— неохотно улыбнулся в ответ Адам, пожимая крепкую руку. Адам Карстерс был, конечно, рад гостю, этого молодого колониста он даже считал своим приятелем, однако его появление в такой дали от крепости не могло не навести на тревожные мысли. Наверняка этот юный доброволец предпринял столь дальнее путешествие с определенной целью.
Джереми тем временем разглядывал счастливую семейную пару, по мнению Адама, позволив себе чересчур долго задержать взгляд на милом, приветливом лице Аманды. Наконец он перестал глазеть на чужую жену и соблаговолил вспомнить про Адама:
— Ну, Адам, ты тут успел развернуться вовсю!
— Да, как видишь. Но что увело тебя так далеко от форта Эдуард?
Парень замялся, не торопясь отвечать. Однако Адам, ведя гостя в дом, продолжал допытываться:
— Вряд ли ты потащился в здешнюю глушь только ради того, чтобы взглянуть, как идут у нас дела. Или генерал Уэбб не нашел для своих подчиненных лучшего занятия, чем прогулки по лесу?
Судя по всему, Джереми наконец набрался храбрости и начал, стараясь не отводить в сторону свои карие глаза:
— Адам, ты ведь наверняка понимаешь, что в этом году наши снова будут штурмовать форт Карильон? — Карстерс кивнул, и юноша продолжил: — К нам прибыл новый командир, чтобы возглавить этот штурм. Генерал Амхерст даст сто очков вперед такому тупому старикашке, каким был генерал Аберкромби. — Молодой солдат презрительно скривился, произнося имя командира, чье надменное «упрямство в прошлом году угробило столько отважных людей, без всякой нужды посланных в безнадежную битву.
— Генерал Амхерст — настоящий вояка. Он осторожен и всегда продумывает все до мелочей. На этот раз никто не сомневается, что форт Карильон будет нашим.
Адам не спускал глаз с воодушевленной физиономии молодого солдата, по-дружески расположившегося с ними за столом, и почувствовал, как напряженно Аманда ожидала его ответ. И он промолвил:
— Все это очень интересно, но ты так и не сказал, зачем явился сюда. Какое отношение этот ваш штурм может иметь ко мне?
Джереми глянул было в застывшее лицо Аманды и покраснел. Он стал невольным свидетелем нежной сцены, когда появился возле дома Адама Карстерса, поэтому не решался говорить о главном, заведомо зная, каков будет ответ. На месте Адама, обзаведись он сам такой чудесной молодой женой, ни минуты не задумываясь, отклонял бы любое предложение или просьбу, чтобы только не уходить из дома.
— Джереми! — Сердитый окрик Адама прервал размышления парня.
Юный доброволец затараторил, снова залившись краской:
— Это все генерал Амхерст. Мы зовем его Осторожным Командиром. Он решил оправдать свое прозвище и отправил меня к тебе, Адам, чтобы ты явился в штаб и помог составить план атаки.
Адам затряс головой, вскочил и сердито выпалил:
— Черта с два, мне там нечего делать! Я и так насмотрелся на то, как льется кровь! И больше не желаю в это вмешиваться!
— Генералу известно, что ты лучше всех знаком с обстановкой в форте Карильон, Адам, — продолжал уговаривать Джереми. — И никто не предлагает тебе самому соваться в пекло. Генералу Амхерсту нужны лишь твои советы!
Адам резко отвернулся, по-прежнему качая головой, и метнулся к камину.
— Я уже сказал, что не желаю иметь никакого отношения к новому штурму! Я сыт этим по горло! В прошлый раз от моей помощи не было никакого прока, и я не собираюсь снова попадаться на эту удочку! Я нужен здесь, своей семье, и здесь я и останусь!
— Но, Адам…
— Все, больше можешь не спорить, если тебе дорого время!
— Адам…
Парень испуганно замолк, так как Адам отвернулся от камина и намеренно тихо произнес, пригвоздив Джереми к месту грозным взглядом:
— Джереми, если ты согласен с моим решением, можешь остаться здесь на ночь. Если же нет — скатертью дорожка, проваливай к своему генералу с моим отказом!
Умоляющий взгляд незадачливого посла обратился к Аманде, но та потупилась, и он растерянно буркнул:
— Дело твое, Адам. Я буду рад отдохнуть у вас до завтра, прежде чем отправиться назад.
На следующий день Джереми Стоун отправился обратно в форт. Однако его неожиданное появление несколько изменило их жизнь. Аманду снова стала мучить неясная тревога. Незваный гость лишил их былого душевного равновесия. Адам с каждым днем все больше мрачнел и погружался в себя, и хотя он любил ее все так же неистово, в его поведении угадывалось тщательно скрываемое отчаяние, порождавшее в душе Аманды липкий страх. Скоро Аманда окончательно лишилась покоя.
