Хэл Тайлер и Уишфул Поттер тоже засобирались с ними, но все-таки передумали, явно желая дать ей еще один шанс.
Две большие слезы скатились по щекам Кэтлин. Что же ей делать? Еще вчера на ранчо работали десять человек. Теперь двое ушли. Если Хэл и Уишфул тоже уйдут, останется только шестеро, а с шестью ковбоями на ранчо нечего делать. Сотни голов скота разбросаны на многие мили, а их нужно будет согнать по­ближе до наступления зимы. Сарай просто не­обходимо отстроить заново. А заготовка сена на зиму! И крыша на кухне сильно протекла, ее нужно срочно чинить, пока не начались дож­ди. Нужно починить изгородь и собрать уро­жай. А весной появятся телята. Кто будет их клеймить и кастрировать? И опять же ей са­мой придется искать покупателя для стада, чтобы вернуть банку ссуду.
Ее грустные мысли прервал стук в дверь. Она ожидала, что Консуэло откроет, но потом вспомнила, что та уже пошла спать. Переси­лив усталость, Кэтлин выбралась из-за стола и отворила дверь.
– Рэйф! – вырвалось у нее.
– Добрый вечер, Кэтлин. Можно войти?
Ей не следовало впускать его, это шло враз­рез со всеми правилами. Но она была слишком рада видеть его, ей слишком нужно было чье-то общество, чтобы отказать ему.
– Пожалуйста, – Кэтлин прошла с ним в общую комнату. – Не присядешь ли?
– Спасибо.
Он бросил шляпу на вешалку и сел на стул, на котором раньше сидел отец. Его присутст­вие тотчас заполнило всю комнату. Кэтлин села на диван, сложив руки на коленях.
– Как поживаешь, Кэтлин?
– Хорошо.
Она опустила глаза на цветной тряпичный коврик у ног, но образ Рэйфа по-прежнему стоял у нее перед глазами. На Рэйфе были темно-ко­ричневая рубашка и черные джинсы, подчерки­вавшие его красивое мужское тело. В последнее время она часто думала о нем. Когда прошло первое потрясение от смерти отца, ее ненависть и гнев на Рэйфа Галлахера улеглись тоже.
И сейчас он здесь. Она нервно и глубоко вздохнула, и ноздри ее наполнились слабым запахом бренди и табака. Она почувствовала, что он смотрит на нее, и, подняв голову, уже не могла оторваться от взгляда его темных глаз.
– Я слышал, двое из ваших людей уволи­лись вчера вечером, – заметил он. – Что ты собираешься делать?
– Не знаю, – она подняла подбородок и рас­правила плечи. – Не беспокойся. Я справлюсь.
– Да? – скептически произнес Рэйф. – Ка­ким же образом?
Она встала, расстроенная его прямыми во­просами и своими неубедительными ответами.
– Сегодня я видел в городе Уайли, – заме­тил Рэйф как бы между прочим. В действи­тельности именно встреча с Уайли заставила его скакать что есть мочи на ранчо. – Он тре­пался в салуне, что к концу этого года собира­ется жениться на тебе и взять на себя управле­ние ранчо.
Зеленые глаза Кэтлин гневно сверкали.
– Ах, он несчастная свинья! Да я ни разу не сказала и не сделала ничего, что дало бы ему повод так думать. Как он осмелился говорить такое? Да я скорее выйду замуж за дикаря-язычника, чем за Уайли!
– Неужели?
Слова Рэйфа были мягкими, как пух оду­ванчика, и пронизывающими, как холодный ветер, что дует с гор темной зимней ночью.
Кэтлин покраснела с ног до головы, осознав, что она только что сказала.
Ее пылающие щеки и растерянный взгляд рассмешили Рэйфа. Он почувствовал облегче­ние: значит, Кэтлин не собирается выходить за Уайли. Он засунул руки в карманы брюк, что­бы Кэтлин не заметила напряжения, возрастав­шего в нем. Он твердо решил уехать из города на следующий день после похорон Кармайкла, но каждый раз у него находился какой-то но­вый повод, чтоб отложить отъезд. И теперь он вынужден признать, что именно Кэтлин Кармайкл держит его здесь. Они мало времени про­вели вместе, и он знал о ней совсем немного, но хотел знать больше. Гораздо больше.
