Упрекая себя за то, что, подобно Майлсу Беккеру, он не может устоять против взгляда Шимейн, Гейдж взял туфли и внимательно их осмотрел, попытался согнуть носок и вернул их сапожнику, укоризненно качая головой.— Лошадиные подковы нам не нужны, Майлс. Эта девушка должна носить обувь полегче и помягче, чем эти громоздкие башмаки.— Лучшая кожа обойдется тебе недешево, Гейдж, — заметил сапожник. — И долго не продержится.— Какое тебе дело до моего кошелька? — сухо осведомился Гейдж. — Покажи что-нибудь получше. Не хочу видеть, как Шимейн ковыляет в этих галошах.Майлс подчинился, и наконец Гейдж остановил выбор на более изящных туфлях. Он отсчитал деньги, кивнул сапожнику на прощание, подхватил на руки Эндрю и повел Шимейн на улицу.Уже смеркалось, в таверне неподалеку зажгли лампы. Из открытых дверей доносились громогласный хохот и визг скрипичных струн.— Папа… я хочу есть…— И я тоже, Энди, — отозвался Гейдж, вспомнив, что с утра ничего не ел. — Я так проголодался, что вряд ли вытерплю до возвращения домой.Повернувшись к Шимейн, он кивком указал на таверну:— Здесь нет приличных заведений вроде кофеен, которые я повидал в Каролине. Обычно в таких тавернах собираются пьянчуги и драчуны — неподходящая компания для благовоспитанной юной леди. Но в Ньюпорт-Ньюсе больше негде перекусить, и если не возражаете…Шимейн коротко улыбнулась. После драки с Поттсом она так и не смогла проглотить ни крошки в доме у вдовы Макги.— По правде сказать, я так проголодалась, что готова поужинать где угодно, даже в хлеву.— Скорее всего мы встретим там матросов с «Гордости Лондона», — предупредил Гейдж. — В этой таверне часто бывают моряки и их подруги.В ответ Шимейн пожала плечами. По-видимому, Гейдж пытался предостеречь, намекая, что в таверне может случиться всякое, но Шимейн за время плавания на «Гордости Лондона» прошла огонь и воду. Трехмесячное пребывание в одной камере с Моррисой многому научило ее.— Пожалуй, сейчас ради еды я готова стерпеть даже еще одну встречу с миссис Фитч.Пересадив Эндрю на другую руку, Гейдж обнял Шимейн за талию и повел ее по тротуару к таверне. Шимейн напряглась, сознавая близость рослого красавца, идущего рядом, и тепло его ладони.Быстрое движение тени у входа в лавку приковало внимание Гейджа. Жестом приказав Шимейн оставаться на месте, он поставил Эндрю рядом с ней и подкрался к двери лавки, гадая, неужели Джейкоб Поттс решил подкараулить их и отомстить. Но, подойдя поближе, Гейдж вздохнул с облегчением, увидев, что в тени прячется горбун.Убедившись, что его заметили, Каин вышел на свет и остановился перед Гейджем. В руке он сжимал увядший букетик полевых цветов. Горбун протянул цветы Гейджу и невнятно объяснил, указывая на Шимейн:— Цветы для Шимейн. Пожалуйста, отдай ей цветы.— Подойди и отдай их сам, — посоветовал Гейдж, жестом подзывая служанку поближе. — Не бойтесь, Шимейн — это Каин. Он хочет сделать вам подарок.Шимейн взяла за руку Эндрю, но тот отчаянно замотал головой, опасаясь приближаться к калеке. Никакими уговорами Шимейн не удалось успокоить малыша: тот боялся даже смотреть на Каина. Наконец, оставив Эндрю на месте, Шимейн подошла к двери лавки, где стоял Гейдж. Каин вновь отступил было в тень, но ободренный улыбкой Шимейн, неуклюже добрел до нее и протянул букет.— Спасибо вам за цветы, Каин. Они прелестны, — ласково произнесла Шимейн и, повинуясь порыву, склонилась и поцеловала горбуна в щеку.