Теперь она это знала.
Но кем была ему эта девушка? Сестрой? Женой? И где она теперь?
Неожиданно почувствовав, что вторгается во что-то очень личное, Тесс опять завернула портрет в льняную ткань и поставила его на место, среди других картин. Затем она направилась к выходу, не зная, почему, надеясь, что Александр не догадается, что она была здесь.
Спускаясь по лестнице, Тесс отметила, что день еще только начался, а она уже не знает, что ей делать дальше. Читать не хотелось. Надоело ей и путешествовать по дому.
Наконец, после бесцельных блужданий, ноги привели ее назад, в кухню. Почувствовав, как много она находилась за день, Тесс села за стол и принялась нетерпеливо барабанить пальцами по деревянной крышке стола.
Дом был так тих и спокоен. Тесс вспомнила, что еще сегодня утром мечтала провести день в одиночестве, но уже в середине дня поняла, что очень хочет услышать звук голоса другого человека. Трех месяцев одиноких скитаний и двух дней уединения в этом пустынном замке было достаточно. Ей хотелось с кем-нибудь поговорить. Пусть даже с мужчиной, пусть с Александром. Все-таки это лучше, чем быть одной.
Тесс вспомнила, каким озабоченным был взгляд Александра, когда прошлой ночью она испуганно отскочила от него. Неожиданно Тесс поняла значение этого взгляда. Дурные намерения, с которыми она связывала Александра, даже не приходили ему в голову. И сейчас ее страх казался глупым. Ведь после того, как Александр отнес ее наверх, в спальню и там отпустил, он больше не прикасался к ней. Наверное, она недооценивает его.
Тесс знала, что не все мужчины были такими, как Найджел. Ее отец, приходский священник с кроткими и мягкими манерами, никогда не поднимал руку на мать. Александр тоже не причинил ей зла. Она должна перестать судить о мужчинах только по своему мужу.
— Александр Дюмон не похож на Найджела, — сказала она себе, надеясь, что это правда.
Тесс обвела кухню беспокойным взглядом. Ей не хотелось думать о Найджеле, она не хотела ворошить былое. Ей хотелось что-нибудь сделать, хотелось быть полезной. Безделье и одиночество становились уже утомительными.
Взгляд Тесс упал на комки пыли на плите. Деревянный стол был завален грязной посудой. Вокруг стола валялись бутылки с льняным маслом и старые использованные кисточки. В голове Тесс неожиданно созрел план, и, выпрямившись на стуле, она уже по-другому думала об отказе Александра. А что, если она просто начнет действовать, выполняя работу экономки? Чтобы убедить Александра в такой необходимости, не проще ли было доказать ему, насколько полезной может она быть, показать ему, как улучшится его жизнь, если в доме будет порядок? Она начнет уборку с кухни.
Окрыленная только что принятым решением, Тесс стала искать щетки, тряпки и ведро. Комнату за комнатой, она уберет все и снова превратит это пыльное, заброшенное место в дом. Александр убедится в ее искренности и трудолюбии. Она отблагодарит его за то, что он приютил ее, докажет, что еще на что-то способна. Правда, он уже сказал «нет» ее плану, но Тесс считала, что не стоит расстраиваться из-за одного отказа.
Тесс видела, что ей предстоит много работы. Знала она и то, что ее опыт в подобных делах ограничивался наблюдением за работой слуг. Но и это не отбило ее охоты. В конце концов, неужели так трудно будет убирать, готовить и содержать в порядке дом для одного мужчины?!
Когда Александр вернулся домой, день уже клонился к закату. Он прошел через сад и поднялся по лестнице. Положив альбом и поставив ведро с крабами, плавающими в воде, на рабочий столик, Александр двинулся было к вязанке дров, чтобы нащепать лучины для растопки. Но, пройдя несколько шагов, резко остановился, почувствовав, что в кухне что-то было не так, что-то изменилось. Александр огляделся по сторонам, но так и не нашел причины этого изменения. Нахмурившись, он положил руки на бедра, опять огляделся.
Солнечный свет, пробивавшийся сквозь высокие окна, яркими бликами отражался на белой отмытой крышке стола и на безукоризненно чистом полу. И вдруг он все понял.
Кухня была безукоризненно чиста. Все грязные тарелки были вымыты и расставлены по местам. Нигде больше не было видно валяющихся кисточек, тряпок и бутылок с льняным маслом. Его забрызганная грязью картина аккуратно стояла в углу. Пол и крышки столов сверкали чистотой. Нигде не было ни пылинки.
Его гостья явно не обратила внимания, что он отказался от ее услуг. Интересно, куда она положила его кисточки? Александр раздраженно пнул ногой стул и пробормотал три самых грязных ругательства из тех, которые знал.
Всю прошедшую неделю он был уверен, что девушка умирает, а она не только не умерла, но даже выбралась из своей комнаты и принялась за уборку дома. Его дома. Неужели он непонятно сказал ей, что не нуждается в услугах служанки? Он не хочет, чтобы она наводила порядок в его вещах и клала их не туда, куда надо.
