– Прости, но я не могу, – покачала головой Верити. – Сейчас любая инициатива должна исходить от него.
– От лежащего в постели? От человека, неспособного двигаться? Не будь такой жестокой, дорогая. О нет, Верити, прошу тебя, прояви инициативу еще раз.
– Но почему? Почему, Мэтью? Почему ему не лучше? Ты сам сказал это.
– Состояние его удовлетворительное, он, конечно, поправится. Правда, у нас есть сомнения относительно того, до какой степени он выздоровеет. Верити, в тот раз тебе удалось заставить Барта бороться. Сделай это еще раз.
– Я не помню, что делала тогда, – честно ответила Верити. Это было удивительно, но она до сих пор не могла точно вспомнить тот день. Однако в конечном итоге она согласилась посетить Барта с Питером и Присциллой.
Глава тринадцатая
Шагая вместе с Питером и Присциллой по больничному коридору к палате Барта, Верити чувствовала, как сильно бьется ее сердце. Верити не знала, сказали ли Барту, что она придет.
Когда они вошли в палату, Барт сидел в постели, обложенный со всех сторон подушками; он был очень бледен и худ.
– Однажды с твоим приходом я избавился от ужасной депрессии, – бросил он Верити вместо приветствия. Так Барт словно вернул прошлое.
Барт о чем-то говорил с братом, а Верити все время молчала, пока вдруг не осознала, что Питер и Присцилла незаметно ушли. Она осталась а палате одна.
– Так ты вернулась в магазин? – спросил наконец Барт, нарушая тишину.
– Да. Пока Питер и Присцилла… пока они…
– Ты можешь им понадобиться, имей в виду, дорогая. – Он коротко рассмеялся.
– Не знаю, останусь ли я, – сказала Верити.
– Вернешься к Грете?
– Нет.
– Тогда, – произнес Барт раздраженно, – может быть, на ближайшее к ней хлопковое поле?
– Нет. Как бы я могла, если…
– Да? – спросил он резко.
– Я не могу, – ответила она.
В палате опять повисла тишина. Верити первая нарушила ее:
– Я никогда не думала, что Питер и Присцилла…
– Но я же говорил тебе о Питере.
– Возможно, но я по-прежнему считала, что это были Присси и ты.
Барт пожал плечами:
– По-моему, это была идея моей матери.
– А твое бережное отношение к Присцилле? – Верити говорила, не глядя на него. – Барт, – с чувством начала она, – я только хочу, чтобы ты знал, – мне все известно о том пожаре… Мне жаль, что тебе пришлось столько пережить… Я понимаю, что ты чувствуешь.
Боль от воспоминаний исказила лицо Барта, но он справился с собой и перевел разговор на другую тему.
– Я ожидаю доктора, хотя раньше никогда не думал, что соглашусь на такое лечение…
И они опять замолчали.
Верити чувствовала, что не вынесет этих пауз.
– Мэтью сказал, что первая, определяющая операция была успешной, а раз так, то и в будущем все сложится хорошо.
– Да, – почти безразлично согласился Барт, – мне он тоже говорил это.
– Тогда ты сможешь, – легкомысленно продолжала Верити, она вдруг почему-то побоялась быть серьезной, – и тогда ты сможешь исполнить все свои заветные желания. Если бы твой брат Питер был здесь, он бы сказал: «Какая замечательная беседа». – Верити рассмеялась, но смех ее прозвучал неискренне.
Она видела, что Барта не интересовало, что бы сказал Питер… он слушал только то, что говорила она.
– У меня никогда не было никаких желаний, – усмехнулся он. Кроме того… зачем… Я не знаю, хочу ли я вообще что-нибудь сейчас.
– Ты знаешь, что Питер собирается работать в «Женском замке»?
– И, несомненно, он преуспеет в этом гораздо больше, чем я.
– Я бы на твоем месте не согласилась. Вспомни хотя бы свою коллекцию светильников.
