Под навесом Мередит заметила старый красный грузовичок.— Вот этот подойдет. Здесь несколько месяцев никто не бывал. Думаю, с прошлого сезона. Хозяева приезжают на охоту пару раз в году.— Хотите здесь остановиться? — спросила она.— Ничего подобного. Хочу поменяться машинами, — объяснил он, выключая свет и зажигание. — На нашей теперь далеко не уедешь. К утру всем постам будет разослана ориентировка.Он собирался поменяться машинами? А говорил так, будто намерен мирно обсудить это дело с владельцами грузовичка и обо всем договориться.— Вы же не хотите украсть автомобиль?Хит выпрыгнул из джипа, предостерегающе посмотрел на Мередит и кивнул на Сэмми.— Я в жизни ничего не крал. Это очень плохо. Просто хочу купить нам новую машину со стопроцентной скидкой.Боже, если шериф это сделает, возврата уже не будет! Кража крупного имущества. Укрывательство преступника. Неподчинение правосудию. Потворствование и содействие преступлению. Может быть, даже соучастие в краже ребенка.Мередит слышала разговор по радио с окружным прокурором, и ее мучила совесть. Она старалась убедить себя, будто ей все равно, что станется с Хитом Мастерсом, только бы в безопасности была ее дочь. Но голос совести заглушить не удавалось. Если Хита не остановить, его жизнь окажется погубленной, карьера — спущенной в туалет. Шериф отдавал им все. Абсолютно все, отрезая себе пути назад.Это уже слишком. В управлении она была так напугана за себя и за Сэмми, что не могла задумываться о последствиях его жертвы. Мередит открыла дверцу и вывалилась из машины.— Хит, подождите! — И побежала вдогонку. — Нельзя воровать грузовик! Это безумие!Уже под деревьями он остановился и громко прошептал:— Вы что, не можете говорить потише? Сэмми услышит. Я не хочу, чтобы она считала меня вором.— А кем вы окажетесь, если стащите машину? — Мередит понизила голос. — И это называется образцовый офицер полиции! Давайте лучше поговорим.— О чем?Она схватила его за рукав.— Нельзя этого делать! Вы же шериф! В работе — вся ваша жизнь. И я не позволю вам се губить.Брови Хита удивленно изогнулись.— Не слишком ли поздно? Разве у меня есть выбор? Обратно я не могу вас отвезти. Если что-нибудь случится… ну не могу, и все… Эти субчики стреляют настоящими пулями. И чтобы не подставить им задницы, нам нужна другая машина. Эта подходит. Хозяева не появятся здесь несколько месяцев и не заявят о пропаже. Может быть, еще удастся ее вернуть так, чтобы владельцы ничего не узнали.— А если они приедут завтра? Или через пару дней? Вы играете с удачей в рулетку.— Приходится.— Вы можете меня выслушать? У нас есть другой вариант.— И какой же?— Вы даете мне ружье и «бронко». Отец учил меня стрелять; я уверена, что вспомню, как только возьму в руки оружие.Хит хмыкнул и сделал презрительный жест рукой.— Не смейтесь! — обиделась Мередит. — Все прекрасно . получится. Мы представим дело так, будто я вас заставила… — Она запустила пятерню в волосы, лихорадочно прикидывая, что бы сказать. — Я вас ударю… конечно, не сильно, только чтобы оставить синяк. А вы расскажете, что я вас вырубила и удрала.Хит смерил ее оценивающим взглядом.— А что потом?— Убегу. Исчезну. Как раньше. Я это умею.— В машине шерифа? Когда каждый полицейский будет за вами охотиться? Стоит мне доложить о вашем исчезновении, и будут перекрыты все шоссе. Когда вы бежали из Нью-Йорка, у вас был фактор неожиданности. Теперь такого не ждите. Вы не проедете и десяти миль, как вас прищучат. И переправят в Нью-Йорк. Бай-бай! Только я не хочу это брать на свою совесть. Не пройдет!Хит вырвал рукав и пошел прочь. Мередит было погналась за ним, но сзади закричала Сэмми:— Мамочка, не уходи!Мередит затравленно посмотрела на джип.— Я здесь! Я никуда не иду! — Потом обернулась к удалявшемуся Хиту. — Вернитесь! — Она вдруг испугалась, что в домике кто-то есть. — Постойте!