Он окинул ее взглядом, и волна тепла мед­ленно прошла по его бедрам. Как она краси­ва. Ее волосы стянуты в тугой узел на затыл­ке, под глазами тени, щеки бледны, но, несмотря на все это, она прекрасна. Даже чер­ное траурное платье не умаляло ее красоты, а, напротив, подчеркивало тонкую талию и дела­ло ее глаза еще темнее: они – словно глубокие изумрудные озера.
Он желал ее. Он желал ее с того самого мо­мента, когда впервые увидел. Он желал ее тог­да, и он желает теперь. Этого достаточно, что­бы сделать ей предложение, от которого она наверняка откажется, о котором он обязатель­но пожалеет потом, но которое он, тем не ме­нее, чувствовал себя обязанным сделать.
– Может, тебе все-таки лучше принять пред­ложение Уайли, – спросил он, зная, что убьет Уайли голыми руками, прежде чем позволит Кэтлин выйти за него.
– Никогда!
– Тебе нужен муж, Кэтлин, нравится тебе эта идея или нет. И тебе лучше найти его по­скорее. Как насчет Скотта?
– Он обручен с Наоми Уэллс.
– Расти?
– Он слишком стар.
Рэйф пожал плечами.
– А как насчет Поли? Или Джона? Или Нейта?
– Они все слишком молоды.
– Уишфул?
– Он уже женился три раза, – огрызнулась Кэтлин, уставшая от его кажущегося нетерпе­ния увидеть ее замужем за кем-то другим.
– А с кем-нибудь из города ты раньше встре­чалась?
– Нет.
Рэйф задумчиво кивнул, не сводя с нее глаз. Она опустила взгляд, чувствуя его близость и то притяжение, что всегда существовало меж­ду ними. Он молчал, казалось, целую вечность, но когда заговорил, слова застали ее врасплох:
– А как насчет меня? В качестве мужа, я имею в виду.
Кэтлин взглянула на Рэйфа, уверенная, что слух обманул ее.
– Ты? Ты не можешь говорить это серьезно!
– Почему бы и нет? Я как раз подходящего возраста. Я здоров. И я совсем не против.
– Не будь смешным.
– Ты сказала, что скорее выйдешь замуж за дикаря, чем за Абнера Уайли, – нарочито мед­ленно произнес он. – Вот тебе и представляет­ся такая возможность.
– Нет, – сказала Кэтлин, но сердце ее сту­чало, словно колеса стремительно несущегося поезда, стучало так сильно, что она испугалась, что потеряет сознание. Выйти замуж за Рэйфа Галлахера! От одной мысли об этом у нее за­кружилась голова. В округе было очень мало одиноких мужчин. Большинство их были же­наты, а остальные не подходили совершенно.
Те, кому не было двадцати, еще слишком мо­лоды и слишком неопытны. Но Рэйф… Она вспомнила, как прижимались его губы к ее губам, как он спас ее от мустангов, как он вы­ходил из озера в тот день, когда умер отец… Выйти за Рэйфа…
Стук в парадную дверь прервал ее, но об­легчение было недолгим: за дверью она увиде­ла Абнера, стоящего на веранде со шляпой в руке.
– Добрый вечер, мисс Кэтлин, – проговорил он, улыбаясь до ушей. – Можно войти?
Кэтлин смотрела на Абнера в растеряннос­ти: что он делает здесь так поздно? И что она будет делать, если у мужчин снова дойдет до драки прямо здесь, в доме?
Абнер расценил молчание хозяйки как при­глашение и вошел в общую комнату, но, уви­дев в большом кресле у очага Галлахера, за­стыл на месте.
Абнер вопросительно взглянул на Кэтлин.
– А что он тут делает, черт возьми?
– Он?.. Он пришел узнать, как мои дела, – ответила Кэтлин. – Не присядешь ли, Абнер?
