Значит, здешние военные отлично знают Адама — с этой мыслью она шагнула в ворота и оказалась внутри крепости.
Она не смела оглядываться и не сводила глаз с Адама, лицо которого вдруг озарилось счастливой улыбкой. Да, он явно был рад концу путешествия — вон с какой охотой юноша отвечал на добродушные приветствия солдат, хлопавших его по плечу.
— Кого это ты раздобыл на сей раз, Адам? Ого, смотри-ка, ты с каждым днем становишься все разборчивее! — воскликнул один из солдат.
Но не успел Адам ответить своему приятелю, в воздухе зазвенел пронзительный женский крик:
— Аманда! — И рослая женщина с гладкими, песочного цвета, волосами кинулась обнимать девушку прямо-таки с материнской нежностью.
— Бетти! — Аманда была безмерно счастлива увидеть ближайшую подругу своей мамы.
— Слава Богу, ты жива! — радовалась Бетти Митчелл. — Ах, дорогая моя, а вот твоих родителей больше нет с нами, — грустно добавила она.
— Знаю, — так же грустно ответила Аманда и немного отстранилась, чтобы заглянуть в доброе, полное искреннего сочувствия лицо.
— Бетти, я хочу тебя познакомить… — Но представление так и осталось незаконченным. Ее прервал дрожащий от избытка чувств мужской голос;
— Аманда?! Это ты?!
Она обернулась на этот голос, и раздался невероятный, полный восторга крик:
— Аманда!
Адам обернулся и увидел высокого молодого человека с каштановой шевелюрой, крепко прижавшего Аманду к груди и заглушившего жадным поцелуем ее радостный возглас:
— Роберт!
Глава 3
Роберт — здесь? Не может быть, ведь он погиб! Адам, потрясенный, застыл на месте, не веря в происходящее, однако прямо у него на глазах Роберт, живой, обнимал Аманду, не переставая покрывать поцелуями ее лицо. Внезапно сознание Адама прояснилось, словно с его глаз сорвали пелену. Он испытал жуткую ярость и желание растащить подальше эту пару. «Она моя! Она моя!» — отчаянно кричал Адам про себя, но понимал, что не имеет на эту девушку никакого права, и все смотрел и смотрел, поддавшись какому-то наваждению, пока сердце не затрепетало в тисках острой, невыносимой боли. Во рту пересохло, горло сводило судорогой, он едва дышал, когда наконец заставил себя повернуться, чтобы сбежать подальше от этой сцены, ставшей для него концом света.
Но в эту минуту, нежно высвободившись из объятий Роберта, Аманда обратила на него свои сияющие, повлажневшие от счастья глаза.
— Разве это не чудо, Адам? Роберт оказался жив! — Она снова посмотрела на стоявшего рядом молодого колониста и повторила, словно не верила своим глазам: — Он жив! — а затем схватила Адама за руку, подтащила вплотную к жениху и с чувством сказала: — Роберт, я хочу познакомить тебя с Адамом Карстерсом. Он нашел меня в лесу и вылечил от ран. Всю эту неделю он был моим доктором, и защитником, и самое главное — моим другом! — Сверкающий взор синих глаз проник Адаму в самую душу. Не ведая, что творит, Аманда еще и еще раз повернула нож, уже вонзенный в его бедное сердце.
— Роберт, это он спас мне жизнь и привел обратно к тебе. Адам чуть не закричал в ответ, что это неправда, что он привел ее сюда вовсе не ради Роберта! Однако невероятным усилием воли он заставил себя спокойно пожать протянутую в приветствии руку и слегка кивнуть в ответ на сдержанную благодарность Роберта. С обидой и болью Адам убедился, что через минуту эти двое уже начисто забыли о его присутствии и полностью сосредоточились друг на друге. Вынести такое было свыше его сил — резко развернувшись, он побрел куда глаза глядят в поисках хоть какого-то укромного угла. Но тут же его окликнул молодой офицер;
— Мистер Карстерс! Генерал Уэбб был бы рад повидать вас, сэр!
Адам кивнул и последовал за порученцем, обрадовавшись поводу убраться отсюда подальше, — только теперь он вдруг осознал, что идти-то ему, собственно, некуда…
Офицер немедленно проводил Адама в штаб генерала Дэниела Уэбба. Адам снова испытал глухое раздражение, охватывавшее его всякий раз, когда необходимо было докладывать начальнику гарнизона о результатах разведки. Карстерс догадывался, что для генерала Уэбба осада форта Уильям Генри не была неожиданностью. Однако, как сказала Адаму Аманда, осажденные не получили из форта Эдуард никакой помощи. Почему генерал не послал подкрепление в погибавшую крепость? Сердце Адама, сердце отважного, искреннего человека, подсказывало ответ. Вот почему Адаму было противно идти к командиру, который обрек на жестокую гибель столько своих сограждан.
