Губы словно порхали, то легко касаясь ее губ, то отступая. Тимотию бросило в жар, она, совсем забыв, что это сон, потянулась к ним, отвечая на поцелуй.
Ей почудилось, будто подрагивающие пальцы скользнули по ее щеке, прошлись по шее и плечу и замерли, мягко прижавшись к груди. Жар внутри усилился, захватив ее целиком. Губы на краткое мгновение, пронзившее ее лихорадочной дрожью, вжались в ее рот крепко… еще крепче… И все кончилось.
Тимотия открыла глаза. Тень была на месте. Значит, сон еще не кончился. Выпростав дрожащую руку из-под одеяла, она потянулась, чтобы коснуться видения. Его рука крепко обхватила руку девушки, и она почувствовала, как целуют ее пальцы, один за другим.
– Очень романтично, – прошептала Тимотия. – Сама удивляюсь, что я такое выдумала.
– Интересно, насколько далеко может зайти твое воображение, – произнесло видение с ехидцей, как частенько говаривал настоящий Лео.
– Как далеко? Ну, к примеру, затащить вас к себе в постель, – ответила Тимотия и на миг замерла, устрашенная собственной смелостью. – Что бы подумал обо мне Лео, услышь он такое? Он и понятия не имеет, как действует на меня.
– Теперь имеет, – сказало видение.
– Этого не может быть. – Тимотию покачивало, словно она куда-то плыла. – Я на облаках? Или в океане?
Она почувствовала поцелуй на своей ладони.
– Ты права. Это в самом деле неприлично. Надо было уйти сразу, нехорошо пользоваться тем, что ты в таком состоянии.
Тень шевельнулась, явно собираясь удалиться. Тимотия в отчаянии схватила ее за руку.
– Не уходи! Мне этот сон нравится.
– Мне тоже… но я не должен оставаться здесь.
– Почему? Что здесь такого? Милое видение, не бросай меня, прошу. Я так одинока!
– Не проси, не надо! – В голосе звучала мольба. – Поверь мне, я ничего так не хочу, как остаться, лечь рядом с тобой… овладеть тобою, медленно, нежно. Но ты не осознаешь, что творишь, дорогая, и я должен уйти.
Тимотия убрала руку. Действительно ли это видение, порожденное ее воображением? Ей стало жарко от мысли, какие слова она заставила его произносить.
– Ладно, я тебя отпускаю. – Тимотия мгновение помедлила. – Нет, но это странно. Если бы ты был настоящий Лео, то вряд ли вел бы себя так по-рыцарски.
Тень застыла. В голосе появились резкие ноты:
– Плохо же ты меня знаешь! Послушай, Тимма, ты в самом деле спишь или просто играешь со мной?
Волна отчаяния затопила душу Тимотии. От былой радости не осталось и следа. Этот грубый голос! Эта язвительность! Все как наяву. Тимотия, простонав, замолотила кулаком по тени.
– Уходи, слышишь? Уходи из моего сна, видеть тебя не хочу! Если ты собираешься вести себя со мной так, как тот ненавистный человек, который меня мучает, лучше исчезни! Мне не нужен настоящий Лео! Не хочу, чтобы он был рядом со мной. – Тимотия закрыла глаза руками. – Все, я тебя больше не вижу! Уходи! Прочь!
Она заплакала без слез и сквозь боль, ворвавшуюся в сон, услышала, как с шумом задергивается полог кровати, словно подхваченный бурей, постель качается и взлетает вверх… В ее ушах зазвучало ржание Фейтфула, перед глазами возникла распухшая, как колода, нога, которую тут же сменили рыжеволосые девицы, они похотливо барахтались на огромной кровати, летевшей на соседнем облаке, потом появился Лео, он смеялся и швырял бумагу за бумагой на ее окровавленную постель, требуя, чтобы она их изучила, если уж оказалась в его власти.
Кто-то крепко взял ее за запястья и отвел руки от лица.
– Проснись, Тимотия! Просыпайся!
