видел ли кто-нибудь девушку лет двадцати с зелеными глазами? Но не получил ни от кого обнадеживающего ответа. Почувствовав, что в горле у него совсем пересохло, Гаррисон вытащил из бокового кармана флягу и отпил глоток виски... Потом – второй... Вскоре фляга опустела. Гаррисон с сожалением посмотрел на нее. Этот взгляд поймал человек из ехавшей рядом повозки. Он потянулся к корзинке с продуктами, вытащил оттуда свою фляжку и протянул ее Гаррисону. Тот не нашел в себе сил отказаться... Отпив еще несколько глотков, он поблагодарил своего благодетеля, а заодно спросил, не видел ли тот девушки с зелеными глазами. Получив очередной отрицательный ответ, Гаррисон тяжко вздохнул и тронул коня...
Перед тем как въехать в крепостные ворота, Колльер спешился, подошел к открытой двери башни и поднялся по винтовой лестнице наверх. Небольшая полутемная комната была до отказа забита беженцами, в основном женщинами и детьми. Все они сидели или лежали на холодном каменном полу.
Роксаны среди них не было. Расспросы также не дали никаких результатов. Правда, кто-то слышал, что ее отец получил рану и вернулся домой под охраной группы верных ему сипаев. Гаррисон подумал, что Роксана, возможно, тоже была вместе с ним... Человек, сообщивший об этом, добавил, что рана полковника была скорее всего смертельной...
Гаррисон молча спустился вниз. Сердце его тревожно стучало. Снова вскочив в седло, он пришпорил коня, и тот стремительно взлетел на вершину холма. Отсюда было всего две мили до военного гарнизона. Гаррисону показалось, что это расстояние он пролетел за несколько секунд...
Перед ним открылась страшная картина. Большинство офицерских домов пылало. Заборы и изгороди были повалены. Цветочные клумбы растоптаны. Фруктовые деревья поломаны. В сохранности осталось всего несколько домов. Среди них был и дом Шеффилда. У его дверей с заряженными ружьями наперевес стоял небольшой отряд верных полковнику сипаев.
Гаррисон подлетел к крыльцу, на ходу спрыгнул с коня и, превозмогая боль кровоточащей под наполовину размотавшимися бинтами раны, вбежал в дом. Распахнутая с силой дверь ударилась ручкой о стену, отбив кусок штукатурки.
– Роксана! – отчаянно закричал Колльер.
Ответом было только эхо. Он крикнул снова. Но дом, казалось, вымер.
Неожиданно дверь справа от него тихонько отворилась, и на пороге возник садовник Гондия.
– Господин капитан! – проговорил он тихим голосом. – Господин полковник лежит в гостиной.
Гаррисон бросился туда.
По сильному и неприятному запаху, стоявшему в комнате, Колльер сразу же понял, что рана полковника действительно смертельна. Гондией, а может быть, Роксаной, были зажжены две свечи и разбрызганы по гостиной какие-то благовония, чтобы заглушить запах. Но это мало помогло. Не говоря ни слова, Колльер прошел в глубь комнаты и сел на стул рядом с постелью умирающего.
– Господин полковник, – тихо сказал Гаррисон. – Может быть, вам что-нибудь нужно?
Шеффилд повернул голову на голос Колльера и прошептал, не открывая глаз:
– Я не могу поверить... Не смогу... Никогда не смогу...
Макс говорил так тихо, что Колльеру пришлось придвинуться к нему почти вплотную, дабы что-нибудь расслышать.
– Сделайте глоток бренди, – предложил Гаррисон. – Черт побери, где же врач?! Или, по крайней мере, опиум?
Шеффилд чуть приподнял голову:
– Не надо ничего. Ни бренди, ни опиума, ни врача...
Гаррисон протянул руку и провел ладонью по лбу полковника, покрытому крупными каплями пота.
– Скажите, полковник, где Роксана?
Максвелл издал какой-то звук, выражавший скорее отчаяние, чем боль. Колльер посмотрел на садовника. Тот неопределенно покачал головой.
