– Нет ли известий об исчезнувшей мисс Трент? – понизив голос, поинтересовался лорд Марстон. – Это происшествие получило широкую огласку не только в Австралии, но и в Англии.
– Никаких следов! – с горечью ответил Сайм. – Просто ужас, что эти головорезы похитили девушку из-под самого носа у деда.
– И что же, никакой надежды?
– Официально считается, что Аделаида Трент погибла. – Он заговорил тише: – Когда дело касается женщин, разбойники превращаются в настоящих зверей – если вы понимаете, о чем я говорю, лорд Марстон.
– Да, многие из женщин предпочли бы смерть, чем такую участь.
– Тем не менее ее семья верит, что девушка жива и когда-нибудь к ним вернется.
– Это естественно, – сочувственно произнес Марстон. – Трудно примириться с потерей близких. – Он откашлялся. – Знаете, моя племянница, леди Виола Сэндерсон, весьма увлечена мистером Бойлом. Ведь это вы аккредитовали его при нашей делегации, мистер Сайм?
– Да, молодые люди явно заинтересовали друг друга. Я рад за него. Последний год парень жил как в аду.
Марстон – высокий, мрачный господин с острым носом и пронзительным взглядом – изобразил подобие улыбки.
– Да… Ну, я также буду рад, если Виола на время отвлечет его от переживаний. – Слова «на время» лорд постарался особенно подчеркнуть. На самом деле Марстон и его супруга были в ужасе от увлечения племянницы. Среди колониальных простофиль юный Бойл, конечно, смотрелся неплохо, но едва ли он мог стать подходящей партией для дочери герцога Лидского. Нельзя сказать, однако, что сам Марстон очень любил свою племянницу. Эта своевольная сучка всю жизнь вертела как хотела и герцогом, и герцогиней, добиваясь своего где слезами, где криком, а где и кокетством. Тем не менее она была ослепительно хороша, с прекрасной фигурой и личиком ангела, окаймленным огненно-рыжими волосами. В зеленых глазах сверкали золотистые искорки. «Для мужчин нет ничего опаснее такой красоты», – думал Марстон.
Его размышления прервал своим появлением Бэзил Эннис, президент фондовой биржи:
– Лорд Марстон, вы наверняка знакомы с сэром Крейгом, но мне хотелось бы представить вам его зятя, Терренса Трента.
Марстон внутренне напрягся – он готовился к этой встрече с момента своего приезда в Австралию.
В Уайтхолле Терренс Трент был не особенно популярен. Там он слыл радикалом-социалистом, опасным революционером. Ведь именно он возбуждал толпу перед бунтом землекопов в долине Эврика, именно он организовал в Балларате Лигу реформ. Но главное – в отличие от других бунтарей с годами он не угомонился. Спустя двадцать лет Терренс Трент был все таким же фанатиком, как и раньше, оставаясь опасным проповедником воинственного тред-юнионизма.
Тем не менее Марстон наградил Трента вымученной улыбкой и пожал ему руку.
– Рад познакомиться, мистер Трент. Ваше имя хорошо известно в министерстве колоний.
– Я это подозревал, лорд Марстон, – с мрачной усмешкой ответил Трент. – Мне доставляет еще большее удовольствие познакомиться с вами.
– Какие же вы оба отъявленные лицемеры! – фыркнул Крейг Макдугал. – Марстон боится, что Терренс организует здесь профсоюз.
– Не волнуйтесь, лорд Марстон, – невозмутимо отозвался Трент. – Я организую только телеграфистов.
Вокруг все захохотали, однако Марстон, сохраняя на лице деланную улыбку, поспешил сменить тему:
– Я очень опечален тем, что произошло с вашей внучкой, сэр Крейг. Она была чрезвычайно милой девушкой.
– Она ею и осталась! – вмешался в беседу Дэн Бойл. – Адди жива, я это чувствую.
– Да, парень, и я тоже. – Положив руку ему на плечо, старик продолжал: – Дэнни говорит мне, что у Неда Келли репутация человека разумного и не склонного к насилию. Знаете, я ведь разговаривал с ним в поезде перед ограблением, и он произвел на меня такое же впечатление.
– И этот «разумный и не склонный к насилию» человек хладнокровно застрелил у Стринджибарк-Крике четырех констеблей? – вкрадчиво спросил Марстон.
Ни Бойл, ни Макдугал не смогли ничего возразить. Звон колокольчика прервал их беседу.
– Джентльмены, время завтрака! – объявил Бэзил Эннис.
По пути в столовую лорд Марстон не отставал от Крейга Макдугала.
– Мне сказали, вы выражали беспокойство относительно засухи, сэр Крейг.
– Да, лорд Марстон. На своем веку я пережил немало засух.
– Я уверен, что это просто неудачный год. В Англии такое тоже случается. Один год дождливый, а на следующий не выпадает ни капли.
– В Австралии все иначе, лорд Марстон. Здесь погода устанавливается надолго. Последняя засуха длилась шесть лет.