Тимма с трудом подняла тяжелые веки. Над ней склонилась Эдит. Полог был отодвинут, в щель пробивался тусклый свет. Видения отступили. Тимотия открыла рот, но смогла лишь прошептать:
– Пить.
Лицо Эдит исчезло. Потом голову Тимотии приподняли, ее губ коснулся край стакана.
– Давай, девочка, попей.
Тимотия послушно глотнула. Это была не вода, Тимотии вспомнился ячменный отвар в кувшине у кровати. В голове постепенно прояснялось.
Стало светлее. Тимотия, сощурившись, смотрела, как Полли раздвигает занавески.
– Ты стонала во сне, – сказала Эдит. Она налила в стакан отвара и снова поднесла его к губам Тимотии. Та отодвинула стакан рукой и провела ладонью по лицу.
– Больше не надо, спасибо.
– Меня Полли разбудила. Ей показалось, тебе приснился кошмар.
– И не один, – пробормотала Тимотия, беспокойно осматриваясь. К ее облегчению, вокруг было спокойно, кровать больше не качалась. Сновидения почти улетучились из ее памяти, но она знала, что реальность больше не будет такой, как прежде.
– Это я виновата, – сказала Эдит. – Наверное, дала тебе слишком большую дозу лауданума.
– Да нет, я сначала спала как убитая. – Говорить было трудно. Тимотия обнаружила, что, хотя больше ничего не качается, боль не прошла. Болело все тело, особенно правый бок, который онемел так, что она при всем желании не смогла бы повернуться.
– Я чувствую себя ужасно, – прошептала она.
– Вижу. Но мы сейчас все поправим. Тимотия повернула голову. На дворе было серо и тускло. Наверное, еще очень рано.
– Который час?
– Скоро семь, – ответила Эдит.
– А я думала, еще только светает.
– Да нет, просто дождь идет. Противный денек. – Эдит открыла шкаф. – Умыться и переодеться – вот что тебе нужно.
Тимотия испуганно вжалась в постель. Только не это!
– Как твоя лодыжка? – спросила гувернантка, подойдя к кровати. В ее руках была свежая ночная рубашка.
– Лодыжка? – Только сейчас Тимотия поняла, что как раз лодыжка-то болит не так. сильно, как раньше. – Стало получше.
– Ну вот, не все так плохо.
После этого все стало совсем плохо. Надо было умыться, переодеться, перестелить постель. Эдит с Полли подняли Тимотию и усадили на стул. На звонок прибежала горничная, которую тут же отправили с кувшином за горячей водой. Затем занялись постелью.
Как только Тимотия опустила ногу, ее задергало так, что только благодаря Эдит она смогла умыться и надеть свежую рубашку. Но вот наконец все кончилось, и Тимотия, умытая и причесанная, с облегчением легла, чувствуя прохладное прикосновение чистой рубашки и хрустящих простыней, и погрузилась в сладкую полудрему. Ничего не хотелось, кроме покоя, но тут Полли принесла поднос с завтраком, и Эдит потребовала, чтобы она обязательно поела.
Пришлось подчиниться, и после неизбежных болезненных приготовлений Тимотия с аппетитом съела два запеченных яйца и несколько кусочков хлеба с маслом. Она пила уже вторую чашку кофе, когда боль заставила ее откинуться на подушки.
Было около девяти, как удалось выяснить у Полли, когда та убирала поднос. Эдит отправилась завтракать, убедившись, что с ее подопечной все в порядке.
Девять часов… и до сих пор никого нет! Эдит не в счет, но почему другие не идут? Под “другими” подразумевался Лео. Может, надо было пригласить его через Эдит? Тимотии не терпелось увидеть кузена, и в то же время при мысли об этом ею овладевала непонятная робость. Почему, интересно? Потому что он не проведал ее вчера вечером? Не может быть, чтобы он не зашел сегодня узнать, как у нее дела. Кроме всего прочего, она вроде бы гостит в его доме. Он уже нарушил правила гостеприимства, не удосужившись прислать ей по крайней мере записку с пожеланиями выздоровления. Ни слуху ни духу с тех пор, как отправился гулять с Дженни Пресли.