– А зачем? Ни одна из этих ламп не проливала ни на что свет.
– Свет?
– Свет истины, я имею в виду. – Барт так произнес слово «истина», что Верити едва сдержала дрожь, охватившую ее.
– Ради Бога, Верити! – вдруг взорвался он. – Давай наконец прекратим этот взаимный обмен ударами.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты очень правдива, не так ли? Почему же ты так поступаешь?
– Как? Я не понимаю?
– Почему ты все перечеркнула? О, я знаю, у тебя есть склонность к этому… Сначала Питер, потом Мэтью, после меня Крис Боливер. Но почему… почему ты так поторопилась? Оставила несколько слов на листе бумаги, и все… Зачем?
Верити молчала.
– Мы же договорились. Я не торопил тебя. И не собирался…
– Это была моя ошибка. Я согласилась, потому что… Ты сам все знаешь, я сказала…
– Ты сказала, но я не принял этого. И не принимаю этого сейчас. Почему? Почему ты делаешь такие вещи? «Потому что я звонила Адель, и ты взял трубку, – думала Верити. – Если бы ты мне все рассказал раньше, все было бы по-другому».
А вслух она произнесла:
– Потому что ничего не имело бы значения, если бы ты платил мне деньги, фактически купил.
– Прекрати!
– Ты же хотел знать.
– Прекрати! – Барт замолчал, но спустя некоторое время заговорил снова: – Да, мы заключили сделку, но я бы ждал, пока ты не забыла бы о деньгах… Я не мог иначе, тогда не мог… Но ты исчезла…
– Я… – попыталась что-то сказать Верити, но Барт не дал ей говорить.
– Я прекрасно видел, какое у тебя было лицо, когда ты шла тем утром по тропинке вместе с Боливером. Ты уехала туда, чтобы найти что-то такое, чего я не смог дать тебе. Ты нашла это в Крисе. Это читалось на ваших лицах. Впрочем, как ты сказала, я купил тебя… Так чего же я мог ожидать от тебя взамен?
– Барт, Барт, пожалуйста, перестань! – Она должна остановить его. – Ты же ничего не знаешь! Когда ты увидел нас с Крисом, мы только что поговорили с ним по душам. Нет… – Верити остановила его жестом, – позволь мне закончить, Барт. Видишь ли, это совсем не то, о чем ты подумал.
Он молчал, опустив глаза.
– Крис Боливер до сих пор не может забыть свою умершую жену. Какое-то время он, правда, думал по-другому. Но он ошибался. Так ошибался, – закончила Верити, – что решил вернуться в Америку. – Она немного помолчала, вспомнив лицо Криса с вымученной улыбкой. – Тогда я… – продолжила она.
– Что ты?
– А то, – сказала Верити неуверенно. – Я тогда не знала… хотя Крис говорил мне, что я и ты…
– Не знала что? – Барт непонимающе смотрел на нее.
– Я ничего не знала, – разозлилась она. – Ну почему ты меня так испытываешь? Почему я не могу спрашивать и, в свою очередь, получать ответы? Как ты думаешь, что я чувствовала, когда позвонила, а ты ответил?
– Куда позвонила? Ради Бога, о чем ты все время говоришь, детка?
– Когда я позвонила на квартиру к Адель. В день похорон Робина. Всего лишь два дня прошло после… – Верити замолчала.
– После нашего венчания. – Закончил за нее Барт. Он помолчал. – Так все произошло из-за этого?
– Да, и я решила уехать. Присцилла только недавно рассказала мне правду. Она рассказала мне о том, что ты принес Адель чек. А до этого я думала…
– Что я и Адель?.. Боже, какая ты все-таки глупышка! – усмехнулся Барт.
– Я только сейчас узнала, – подытожила она неуверенно, – что это ты посылал ей деньги, чтобы она не догадалась о наследстве… А ты записал все эти суммы в свой маленький черный блокнотик? – спросила она, помолчав.
