– Да, должен был поехать Питер, – кивнула Присцилла, но Питер вдруг исчез куда-то… Питер есть Питер… Таким образом Барт, как всегда, поспешил на помощь… Мы были в это время в саду, та маленькая девочка и я. Барт ушел в дом поговорить с сестрой-хозяйкой. Мы никогда не узнаем, как начался весь этот ужас, может быть, кто-нибудь из детей решил зажечь сухие листья, которые собрал садовник. Или попала откуда-то искра, из мусоросжигателя или еще откуда… – Присцилла вздохнула. – В любом случае все, что я могу вспомнить, это то, что девочку сразу же объяло пламя. Я побежала к ней. Потом… – она слегка содрогнулась, – огонь охватил и меня.
Что было после, я не могу вспомнить… но мне рассказали. Мне сказали, что Барт спрыгнул с балкона с такой высоты, что ударился сильнее, чем просто при падении, и тем не менее, несмотря на ужасный ушиб, побежал через сад, схватил меня, бросил на землю и стал катать по ней, чтобы сбить пламя… Затем он бросился к ребенку и сделал то же самое. – Присцилла опять вздохнула. – Я не видела этого, – повторила она. – Я потеряла сознание. Потом прибежали люди и унесли меня. Я не видела, как ужасно пострадал Барт, пытаясь спасти этого ребенка. Самое страшное было то, что он действительно спас девочку, как и меня, но, к сожалению, у бедной крошки оказалось больное сердце и она умерла в клинике. Мэтью тысячу раз пытался объяснить Барту, что ребенок все равно долго бы не прожил. Но Барт не хотел понимать это. Он считал, что именно он был виноват в смерти девочки.
Наступила длинная пауза.
– Он провел долгие месяцы… год… в больнице. И за это время очень озлобился. Он отбросил все мысли о продолжении карьеры. Я думаю, – посмотрев на Верити, сказала Присцилла, – именно из-за этого ты сделала вывод о нашей связи. Я навещала Барта все время, я понимала, через что он прошел. Когда двое людей так соединены, тогда возникает, должно возникнуть, истинное взаимопонимание.
– Но миссис Принц тоже так считала, – рассеянно сказала Верити. Она думала о Барте и том ужасе, который ему пришлось пережить.
– Я допускаю это. Между нами существует незримая связь, и я ожидала, что это когда-нибудь выйдет наружу. – Присцилла посмотрела прямо на Верити. – Ты не будешь возражать?
– Возражать? Я?
– Потому что, – продолжала Присцилла, не обращая внимания на вопрос Верити, – Это всегда будет так… взгляд и память. Ты не должна думать, что…
– Присцилла! – Верити ждала, когда та оторвется от своих мыслей, потом настойчиво спросила: – Но если это не Барт, тогда?..
– Тогда кто? – перебила ее Присцилла. – Но я только что сказала тебе. Другой Принц, конечно.
– Но остается только…
– Питер? Да. Именно Питер. Ты поражена? Да, я думаю, ты должна быть удивлена. У Питера есть все, а я – серая мышка.
– Нет! Ты никогда ею не была.
– Но это так, – мягко проговорила Присцилла. – Питер сказал мне… как раз перед отъездом сюда… Верити… о Верити, мы собираемся пожениться. Я всегда знала, чувствовала… что Питер тоже однажды поймет. Ему пришлось пройти через все, он должен был повзрослеть. Питер из тех, кому нужна опора… есть такие люди, ты знаешь… И я была именно таким человеком для него.
– Своего рода причал, Присцилла?
– Ты все прекрасно понимаешь. Сколько я знаю эту семью, Верити, столько Питер был «головной болью» для всех. Как я сказала, он так и не повзрослел. Слишком много красоты, обаяния, слишком много того, что можно за это приобрести. Но я знала, что когда-нибудь стану необходима ему, и когда он приехал из Мельбурна в Сидней на помолвку Мэтью и Кассандры, это случилось… Ты ему была не нужна, ему не нужна была ни одна из тех многих женщин, в которых он «влюблялся», – Присцилла усмехнулась, – но только не старушка Присси. И я ждала. – Она наклонилась к Верити. – Я иногда гадала, может ли это произойти, но всегда верила, что да, что все будет хорошо. Барт знал о моих чувствах. Он поддерживал меня. Каждый раз, улыбаясь мне, он говорил мне это… а ты думала…
– Да, – кивнула Верити, – я думала другое.
– Я буду сдерживающим началом для Питера, – призналась Присцилла, – но он, по-моему, подошел к тому этапу, когда готов к этому. Может быть, Питер слабый… да, я знаю, что он действительно слабый… но слабость пройдет, а если даже не пройдет, у меня достаточно силы и способностей на двоих. И я чувствую, что со временем он перестанет негодовать по поводу этой силы… что я ему начну нравиться за это.
– Он полюбит тебя за это, – взволнованно сказала Верити.
Теперь щеки Присциллы из розовых превратились в ярко-красные.
– Я знаю, – улыбнулась она. – Потому что он мне уже сказал это.
Несколько минут пролетели в счастливой тишине.