Тимотия как раз размышляла о том, что Лео, судя по всему, увлечен Дженни, когда снова появилась Полли. В ее руке белела сложенная бумажка, которая почему-то привела Тимотию в крайнее волнение. Вместо того чтобы протянуть руку и взять записку, она вцепилась пальцами в край простыни. Сердце ее часто забилось. Это наверняка от Лео! Но почему он пишет? Чего хочет?
– Не возьмете? – удивилась Полли.
– Нет! – Тимотия закрыла лицо руками. С чего она так разволновалась? – Сейчас, подожди мину-ту!
Снова послышался удивленный голос девушки:
– Что случилось, мисс Тимма? Это же просто записка.
Просто! Тимотия отняла руки от лица и посмотрела на служанку.
– От кого?
Полли пожала плечами.
– Я не знаю, мисс Тимма. Мне ее дал мистер Крифф.
Тимотия непослушными пальцами взяла листок и, увидев написанное на нем имя, уронила на одеяло. Никаких сомнений – это была рука Лео. Тимотия никак не могла заставить себя развернуть записку, хотя ужасно хотелось узнать, что в ней.
В устремленных на нее глазах горничной читалось недоумение и даже испуг, не случилось ли чего у хозяйки с головой.
– Спасибо, Полли. Можешь идти. Служанка сделала неуклюжий реверанс.
– Может, вам нужно еще что-нибудь, мисс Тимма?
– Ничего не нужно, спасибо. Хотя нет, постой. Ты можешь попросить миссис Салкомб, чтобы сделала мне ромашковый отвар? У меня ужасно болит голова, а он мне вчера помог.
Полли скрылась за дверью, а Тимотия уставилась на записку. Волнение пропало. Она не могла понять, что с ней происходит. Подумаешь, записка от Лео! И все-таки девушка никак не могла решиться развернуть листок.
Что-то неясное промелькнуло у нее в мозгу, какое-то туманное воспоминание, что ли. Тимотия откинулась на подушки и взяла записку.
Она была не запечатана, что означало – в ней нет ничего сугубо личного. Это ее ободрило. Тимотия развернула листок. От того, что прочли ее глаза, настроение, и без того не слишком хорошее, резко упало.
В записке было всего несколько строк. Извинения, непонятно по какому поводу. “Мне остается лишь попросить у тебя прощения”. За что? За то, что не приходил? Далее сообщалось, что сегодня он вынужден отлучиться из дома… по делам. По каким делам? Связанным с поместьем или каким-то другим, которые он не счел нужным назвать? Небось тут не обошлось без одной рыжеволосой девицы. А это что? “Я буду иметь честь посетить тебя завтра, если пожелаешь, и мы это обсудим”. Что обсудим? Он будет иметь честь… Что это за церемонии такие? Что он хотел этим сказать? Последняя строчка имела бы смысл, если б она поняла, о чем идет речь: “Лишь дай мне знать”.
И подпись. Ни одного теплого слова, ничего. Недоумение – вот все, что Тимотия чувствовала. В высшей степени странная записка. Она читала ее снова и снова, но смысл не прояснялся. Ужасно то, что, даже если б она захотела увидеть Лео немедленно, это бы не получилось. Он ведь написал, что уезжает по делам. Вот так-то, уехал, даже не зайдя к ней! Если хотел что-то сообщить, мог бы прийти и сказать. Почему же он этого не сделал?
Какое-то неясное подозрение ворочалось в мозгу. Записка на что-то намекала. Но на что?
Тимотия обрадовалась, когда пришла миссис Салкомб со своим снадобьем. Она вдруг сообразила, что у нее можно что-нибудь выведать.
– А мистера Виттерала нет дома? – как бы между прочим спросила Тимотия, беря стакан с подноса.