Тот покачал головой.
Кэтлин глубоко вдохнула и тихо выдохнула.
– Я бы хотел поговорить с тобой о том, что мы обсуждали в городе после похорон твоего отца, – напомнил ей Абнер.
– Говорят, ты уже обсуждал это в салуне, – заметила Кэтлин, устремив на него пронзитель­ный взгляд своих ярко-зеленых глаз.
Абнер злобно посмотрел на Рэйфа.
– По-моему, я знаю, кто это сказал, – про­бормотал он.
– Верно ли то, что рассказал мне мистер Галлахер? Говорил ли ты всем, что мы собира­емся пожениться?
– Не всем, – уклонился от ответа Уайли. Кэтлин продолжала смотреть на него, и он нервно поежился. Его внешность была доволь­но приятной – среднего роста, с каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами, – дума­ла Кэтлин, хотя манеры грубоваты. Она ни­когда точно не знала, что именно отталкивает ее в нем, тем не менее, Уайли был ей непри­ятен.
Она перевела взгляд на Рэйфа, все еще си­девшего в кресле отца, скрестив длинные ноги и сложив руки на груди. При нем она тоже чувствовала неловкость, но совершенно друго­го рода. В свете лампы его волосы казались особенно черными, кожа – еще более темной, а глаза – словно бездонные черные зеркала, хра­нящие тайны, которые она страстно желала разгадать.
Во рту у нее пересохло, ладони вспотели. Она приняла решение и повернулась к Абнеру:
– Хорошо, что ты не сказал слишком мно­гим людям, что мы поженимся, Абнер, – еле слышно произнесла она и сжала руки, пыта­ясь унять дрожь. – Потому что, видишь ли, я решила выйти замуж за мистера Галлахера.
Трудно было сказать, кого из двоих больше поразили ее слова. Рэйфу удалось сохранить лицо бесстрастным, но Абнер уставился на Кэтлин так, словно у нее вдруг выросли рога и хвост, а потом начал смеяться.
– Как смешно, – проговорил он, немного успокоившись. – До чего же смешно… Ты – и выходишь за полукровку! Раньше я и не знал, что у тебя есть чувство юмора. А теперь вижу: уж этого у тебя – хоть отбавляй!
– Я совершенно серьезно, – сказала Кэт­лин. – Ты первым узнал об этом.
Абнер побледнел, а потом его щеки и шею залила краска гнева.
– Ты не можешь говорить это серьезно, – вскричал он. – Черт возьми, я…
Рэйф плавно и легко поднялся и встал ря­дом с Кэтлин. Его рука обняла ее за плечи так естественно, будто иначе и быть не могло.
– Жаль, что ты уходишь так скоро, Уай­ли, – произнес Рэйф голосом, не допускав­шим возражений. – Мы сообщим тебе о дне свадьбы дополнительно.
Абнер смотрел на Кэтлин, не веря своим глазам и ушам. Она действительно собралась выйти за Галлахера! Это просто непостижимо! Он хотел возразить, но взгляд этого метиса свя­зал ему язык.
Нахлобучив шляпу на голову, Абнер по­спешно попрощался и пулей выскочил из дома, громко хлопнув дверью.
Кэтлин стояла не шевелясь, чувствуя руку Рэйфа на своем плече, а его самого рядом. Она ни разу не взглянула на него с того момента, как согласилась стать его женой. Теперь она неохотно подняла на него глаза: как же она решилась на это? Она ожидала, что почувству­ет сожаление, разочарование или раскаяние, но пришло только облегчение. Рэйф найдет возможность исправить все, починить, отдать ссуду банку… Теперь она может переложить все эти проблемы на его сильные плечи.
Рэйф ухмыльнулся.
– Что ж, мэм, вам осталось только назвать день. Уверен, что новость о нашем обручении станет известна всему городу еще до завтраш­него вечера.
