«Волшебная сказка стала явью» – несколько опрометчиво подумала она, стараясь не забывать обо всем на свете, но… забывая все.
Питер был самым красивым мужчиной, который когда-либо ей встречался.
Глава четвертая
Верити никогда так долго не задерживалась в «Женском замке». Она сидела и разговаривала с Питером Принцем до тех пор, пока увеличивающиеся тени не сказали ей, что пора – и давно пора – закрыть двери. Сделав это, она вернулась к Питеру в кабинет Присциллы. Он готовил кофе с видом человека, который понимает в этом толк.
– О да, – весело ответил он на ее немой вопрос, – я всегда забочусь о себе сам, Верити.
Она поймала быстрый взгляд его голубых глаз. Потом нашла печенье, и они продолжили разговор за кофе. Разговор длился бесконечно. С Питером было удивительно легко разговаривать.
Когда он заметил после небольшой паузы, что уже больше восьми часов, Верити удивленно взглянула на него.
– Сегодня вы поужинаете со мной, – добавил он. Она не возражала.
Верити пошла в ванную и сняла халат. Ей хотелось бы надеть что-нибудь более модное, чем ее скромное платье. Но, увы… Впрочем, у нее был яркий шарф, и она обмотала его вокруг шеи. Она распустила свои длинные волосы соломенного цвета и намазала губы ярче, чем обычно. Когда Верити вышла, Питер уже ждал ее. Он осмотрел ее с ног до головы и сказал голосом, показавшимся ей прекрасным:
– Вы напоминаете мне английскую розу.
Верити покраснела от сделанного ей комплимента и увидела в зеркале Присциллы, что выглядит действительно неплохо – не Кассандра, конечно, но вполне миловидная девушка, с которой приятно провести время. Во всяком случае, такой она казалась Питеру. Он протянул ей руку, и она направилась к нему.
– Спокойной ночи, старушка Присси, – сказал Питер, обращаясь к кабинету, и его голос впервые дрогнул.
– Почему вы так говорите? – спросила Верити, стараясь не думать о том, какое впечатление произвели на нее его слова.
– О, я знаю, что Присси не стара, не старше, чем вы, моя роза, но она чопорна, не так ли? И слава Богу! Итак, куда мы направимся?
Питер выбрал итальянский ресторан – довольно уединенное место. На отдельных столиках для двоих были скатерти в красную клетку. Он заказал крепкое вино, равиоли и очень вкусный салат Он также заказал оркестру музыку. Верити, увидев банкноту, которую он достал из кармана, запротестовала, но Питер остановил ее, прижав палец к губам:
– Тише, моя роза.
Все было восхитительно. Проводив Верити до двери ее дома, он не испортил ничего в своем стремлении приблизить волшебный миг, удовольствовавшись лишь легким поцелуем в щеку. У Верити еще никогда не было столь чудесного вечера.
Она долго стояла у окна, разглядывая мерцающий залив, впервые за все это время не думая о Робине, Адель, о магазине и его посетителях, забыв даже прекрасную Кассандру, Барта… Она думала только о Питере, самом молодом, самом прекрасном принце.
Она чувствовала себя околдованной и решила, что, если с ней больше ничего не случится, то и этого будет вполне достаточно для грез.
Однако на следующий день Верити поняла, что все только начинается. Когда она утром пришла в «Женский замок», Питер был уже там. Первое, что она увидела, была его болтающаяся нога. Сам он, без сомнения, флиртовал с секретаршей. Как он сказал? «Она чопорна, и слава Богу». Верити подумала о том, что почувствовала бы Присцилла, услышав это.
Когда она вошла, Питер вскочил со стула и прошел через кабинет, чтобы поздороваться с ней. Он склонился низко, с преувеличенной галантностью и поцеловал ее руку, но его взгляд ясно говорил Верити, что он целует ее губы. Присцилла хранила холодное молчание.
Не понимая причины ее холодности – ведь Питер, в конце концов, был свободен – Верити тихо сказала:
– Я не ожидала встретить вас здесь, Питер, по крайней мере так рано. Доброе утро, Присцилла. Тебе не нужно представлять мне третьего Принца. Я познакомилась с ним вчера вечером.
– Понимаю, – сухо произнесла Присцилла.
Верити испытывала странную неловкость, сама не понимая, почему. Она повесила пальто и надела рабочий халат. Увидев, что пришел клиент, она с облегчением направилась в магазин.
Однако Питер пошел вслед за ней. Он не только сопровождал ее, но и помог с продажей. Верити была уверена, что покупатель купил больше, чем собирался вначале. «Он действительно красивый принц», – подумала она.
Утро выдалось нелегким. У Верити даже не было времени поговорить с Питером. За ленчем, однако, Питер, который все еще был здесь, взял один из сэндвичей, приготовленных Присциллой, и спросил, обращаясь к Верити:
– Мы встретимся сегодня вечером? Я предлагаю отведать индонезийскую кухню.
Немного смущенная, Верити сказала:
– Возможно, Присцилла тоже хотела бы пойти.
Слова Присциллы «Нет, спасибо» и смех Питера раздались одновременно.