– Сэр Крейг, не слишком ли вы преувеличиваете опасность? Общеизвестно, что Австралия обладает крупнейшим в мире артезианским бассейном, – проговорил лорд Марстон, испытывая законное чувство гордости за свои глубокие познания.
– Это так. Ирригация для скотоводов – просто Господня благодать. Там, где они могут получить доступ к воде, овцы не гибнут. Но вся беда в том, лорд Марстон, что для бурения скважин нужно очень дорогое оборудование. Богатые землевладельцы могут себе это позволить – они-то засуху переживут. А вот для мелких фермеров, которые изо дня в день вкалывают на своих сорока или пятидесяти акрах, засуха означает полную катастрофу. По иронии судьбы мы в свое время предприняли большие усилия, чтобы ликвидировать большие хозяйства и дать маленькому человеку возможность владеть собственной землей. Теперь же скорее всего мелкие землевладельцы будут вынуждены продать свою землю. И по цене намного меньше реальной. Лорд Марстон забеспокоился.
– По возвращении в Англию я обязательно изложу в парламенте ваше мнение, сэр Крейг. А вы не собираетесь сами заняться политикой? Человек с вашим кругозором и столь глубоким пониманием австралийских проблем мог бы принести большую пользу министерству колоний.
– Ценю ваш комплимент, лорд Марстон, но в данный момент я вынужден отклонить это предложение. Откровенно говоря, ужасное происшествие с внучкой выбило меня из колеи. В последние месяцы я не способен думать ни о чем другом. Я и так запустил текущие дела, а взять на себя дополнительную нагрузку – это уже совершенно нереально. Возможно, когда-нибудь в будущем…
– Сэр Крейг, мое предложение остается в силе, – положив руку ему на плечо, сказал Марстон. – Если в будущем вы сможете его принять, дайте мне знать. А теперь пойдемте заморим червячка. Я уже проголодался. «Заморим червячка» – видите, я уже выражаюсь как настоящий австралиец!
У входа в столовую Дэн Бойл отвел в сторону своего редактора.
– Дэвид, я надеюсь, никто не обидится, если я сейчас исчезну. Я обещал матери, что навещу ее сегодня. Ее уже несколько дней мучает «рюматиз», как она говорит.
– Поезжай, Дэн. Если во время завтрака произойдет что-нибудь интересное, я напишу для газеты сам.
– Ну, вы ведь по-прежнему лучший репортер Австралии. Спасибо и до свидания.
Испытывая легкое чувство вины, Дэн поспешно покинул биржу. Хотя он действительно хотел навестить мать, молодой человек собрался на ферму в общем-то не за этим.
Через полчаса перед отелем «Королевский мост» остановилась двухместная пролетка. Из вестибюля, натягивая на руки белые перчатки, появилась леди Виола Сэндерсон.
Дэн соскочил на тротуар, чтобы помочь девушке подняться в экипаж.
– Вы опоздали, – недовольным тоном сказала Виола.
– А вы просто восхитительны, – усмехнулся Дэн.
– Лесть вам не поможет, молодой человек.
Виола без ложной скромности оценивала свою внешность. Она знала, что красива, – зеркало каждое утро сообщало ей об этом. Тем не менее было приятно услышать комплимент от такого симпатичного молодого человека, как Дэвид Бойл.
Сегодня Виола надела бледно-голубую атласную юбку со складками на бедрах, чтобы подчеркнуть их ширину, и белую атласную блузку с V-образным вырезом, широкими рукавами и лентой на талии. Наряд дополняли зашнурованные по бокам ботинки под цвет юбки. На тициановской головке небрежно сидел овальный берет, украшенный букетиком цветов.
Когда молодая женщина устроилась на сиденье, Дэн залез на место возницы и тронул лошадь с места.
– Господи, какое движение! Не хуже, чем в Лондоне.
– Да, мы вас быстро догоняем. Неудивительно, если в один прекрасный день обгоним Лондон и в этом отношении, и во многих других.
– Вы только послушайте этого провинциала! – засмеялась Виола. – По сравнению с Лондоном Мельбурн по-прежнему большая деревня. Готова поспорить, что во всей Австралии меньше народу, чем в одном Лондоне.
– По последней переписи наше население составило более трех миллионов человек.
– Очевидно, вместе с кенгуру!
– У вашей милости своеобразное чувство юмора, – сухо заметил Дэн.
По мере приближения к городским окраинам людей становилось все меньше.
– А вы знаете, что после приезда сюда я первый раз выезжаю за город? Здесь красиво. Местность напоминает мне Девоншир. Посмотрите на этот дом на холме! Совершенно в георгианском стиле. А сад! Только не говорите, что все эти деревья и кусты – местные, австралийские.
– Нет, они завезены сюда первыми переселенцами, которые стремились удовлетворить тоску по родине и разбить у себя маленький английский садик. Липа, вяз, боярышник – все они английского происхождения. А вон тот дом, за лужайкой, – он чисто австралийский.
– Я бы сказала, что он странно выглядит. Как будто его возводили сразу несколько строителей, не обращавших друг на друга никакого внимания.
