Она бросила на него кокетливый взгляд, будто приглашая приблизиться и взять в руки эту полную, восхитительно очерченную грудь, сжать в ладонях маленькие, упругие ягодицы и ласкать длинные, стройные ноги. Он ринулся к ней и уже готов был прижать её к груди, как вдруг острые кинжалы ногтей располосовали ему лицо, и он испуганно отпрянул - перед ним сверкали полные бешеной ненависти глаза! Господи, что же это?! Где же Лирин?! Но её не было, а с ним в постели была полоумная, сбежавшая из лечебницы! Ведьма с гривой рыжих волос!
Внезапно он догадался, что разбудило его. Сны, в которых ему являлась Лирин, были с самого начала отравлены мучительными сомнениями, которые не давали ему покоя с тех самых пор, как он вернулся из лечебницы. Знакомое безнадежное отчаяние вновь сжало его сердце в холодных тисках, в памяти промелькнули неясные обрывки воспоминаний. Он видел, как темные, безжалостные воды реки вновь смыкаются над головой Лирин, отбирая её навсегда. Эту реку он знал столько же, сколько себя, и помнил, что ещё никогда она не отдавала обратно своей добычи. Все тот же вопрос преследовал его - как же этой хрупкой молодой женщине удалось добраться до берега, и это глухой ночью, ведь это почти невозможно даже ясным днем?! Тайна эта до сих не давала ему покоя.
Но сколько он не ломал себе голову - все было напрасно. А сквозь мучившие его сомнения порой проскакивала мысль - стоит ли так мучить себя? В конце концов, многое часто до самого конца остается загадкой, к тому же не исключено, что когда эта тайна откроется, ничего, кроме горя, это ему не принесет.
Неуверенность и сомнения не давали ему покоя и никакая логика не могла помочь ему в этом. Спустив с постели длинные ноги, он облокотился на них и спрятал лицо в ладонях. Эштона мучил страх перед будущим.
- "Где же правда?" - думал он, ломая голову над тем, что их ждет. "Кто эта женщина - моя Лирин или просто полоумная бродяга, которая воспользовалась сходством с моей женой, чтобы обрести надежное убежище?"
Он встал, чтобы зажечь лампу, которая обычно стояла у кровати, потом натянул брюки. Прикрутив немного пламя, Эштон крадучись выбрался из комнаты и босиком прокрался по коридору, пока не остановился перед дверью, за которой была Лирин. Ночной кошмар уже почти развеялся, но Эштон все ещё пребывал в глубокой растерянности. Что он сейчас увидит - милое лицо, которое так много дней являлось ему во сне, или злобный блеск глаз безумной ведьмы, которая подкарауливает его в темноте?
Он едва слышно повернул ручку и беззвучно отворил дверь. В комнате было темно, только в камине ещё слабо тлело несколько поленьев. Эштон на цыпочках прокрался к постели и осторожно поставил лампу на ночной столик так, чтобы её свет падал прямо на лицо той, что он так мечтал увидеть. Он склонился над спящей девушкой и чуть не закричал от радости.
Вот так же крался он когда-то в ночной тиши роскошного отеля в Новом Орлеане, а потом замер в благоговейном восторге у постели, не в силах оторвать взгляд от этой нежной красоты. Казалось, с тех пор пролетели столетия. Тогда он был потрясен и не поверил своим глазам: любуясь ею, он то горел, весь охваченный жарким пламенем, то застывал в восторженном оцепенении. То же самое он испытывал и теперь. Да, прочь сомнения! Перед ним - его когда-то потерянная Лирин.
Спящая Лирин тихонько вздохнула. Рука её шевельнулась и скользнула вниз, откидывая в сторону одеяло. Теперь на ней была только ночная рубашка. Тонкая ткань плотно облепила тело, и Эштона пожирал взглядом полные округлости её груди, мерно вздымавшейся во сне, и женственный изгиб тонкой талии. Пламя желания охватило все его тело, заставив кровь закипеть в жилах. Он терял голову, взгляд его скользнул с плоского живота девушки к тому месту, где сбившийся подол рубашки обнажил стройные ножки и изящно округленные бедра.
Эштон вовремя поймал себя на том, что уже шагнул к постели, протянув руку, чтобы дотронуться пальцами до этого стройного молодого тела. Вне себя от охватившего себя желания, он вдруг испугался. А что если, сжав её в объятиях, он вызовет у девушки новый приступ и навеки закроет им обоим дорогу к счастью?
Проклиная себя за несдержанность, Эштон до боли стиснул вспотевшие ладони и отступил на несколько шагов. Горячий пот струйками катился по вискам, он боролся с обуревавшим его бешеным порывом страсти. Это было нелегко, тело его содрогалось, сердце колотилось, как безумное, грозя разорвать ребра. Прошла, казалось, целая вечность, когда, наконец, разум победил. Из груди его вырвался тяжелый вздох и Эштон несколько раз встряхнул головой, чтобы прийти в себя. Еще немного, и он мог бы не совладать с собой! Господи, неужели он решился бы на насилие?! Что это с ним? Ведь он всегда глубоко презирал тех жалких представителей сильного пола, которые чванились своей так называемой мужской доблестью и шли напролом, твердо уверенный, что на самом деле это не что иное, как обычное неумение держать в узде свои страсти. Эштон всегда считал, что ему это не свойственно, но то, что произошло только что, заставило его на многое взглянуть по иному.