Месяцем позже в одно яркое, солнечное утро Аманде захотелось немного прогуляться в те бесценные минуты тишины, пока еще не успел проснуться Джонатан. Она пошла по тропинке за дом, к поляне с могилами, но при виде неподвижной фигуры мужа, замершего с торжественным, сосредоточенным лицом, остановилась на полпути. Лицо Адама вдруг исказилось от душевной боли. Аманда сразу вспомнила разговор с Адамом, состоявшийся уже довольно давно, еще в первые дни их жизни на этом месте. Адам сказал тогда: «Я сам похоронил изувеченные тела моих родителей и поклялся на могиле, что отомщу за их бессмысленную гибель и буду принимать посильное участие во всем, что приблизит окончание войны и положит конец горю и убийствам».
Так вот что мучило Адама все это время! Он изменил себе и отступил от данной клятвы ради того, чтобы не нарушать ее покой и безопасность! Но при этом сам Адам лишился душевного равновесия. Рассудок требовал выполнить клятву и идти до конца, тогда как сердце не позволяло покинуть семью.
Медленно, но решительно она двинулась вперед, пока не оказалась рядом с Адамом возле могилы, Обняв его за пояс и легонько прислонившись, Аманда тихо шепнула:
— Адам, тебе следует выполнить данную клятву.
— Адам удивленно уставился сверху вниз на жену, так чутко угадавшую его мысли.
— Нужно сохранять верность и тем клятвам, что были даны до нашей свадьбы. Я не желаю, чтобы ради меня ты изменял данному слову. Потому что не хочу видеть, как год за годом стыд и раскаяние будут медленно разъедать твою душу. А теперь идем. — И она мягко увлекла его обратно в дом. — Нужно собираться в дорогу, ведь до форта Эдуард не близко. Мы с Джонатаном тоже поедем туда.
Глаза Адама, медленно шагавшего к дому, вспыхнули благодарностью за то, что его понимают.
Когда решение было наконец принято, собраться в дорогу оказалось делом недолгим. И вот уже в глазах Аманды блеснули слезы от прощального взгляда на одинокий домик в лесу, и она торопливо отвернулась и догнала Адама, не желая, чтобы он это видел. Ведь по его виду и так было ясно: он не меньше Аманды хотел бы остаться здесь, но оба слишком хорошо понимали, что следует ехать.
Адам, направляя лошадь по знакомому пути, все еще мучился от сомнений и тревог. Он без конца смотрел на молодую жену и на ребенка, смирно сидевшего у нее на руках. До сих пор он вел себя как дурак, позволяя то одному, то другому спешному делу заслонить интересы Аманды, и всякий раз это приводило к более чем плачевному результату. А ведь эти два человеческих существа были для него дороже всего на свете, по сути, они превратились в такую же неотъемлемую часть его самого, как глаза или руки. Стоило представить себе, что он может их потерять и будет влачить жалкое существование, и Адама окатывала жаркая волна паники. Нет, он во что бы то ни стало должен их уберечь!
Аманда, чувствуя его смятенное состояние, ободряюще улыбнулась в ответ, и у Адама потеплело на душе. Он с трудом заставил себя послать лошадь вперед, хотя ему хотелось остановиться и поскорее прижать к себе это милое, дорогое существо.
В форте Эдуард не слишком удивились появлению отважного разведчика, потому что генерал Уэбб достаточно хорошо разбирался в людях и рассчитывал на то, что рано или поздно Карстерс откликнется на призыв генерала Амхерста. Адам и оглянуться не успел, как оказался в штабе, за рабочим столом человека, которому предстояло вскоре возглавить штурм форта Карильон.
Прежде всего Адаму хотелось присмотреться к генералу Амхерсту. Даже на его придирчивый взгляд, он показался напористым, серьезным человеком, исполненным чувства ответственности и важности порученной ему миссии. Рядом сидели майор Джон Хокс, правая рука Амхерста, внимательно следивший за ходом их беседы, а также генерал Уэбб. Тем временем Амхерст подробно излагал план атаки.
Короткими, отрывистыми фразами генерал Амхерст сообщил, что его армия из двенадцати тысяч человек — половина ополченцев из колоний, половина из регулярных войск ~ уже собирается для совместных действий на развалинах форта Уильям Генри. В доказательство того, что он не зря носит свое прозвище, генерал прежде всего отдал приказ выжечь и расчистить лес на большой территории, а именно в пределах видимости с колокольни церкви форта Уильям Генри, оскверненной индейцами из войска Монткальма. Затем солдаты доставили с берегов озера массу чистого песка и насыпали его слоем не менее шести дюймов, так чтобы их палатки стояли на совершенно чистом месте. План атаки был довольно простым. Амхерст намеревался по следам генерала Аберкромби добраться до форта Карильон, окопаться у его укреплений, чтобы иметь прикрытие от обстрела, и начать осаду. Когда дотошный британец закончил свою короткую речь, Адам проникся к нему искренним уважением за его проницательность и предусмотрительность и, в свою очередь, по его просьбе стал охотно рассказывать об особенностях той местности, где предстояло вести бой. После этого разведчик описал имевшиеся в форте Карильон средства обороны. Адам провел в штабе не меньше четырех часов. Он так поспешно бросил жену и ребенка на незаменимую Бетти Митчелл, что не потрудился даже узнать, нужна ли какая-то помощь. Чувствуя себя виноватым, он поспешил откланяться, пообещав прийти на следующее утро.