Каин в изумлении отпрянул, разинув рот, а затем со смущенным видом, словно не веря, приложил ладонь к месту, к которому прикоснулись ее губы.Гейдж с улыбкой наблюдал за происходящим.— Вы покорили его, Шимейн.Со времени ареста Шимейн довелось повидать немало душераздирающих сцен, и каждый раз ее раздражало чувство собственной беспомощности. Ничто не заставляет так ценить доброе слово или милосердный поступок, как тяготы тюремного заключения. Ненавистные оскорбления, злобные преследования, которым она подвергалась за время пребывания за решеткой, были еще свежи в памяти Шимейн, побуждая ее сострадать отверженным и несчастным. Она без труда догадалась, что этот безобразный, больной от рождения человек отчаянно нуждается в дружбе и участии.Шимейн приколола букетик к лифу платья.— Я буду беречь ваш подарок, Каин, — мягко пообещала она. — Еще раз спасибо за вашу доброту, и еще за то, что вы вернули мне туфли. В этом городе я почти ни с кем не знакома, и если вы не против, я буду считать вас своим другом.Не зная, что ответить, калека вскинул голову и уставился на Гейджа, словно прося объяснений у того, кто близко знал эту приветливую девушку. Гейдж ничем не мог помочь горбуну: он сам удивлялся умению Шимейн сострадать людям.Ошеломленный и вместе с тем исполненный почти благоговейного трепета, Каин проскользнул мимо ребенка, в испуге вытаращившего глаза.Пожалев перепуганного сына, Гейдж взял его на руки. Эндрю уткнулся лицом в отцовскую шею и вздохнул с облегчением, видя, что чудовище исчезло.— Ты хочешь есть? — мягко спросил Гейдж, отстраняясь, чтобы видеть лицо сына. Ребенок усердно закивал, улыбнулся и еще крепче обхватил ручонками шею отца. Гейдж улыбнулся в ответ, перевел взгляд на Шимейн, рассматривающую цветы, и прошептал на ухо Эндрю: — Позови Шимейн.— Шимейн, идем! — крикнул Эндрю, замахав рукой. — Папа хочет есть!Шимейн рассмеялась, увидев два сияющих улыбками лица. Она направилась к отцу и сыну, но тут из таверны донеслась знакомая мелодия, милая ее сердцу, и с негромким возгласом радости Шимейн прошлась в стремительной джиге. Эндрю расхохотался, Гейдж с улыбкой наблюдал за ней.Когда Шимейн остановилась рядом, Гейдж вновь обнял ее за талию. Этот дружеский жест уже успел стать для него привычным. Гейдж решительно не хотел думать о том, какие догадки строят жители городка — наслаждался прикосновением к гибкой талии Шимейн.— Пожалуй, надо поскорее отвезти вас домой, — заметил он, с трудом сдерживая улыбку. — Иначе придется драться с целой толпой городских холостяков — совсем не по той причине, по которой я дрался с Поттсом. Пусть только попробуют отбить вас!Шимейн отчетливо представила себе, как гордая и элегантная Эдит дю Мерсер упала бы в обморок, став свидетельницей ее ребяческой выходки. Подражая манерам светской дамы, она сложила руки на воображаемом серебряном набалдашнике трости, с которой Эдит не расставалась, вздернула подбородок и распрямила плечи.— Полагаю, вы предпочли бы, чтобы я держалась более надменно, сэр.Глаза Гейджа вспыхнули при виде этой очаровательной пантомимы.— Нам с Эндрю вы нравитесь такой как есть.Приподнявшись на цыпочки, Шимейн повернулась к нему и опустилась в глубоком, грациозном придворном реверансе, которым некогда щеголяла на пышных балах. Вызвав у зрителей продолжительные аплодисменты, Шимейн рассмеялась и девчоночьим жестом развела руками.— Во всем виновата моя ирландская кровь, мистер Торнтон. Несмотря на все мои усилия, она непрестанно одерживает верх и зачастую побуждает меня шутить и дурачиться.