Ей и сейчас еще казалось, что она ощущает привкус напитка на языке. А потом?
Да, а что же произошло потом? Было ли все случившееся плодом ее фантазии или она действительно проснулась в 1477 году? Пригрезилось ли ей, что она влюбилась в Джулиано ди Медичи и ждала от него ребенка? Что это было – наркотический дурман или она в самом деле пыталась предотвратить заговор Пацци, в результате которого был убит Джулиано? Фантасмагорическая галлюцинация или она действительно родила ребенка, мальчика, который был похищен у нее сразу после родов?
Анна медленно покрутилась на своем стуле в разные стороны. Здесь, в ее квартире, посреди знакомых вещей и картин, в свете достижений современной техники, все это больше походило на игру больного воображения. Было безумием верить в существование какого-то эликсира, позволявшего путешествовать в прошлое. Магии нет. И соответственно, нет волшебных напитков. Все это никак не вписывалось в ту реальность, в которой она жила. Те времена Средневековья, когда алхимики верили, что могут изготовить золото или отыскать философский камень, к счастью, давно миновали. Веками уже не сжигают ведьм на кострах, ибо люди поняли, что ведьмы и колдуны – не более чем вымысел и сказочные персонажи. И если у нее в голове что-то не сходится, этому должно быть совершенно естественное объяснение – к примеру, незнакомая химическая смесь с сильным галлюциногенным эффектом.
Сознание Анны уцепилось за эту версию. Да, несомненно, это был наркотик. Быть может, неизвестный. Действие которого еще не изучено, но всего лишь наркотик. Другого просто не дано.
Но тогда откуда взялся шрам, красовавшийся на ее левой груди? В ее «грезах» этот шрам был результатом удара кинжала, лишь чудом не задевшего сердце. Откуда же действительно появился шрам? Разве реально поранить себя, да еще так, чтобы рана затянулась всего за сутки? И что случилось с ее весом? С субботы на воскресенье она поправилась на четыре с половиной килограмма. Брюки и юбки на ней больше не сходились. Разве такое возможно? Ее гинеколог, женщина, двумя ногами крепко стоявшая на земле, которой она ничего не рассказывала ни об эликсире, ни о своих галлюцинациях, не могла найти внятного объяснения, почему увеличилась ее матка. Предположила даже беременность. Между тем моментом, когда синьор Козимо отвел ее в субботу вечером в маленькую комнатку, чтобы она отдохнула и оправилась от приступа мигрени, и ее пробуждением в той же комнате на следующее утро с ней что-то произошло. Но что? И почему синьор знал ее? Но откуда? В своем сновидении она встречалась с ним, он был представлен ей как кузен Джулиано и Лоренцо ди Медичи. Что он, и в самом деле с 1477 года ждал встречи с ней? Тогда Козимо Медичи сейчас должно было бы быть пятьсот пятьдесят лет. Абсурд! Или?..
От всех этих вопросов у Анны голова шла кругом. Каждый раз, когда ей казалось, что она нашла ответ, тот ответ, который состыковывался с ее познаниями в области химии, биологии, физики и математики в рамках школьной программы, в голове всплывали новые вопросы, и она снова оказывалась отброшенной в начало. Может, она сошла с ума? Психически ненормальная?
Анна встала и нервно прошлась по комнате. Сомнений больше не было: ей нужна помощь. Но среди ее знакомых не было никого, к кому она могла бы обратиться. В интернете, который в других случаях был для нее неиссякаемым источником информации, Она не отыскала ничего, что могло бы помочь в разгадке тайны. Не было там ничего ни об «эликсире вечности», как окрестил Козимо этот напиток, ни о путешествиях во времени. Ни телефона, ни адреса флорентийского синьора она тоже отыскать не могла. Может, ей стоило еще раз позвонить Джанкарло? Вдруг ему что-то известно об этом? Она всего лишь вчера разговаривала с ним по телефону и была страшно рада, что по крайней мере бал-маскарад ей не пригрезился. Он тоже толковал о приподнятом настроении, которое создавал напиток синьора Козимо. Но о таких странных последствиях, как сильные галлюцинации, он ничего не говорил. А что, если спросить его, не совершал ли он, отведав этого напитка, путешествия сквозь века? Нет, он наверняка поднимет ее на смех. Или порекомендует обратиться к психиатру. А телефона синьора Козимо он не знал точно так же, как и она, о чем и сказал ей еще вчера. Анна окончательно отказалась от этой мысли.
Она снова села за письменный стол и переворошила мятые листки, отталкивающе пахнувшие никотином.
«Вот еще одно свидетельство», – подумала она, с отвращением сморщив нос. С утра воскресенья она бросила курить. Совершенно неожиданно, в одночасье перестала курить, хотя никогда не ставила перед собой такой цели. А ведь курила с шестнадцати лет. Весьма странно.