– Мне кажется, он поехал в северный лес, мисс Тимма. Там какие-то дела, и он решил сам разобраться.
Да уж! Лео занялся тем, что за него обычно делает Бьюли, – это же просто неслыханно! С чего это вдруг его понесло в северный лес? Тимотия знала, что это олений заповедник и единственным, что могло потребовать вмешательства, были поваленные бурей деревья. Она посмотрела в окно. По-прежнему моросил дождь.
– Он что, поехал верхом в такую погоду? Миссис Салкомб бросила взгляд на улицу.
– Да, мне тоже показалось, что это ни к чему. Но, по словам Криффа, мистера Лео невозможно было отговорить.
У Тимотии упало сердце. Все ясно, Лео ее избегает! Чувство, будто она что-то забыла, что-то очень важное, становилось все сильнее. Ах, эта коварная память! Ну почему она никак не может ухватиться за ниточку? Тогда стала бы понятной и таинственная записка Лео. Необходимо разобраться, в чем дело!
Тимотии пришлось отпустить миссис Салкомб, которую ждали дела. Она внутренне сжалась, когда та напомнила ей, что скоро должен прийти врач. Нет, Тимотия ничего не имела против доктора Пресли, но если он снова привезет с собой свою дочь…
Первой, однако, приехала Сюзан Херст, поразив Тимотию до глубины души.
– Ты что, пустилась в путь в такую погоду? – воскликнула Тимма, показывая рукой на окно. – Я, конечно, ужасно рада тебя видеть, но ведь можно и простудиться.
– Не ворчи! – отозвалась Сюзан. Она сняла дорожный шерстяной плащ с большим капюшоном и осталась в муслиновом платье на подкладке и синей бархатной жилетке. – Сама видишь, я тепло оделась. – Сюзан бросила плащ на стул и подошла к кровати. – Меня бы совесть замучила, если бы я не поехала узнать, как у тебя дела.
Тимотия схватила подругу за руку и, притянув к себе, поцеловала.
– Все это так, Сюзан, но ведь у твоего отца, как я знаю, нет кареты. Не хочешь же ты сказать, что приехала в двуколке?
– Да нет. У нас гостит Клод, вот он и разрешил Джеймсу отвезти меня в своем фаэтоне.
– Ну, это ничуть не лучше, – заметила Тимотия. Она видела фаэтон преподобного Херста-младшего. Это была древняя повозка с таким неустойчивым верхом, что он сладывался при малейшей тряске. – У тебя все лицо мокрое и руки ледяные!
Сюзан тут же перестала растирать озябшие пальцы.
– Я совсем не замерзла, тебе просто кажется! Ну, подумай сама, как я могла тебя бросить из-за какого-то дождя?
– Лучше б ты так и сделала, – озабоченно произнесла Тимотия. – Известно, как ты легко простужаешься. А почему Клод сам тебя не привез?
– Они с папой вместе работают… он пишет какую-то проповедь и приехал к нему за помощью… да и к тому же, если бы он меня привез, пришлось бы потом просить Лео, чтобы меня отправили домой. А Джеймс подождет, и я могу уехать, когда захочу.
Тимотии пришлось удовольствоваться этим объяснением, но разговор о поездке напомнил ей о вчерашней ссоре Сью с Валентином, и она не преминула спросить об этом.
Сюзан вспыхнула.
– Можешь считать меня трусихой, но я не выдержала!
– О чем ты? Что случилось?
Сюзан опустила голову и уставилась в пол. – Я попросила прощения… сама не знаю, как это получилось. – Да ты что!
– А вот и попросила! – Сюзан подняла глаза на подругу, в них был вызов. – И я очень рада, что попросила, потому что Валентин сразу подобрел.
– Да ну! Какое великодушие!
– Ты зря смеешься. Валентин тоже попросил меня его простить, сказал, что я правильно сделала, отругав его, потому что он часто думает только о себе, и что он сам этого не понимал, пока не увидел, как я расстроена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24