– Но где же она?! – взмолился Гаррисон.
– Она пошла искать маленькую Сэру, – наконец ответил Гондия.
– Куда?
Садовник развел руками:
– Право, не знаю! Куда-то в город.
В город... Зловещее значение этого слова заставило Колльера вздрогнуть.
– О Боже мой! – только и смог прошептать он.
Вскочив со стула, Гаррисон стремительно выбежал из дома, с громкими рыданиями повторяя имя жены. Острая боль пронзила его сердце. Когда же он наконец пришел в себя, то обнаружил, что вновь сидит в гостиной у постели Максвелла. Полковник умирал в одиночестве, вдали от обеих дочерей. И только садовник стоял в дверях с поникшей головой. Колльер видел, как крупные слезы текли по щекам верного слуги...
Не говоря ни слова, Гаррисон протянул руку, положил ладонь на лоб Макса и так дождался конца, повторяя одними губами имя дочери Шеффилда...
Глава 20
Адейн... Адейн исчез... Исчез после того, как грубые руки стащили Роксану с седла и бросили на землю... Грязные пальцы вцепились ей в волосы. Роксана вырывалась, царапалась, ударила кого-то кулаком в лицо, а ногой – в живот...
Теперь она лежала на грязном полу в полутемной комнате среди таких же, как и она, избитых, истерзанных женщин. Многие из них были с детьми...
– Откройте дверь! – раздался голос одного из нескольких мужчин, тоже попавших в число пленников. – Откройте! Или она заперта?
Другой мужчина поднялся на ноги и со всей силы ударил в дверь плечом. Она со скрипом распахнулась, впустив в грязную темницу несколько лучей уже почти зашедшего солнца.
– Поднесите детей поближе к двери! – крикнула Роксана. – Пусть подышат воздухом.
Сидевшие и лежавшие ближе к двери потеснились, освобождая место женщинам с детьми. Но стоило маленькому мальчугану попытаться переступить порог, как темные руки грубо схватили его и отшвырнули назад. Испуганный крик ребенка и отчаянный вопль его матери, казалось, еще более озлобили стражей-сипаев, тут же загородивших собой приток свежего воздуха и света.
Роксана протиснулась к дверям и презрительно сказала одному из них:
– Если вы хотели запугать всех этих несчастных детей, то, несомненно, достигли своей цели! Будьте довольны! Взрослым сильным мужчинам удалось справиться со слабыми младенцами! Поздравляю с победой!
Второй из мучителей сделал шаг вперед и ударил Роксану по лицу. И хотя удар был не очень сильным, она почувствовала, как тонкая струйка крови побежала по нижней губе. Роксана повернулась спиной к ударившему ее сипаю, загораживая собой детей и давая тем самым понять негодяю, что сама-то она нисколько его не боится. И хотя это геройство было скорее показным, оно, похоже, произвело впечатление на сипая. Во всяком случае, он отошел на шаг от двери и в каморку снова ворвался поток свежего воздуха.
Но попытки сипаев терроризировать пленников отнюдь не прекратились. То один, то другой переступал порог темницы, угрожая мечом и осыпая несчастных непристойной бранью. При этом доступ свежего воздуха снова прекращался и каморку окутывал полный мрак, вызывая испуганные крики детей и женщин.
Вконец измученная, Роксана опустилась на каменный пол и прислонилась головой к стене. Платье ее насквозь пропиталось потом. Сознание затуманилось. Больше всего на свете она сейчас хотела бы выпить глоток воды. Роксана чувствовала, что еще немного, и она потеряет сознание. Закрыв глаза, Роксана прислушивалась к крикам и стонам, наполнявшим комнату вперемежку со злобной руганью стоявших в дверях сипаев.
Одна из женщин, мать четверых детей, принялась вслух молиться за избавление малышей от всей этой муки. Роксана тоже начинала думать, что сейчас их всех могло спасти только вмешательство Всевышнего, а потому в душе присоединила свой голос к молитве несчастной матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37