Ее лукавство заворожило Гейджа.— Вы вселили в нас надежду, Шимейн, и прогнали уныние, — признался он с улыбкой. — Вдохнули в нас жизнь.Неожиданная похвала польстила Шимейн. Сияя, она склонилась в реверансе.— Я очень рада, что вы довольны, сэр!Услышав смех Гейджа, Эндрю захлопал в ладоши.— Шимейн смешная, папа!— А ты еще смешнее! — воскликнула Шимейн, передразнивая малыша. Она шутливо ущипнула ребенка за нос, вызвав заливистый хохот.У таверны их оглушил доносящийся изнутри шум. Эндрю предусмотрительно зажал уши, Шимейн поморщилась, жалея, что не может последовать его примеру. Очевидно, и Гейдж не знал, долго ли выдержит в этом бедламе. Таверну переполняли подвыпившие матросы и продажные женщины в цветастых нарядах. Шимейн увидела Моррису Хэтчер, сидящую на колене у какого-то мужчины и томно потягивающую эль из оловянной кружки. Облачение Моррисы красноречиво свидетельствовало о ремесле, которым она занималась у новой хозяйки. Пока Морриса не замечала новых посетителей, и Шимейн искренне надеялась поскорее скрыться в уединенной нише. Впрочем, никто из завсегдатаев таверны не обращал на нее ни малейшего внимания. Занятые игрой, беседами и выпивкой, посетители позабыли об окружающем мире. Матросы широким жестом швыряли на столы монеты, платя за еду и спиртное; измученные служанки сновали между столами, чудом удерживая на подносах полные тарелки и кружки. Одна из служанок прошла мимо двери, и Эндрю вытаращил глаза, увидев, с какой легкостью она балансировала тяжело нагруженным подносом, пробираясь сквозь толпу.— Надеюсь, где-нибудь в глубине зала найдется тихий уголок, — предположил Гейдж, взял Шимейн за руку и начал проталкиваться сквозь толпу.Джеймс Харпер уже успел нагрузиться щедрой порцией эля, когда заметил рослого темноволосого мужчину и признал в нем колониста, купившего Шимейн. Внезапная гримаса исказила черты Харпера, и он растолкал собутыльников, преграждая Гейджу путь. Покачиваясь, Харпер остановился перед соперником и уставился на него.— Вы мне противны, мистер Торнтон, — заплетающимся языком выговорил он и пошатнулся. Пытаясь держаться с достоинством, он одернул сюртук и шагнул ближе. — Вы — самый упрямый и лживый негодяй, какой когда-либо рождался на свет. Вы недостойны Шимейн О'Хирн!— Я пришел сюда перекусить, — сухо известил его Гейдж. — Если хотите скандала, подождите до завтра. А сейчас со мной Шимейн и мой сын.Брови Джеймса Харпера взлетели до самых волос, когда он заметил за спиной колониста предмет его мечтаний. Ошеломленно приоткрыв рот, он вытаращил глаза, быстро оценив перемены к лучшему во внешности Шимейн. Потом широко раскинул руки и двинулся навстречу Шимейн, словно собираясь заключить ее в объятия, но Гейдж вовремя поймал его за лацкан и удержал на месте.— Держитесь от нее подальше, мистер Харпер, — приглушенно предостерег он. Несмотря на то что на другой руке Гейджа сидел Эндрю, ему удалось приподнять Харпера над полом, зажав словно стальными клещами. — Теперь Шимейн принадлежит мне, и я обломаю вам руки, если вы дотронетесь до нее хоть одним пальцем. Вы поняли?— Ты меня не запугаешь, — пробормотал Джеймс, скосив глаза на побелевший кулак, сжимающий ткань сюртука. — Тупой колонист…Гейдж резко встряхнул боцмана, и у того выкатились глаза.— Ладно, пусть я тупой колонист, зато ты болван, если надеешься, что я не сведу с тобой счеты на виду у твоих товарищей. Имей в виду: если ты не оставишь нас в покое, то узнаешь, каково вылизывать пол языком. Так ты все понял? — подчеркнув угрожающим тоном последние слова, Гейдж поднял безвольно болтающегося противника повыше.