Пытаясь навести порядок в записях, Анна мысленно прошлась по всем своим знакомым. Кто из них мог ей помочь? Кого она могла спросить? Кому могла доверить эту невероятную историю, не рискуя быть поднятой на смех или отправленной к психиатру?
Из глубин ее подсознания неожиданно всплыло имя: Беатрис. Анну вдруг осенило: вот тот человек, который был ей нужен! Беатрис была ее кузиной, к тому же она была врачом и обожала читать фэнтези. Стало быть, она не станет с порога скептически отвергать неожиданные идеи. Анна медленно встала со стула. Все тело по-прежнему болело, словно ее избили. Она подошла к телефону и поискала номер в записной книжке. Они с Беатрис не слишком часто общались друг с другом. Конечно, изредка встречались по семейным поводам – круглые даты, свадьбы, похороны... К своему стыду, Анна была вынуждена признать, что чаще всего она забывала поздравить Беатрис с днем рождения. Поэтому и не испытала обиды, услышав явное удивление в голосе кузины после своего приветствия.
– О, Анна, привет, как поживаешь?
– Именно об этом я бы очень хотела с тобой поговорить, Беа. Ты дома? Можно мне заехать к тебе?
– Ну конечно. Когда?
– Прямо сейчас. – Анна почувствовала, что Беатрис колеблется. Ну еще бы, она и не рассчитывала, что кузина именно сейчас страдает от скуки и не знает, чем себя занять. – Но если ты занята, тогда...
– Нет-нет, я дома. Томас и Мишель в кино. Так что, если хочешь, приезжай. Боюсь, правда, что кроме печенья и чая ничего не смогу тебе предложить.
– Нет проблем, – быстро ответила Анна, мысленно поблагодарив Всевышнего. – Я скоро буду.
Не прошло и получаса, как Анна уже вышла из такси у дома своей кузины. Она остановилась и окинула взглядом особняк. Это был двухквартирный дом, построенный в двадцатых годах прошлого века, с выкрашенным в светло-зеленый цвет, почти неоклассическим фасадом и высокими окнами с белыми переплетами. Он выглядел очень домашним и в то же время несокрушимо надежным, способным защитить своих обитателей от любых напастей. «Красивый дом, – мелькнуло в голове у Анны. – Чем-то напоминает дворец спящей красавицы, хотя фасад и не увит розами».
Она с трудом преодолела ступеньки, ведущие к входной двери. Прошла целая вечность, прежде чем в ответ на ее звонок открылась дверь.
– Привет, Беа, – поздоровалась Анна, серьезно усомнившись в этот момент в своем рассудке. Что ей здесь надо? Неужели она и в самом деле собралась рас сказать Беатрис о своих переживаниях? Совершенно серьезно хотела спросить кузину, можно ли за два дня забеременеть и родить здорового мальчика? Или, может, она собиралась между печеньем и чаем поинтересоваться у кузины, что она думает по поводу путешествий во времени? Однако отступать было поздно. – Извини, что так неожиданно нагрянула к тебе, но...
– Ну что ты, какая ерунда, заходи. – Беатрис улыбалась. – Твой визит давно назрел. Ты же еще не видела наш дом. К тому же благодаря тебе у меня появился прекрасный повод не гладить белье.
Она сняла с Анны вязаный жакет, повесила его в шкаф и провела гостью в гостиную. Не успела Анна оглядеться в комнате, как ее взгляд тут же как магнитом приковала к себе картина, висевшая над диваном. Это был триптих без рамы. На темном фоне в черных и синих тонах горела разделенная на три узких, вытянутых в высоту холста оранжевая дуга, словно две перевитые между собой ленты, издалека напоминающие рыбу. Или широкий поток раскаленной лавы.
– Что это за триптих? – поинтересовалась Анна, ощутив болезненный укол, который чувствовала каждый раз, когда кто-то обладал картиной, которую она с удовольствием хотела бы иметь на стене собственной квартиры. Это была самая настоящая зависть в чистом виде. – Впечатляет.
– Да, нам тоже нравится, – кивнула Беатрис. – Это триптих гамбургской художницы Хайди Хеннинг.
Анна пожала плечами. Имя ей ничего не говорило, но это дело поправимое. На то и существует интернет.
– А у нее есть название?
– Да, она называется «Запутанная жизнь».
«В самую точку», – подумала Анна, вдруг спохватившись, что на мгновение напрочь забыла о цели своего визита. Теперь же все вопросы и страхи опять обрушились на нее, причем с удвоенной силой. Сердце заколотилось, руки вдруг стали влажными от пота. «Запутанная жизнь» – это прямо о ней. На самом деле триптих, безусловно, должен был бы принадлежать ей.
– Присядь же наконец, – дружелюбно пригласила Беатрис. – Выпьешь чаю?
– Да, с удовольствием, – кивнула Анна и села на диван. Она молча наблюдала, как кузина достала чашки из шкафа и насыпала на тарелочку печенья. Беатрис показалась ей более округлившейся и грузной, чем раньше. – Извини за вопрос: Беа, ты поправилась?