Дэн засмеялся.
– Вы попали в точку. Действительно, сначала построили кухню и гостиную, затем по мере необходимости к ним делались пристройки. Семья росла, и нужны были новые спальни. Затем появилась кладовая сзади. Потом комната для шитья. Еще одна кладовая, чтобы вместить старые вещи, которые заменялись новыми. Ничего не выбрасывать – первая заповедь в этой стране.
Впереди величественные эвкалипты покачивали над водой своими кривыми ветвями – будто чьи-то лохматые головы опустились к ее поверхности.
– Похоже на плакучие ивы, – заметила Виола.
– Камедное дерево и в самом деле плачет. Посмотрите, как с листьев падают капли воды.
– В самом деле! – с восторгом повторила Виола. – А почему одни из них с белой корой, а другие – с красной?
– А почему бы и нет? Господь Бог – искусный художник, с которым не сравнится ни один смертный. Посмотрите, вот у этого дерева кора голубая.
Над их головами птицы громкими криками предупреждали друг друга о приближении незваных гостей. Зажав уши руками, Виола недовольно скривилась:
– Жаль, что они поют не так красиво, как выглядят. В небе клином пролетела стая диких гусей.
– Замечательно, просто замечательно! – Виола захлопала в ладоши от восторга.
Взглянув на ее изящный профиль, Дэн вдруг ощутил в сердце такое волнение, какого еще не испытывал после исчезновения Адди.
– Действительно, красиво, – подтвердил Дэн. Желание исчезло так же внезапно, как появилось, и теперь его охватило чувство вины.
Девушка посмотрела на своего спутника с удивлением.
– Дэнни, вы так покраснели! Может, у вас лихорадка? Дайте-ка я посмотрю.
Ощутив на своей щеке прикосновение ее прохладной бархатной ручки, он весь сжался. Дэн был не в силах противиться воображению, рисовавшему перед ним соблазнительные картины. Он хотел бы лежать с Виолой на ковре из мимоз – там, где столько раз лежал с милой Адди; хотел, чтобы бархатные пальчики Виолы ласкали его обнаженное тело – грудь, живот и… «Боже! Что же я за развратник!»
Виола облизала губы розовым языком и, словно читая его мысли, спросила:
– Вы часто привозили ее сюда, Дэнни?
– Кого? – спросил он, прекрасно понимая, о ком идет речь.
– Адди, конечно.
– Да, она часто приезжала сюда со мной, Адди прекрасно уживалась с моей матерью и сестрой.
– Неужели? – холодно проронила Виола. – Она хорошо ездила верхом?
– Адди? – Дэн улыбнулся, припомнив, как они носились по полям и лесам. – Она словно родилась в седле.
Лицо Виолы теперь напоминало застывшую маску.
– Судя по тому, что я слышала, это была удивительная девушка, – стараясь не выдать своих истинных чувств, заметила она.
«Почему он никак ее не похоронит? Ведь прошло уже больше года. Я не боюсь соперничества ни с кем – из числа живых, конечно. Но как бороться с мертвой, которую прямо-таки канонизировали?»
– Мы приехали, – сказал Дэн, когда дорога сделала последний поворот и впереди показался дом Бойлов. Это было большое, по форме напоминавшее коробку строение, с пирамидальной шиферной крышей и белыми трубами по углам.
Обстановка внутри дома также отличалась простотой, и Виоле с трудом удалось скрыть разочарование. Проводив гостей на кухню, миссис Бойл разожгла огонь в громадной железной плите и поставила чай. Перед тем как сесть, Виола платком стряхнула со стула крошки.
В темных волосах Сары Бойл, крупной и крепкой женщины, почти не было седины. Очевидно, именно от нее Дэн унаследовал стального цвета глаза и упрямый подбородок. Из-за того, что миссис Бойл приходилось работать в поле наравне с сыновьями, ее руки стали мускулистыми, как мужские.
Сложив руки на груди, Сара принялась бесцеремонно разглядывать леди Виолу.
– Готова спорить, что вам не очень-то понравилась Австралия, мисс Сэндерсон.
– Леди, – пряча усмешку, поправил ее сын. Можно себе представить, что мама сейчас думает о гостье!
Ну, положим, мать так же сначала отнеслась и к Аделаиде Трент – а потом полюбила ее как родную дочь. Узнав о похищении Адди, Сара Бойл всю ночь проплакала.
– Пожалуйста, миссис Бойл, называйте меня Виолой. Но почему вы решили, что мне не нравится Австралия?
– Большинство английских леди считают ее чересчур примитивной.
Виола ослепительно улыбнулась.
– Вы видите перед собой английскую леди, которая считает, что Австралия – просто блеск. – Она окинула Дэна оценивающим взглядом. – По правде говоря, я нахожу, что здесь многое гораздо привлекательнее, чем в Англии.
Покраснев до корней волос, Дэн вскочил и устремился к плите.
– Давай-ка, мама, я тебе помогу. Ты пока посиди, поговори с Виолой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44