Но Тесс сделала это не из желания угодить Найджелу, а потому что он ей так велел. Она ела, улыбалась, когда нужно было улыбаться, как могла поддерживала вежливый разговор за столом, но делала все это, как во сне. Она ни о чем не думала, ничего не чувствовала.
После обеда ей было позволено уйти в свою комнату. Тесс остановилась посреди своей богато обставленной спальни, тупо глядя в сверкающий паркетный пол. На нем уже не было следов крови, заметила она.
Тесс почувствовала, что ее охватывает легкая дрожь, и вот уже все ее тело начинает колотить с такой силой, что стоять она уже не могла. Опустившись на стул, она долго сидела, не замечая, сколько времени. И она ждала.
Постепенно дрожь, сотрясающая ее тело, прекратилась, уступая место холодному, жутковатому страху. Тесс знала о том, что произойдет сегодня вечером. Найджел будет требовать от нее объяснений, а она снова будет повторять свою историю о том, как работала гувернанткой. Тесс вспомнила, как в экипаже он осматривал ее ладони. И увидел на них мозоли. Ей придется как-то объяснить их появление… Найджел наверняка не поверит ее объяснениям, но даже если и поверит, то все равно накажет ее.
Дверь открылась и Тесс замерла, вжавшись в стул. Комнату осветил свет лампы, и она услышала позади себя шаги Найджела. Все еще не оборачиваясь, она смотрела прямо перед собой, видя его отражение в оконном стекле. Тесс смотрела на него и ждала.
Он поставил лампу на столик. Потом повернулся и подошел к ней. Тесс опустила голову, уставившись на ботинки Найджела, не желая смотреть ему в лицо. И она ждала.
Он наклонился и, коснувшись пальцем подбородка Тесс, приподнял ее голову. И заглянул ей в лицо. Улыбка на лице его была мягкой, даже доброй, но она всегда пугала ее больше, чем самые гневные слова. Но только не сейчас. Сейчас Тесс ничего не боялась. Она не отрываясь смотрела прямо в его ангельски-голубые глаза.
— Добро пожаловать домой, моя дорогая, — сказал Найджел и ударил ее наотмашь по лицу.
Глава 23
Апрель 1819
Как они и планировали с Генри, Александр отправился в Париж. Его выставки там прошли с успехом, было продано много картин. Это принесло неплохой доход. Вернувшись домой, он первым делом решил осмотреть виноградники. Александра сопровождал Генри, которому не терпелось показать, что удалось сделать за время его отсутствия. Виноградные лозы были искусно подрезаны, сорная трава выполота, земля под лозами — вскопана. Александр осматривал виноградники самым тщательным образом, но придраться было не к чему, — работа была выполнена безукоризненно.
Проходя мимо двух мужчин, которые высаживали на место заболевших растений молодые и здоровые, Александр приостановился, чтобы взглянуть на их работу. Они работали не спеша, но на совесть и Александр остался ими доволен.
— Вощоиг, — поприветствовал он мужчин, которые заметили его и приостановили работу. Они выпрямились, поглядывая на Александра с неуверенностью и опасением.
Александр, разглядывавший только что посаженные лозы, похвалил рабочих:
— Молодцы, работаете отлично. С этих саженцев через пять-шесть лет мы получим богатый урожай винограда.
Генри, стоявший рядом с Александром, сказал:
— Это месье Арман Кальвэ. Когда закончатся посадки молодых саженцев, он будет заниматься уходом за ними. — Затем Генри указал на мужчину, стоявшего слева, который, сделав шаг вперед, слегка поклонился.
Александр некоторое время изучал лицо молодого человека.
— Мне кажется, я где-то вас уже видел, месье. Мы не встречались с вами раньше?
— Мой отец отвечал за питомник еще при месье Люсьене Кайоне.
Александр кивнул.
— Я знал вашего отца, когда был еще мальчиком. Он чудесно заботился о питомнике.
— Граф де Жюнти, — заговорил Арман, называя официальный титул Александра, — мои сыновья рассказывали мне, что вы научили их плавать и объяснили — с чего это все началось. Большое вам спасибо, сеньор.
— Месье, ваши сыновья — отличные парни. Это делает вам честь.
— Merci, — ответил Арман.
Какое-то время мужчины смотрели друг на друга оценивающим взглядом, и во взгляде этом рождалось взаимное уважение. Первым молчание нарушил Александр:
— Месье Кальвэ, меня интересует ваше мнение по вопросу устройства питомника. Пойдемте с нами в винодельню, там и поговорим.
— С удовольствием, месье. — Арман отложил лопату и, дав своему товарищу указания о том, что и как делать в его отсутствие, последовал за Александром и Генри.
Почти весь день трое мужчин провели за спором о том, какие сорта винограда стоит возделывать, а какие нет. Когда наступил вечер, Арман принял приглашение хозяина замка пообедать с ними, и даже за обедом разговор о виноградниках не прекращался ни на минуту.