Александр хорошо понимал, что старалась сделать девушка. Mais oui. Она пыталась доказать ему, насколько удобнее станет его жизнь, если она останется здесь и будет ухаживать за его домом. Ну, уж этого он ей не позволит! Если она достаточно здорова для того, чтобы убирать в доме, значит, она вполне здорова и для того, чтобы уйти.
Когда же, в конце концов, Александр услышал мурлыкающий голос девушки, он был уже охвачен праведным гневом. Голос был тихим, но он отчетливо слышал его. Александр вышел из кухни и пошел на этот звук, решительно намереваясь сказать девушке, что он думает о ее маленькой интрижке.
Он нашел ее в столовой. Девушка стояла спиной к нему. Она подоткнула юбку на несколько дюймов, чтобы не запутаться в ней, и все же подол ее нижней юбки касался пола. На столе возле нее стояло ведро с водой и лежала куча тряпок. Все еще мурлыкая что-то себе под нос, девушка, покачивая бедрами, двигалась по комнате. Она подметала пол, и щетка в ее руках двигалась решительно и энергично.
Александр нахмурился, глядя на нее, разочарование его росло. Видя, что девушка подметает как настоящая служанка, и вспоминая, какой больной она была всего несколько дней назад, его охватывал гнев. И когда он заговорил, голос его был резким и суровым.
— Зачем вы все это делаете?
Подпрыгнув от неожиданности, Тесс обернулась и взглянула на него широко открытыми глазами. Она с трудом проглотила комок, застрявший в ее горле, крепко прижала щетку к груди и испуганно уставилась на Александра.
— Sacre Tonnerre! — вскричал он, раздраженный. — Разве я не провел около вашей постели целую неделю, стараясь вернуть вас с того света? — выкрикивая это, Александр яростно размахивал руками. — Сегодня лишь второй день, как вы выздоровели, а уже работаете как настоящая служанка! Mon Dieu!
Тесс не ответила, она лишь продолжала смотреть на него широко открытыми глазами.
— Разве я не ясно сказал вчера, мадемуазель? — кипятился Александр. — Разве я не сказал вам, что вы не будете моей экономкой?!
Большими шагами он приближался к девушке, она отступала назад по мере его приближения, и с каждым шагом ее удивленные и испуганные глаза раскрывались все шире. Когда же Тесс уперлась спиной в стену и ей некуда было больше отступать, она опустила глаза и уставилась в пол.
— Извините, — едва слышно прошептала она, не решаясь взглянуть на него.
Александра, не ожидавшего такой реакции, удивил ее покорный ответ. Он думал, что девушка будет убеждать, уговаривать его, умолять сжалиться над ней. Александр взглянул на худенькие ручки и заметил, как сильно эти ручки сжимают деревянную палку щетки. Пальчики ее дрожали, и это еще раз подтвердило вывод, к которому он пришел, размышляя ночью. Девушка боится его. Александр сложил руки на груди и нахмурился, глядя на нее. Он был раздражен и в то же время охвачен тревогой.
Спустя некоторое время Тесс слегка приподняла голову и взглянула на него. В глазах ее Александр увидел страх. И что-то еще. Покорность, смирение, грусть. Очень сильную грусть. Александр был поражен. Он стоял, неподвижный, глядя на девушку, и совсем не знал, что ему делать.
Наконец, он протянул руку и отобрал у нее щетку. Девушка вздрогнула, опустила руку, которой еще минуту назад держала щетку, и отпрянула назад, к стене.
И Александр не придумал ничего лучшего, как сказать ей:
— Если вы собираетесь быть моей кухаркой, так же, как и экономкой, вам следует сейчас начать готовить обед, мадемуазель, — он замолчал и потом добавил: — Если, конечно, вы достаточно хорошо себя чувствуете.
Тесс облегченно вздохнула и утвердительно кивнула головой. Видя, как испуг и грусть тают в ее глазах, Александр сердито вздохнул. Хочет он этого или нет, но он приобрел себе экономку.
Отставив щетку в сторону, Александр повернулся, чтобы уходить.
— Пойдемте со мной, — скомандовал он ей через плечо и вышел из комнаты.
Тесс послушно следовала за ним. Ей хотелось поблагодарить Александра за доброту, хотелось сказать, как она ему благодарна, но, глядя на его широкую, прямую спину, она не решалась сказать ничего. Трудно понять этого человека. То он бушует и сердится на нее, то соглашается с ее предложениями.
Когда Тесс увидела Александра, охваченного яростью, она была уверена, что он ударит ее. Ей казалось, что он тут же вышвырнет ее на улицу. Она подумала о том, что сделал бы Найджел на его месте, и содрогнулась от этой мысли. «Все позади, — убеждала она себя. — Найджел никогда больше не обидит ее. И не обидит ее ребенка».