Он окончательно овладел собой. Подняв голову, Эштон заметил, что пристально смотрит в сторону. Там, буквально в двух шагах от него, стояло большое зеркало в подвижной раме. В нем, словно дивное видение в раме черного дерева, утопая в кромешной тьме комнаты, сияла красотой его возлюбленная. Почти догоревшая свеча бросала золотистый свет на её восхитительное тело, а она, отделенная от него лишь тонкой поверхностью зеркала, мирно покоилась в своем уютном гнездышке и не подозревала ни о страшной борьбе, что разыгралась в двух шагах от нее, ни о страстях, которые в этот миг терзали его измученную душу. Бешеный гнев забурлил в нем. Он уже занес было кулак, чтобы одним ударом разбить вдребезги проклятое зеркало, разрушить ту преграду, что отделяла его от любимой, но вовремя опомнился. Что за глупость, горько вздохнул он. Ведь преграда, разделявшая их, вовсе не здесь, а это всего лишь отражение.
Мало помалу холодный разум одержал верх. Он всегда был волевым человеком, не позволяя бушевавшим в душе страстям управлять им, как бы сильно они не терзали его. Умиротворенный и спокойный, он низко склонился над постелью и осторожно коснулся поцелуем нежных, чуть приоткрытых во сне губ. Может быть, разгоряченное воображение сыграло с ним шутку, но на мгновение ему показалось, что её губы чуть заметно шевельнулись, отвечая на его поцелуй. Он отодвинулся и внимательно посмотрел на нее. Изящные брови нахмурились в недовольной гримасе, и с губ слетело какое-то невнятное слово.
Внезапная тоска овладела им и он на цыпочкам покинул комнату. Что за мука знать, что ему ещё не раз придется уходить отсюда, крадучись, словно вор, чувствуя ненасытную голодную тоску! Острая боль скрутила в тугой узел низ живота и Эштон сцепил зубы, чтобы подавить стон. Только время может стать его союзником. Время и терпение. Он сам не знал, сколько сможет вытерпеть.
Начинался новый день. Лучи утреннего солнца украдкой проскользнули между приспущенными портьерами в спальню Лирин, нежно коснулись её лица, мягко освобождая девушку из объятий Морфея. В первое мгновение ей показалось, что силы вновь вернулись к ней. Она чувствовала себя свежей и хорошо отдохнувшей. Но стоило ей поднять руку, как вновь комната завертелась перед глазами, напомнила о себе ноющая боль в мышцах, и стало тошно на душе при мысли, что память так и не вернулась к ней. Отчаяние воцарилось в её душе, впрочем, ненадолго. Начинался новый день и сияющее свежестью утро, вливавшийся в окна яркий солнечный свет - все это прогнало прочь мрачные мысли. Ей вдруг стало легко и весело, но почему, она и сама не знала. Откуда-то из глубины её существа поднималась мощная волна уверенности, что все ещё будет хорошо и память вернется к ней. Она не понимала, откуда это взялось, но само чувство было ей хорошо знакомо. Она чувствовала, как все её существо с радостью откликнулось на призыв, наполняясь новой силой и волей к жизни. Лирин снова потянулась, на этот раз она не старалась избежать боли, а словно бы пробовала свое тело, испытывая его возможности. Откуда бы не появилась эта переполнявшая её энергия, Лирин вдруг поняла, что она и раньше никогда не стремилась избегать трудностей. Пытаясь как-то разобраться со множеством навалившихся на неё проблем, она решила, что проще будет разобраться с ними по отдельности и, выбрала ту, что показалась ей самой важной. Не могла же она до конца своих дней валяться в постели. Чем раньше она преодолеет свою беспомощность, тем скорее наступит день, когда она вновь станет хозяйкой своей судьбы. Лучше всего в этом ей сможет помочь ванна - горячая вода поможет прогнать боль из мышц, но вот как отнесутся к этой просьбе, тем более, в незнакомом доме, она не знала. Впрочем, этот чудак, Эштон Уингейт, до сих пор уверяет всех, что она - его жена. Может быть, стоит этим воспользоваться? Наверняка в этом случае никто не удивится.