Было уже довольно поздно, когда Арман, наконец, отправился домой. Но еще была открыта таверна, я можно было зайти, чтобы, пропустив пару бокалов вина, поделиться новостями. Сидевшие в таверне запоздалые посетители с интересом слушали рассказ Армана о графе де Жюнти, и некоторые из них недоверчиво качали головами.
На протяжении последних нескольких месяцев о графе де Жюнти в деревне ходило много разговоров. Все уже знали, что он планировал вновь открыть винодельню, и событие это сулило каждому больше работы и больше процветания.
Все в деревне знали о том, что граф спас сына Армана, который чуть не утонул. Арман поведал эту историю еще несколько месяцев назад, когда обнаружил, что граф учит его сыновей плавать.
Все знали и об англичанке, которая работала у графа экономкой, и сбежала впоследствии с богатым англичанином, бросив своего ребенка. И, так как граф удочерил эту малышку, все в деревне предполагают, что это его дочь. Арман рассказал о том, что сидел за столом с графом и собственными глазами видел, как тот обожает эту девочку. Известие это всех ошеломило.
— Но, как в таком случае понять то, что случилось с его женой? — раздался голос Гаспар да Леклара.
— Мы ведь все знали Анну-Марию Дюмон. Она умерла от того, что он столкнул ее с лестницы.
— Если это правда, почему тогда ее брат вернулся сюда и стал партнером графа в производстве вина? Разве ты стал бы жить в одном доме с человеком, который убил твою сестру? — Арман сделал глоток вина и добавил: — Я думаю, Франсуаза ошиблась. Мне кажется, что она не видела, как граф столкнул свою жену с лестницы, хотя и утверждает, что видела это. Она ведь уже старая. Глаза ее уже видят не так хорошо, как раньше, а тем более в винодельне всегда царит полумрак. Я думаю, что это был всего лишь несчастный случай.
Многие, присутствующие в таверне, согласились с Арманом, в первый раз задумавшись над тем, что старая Франсуаза действительно могла ошибиться.
— Ты совершил просто чудеса в мое отсутствие, — говорил Александр брату, наливая бренди им обоим.
— Надеюсь, что это действительно так, — заметила Жанетта, которая сидела на диване и наливала себе чашечку чая. — Генри так много работал. Я не видела его целыми днями.
— Жанетта преувеличивает, — заверил Генри Александра, который бросил на него вопросительный взгляд. — А как ты? — спросил он, взяв свой бокал с бренди и усаживаясь у камина. — Расскажи мне о Париже.
— Работа там оказалась весьма прибыльной. — Александр уселся на стул рядом с Генри, стал рассказывать им с Жанеттой о том, как провел эти три месяца. — Сейчас, я думаю, у нас достаточно денег для того, чтобы продолжить делать то, что мы запланировали. Я думаю, достаточно.
— Понимаю. — Генри усмехнулся, повернувшись к жене. — Так что никаких сногсшибательных приемов, Жанетта.
На лице ее появилась гримаса.
— Можно подумать, я их устраиваю!
— Александр, скажи лучше, как долго ты планируешь пробыть дома?
— Не долго. Скорее всего, несколько дней.
Александр взглянул на брата.
— Ты все подготовил к поездке в Лондон?
— Лондон? — Жанетта с шумом опустила чашечку на блюдце, прерывая всякую попытку Генри ответить брату. — А я считала, что ты едешь во Флоренцию.
— Я поеду во Флоренцию в конце мая.
Александр внимательно разглядывал бокал, который держал в руке, словно внезапно обнаружил в нем что-то необычное.
— Сначала я хочу поехать в Лондон. Там сейчас только начнется Сезон, а это лучшее время для установления контактов. Ежегодные выставки в Королевской Академии проводятся в мае.
— Понятно. — Жанетта озадаченно нахмурила брови. — А ты уверен, что хочешь поехать в Лондон? — спросила она осторожно.
Александр вздрогнул и, поднявшись со стула, подошел к камину:
— У меня нет выбора. Если я не поеду сейчас, потом будет уже слишком поздно.
— Я уже обо всем договорился, — прибавил Генри. — Александра пригласили, он принял приглашение. И если он откажется сейчас, Академия может больше никогда не пригласить его.
— Эта поездка действительно так необходима? — Жанетта встала и подошла к Александру.
Он посмотрел на пламя, бьющееся в камине и ответил, не оборачиваясь:
— В Лондоне будет полно богатых и знатных особ, которые захотят, чтобы нарисовали их портреты. И не поехать сейчас было бы глупо.
— Ты правда так думаешь? — Жанетта положила свою руку на руку Александра. — Но ведь ты можешь встретить там ее.
Он сбросил с себя руку Жанетты. — Это не имеет значения. Я должен ехать. — Александр прекрасно понимал, что Жанетта была права. Тесс, увиденная в последний раз, в бриллиантах и шелковом платье цвета бронзы, должна была вращаться в состоятельных кругах. И вполне вероятно, что они встретятся. Он закрыл глаза, не желая думать о том, какую это причинит ему боль, если он действительно встретит ее.