– Не говори так, Верити!
– А ты не делай больше попыток купить меня! – закричала она.
– Почему же нет? Ты же купила меня, не так ли? Вернее выкупила.
– Выкупила?
– У Сатаны, как ты, должно быть, думаешь. – Барт нервно рассмеялся. – Я умирал в этот день, Верити… да. Я почти умер. Это звучит драматически, но я знал, что без тебя мне незачем жить. А потом пришла ты и сказала. Ты сказал это, Верити.
– Что сказала?
Барт долго смотрел на нее вопрошающим взглядом, потом отвел взгляд. Но вскоре опять поднял глаза, и, к великому удивлению Верити, опять стал тем Бартом, которого она знала раньше.
– Признайся, когда ты услышала мой голос у Делли, – издевался он, – твоя гордость была уязвлена?
– Конечно, Барт, – сказала Верити не раздумывая. – Ведь мое сердце… – Она посмотрела на него удивленно, и он также посмотрел на нее. Неожиданно Верити вспомнила, как сидела возле его кровати после первой операции, молила Бога, чтобы он сохранил его… И совершенно ясно она услышала, что говорила тогда: «Барт, я здесь. Верити здесь. Барт, твоя жена здесь. Верити, твоя жена, здесь».
– Почему ты так удивился, Барт? – Она вернулась в реальность. – Да, сердце… Ведь я твоя жена.
По длинному больничному коридору уходил первый вечерний посетитель.
– Скажи это еще раз, – попросил Барт.
– Конечно, мое сердце…
– Нет, нет, Верити. Повтори… последние слова.
Через приоткрытую дверь были видны посетители. Барт смотрел на Верити, а она боролась со словами, которые никак не хотели говориться.
– Повтори это, – просил он.
В дверь просунула голову сестра и, многозначительно кашлянув, произнесла:
– Время! Пожалуйста, поторопитесь.
– Время для меня сейчас не имеет значения, – усмехнулся Барт, когда она скрылась. – Как бы то ни было, это подарок. И я не могу больше ждать. Я хочу услышать это сейчас.
– Ну хорошо. Если ты так просишь, Барт. Я была твоей женой. Я сейчас твоя жена. И всегда буду ею. О, Барт, любимый…
Они не заметили, как их губы слились.
– В тебе воплотились все мои мечты, – прошептал Барт, – я осознал, что действительно можно доверять своей жене, моя девочка.
– Ты осознал… – Верити отвернулась. – Но я не верю, что так будет все время… мой мужчина.
– Время посещения окончено. – Сестра явно считала утомительной для больного столь долгую беседу.
– Ты можешь остаться, – сказал Барт Верити, когда сестра опять вышла. – Ты провела ночь с Адель, помнишь? На следующий день ты меня покинула. Сейчас ты можешь компенсировать это событие.
– Но ведь была еще ночь в горах, которую тоже можно засчитать. – Она улыбнулась с видом победителя.
– В интересах истины, – тоже улыбнулся Барт. – Ну разве что учитывая смысл твоего имени, Верити.
– Я предпочла бы, – призналась она, – реальности прекрасную сказку.
Верити вышла в коридор – сестра наконец победила – и неожиданно опять вспомнила ту старую сказку, которую она часто рассказывала Робби. И почувствовала, что связана с ней всей своей судьбой. «Жили-были три принца: добрый принц, красивый принц и принц серединка на половинку…»
И принц, который был серединка на половинку, и оказался ее принцем…
Верити остановилась, чтобы дать сердцу успокоиться. Внезапно что-то заставило ее посмотреть вверх. Без сомнения, Барт убедил сестру или кого-то другого переставить свою кровать к окну. Он помахал ей рукой и послал воздушный поцелуй. Верити словно почувствовала его вкус на своих губах. И послала своему принцу ответный поцелуй.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18