– Еще с одним Принцем все понятно, – заметила Верити, нарушая молчание.
– Да. Остался только Барт?
«Остался только Барт»… Если бы Присцилла знала правду! А что было правдой? То, что Барт был не совсем женат, поскольку его брак вовсе не был настоящим браком.
– Присцилла, – внезапно спросила Верити, – ты удивилась, когда я уехала?
– Нет, – ответила Присцилла. – Твой брат умер, и после этого, чтобы успокоиться, ты приехала сюда. Это была часть работы.
– Да, – печально повторила Верити, – часть работы… – Потом спросила, с трудом подыскивая слова, но заставляя себя сделать это: – Ты знаешь, что скоро и с Бартом все будет понятно?
– Что ты имеешь в виду, Верити? – В голосе Присциллы чувствовалась насмешка.
– Барт… и жена моего брата… – начала Верити строгим голосом.
– Адель?
– Да, Адель.
– Но здесь ты не права. – Присцилла смотрела на нее с удивлением. – Адель? Никогда.
– Именно Адель… Они могли пожениться еще до того, как Робин приехал сюда.
– Этого никогда не могло случиться, никогда в жизни. Я лучше знаю, Верити, я много лет рядом с Принцами. Не знаю, может быть, Адель и хотела этого, но Барт никогда… никогда.
– Тогда тебе известно слишком мало. Ты не знаешь, что Барт… что он… – Но голос Верити замер. Она не могла сказать Присцилле: «Ты не знаешь, что мой муж через два дня после венчания позвонил Адель, как только узнал, что она свободна, и они…»
– Я знаю достаточно, – уверенно проговорила Присцилла. – Я знаю и собираюсь рассказать тебе, Верити, готова ты к этому или нет. Это твоей любви хочет Барт, и хотел всегда, с самого начала. Нет, не пытайся остановить меня. Я прошла с Бартом слишком через многое, чтобы не знать этого.
– Но он никогда ничего не говорил…
– Барт не мог. Он был слишком подавлен тем, что случилось в его жизни. Он не был уверен в себе. Он бы сказал тебе все это… если бы ты помогла.
Если бы она помогла? Верити знала, что сделала все, кроме этого.
– Но ведь Адель… – удрученно настаивала она.
– Никогда ничего для него не значила… за исключением того, что, возможно, он испытывал к ней жалость. У нее было много неприятностей, а поскольку Барт понимал чужую беду… Кто это может сделать лучше него? Барт всегда был готов помочь любому человеку.
– Он и сейчас продолжает помогать, – с горечью сказала Верити.
– Он богатый человек.
– Не только материально… – Верити вспомнила вечер после похорон Робина и голос Барта в квартире Адель. Вечер, который перешел в ночь. В дни. В недели.
– Но в основном именно так, именно деньгами, – продолжала говорить Присцилла. – Например, после смерти твоего брата он пришел к Адель, чтобы дать чек на… – Она назвала сумму, которая совершенно ошеломила Верити.
– Так много? – произнесла она наконец.
– Так много, – подтвердила Присцилла.
– Ты уверена?
– Я сама выписывала для него чек. Зная Барта так хорошо, как я его знаю, думаю, что выглядела слишком удивленной, потому что он сказал: «Это надолго, Цилла». Он мог иметь в виду – надолго для Адель или надолго для него… что он не скоро сможет выписать следующий чек. Поскольку, конечно, его не будет долгое время.
Сначала слова ее не дошли до Верити, но потом она сообразила.
– Что ты имеешь в виду, Присцилла? – спросила она.
– Барт ложится в клинику. Разве он не сказал? На этот раз все будет гораздо серьезнее. Ему предстоит несколько операций. Мэтью наконец убедил Барта пройти через это.
– Когда? – Верити не узнала своего голоса.
– Первая из операций и самая решающая, поскольку, если она будет неудачной, то… – Присцилла замолчала и слегка пожала плечами.
– Ну? Ну же, Цилла?
– Должно быть, очень скоро. Может быть, даже сейчас… Зачем, Верити?.. Верити, что ты делаешь?
Но Верити уже неслась по дому как ураган с криком:
– Грета, Грета, дорогая, где вы? – А найдя хозяйку дома, быстро заговорила: – Грета, я уезжаю в Сидней с Присциллой. Мне так жаль! Когда-нибудь я вернусь и продолжу свои занятия с мальчиками. – Верити выдавила напряженный короткий смешок, который превратился во всхлипывание. – По крайней мере, Грета, – пообещала она, – я вернусь, чтобы объяснить.
– Знаете, милая, – сказала Грета, – я могла ошибаться относительно Криса, но вряд ли я ошибаюсь в отношении всего остального… Вы не вернетесь, Верити.
– Вернусь, Грета. Я обещаю.
– Нет, Верити, вы… и Барт вернетесь вместе, – улыбнулась Грета.
– О, Грета! – воскликнула Верити, не останавливаясь, чтобы выяснить, как шведка догадалась. – Пожалуйста, верьте в это. Пожалуйста! – И она добавила: – Верьте в нас.
У себя в комнате Верити плача повторяла:
– Пожалуйста, верьте в нас. – И торопливо бросала свои вещи в чемодан.