Кэтлин кивнула. Она согласилась выйти за человека, о котором не знала почти ничего и который был ей совершенно чужд. Именно он будет теперь принимать все решения относи­тельно ранчо. Его слово будет законом, ранчо станет его собственностью. Она тоже станет его собственностью, и он сможет обращаться с ней так, как заблагорассудится.
Облегчение, которое она чувствовала не­сколько мгновений назад, сменилось сомнени­ем. Что она натворила! Ведь у жены нет ника­ких прав, кроме тех, которые дает ей муж. Он может бить, презирать ее, и никто не шевель­нет и пальцем, чтобы остановить его. Она ста­нет его собственностью, как лошадь или седло. Ей пришла в голову мысль настоять на фик­тивном браке, но она знала, что Рэйф ни за что не согласится на это. Он – мужчина, со своими мужскими потребностями и желаниями.
Рэйф убрал руку с плеча Кэтлин и засунул их глубоко в карманы. Меняющиеся чувства Кэтлин ясно отражались в глубине ее глаз. Она боится его, боится стать его женой. Смешан­ная кровь… Наверное, ему лучше забыть обо всем и уехать, но он не мог и не хотел бросить ее. Если он останется, у него, наконец, по­явится место, которое можно будет назвать сво­им, чувство безопасности, пока неведомое ему.
– Что, уже передумала? – насмешливо спро­сил он.
Кэтлин увидела гнев, запрятанный глубоко в глазах, его сжатые челюсти. Она почти не знала этого человека. Она вдруг подумала, что совершила ужасную ошибку. Может быть, ей все же следовало принять предложение Абнера? Как он ни противен, у них схожее проис­хождение, с ним было бы гораздо легче понять друг друга, чем с Рэйфом Галлахером.
– Ну? – нетерпеливо произнес он и стал, затаив дыхание, ждать ответа. Он смотрел, как свет играет в ее волосах, пляшет среди прядей медового цвета, превращая их в золото. Ее изумрудные глаза были словно темные бездон­ные озера, а на полуоткрытых полных губах так и хотелось запечатлеть поцелуй. Ее шел­ковистую кожу целовало только солнце, и мяг­кие очертания ее фигуры ждали мужского при­косновения. Его прикосновения…
Кэтлин покраснела от его откровенного взгляда, ей стало жарко, сердце снова забилось сильнее. Он желал ее, и если быть честной, она желала его.
– Нет, не передумала.
У Рэйфа вырвался вздох облегчения.
– Назови день, и я буду там.
– Утром в следующую субботу, – сказала Кэтлин. – Я договорюсь с отцом Уилсоном.
Рэйф кивнул, задержав взгляд на ее губах. Вдруг он схватил ее за плечи и притянул к себе. Прежде чем она успела возразить, он на­крыл ее губы своими, вторгаясь языком в слад­кое тепло ее рта, прижимаясь бедрами к ее бед­рам.
Она сопротивлялась только мгновение, и вот уже отвечала на поцелуй, нежно касаясь его языка своим.
Я будто спала всю жизнь, я жила, словно в тумане, подумала она, и проснулась только сейчас. Ее кровь кипела, кожа горела, голова кружилась от его прикосновений.
Она остро чувствовала его ладони на спине и пояснице, и горячие волны, исходившие от его плотно прижатого к ней живота… Внутри у нее все сжималось и трепетало, словно сотня бабочек пыталась вырваться оттуда на волю. Она потянулась к нему, прижимаясь грудью к его груди, обвивая руками его шею. У Рэйфа вырвался тихий стон. «Милая, – думал он, – милая…»
Его руки скользили по ее рукам, спине, по­яснице, животу, пока не коснулись груди…
– Лучше отпусти меня, если собираешься до свадьбы остаться девушкой, – хрипло про­шептал он.
Кэтлин потребовалось время, чтобы сквозь пелену страсти осознать его слова. В тот же миг она негодующе вскрикнула и вырвалась из его объятий.
– Да как ты смеешь! – выпалила она. – Я никогда… Я бы не… О!
Рэйф пожал плечами.
– Не хочу, чтобы ты думала, будто меня легко добиться, – сказал он, радуясь искрам, пляшущим в ее глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32