Джеймс Харпер перепугался, попытавшись сделать вдох и обнаружив, что это невозможно — кулак Гейджа давил ему на горло. Внезапно засомневавшись в разумности своей выходки, Харпер закивал, и его тут же поставили на ноги. Железный кулак разжался. В следующую секунду Гейдж взял за руку Шимейн и повел ее мимо зрителей, застывших с вытаращенными глазами.Потирая сдавленное горло, Джеймс Харпер несколько раз судорожно сглотнул и вытянул шею, убеждаясь, что не пострадал. Он чувствовал себя поразительно трезвым для человека, изрядно перебравшего эля. Рухнув на табурет, он расслабился. Слава Богу, жив, размышлял он со вздохом облегчения, распространяя вокруг густые пары спиртного.Одна из девушек помедлила рядом с ним, склонив голову набок, словно оценивая состояние боцмана, а затем — пару, которая быстро удалялась в глубь таверны.— Вы еще легко отделались, — сообщила она моряку. — В гневе Торнтон страшен. Однажды я видела, как он избил человека вдвое толще его самого — этот мерзавец пристал к жене Торнтона на улице. Теперь миссис Торнтон мертва и кое-кто считает, что Торнтон сам убил ее, но, по-моему, такой душка не в состоянии убить хоть кого-нибудь, а тем более жену.Харпер с трудом разбирал ее исковерканные ирландским выговором слова. Его осенило через несколько мгновений после того, как девушка замолчала. Вскинув голову, он ошарашенно уставился на болтливую особу.Девушка сообразила, в чем дело, заметив гримасу страха на его лице.— Напрасно вы так встревожились. — Она по-матерински потрепала боцмана по плечу. — Мистер Торнтон наверняка уже все забыл. Не бойтесь.Морриса Хэтчер, проталкивающаяся через толпу, отпихнула с дороги девушку и прошла мимо боцмана. Джеймс Харпер впился тяжелым взглядом в ее плавно покачивающиеся бедра, но блудница не обратила на него никакого внимания, спеша добраться до рыжеволосой соперницы. Остановившись возле выбранного Гейджем стола, Морриса приняла обольстительную позу и провела ладонью по пышной груди, дожидаясь, когда ее заметят. Гейдж придвинул стул для Эндрю, помог сесть Шимейн и, наконец повернувшись к Моррисе, поприветствовал ее, слегка скривив губы:— Если не ошибаюсь, Морриса Хэтчер?— Верно, дружок. — Распутница рассчитанным движением согнула руку, отчего рукав ее пурпурного платья упал с плеча, обнажая его. — Я ждала тебя, но не знала, что ты приведешь с собой сынишку. Красивый мальчик! — Она задумчиво оглядела Эндрю и заключила: — Должно быть, ты исправно исполнял супружеский долг с его мамашей. Мальчик — вылитый ты.— Вам что-нибудь нужно? — нетерпеливо перебил Гейдж, не расположенный терпеть намеки Моррисы.— Ничего особенного, дружок, — пожала она плечами, ухитрившись обнажить почти всю грудь. — Просто хотела пригласить тебя как-нибудь повеселиться здесь, когда за тебя не будут цепляться младенец и Шимейн. Если не против, я могла бы исполнить все твои мужские желания. Я знаю, как доставлять удовольствие мужчинам — могу даже поучить тебя.Шимейн густо покраснела, поняв намеки Моррисы. Быстро повернувшись к Эндрю, который не доставал носом до края стола, Шимейн вскочила, взяла стоящий неподалеку пустой бочонок и, когда Гейдж приподнял малыша, поставила бочонок на стул.Усадив Эндрю поудобнее, Гейдж вновь повернулся к блуднице и с раздражением убедился, что она до сих пор стоит на прежнем месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59