И все же долг заставлял Адама доложить, хотя и с опозданием, обо всем, что ему удалось увидеть и выведать во французском форте. Прежде такие тайные поручения Адам выполнял чрезвычайно успешно. Он видел, как побледнел генерал, слушавший его доклад, но надеялся, что Уэбб сохранит самообладание и не пропустит ни одной важной детали.
По окончании длинного рапорта тишину в комнате нарушил голос генерала:
— Да, Адам, я вижу, что путь твой от форта Карильон был не из легких, но хочу попросить тебя еще об одной услуге. Я отправлял в разведку к форту Уильям Генри майора Патнама с его людьми. Они доложили, что французы ушли оттуда по направлению к озеру. Майор Патнам составил письменный рапорт — вот, прочти.
Адам взял протянутый ему документ и прочитал:
«Форт подвергся полному разрушению, даже казармы, вспомогательные постройки и прочие сооружения разбиты до основания. Кое-где еще продолжались пожары, отчего все вокруг было окутано густым дымом, в котором невозможно дышать. Среди руин и пожарища валялись непогребенные части изуродованных человеческих тел вперемешку с целыми трупами и обгорелыми костями. Почти на всех останках можно различить следы индейских ножей, что свидетельствовало о варварском издевательстве, которому подвергались все без исключения погибшие. Среди них были и женщины — числом не менее ста, убитые с особенной жестокостью и явно перенесшие надругательства. Повсюду можно было видеть следы бессмысленного варварства. В целом развалины форта представляли слишком дьявольскую картину, поэтому было невозможно остаться там даже на короткое время»
Адам закончил чтение и вернул документ. Он был бледен. Генерал продолжил:
— Нам неизвестно, отчего после победы над фортом Уильям Генри они не двинулись сразу на форт Эдуард. Вот почему так необходимы сведения об их ближайших планах и о том, что творится сейчас в форте Карильон, а ты лучше всех умеешь добывать информацию. Способен ли ты добыть ее нам на этот раз?
Адам мрачно смотрел на плотного, начинающего седеть мужчину, чувствуя себя бесконечно усталым от странствий по лесам и связанных с этим переживаний. Однако ему ничего не оставалось, как уцепиться за предлог поскорее покинуть форт, — сидеть под одной крышей с Амандой и ее женихом было свыше его сил.
— Когда, по-вашему, мне следует отправляться, генерал?
— Ты наверняка устал, Адам. Можешь отдохнуть несколько дней.
— Нет, я выйду завтра утром.
Удивленный столь странной поспешностью и в то же время довольный, генерал протянул руку, чтобы скрепить договор:
— Поступай как знаешь, Адам. Лейтенант Артур предоставит в твое распоряжение свою комнату на эту ночь, чтобы ты мог спокойно выспаться. Желаю удачи.
Коротко кивнув, Адам повернулся и пошел за лейтенантом.
Роберт никак не мог прийти в себя от переполнявшего его счастья. Горе и отчаяние последних дней, когда он оплакивал потерянную навсегда Аманду, улетучились без следа. Но даже и теперь, крепко прижимая к себе Аманду и то и дело вздрагивая от избытка чувств, он с трудом верил в чудесный поворот судьбы, милостиво вернувшей ему невесту.
Целую неделю он не находил себе места от горя, не в силах забыть жуткую сцену резни и ту минуту, когда в последний раз видел Аманду живой. Он с ужасом понял, что ударивший его абнаки развернулся и помчался за Амандой в лес. Роберту удалось подняться на ноги, но рана сковывала его движения, и он не успел помешать дикарю нанести свой жестокий удар томагавком. Приступ ярости прибавил Роберту сил, и он сумел прикончить мерзавца, прежде чем сам свалился, потеряв сознание.
А когда он пришел в себя, Аманда пропала. Мертвый абнаки валялся рядом, но Аманду он так и не нашел. Надеясь на то, что ее могли подобрать с остальными ранеными, Роберт вернулся к колонне беженцев и вместе с ними добрался до форта Эдуард, но и там никто про нее ничей не знал.
Он извелся от горя, но из-за раны был слишком слаб, чтобы отправиться на поиски, да к тому же с отчаянием понимал, что не имеет ни малейшего представления, в какой стороне искать. Единственное, что приходило в голову: если Аманда до сих пор жива, то к этому времени наверняка была угнана далеко на север и стала рабыней, если не кем-то похуже.
Сегодня, спустя неделю, он выскочил из казармы форта Эдуард, привлеченный странным шумом во дворе, и увидел Аманду — больше ни у кого не могло быть таких чудесных волос. Конечно, это была она! Все еще не веря своим глазам, Роберт нерешительно окликнул:
— Аманда, это ты?!
И в следующий миг она обернулась.
— Аманда!!!
Уже через секунду Роберт прижимал ее к себе. Его любимая! Его ангел! Наконец-то Роберт снова мог держать ее в объятиях!
На какой-то краткий момент его счастье омрачил укол ревности, когда Аманда принялась знакомить его со своим другом, Адамом Карстерсом. Одного взгляда на этого белобрысого верзилу было достаточно, чтобы понять: он также неравнодушен к его невесте. Но уже в следующий миг, снова посмотрев на сиявшее чистотой невинное лицо своей суженой, Роберт подумал: «Да разве можно такую не любить?!»