– Я занята, – проговорила Присцилла.
– Она же старая, степенная женщина, – усмехнулся Питер.
Вторую половину дня Питер не отходил от Верити. К счастью, покупателей было много. Иначе Питер попытался бы сделать нечто большее, чем просто помогать ей в работе.
Миссис Принц говорила, что Питер никогда не брался за дело основательно. Но сейчас он буквально рассыпался перед Верити и клиентами, продавая с помощью своего обаяния гораздо больше, чем смогла бы сама Верити, несмотря на ее знания и опыт. В половине шестого он воскликнул:
– Кончай работу, Верити Тайлер!
– Я всегда остаюсь до шести, – возразила она.
– Но не сегодня. Надеюсь, ты не устала и мы потанцуем так же хорошо, как и поужинаем, крошка.
– В индонезийском ресторане?
– Ты никогда не бывала там? – засмеялся Питер. Новых клиентов не было. Верити украдкой взглянула на улицу – там тоже никого. Она чувствовала себя немного неловко. Хотя, почему, собственно, она должна испытывать такое чувство? Она пошла в кабинет и сказала Присцилле, которая явно собиралась задержаться на работе, что уходит.
– Хорошо, – сухо отреагировала Присцилла.
Этот вечер, так же как и предыдущий, был настоящим волшебством. Танцуя с Питером, Верити почувствовала трепет, которого раньше никогда не испытывала. Но раньше она не встречала такого мужчину, как Питер.
– Я думала, что ты похожа на Кассандру, – сказал он вдруг.
– Но Кассандра прекрасна…
– А ты – роза. Знаешь ли, – он таинственно улыбнулся, – мне всегда нравились цветы – орхидеи, лилии и прочее. Но я никогда не думал, что влюблюсь в колючую розу.
– О, Питер! – запротестовала она.
– Это правда, дорогая.
– Дорогая? Ты меня почти не знаешь.
– Этого достаточно, – заверил он ее.
– Такие вещи не происходят слишком быстро… я не имела в виду…
– Это произойдет.
Да, – подумала Верити. Это должно произойти, говорило ее сердце, потому что Питер вытеснил все остальное. Она думала только о Питере. Даже образ Робина потускнел. Адель, Присцилла, Барт…
– Дорогая, о чем ты думаешь? – спросил Питер.
– В данный момент о твоем брате.
– Мэтью или Барте?
– Я не знакома с Мэтью.
– Значит, ты думала о Барте. – Питер сделал нелепый жест.
– Почему ты так делаешь?
– Я не могу точно сказать. Барт был единственным, кто омрачал мне жизнь. С детства. Я всегда был прям и честен. Я был тверд со всеми – с матерью, Мэтью, моими учителями. Но никогда с Бартом. Даже после того, как произошел несчастный случай и Барт стал менее… стал не таким, каким был раньше, он все еще имел превосходство надо мной. Я восхищаюсь им больше всех на свете… Но давай не будем говорить о нем. Он сейчас выписался из клиники и вне опасности, не так ли?
– Да, Питер, – сказала Верити, немного озадаченная. Следующим вечером они пошли в новый ресторан. Музыка была мягкой и обволакивающей. И столь же мягко покоилась рука Питера на волосах Верити.
– Похоже на шелк, – улыбнулся он.
Верити не отодвинулась, ей хотелось, чтобы его рука оставалась там всегда. И чтобы Питер остался с ней навсегда. Она чувствовала себя хрупкой, как паутинка, и бестелесной, как шелк, – так он сказал о ее волосах. Окружающий мир не имел для нее значения – ни Робин, ни Адель, никто в мире, кроме Питера. Это было волшебство, мир воображения… и после этого Верити не хотелось возвращаться к реальности.
Сидя за столом напротив Питера, она поймала взгляд его голубых глаз. Несмотря на поразительное семейное сходство, у Барта были карие, а не голубые глаза. Но почему она вспомнила сейчас о Барте?
– Это правда, не так ли? – улыбнулся Питер.
– Что?
– То, что ты сейчас чувствуешь.
Верити хотела спросить: «А что я чувствую?» – но не смогла. Вместо этого она слушала Питера, обаятельного Питера, красивого принца, который говорил:
– Так мало времени… лишь несколько дней… но дорогая, моя дорогая Верити, я уже верю, что мы любим друг друга.
Да, она любила, потому что знала: никогда в жизни она не чувствовала ничего подобного. У нее были друзья, начиная от Робина, по-братски заботящегося о ней, и кончая тем, кто был для нее больше, чем другом, но ни с кем рядом она еще не ощущала того волнения, того сладкого безумия, которое испытала с Питером. Если это чувство захватывающего восторга и означало любовь, то, значит, она очень сильно влюблена.
Верити стояла у окна, глядя на мерцающий огнями залив. Тишина вокруг казалась ей почти нежной.
Небольшое буксирное судно, заметное лишь благодаря своим сверкающим огням, прошло через залив. Буксир был очень маленький, но он оставил за собой расходящиеся круги мерцающей ряби.