Глава двенадцатая
Присцилла не задавала вопросов. Она, вероятно, была удивлена этой сумасшедшей, ураганной гонкой по дому и заявлением Верити, что они возвращаются в Сидней вдвоем, но когда Верити вышла, неся свои чемоданы, и объявила, что они могут уехать сегодня и Гуннар сейчас по телефону заказывает им билеты, Присцилла просто одобрила ее и сказала, что такая компанию для путешествия домой ее вполне устраивает.
Она так и сказала «домой», и Верити сразу же подумала: «Домой? Но где же мой дом?» Ее квартира в Балмейне была сейчас, наверное, уже сдана. А дом Барта? Могла ли она?..
О нет, она знала, что не имела права.
– А я действительно имела в виду дом. Мой дом, – как бы читая мысли Верити, сказала Присцилла. – Ты отказалась от квартиры, когда уезжала сюда, так что теперь должна поехать ко мне и жить со мной, пока не подберешь себе что-нибудь подходящее. В том случае… если это понадобится. – Присцилла слегка улыбнулась.
Верити позволила себе насладиться утешением, что у нее появилось место, куда поехать, и вместе с тем она не хотела обременять сейчас Присциллу и Питера.
– Ну если только на несколько дней… – заметила она.
– На столько, на сколько тебе понадобится.
– А… Питер не будет возражать? – улыбнулась Верити.
– Не беспокойся об этом. – Присцилла ответила тихо, но уверенно. – Я так долго ждала Питера, что теперь ему будет полезно подождать меня.
– Тогда, если ты уверена…
– Верити, я еще никогда не была более уверенной за всю свою жизнь… Во всем… В противном случае разве стала бы я говорить с тобой так?
– Нет, Цилла, не стала бы, – согласилась Верити.
Они снова замолчали, Присцилла вернулась к своим мечтам, Верити – к своим мыслям.
Их пришли проводить Большой Гуннар, Грета, Гуннар и Ульф. Как только маленький самолет вырулил на узкую взлетную полосу между выцветшей травой и прошлогодними одуванчиками, на аэродром примчался Крис. И последний взмах руки Верити предназначался именно ему.
Верити смотрела вниз, на местность, над которой они пролетали. Безлесые равнины сменились плоскогорьями, скоро они будут пролетать над горами, над тем маленьким отелем, где они с Бартом провели свою первую ночь вместе… Когда это было? Один месяц и целую вечность тому назад.
Наконец внизу показались окрестности Сиднея.
Верити не думала сейчас о том, как она все испортила, тревога за Барта отбросила все остальные мысли на задний план. Пусть с ним все будет хорошо – только об этом она могла думать сейчас. Пусть эта первая, решающая операция пройдет удачно!
– Пристегнись, – напомнила ей Присцилла, сидящая рядом с Верити. – Мы почти на месте.
Верити защелкнула ремень безопасности, и их самолет вскоре приземлился.
По настоянию Присциллы они сразу поехали к ней на квартиру.
– Мы сначала оставим вещи, Верити, – сказала она. – В больницу могут все еще не пускать посетителей. Во всяком случае, будет лучше сначала позвонить.
– Да, конечно. – Верити понимала, что Присцилла права. Но когда они взяли такси, чтобы добраться до района, где жила Присцилла, Верити спросила:
– Цилла, а ты уверена?
– В том, чтобы ты жила у меня? Абсолютно.
Но Питер, ожидающий Присциллу дома, не был уверен, и это было самое приятное, как откровенно сказала ему Верити, что она от него услышала.
– Ты услышишь много еще более приятного, – ухмыльнулся Питер. – Но не от меня. Верити, я буду откровенен с тобой и скажу, что не в восторге от твоей идеи жить здесь. Как долго ты намерена мешать моей новой любовной интриге? Я не против, если день или чуть больше, но…
– Питер! – упрекнула его Присцилла.
– Извини, дорогая. – Питер одарил ее улыбкой.
Когда она вышла, чтобы приготовить кофе, он победно, по-мальчишески посмотрел на Верити:
– Когда я сказал «моя новая любовная интрига», я был не прав. Потому что, думаю, я любил Присси с того момента, когда впервые увидел ее, что было много лет назад. Но тогда я был совершенно поглощен собой, я просто был не в состоянии понять того, что не имело отношения ко мне. Спасибо небесам, что у Присциллы хватило мудрости дождаться, когда я осознаю свои чувства. И вот это произошло, и мне остается сейчас только сожалеть о том, что этого не случилось раньше. Сумасшествие, не так ли?
– Именно сумасшествие, но с твоей стороны, Питер, – ответила Верити.
Он капризно кивнул:
– Но и со стороны моей любимой тоже, в какой-то степени. Но лучше поздно, чем никогда. Я знаю, что все, что говорю сейчас, звучит для тебя странно… Я имею в виду после того, как ты и я… после того, как мы…
– Продолжай, Питер, – улыбкой ободрила его Верити.
– Потом Кассандра… Другие девушки до этого… Но они ничего не значили. Ты, – он виновато улыбнулся, – ничего не значила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18