Оттолкнувшись от кровати, она некоторое время постояла, чувствуя противную дрожь в ногах, потом оглянулась в поисках домашнего платья. Не увидев его, она осторожно двинулась к камину. Огонь уже почти потух и в комнате было довольно свежо. Рядом с камином в деревянном ящике были сложены кучкой поленья. Девушка отыскала несколько угольков, которые слабо тлели, и оглянулась, чтобы взять кочергу. Как только её пальцы сомкнулись вокруг нее, словно яркая вспышка молнии сверкнула в её голове. Перед глазами отчетливо встало видение - чья-то рука высоко занесла над головой точно такую же кочергу. Видение возникло и мгновенно исчезло, оставив её испуганной до дрожи в коленках. Чувствуя, что ноги не слушаются её, Лирин с трудом доползла до кресла, и устало опустилась в него, прижав ледяные пальцы к вискам. Сколько она не ломала себе голову, пытаясь понять, что же с ней происходит, все было напрасно. Воспоминание исчезло, оставив после себя холодную, липкую пустоту.
Лирин выпрямилась, стараясь взять себя в руки. Разгоревшееся пламя весело облизывало сухие поленья, и она присела на корточки перед камином, чтобы живительное тепло прогнало прочь холод, воцарившийся в её душе. Вдруг в дверь негромко постучали, и она тут же распахнулась, как будто тому, кто стучал, не требовалось никакого разрешения, чтобы войти. В комнату вплыла Уиллабелл. Она уже сделала несколько шагов к кровати и вдруг замерла , не веря собственным глазам - кровать была пуста. На лице негритянки появилось озадаченное выражение, она повела глазами по сторонам, но тут вдруг из за спины её послышалось деликатное покашливание. Экономка повернулась к ней всем своим внушительным корпусом.
- Прошу прощения, миз Лирин, а мне и невдомек, что вы уже встали, радостно прокудахтала толстуха.
- Да, мне сегодня получше.
Уиллабелл восторженно всплеснула руками и закудахтала ещё громче:
- Ох, вот хозяин-то обрадуется! Он чуть с ума не сошел от беспокойства, все места себе не находит, бедняжка! Ждет, когда вы поправитесь, - Она расправила смятую простыню на постели. - Прикажете принести что-нибудь покушать, миссус?
Лирин смущенно улыбнулась.
- Вы так добры, но было бы гораздо лучше...если, конечно, вас не затруднит, я бы хотела принять горячую ванну...настоящую ванну, в которой можно полежать...
На пухлом лице негритянки засияла улыбка.
- Да, госпожа, как скажете. - Схватив перекинутый через спинку кресла теплый бархатный халат, она подала его Лирин. - Вы покамест посидите. Я мигом сбегаю вниз и распоряжусь, чтобы принесли все, что надо.
Негритянка вернулась не одна, а в сопровождении целой процессии слуг. Одни несли перевязанные яркими лентами коробки, другие тащили ведра с водой, от которой поднимался пар, последний сгибался под тяжестью ванны. Ее наполнили водой и слуги вышли из комнаты. Уиллабелл приготовила чистые полотенца и поставила на небольшой столик большие и маленькие флаконы с цветочными эссенциями и фарфоровую склянку с ароматным мылом.
Лирин понюхала флакончики, благоухавшие запахами цветов и, наконец, остановила свой выбор на одном из них. Она вылила в ванну несколько капель, и комната наполнилась ароматом жасмина. Лирин опустила пальцы в горячую воду и с наслаждением закрыла глаза, вдыхая нежный запах. Потом подняла волосы с плеч и свернула их на затылке в огромный узел, чтобы они не намокли. Вдруг какая-то мысль пришла ей в голову и, оглянувшись через плечо на коробки, Лирин с любопытством спросила:
- А это что такое?
- Сдается мне, госпожа, что это все от модистки. Это масса позаботился купить вам новые наряды. То есть заказал-то он их пару дней назад, но привезли все только вчера. Вы купайтесь, миссус. Я вам сию минуточку все покажу.
Дородная негритянка заботливо помогла Лирин раздеться, стараясь не смотреть на её обнаженное тело. Хоть экономке уже и довелось видеть и раньше её шрамы, но сейчас, когда кожа вокруг них покрылась желтыми пятнами, а синяки из багрово-черных превратились в синевато-красные, зрелище было довольно жутким. Там, где вчера ещё ничего не было видно, проступили новые следы ушибов, они потемнели и ярко выделялись на нежной коже цвета слоновой кости. Огромный рубец у неё на спине покрылся подсохшей коркой и стал шире, следы ушибов возле него стали ещё заметнее.
- О Господи, деточка, можно подумать, вы не с лошади упали, а под колеса!
Лирин опустилась в ароматную воду, и из груди её вырвался вздох удовольствия, когда обжигающе горячая вода поднялась к плечам и согрела измученное тело.
- У меня такое чувство, что так оно и было.
Негритянка весело хихикнула.
- Я бы принесла вам мазь, которой наши конюхи пользуют лошадей, да уж больно она воняет - хоть из дому беги! А тут ещё все ваши красивые платья, что хозяин накупил - ведь они насквозь провоняют этой гадостью! Упаси Боже! Ну да не печальтесь - я сегодня сделаю вам компресс на спину. Полежите с ним ночь и будете как новенькая. А запах у него малость поприятнее.
Пока Лирин, забыв о своих невзгодах, нежилась в ванне, Уиллабелл кинулась распаковывать коробки из модного магазина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67