– Да, – ответила Беатрис, внося из кухни дымящийся чайник. – Во время беременности это вполне нормальное явление.
– Ты опять беременна?
– Да, на шестом месяце.
– А я и не знала.
– Неудивительно, мы ведь не слишком часто общаемся друг с другом.
Слова были сказаны как бы между прочим, но в них звучал недвусмысленный упрек. Конечно, кузина права. И что она вообще здесь делает? Надо же было, чтобы Беатрис забеременела именно сейчас. Сейчас, когда сама она... Анна прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.
Беатрис села в кресло и разлила чай. Потом взяла свою чашку, откинулась на спинку кресла и внимательно посмотрела на Анну.
– Итак, что с тобой случилось? – прямо спросила она, и Анна почувствовала, что покраснела под взглядом сестры. Беатрис была хирургом, привыкшим не терять время попусту. – Я, разумеется, очень рада твоему визиту, – продолжала она, – но все это несколько неожиданно. И если уж быть откровенной, по телефону у тебя был такой голос, будто у тебя настоящее ЧП. С другой стороны, мы не такие уж близкие подруги, чтобы ты бежала ко мне плакаться с несчастной любовью. У тебя что, проблемы со здоровьем?
Анна не мигая смотрела в свою чашку, будто надеясь найти на ее дне ответ на вопрос, с чего лучше начать этот щекотливый разговор. Какая же она прямолинейная, эта Беатрис. Может, Анна еще бы передумала и просто поболтала с кузиной – о работе, о дочке, о муже, о ее такой нормальной, размеренной семейной жизни. А теперь... Она набрала в легкие побольше воздуха.
– Я хотела бы тебя кое о чем спросить, только, пожалуйста, не смейся. – Анна откашлялась. Голос вдруг странно сел, от волнения она охрипла. – Можно ли, скажи, за два дня забеременеть и произвести на свет здорового ребенка? Возможно ли такое с точки зрения медицины?
Беатрис оторопело посмотрела на нее и медленно покачала головой:
– Нет, меньше восьми-девяти месяцев это не длится, можешь мне поверить. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что... я знаю, ты сейчас решишь, что я спятила, но... В общем, мне кажется, что именно это и произошло со мной.
Беатрис широко раскрыла глаза, но не засмеялась. Хотя бы от этого Анна была избавлена. – Ах вот как! – хмыкнула кузина.
– В эти выходные я была во Флоренции, и там со мной произошло нечто настолько нереальное, что перевернуло все мои представления и поставило их с ног на голову. – Анна собралась с духом и рассказала все с самого начала. О приглашении синьора Козимо, о карнавале, об эликсире вечности, о своих похождениях «во сне», вплоть до рождения ребенка, его похищении и ее пробуждении в комнате по соседству с бальным залом. Рассказ получился длинный, то и дело она прерывала его всхлипываниями. Анне стало страшно. А что, если Беатрис сейчас скажет ей, что она психически ненормальная? Что страдает психозом в тяжелой форме? Или, может, она стала жертвой преступления и на ней поставили секретный медицинский эксперимент? Правда, все это больше напоминало фантастический боевик о похищении инопланетянами, но ведь путешествие во времени было не меньшей фантастикой. При этом она отчетливо помнила все до мельчайших деталей, и это вовсе не походило на воспоминание о сновидении. Все было так, будто она пережила это в действительности.
Когда Анна закончила, Беатрис какое-то время помолчала, задумчиво вертя в руках чашку.
– Ты уже была у гинеколога? – спросила она наконец.
Анна кивнула и утерла слезы со щек.
– Вчера я прямо с вокзала поехала к своему врачу.
– И что она сказала?
Анна пожала плечами:
– Она не может найти объяснения. Матка мягкая, увеличенная, и...
– Как после родов?
– Да. Говорит, если бы она не была уверена, что это не так, то решила бы, что я была беременна. По крайней мере, на восьмом месяце. – Анна снова всхлипнула. – Я на самом деле чувствовала этого ребенка, понимаешь? Я ощущала его движения внутри себя. Ты думаешь, я сошла с ума?
Беатрис глубоко вздохнула, потом решительно покачала головой:
– Нет, я так не думаю, Анна.
Анна снова заплакала. На сей раз от облегчения.
– Но что же тогда со мной случилось? Как могло быть, что я...
– Я думаю, – медленно начала Беатрис, поставив чашку на стол, – по-моему, случилось именно то, о чем ты мне рассказала. Ты совершила путешествие в прошлое. Совершенно реальное. Иначе не объяснить все это – твой шрам, беременность. Люди могут страдать от галлюцинаций, рисовать что-то в своем воображении, но ультразвуковым прибором это не измеришь. Быть может, этот Козимо одурманил тебя с помощью эликсира? Ты уверена, что он не давал тебе никакого камня? Драгоценного камня?
– Уверена, то есть... В субботу на мне было гранатовое колье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48