Торопливо пересекая погруженный в сумерки крепостной двор, Адам прикидывал про себя, что его присутствие здесь будет необходимо по меньшей мере до последних чисел июля — предполагаемого срока начала атаки. Этого времени должно хватить на то, чтобы привести свои грубые наметки в соответствие с точными картами местности и успеть ознакомить с ними всех командиров. Ему понравился генерал Амхерст, каждым своим словом демонстрировавший спокойствие, рассудительность и целеустремленность. Адам хорошо помнил груды мертвых тел и не хотел, чтобы снова гнали на убой молодых солдат. Он был готов сделать все возможное, чтобы такое не повторилось.
Он слишком соскучился по своему семейству и чуть не бегом устремился к Митчеллам.
Добрая Бетти уже успела превратить гостиную в пристанище для семьи Карстерсов на все время их пребывания в форте Эдуард. Последние два года она воспринимала Аманду как свое собственное дитя, и весь запас нерастраченной любви Бетти изливала теперь на Джонатана, считая его своим приемным внуком. Судя по громкому смеху Джонатана, Бетти вполне успешно справлялась с добровольно взятой на себя ролью бабушки. Но стоило показаться Адаму, и вместо смеха раздались пронзительные, истошные вопли: мальчишка чуть не вырвался из рук Бетти, устремившись к нему. Адам с радостью и гордостью взял на руки своего разбушевавшегося сына, который тут же прижался к отцу и расцвел счастливой беззубой улыбкой со знакомой ямочкой в уголке рта. Все, кто находился в комнате, имели удовольствие порадоваться тому, как привязались друг к другу эти двое.
Но прошло еще немало времени — а по мнению Адама, уже привыкшего к тишине и покою в лесном доме, уже прошла целая вечность, — прежде чем им с Амандой удалось остаться вдвоем. Адаму не терпелось поделиться с женой своим мнением об Осторожном Командире и составленном им плане нового штурма. Но теперь, наедине с Амандой, ему вдруг совершенно расхотелось тратить время на разговоры. Он устроился на диване и следил за Амандой, которая собиралась раздеваться. Сердце екнуло в груди от предвкушения, когда он увидел, что тонкие пальчики наконец-то взялись за пуговицы на платье, и по мере того, как перед ним обнажалось прелестное юное тело, чресла наполнялись огнем желания. Наверное, его страсть не остынет никогда, и до самой смерти он будет все так же неистово любить эту хрупкую красоту и преклоняться перед чистым и непреклонным духом, светившимся в открытом взоре огромных синих глаз. Любуясь женщиной, ставшей ему дороже жизни, Адам снова подумал, что судьба ниспослала ему в жены настоящего ангела. Правда, несмотря на свой восторг и обожание, он не мог забыть о том, что не все между ними так гладко, как хотелось бы, и с этим ему приходится мириться. Тем временем Аманда успела постелить на полу, рядом с диваном, на котором спал сын. Бетти предлагала им свою кровать, но оба решительно отказались, не желая злоупотреблять ее гостеприимством. Тогда Бетти сказала, что может спать вдвоем с Амандой, а Адам с капитаном пусть переночуют в казармах. На это предложение Адам ответил таким выразительным мрачным взглядом, что Бетти даже покраснела и заметила:
— Пожалуй, я уже состарилась, если предлагаю вам спать раздельно!
Тут комната наполнилась хохотом Адама и капитана, и Карстерсу пришлось поскорее обнять добрую женщину, чтобы сгладить неловкость.
А теперь он виновато подумал, что проявил излишнее себялюбие и из-за этого Аманда будет спать с ним на полу, а не на мягкой удобной кровати. Впрочем, особо раскаиваться не стоило. Все равно очень скоро им предстоит много слишком одиноких ночей. И никто не заставил бы Адама разлучиться с женой раньше, чем того требовала необходимость.
Следя за тем, как Аманда расправляет одеяла, Адам наслаждался изяществом ее движений и тем, как ловко и бесшумно она все делает. С глубоким вздохом он признался себе, что с каждым днем, с каждым часом все сильнее влюбляется в свою красавицу жену…
Наконец Аманда забралась под одеяло. Адам осторожно поднялся, стараясь не потревожить Джонатана, разделся и улегся рядом. Не спеша обнял жену, чтобы сполна насладиться близостью ее молодого, горячего тела, и стал рассказывать все, что происходило на совещании у генерала Амхерста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45