И он до сих пор не желал отпускать ее от себя, и держал в объятиях, пряча лицо в пушистых блестящих волосах. Его голос дрожал от избытка чувств:
— Наконец-то ты здесь, дорогая, и теперь мы немедленно должны пожениться! Откладывать больше ни к чему. Мы ведь уже получили благословение твоих родителей.
Отстранившись, чтобы заглянуть ей в лицо, он заметил, как прекрасные глаза наполнились слезами, и торопливо добавил:
— Аманда, они поручили мне о тебе заботиться и были бы счастливы узнать, что ты стала моей женой.
Не в силах вымолвить ни слова — из-за волнения перехватило горло, — Аманда серьезно кивнула в знак согласия.
Как только Аманда осталась одна и пришла в себя от счастливого потрясения, вызванного встречей с Робертом, она сразу подумала об Адаме. Куда он пропал? Снова мелькнула грустная догадка, что скорее всего недавний опекун был рад от нее избавиться, вот только странно, отчего это ее так обижает. Наверное, она успела сильно привязаться к Адаму. Пожалуй, он даже стал частью ее жизни. Она до сих пор с радостью вспоминала, как спокоен был сон в кольце его сильных рук и какой удивительный кокон душевного тепла обволакивал ее в его присутствии. Это всегда пробуждало у нее в сердце ответное тепло, которое становилось сильнее, стоило Адаму прижать ее к себе, а ей опустить усталую голову на знакомую широкую грудь: каждую ночь она наслаждалась этим волшебным ощущением, уносившим ее на волнах покоя и умиротворенности. Зато Адам, судя по всему, ничего подобного не испытывал. Он просто считал заботу о ней своим долгом, а потом решил, что выполнил его до конца, за что Аманда будет ему бесконечно благодарна. Вот если бы только…
Несмотря на усталость, Адам так и не сомкнул глаз до самого утра, радуясь тому, что может укрыться от всех любопытных в предоставленной лейтенантом комнате. Он смотрел в потолок, но не видел его грубой, неровной поверхности, а снова и снова вспоминал милое прелестное лицо, огромные сияющие синие глаза, маленький нежный рот в радостной, счастливой улыбке, от которой всегда появлялась эта чудесная соблазнительная ямочка. Сколько раз он мечтал приникнуть к ней губами! Карстерс без конца вертелся на узкой койке, не в силах забыть одну неприятную сцену.
Том Хиггинс, чья грубая плоская физиономия сильно покраснела от поглощенного количества рома, лукаво подмигнул таким же, как он, солдатам, и бесцеремонно хлопнул Адама по плечу.
— Ну, старик, тебе будет что вспомнить! Это же надо — провести целую неделю в лесу вдвоем с маленькой шалуньей, по которой давно сходит с ума наш Роберт Хандли! Пока он тут стонал да плакал, не надеясь уж увидеть своего ангелочка, ты, значит, с крошкой отдыхал в лесу, а? Скажи-ка, Адам, ты сдал ее на руки Роберту в целости и сохранности или малость подправил в ней кое-что такое, о чем бедолага Роберт узнает слишком поздно?
Том явно перепил рому, иначе он бы вовремя заметил, как побагровел от ярости Адам, вынужденный слушать его разглагольствования. Адам заговорил тихо, но полный гнева голос прозвучал как крик в напряженной тишине, повисшей в столовой:
— Том Хиггинс, послушай, что я скажу, и запомни навсегда. Ты сильно пожалеешь, если будешь говорить плохо об Аманде Старкуэдер. Я нашел ее, раненную, в лесу, как она объяснила при всех своему жениху. Она вела себя так, как и положено себя вести юной леди, и я относился к ней со всем необходимым почтением. И если впредь я услышу хотя бы намек на то, что может ее оскорбить, пеняй на себя! — Адам улыбнулся, но в его зеленых глазах было столько злости, что бедный шутник побледнел и опустил голову. — Ну, Том, ты все понял?
У Тома почему-то моментально пересохло во рту, и он явно с трудом произнес:
— К… конечно, Адам. Я… я же просто шутил, ты ведь знаешь!
— Ну так впредь воздерживайся от подобных шуток. — Адам наконец-то отвел грозный взгляд от обливавшегося потом Тома и уткнулся в свою тарелку. Покончив с обедом, он молча встал и вышел.
Сейчас, лежа в одиночестве в сумраке тесной каморки, Адам не мог не признаться, что был готов прикончить этого шутника на месте, скажи тот еще хоть слово. Господи Боже, как же ему хотелось снова обнять Аманду! Ведь впервые за всю неделю она не спала у него на груди… Интересно, скучает ли она хоть немного по нему? Впрочем, надеяться на это довольно глупо. Ведь теперь, получив обратно своего ненаглядного Роберта, она напрочь забыла о том, что Адам вообще существует на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45