Частенько по ночам, не в силах уснуть, Верити мысленно возвращалась к беседам и встречам с Питером. Красивый принц… Да, волшебство было, но волшебство мимолетное. Она гнала прочь сомнения, но они возвращались и еще глубже укоренялись в ее сердце. Питер, если отбросить его эффектную внешность и обходительные манеры, все чаще представлялся ей человеком поверхностным, быстро и легко увлекающимся, не имеющим твердых принципов. Не это ли послужило причиной его недавней размолвки с Бартом и отъездом из Сиднея?
Верити решила дождаться письма Питера, прежде чем делать какие-то выводы.
Но день шел за днем, а писем все не было…
– Все будет хорошо, мистер Принц.
– Действительно?
Верити с неприязнью взглянула на Барта. Она не ответила, чувствуя себя униженной, и он сказал с ухмылкой:
– Зачем эти увертки и недомолвки? Зачем эта фраза «Все будет хорошо, мистер Принц»? Почему прямо не встать и сказать: «Да, я против», почему мисс Тайлер?
– Мы не можем оставить этот вопрос? – сухо спросила она.
– И возобновить разговор о Питере?
– Почему бы и нет? Между мной и Питером…
– … ничего нет, – резко закончил Барт.
– Вы можете ошибиться.
– Только не я.
– Откуда вы знаете? Я хочу сказать, что…
Барт не перегнулся через стол, но его глаза, казалось, бросились вперед, чтобы встретиться с ее взглядом.
– Я знаю, – тихо произнес он.
Верити внезапно почувствовала, что ненавидит его, и гораздо сильнее, чем он думал. Почему, ну почему все так переменилось в ее сердце? Или это лишь перемена мыслей?
– Я люблю Питера! – крикнула она сердито и с вызовом, но без уверенности внутри. И, почувствовав себя уязвленной, добавила: – И он любит меня.
Тогда Барт презрительно засмеялся:
– Это я знаю.
– И что вы знаете?
– Что Питер уже почти забыл вас. Мне жаль… Я хочу сказать, мне жаль, что вас обидели, но таков Питер.
– Вы не очень верный брат, – саркастически заметила Верити.
– Я любящий брат, я понимаю его и хорошо знаю его слабости.
– Слабости? И я в их числе?
– Это ваши слова, мисс Тайлер, но если вы так ставите вопрос, то да. Питер – как вам объяснить? – уязвим, что ли. Такие случаи происходят с ним часто…
– Какие случаи? – раздраженно прервала Верити.
– Мальчик встречает девочку, – жестко сказал Барт.
– Вы невозможны.
– Зато весьма сведущ. Питер искренне говорит каждое слово… но лишь до тех пор, пока говорит. У меня нет никаких сомнений, что он уже забыл вас.
– Вы не понимаете… – попыталась объяснить она.
– Нет, – тихо, стараясь быть вежливым, прервал он, – это вы не понимаете. Вы не понимаете, что Питера нужно знать – и пока его знает только одна женщина, но это не вы и не его мать.
Женщина… Верити вспомнила, что раньше говорил ей Барт. Он сказал: «Питер уже занят». Но кем?
Барт прервал ее размышления, уже без излишней учтивости.
– Послушайте, мисс Тайлер, вас не обидели, даже не тронули. Оставьте эту маску обиды.
– Я и не знала, что выгляжу обиженной, – огрызнулась Верити.
– Вы не обратили внимания на то, как вы выглядели, когда впервые появились в магазине?
– И как я выглядела?
Наступила долгая пауза. Верити даже усомнилась, услышал ли ее Барт. И тогда он сказал:
– Прекрасно. – И больше ничего не добавил, ничего не объяснил.
– Я отвезу вас домой, – проговорил он через некоторое время.
– Нет, спасибо.
– Это то, что вы сказали бы Питеру?
– Я не хочу, чтобы меня отвезли домой.
Вместо ответа Барт встал из-за стола, оплатил счет, и они покинули ресторан. Не спрашивая ее, он открыл дверь машины, и Верити безропотно села.
Они ехали молча. Даже когда развели мост и им пришлось ждать, они не разговаривали. Верити взглянула вниз, на корабль, который проходил через пролет. Она ни о чем не думала. Просто сидела и смотрела. Интересно, о чем размышляет сейчас Барт Принц?
Когда машина остановилась около ее дома, рука Верити потянулась к дверце. Она должна выйти и зайти в квартиру, прежде чем он… Но тут она почувствовала, как на ее руку легла рука Барта, не позволяя нажать на ручку.
– Вы так торопитесь.
– Пожалуйста, не надо, мистер Принц…
– Вы и Питеру так говорили?
– Это уже слишком! – взорвалась Верити.
– Напротив, это только начало. Так вы говорили то же самое? Вы сказали: «Пожалуйста, не надо, мистер Принц», так или нет?
– Нет, – честно призналась она.
– Однако мне вы это сказали?
– Но вы… вы не ваш брат! – Верити даже не успела осознать своей жестокости. Эти слова невольно вырвались у нее. И произвели немедленный эффект. Верити увидела, как к Барту вернулось прежнее ожесточение. Его рука ослабела. Он вышел из машины, обошел ее и открыл Верити дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18