Когда они пришли в кухню, Александр остановился и, указав на ведро, стоявшее на столе, сказал:
— Готовьте обед, мадемуазель.
Подойдя к столу, Тесс заглянула в ведро. В воде лежали четыре краба. Она смотрела на них, впервые подумав о том, что приготовление пищи не будет для нее столь же легким занятием, как уборка. Это будет гораздо труднее. Тесс взглянула на Александра. Но он молча стоял, прислонившись к столу, и, скрестив руки на груди, наблюдал за ней.
Тесс опять посмотрела на крабов и заметила, что один из них вяло зашевелился в воде. Вскрикнув, она отскочила назад.
— Они что, живые?
— Конечно. Я только что поймал их, — ответил Александр, задумчиво глядя на нее.
Тесс подавила в себе страх, стараясь припомнить, в каком виде подают крабов. Конечно, в салате. Фаршированными. Под соусом. Но все это, к сожалению, не поможет ей узнать, как же их готовить.
Тесс прикусила нижнюю губу, понимая, что ей придется делать вид, что она прекрасно знает, что и как делать. Если Александр узнает, что она не умеет готовить, не может даже вскипятить воду для чая, он изменит свое решение и вышвырнет ее отсюда. А тогда что она будет делать?
Расправив плечи, Тесс повернулась к Александру.
— У вас есть поваренная книга?
Его темная бровь удивленно приподнялась.
— Боюсь, что нет. И это просто счастье, что вы умеете готовить, n'est-ce pas?
— Да… мм… умею, — даже не покраснев, соврала Тесс. — Но я не знакома с вашей прованской кухней. У вас есть какие-нибудь рецепты?
Александр пожал плечами.
— Какая разница, как вы их приготовите? Ваш английский способ будет тоже хорош. Картошку и морковку вы найдете в огороде. — И, указав в сторону лежащего у железной плиты полена, которое он принес, чтобы нащепать лучины, Александр спросил: — Вам помочь развести огонь?
— Да, пожалуйста.
Тесс внимательно наблюдала за тем, как он разводит огонь, надеясь, что поймет, как на этой огромной железной плите нужно готовить. Александр развел огонь, закрыл висящую на петлях дверцу плиты и отошел в сторону. Прислонившись спиной к стене, он опять скрестил руки на груди и замер в выжидательной позе.
«Неужели он собирается стоять здесь и наблюдать, как она будет готовить?» — с ужасом подумала Тесс и, подойдя к Александру, сказала, надеясь, что голос ее звучит спокойно и непринужденно:
— Я уверена, что у вас много дел. Вы можете идти заниматься ими. Я позову вас, когда обед будет готов, — и непринужденным взмахом руки она указала ему на дверь.
— Очень хорошо, — Александр улыбнулся, поняв девушку с полуслова, и направился к двери, ведущей в холл. — Я буду наверху, в мастерской, — прибавил он. На пороге Александр задержался и, обернувшись, взглянул на девушку через плечо. — Мадемуазель, вы можете попытаться сварить их, — сказал он, имея в виду крабов. И, оставив Тесс этот маленький совет, вышел.
Не теряя времени, Тесс бросилась обшаривать кухню в поисках поваренной книги или коробки с рецептами. Она знала, что они должны были быть где-то здесь.
Еще девочкой она часто видела, как Молли, их домашняя кухарка, часами изучала рецепты, бережно хранимые ею в поваренной книге. И у французов тоже должны быть такие книги. Александр сказал, что у него нет ничего подобного. Но он мужчина, что он знает об этом!
Продолжая поиски, Тесс открывала один буфет за другим, знакомясь с их содержимым. Там стояли горшки, сковородки, чашки и другая кухонная утварь, но рецептов не было. Вздохнув, Тесс положила руки на бедра и огляделась по сторонам. Как это, интересно, она собирается готовить обед, абсолютно этого не умея делать, не зная рецепта, ни одного рецепта?
Вспомнив, что под лестницей она видела две двери, Тесс направилась туда. Одна дверь выходит во двор, так, может быть, другая ведет в подвал? Тесс зажгла лампу и стала спускаться вниз по ступенькам. За дверью она обнаружила не подвал, а самую настоящую кладовую замка. Тесс не нашла здесь ни поваренной книги, ни рецептов, зато у лестницы обнаружила целую корзину яблок.
— Это на десерт, — решила она.
За корзиной находился стеллаж, заставленный пыльными бутылками с вином. Держа высоко над головой масляную лампу, Тесс взяла с полки одну бутылку. Сдув с нее пыль, она взглянула на этикетку.
— Дюмон Ред, — прочитала она вслух, — 1814 год.
Это вино, должно быть, изготовлено из плодов заброшенных сейчас виноградников. Засунув бутылку под мышку, Тесс положила в передник несколько яблок и стала подниматься по лестнице в кухню.
Найти в огороде овощи оказалось не так-то просто. Когда Тесс была еще маленькой девочкой, она часами помогала старому Герберту в огороде возле дома, где они жили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49