— Может быть, ты не будешь брать с собой Сюзанну, — едва слышным голосом предложила Жанетта.
— Нет! — Александр схватил кочергу и принялся яростно мешать угли в камине. — Я не оставлю ее.
— Но ведь это всего на несколько месяцев.
— Это не имеет значения. Теперь она моя дочь. И я не оставлю ее даже на один день. И давайте не будем больше говорить об этом, — добавил он сквозь плотно сжатые зубы.
Жанетта вздохнула и отвернулась.
— Очень хорошо, — сказала она и добавила тихо, чтобы Александр не услышал: — Надеюсь, ты сам знаешь, что делаешь.
Май
Тесс сидела за туалетным столиком и наблюдала, как Салли упаковывает вещи. Они собирались ехать в город. Предстояла еще масса дел, но Тесс не могла заставить себя даже пошевелиться.
Единственное ее спасение было сейчас в безразличии и бездействии.
Повернув голову, она равнодушно посмотрела на великолепный изумрудный браслет, лежащий в подбитой бархатом коробочке на ее туалетном столике. Оставаясь абсолютно спокойной, она подняла рукав халата и взглянула на свою руку. Синяки сходили и были едва заметны. Вскоре они сойдут совсем и уже не останется предлога, чтобы оставаться в Обри Парке.
Найджел всегда после этого дарил ей подарки, как будто извиняясь за огромные синяки и кровоподтеки, сделанные им на теле жены. Тесс надеялась, что он поедет в Лондон без нее, но надежды ее оказались тщетны. Найджел упорно оставался все эти дни рядом с ней, пока она полностью не выздоровела от своей последней «болезни».
Салли бегала, суетясь, взад и вперед, заканчивая укладывать чемоданы и убирая оставшиеся вещи на место. Тесс просто не обращала внимания, когда служанка спрашивала ее мнение. Она только пожимала плечами и говорила:
— Упаковывай все, что считаешь нужным.
Салли, кажется, получила задание не оставлять ее одну. В те редкие минуты, когда Тесс удавалось, наконец, ускользнуть от неусыпного надзора горничной, место Салли немедленно занимал сразу появлявшийся лакей. Тесс понимала, почему они внимательно следили за ней, и не могла их ни в чем обвинить. Они просто напросто исполняли приказания.
Только ночью она оставалась одна. Но и тогда сбежать было невозможно. Дверь в ее комнату всегда надежно запиралась снаружи.
Каждый раз, когда Тесс убегала, и Найджел находил и привозил ее обратно, за ней долгое время наблюдали и ни на минуту не оставляли одну. Но она знала, что когда они поедут в Лондон, там ей будет предоставлено больше свободы, при условии, что она хорошо будет себя вести. И совсем не потому, что Найджел снова станет доверять ей, а потому, что в столице светские нравы не позволят ему держать ее постоянно взаперти. И, может быть, если повезет, ей удастся сохранить эту свободу и после того, как они покинут Лондон, и в июле вновь вернутся в Обри Парк.
Дверь открылась, и в комнату вошла служанка с подносом. Тесс, не поднимая глаз, наблюдала, как служанка освободила место на столе и поставила перед ней поднос с завтраком. На подносе она увидела чай, горячий тост с маслом и джем. Джем из ежевики. Тесс с силой отодвинула поднос от себя.
— Унеси это, Нэн! Пожалуйста, унеси!
— Слушаюсь, леди, — Девушка взяла поднос и вышла из комнаты, печально взглянув на Салли, которая озабоченно нахмурилась, беспокоясь о том, что у ее хозяйки часто пропадал аппетит.
— Вы должны поесть, леди. — Салли подошла к Тесс и остановилась возле ее стула.
— Я не голодна. — Тесс поставила локти на стол и спрятала лицо за дрожащими руками. Пурпурная, багрово-сизая ежевика. Лазурной голубизны небо и кирпичного цвета холмы. Зеленые глаза ее дочки. Цветущая лаванда и рыжий котенок. Волосы черные, как вороново крыло. Все живые, сочные краски Прованса стояли у нее перед глазами.
— Госпожа, — раздался умоляющий голос Салли, — вы должны хоть что-нибудь съесть. Господин сказал.
— Хорошо, Салли. — Тесс приподняла голову. — Пусть Нэн принесет мне чашку чая и тост. Только без джема.
Горничная отправилась искать служанку. Тесс встала, подошла к окну и стала смотреть на длинные, косые полосы дождя. Казалось, дождь не кончится никогда. На недавно посаженной для нее большой клумбе распустились цветы. Найд-жел приказал вырвать кустарник, который рос здесь раньше, и разрешил Тесс посадить на этом месте все, что она захочет. Но это не принесло Тесс много радости. Цветник был подарком Найджела. И она не могла радоваться подарку, который следовал за грубостью и издевательствами ее мужа, подарку, который непременно отнимут у нее, как только Найджел снова рассердиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49