Но Хит не остановился. Тогда Мередит подняла с земли камешек и швырнула ему вдогонку. Хит вздрогнул.— Ну надо же! — Он пошел обратно, сапоги с чавканьем месили грязь. — От горшка два вершка — и ударили меня по голове?— Нам надо поговорить.— Боже милостивый, так говорите!— Я не могу позволить вам влезать в это дальше. Вы и без того по самые уши в дерьме, так, что не отмыться. Хотите добавить к своему списку подвигов еще и кражу? Подумайте, Хит! Надо найти какой-то иной выход. Иначе мы зайдем слишком далеко.— Уже зашли. Я укокошил троих из крупнокалиберного ружья. И позвольте вам заметить, ружья, зарегистрированного на мое имя. Как тут отмоешься? Никак, дорогая. Уже никак. Фергюссон не шутит: если я не привезу вас обратно, он меня, как пить дать, вздернет.Мередит закрыла лицо руками.— Тогда привезите.— Что?— Мама! — пискнула Сэмми из открытого окна машины. — Здесь темно. Я боюсь. Ты обещала не уходить!— Я здесь, малышка. — Она отняла ладони от лица.— Идите к дочери, успокойте ее. А я уже большой и знаю, что делаю.— Коверкаете себе жизнь, — прошептала Мередит, — вот что вы делаете!— А вы на что рассчитывали?В этом и заключалось самое ужасное. Раньше она ни о чем не задумывалась. Хит был се спасательным кругом, а она помышляла только об одном: как бы вытащить из передряги себя и Сэмми.— Вы меня просили помочь. Вспоминаете? Говорили, если я отправлю вас обратно в Нью-Йорк, то подпишу вам смертный приговор. Неужели вы считали, что я могу это сделать, не исковеркав свою жизнь?У Мередит задрожали колени. Задрожало все внутри. Почему-то она решила, что можно просто уехать, раствориться в темноте, замести следы и Глен их никогда не найдет. И вот теперь наблюдала, как Хит шаг за шагом разрушал все, что было ему дорого в жизни.— Я… я не подумала! — воскликнула она. — О, Хит, простите, я просто не подумала!Он взял в ладони ее лицо.— Перестаньте, Мсрри, не надо. Я не должен был вам этого говорить. Решение принимал я, и никто другой. И принял бы такое же, что бы вы ни сказали.— Что я наделала! — Ее голос дрожал. — Если вы так поступите, дороги обратно не будет. Боже, что я наделала!— Успокойтесь. Я сам этого хотел.— Я позволила Дэну уничтожать себя. Потом уничтожать Сэмми. А теперь позволяю, чтобы его тень из могилы уничтожала вас! Где же конец? — Мередит горестно вздохнула и указала пальцем себе под ноги. — Я решила! Я остаюсь здесь! Не хочу, чтобы Календри испортил вам жизнь. Довольно с него моей и Сэмми.Хит поднял ее голову за подбородок.— Вы ему ничего не позволили. Вы здесь — значит, по-прежнему боретесь. Что же до меня, то в ответе за это я, а не вы. Я все обдумал, Мередит. Я знаю, что делаю. И знаете что?— Что?— Мой выбор чертовски мне нравится. Глава 22 Пикап, который Хиту удалось завести, соединив напрямую провода, оказался старой развалиной — «фордом» с двумя ведущими мостами. Когда-то он был красным, но так облупился и облез, что почти не осталось краски. Однако бежал он еще хорошо и имел большое заднее сиденье, где разместились Сэмми с Голиафом. В задней части запасливые хозяева закрепили пять наполненных бензином канистр, которые оказались очень кстати.Пересадив Сэмми и Голиафа в украденный пикап и переложив туда вещи, Хит не терял ни минуты и отправился в путь. За ним на джипе следовала Мередит. Они доехали до места, где произошла перестрелка. Здесь он доложил об инциденте по радио, просил привести в порядок дорогу и прислать машину за убитыми. Потом снял с консоли портативную рацию, забрал фонарь и подтолкнул Мередит к пикапу.— Не понимаю, зачем нас сюда принесло? — удивилась она.— Во-первых, — объяснил Хит, — я не могу оставить трупы на дороге. Назовите это идиотизмом, но только представьте: проезжает пожилая дама, замечает здешнее побоище — и инфаркт. И во-вторых, оставить мой «бронко» поблизости от того места, где мы взяли пикап, — значит, подать знак: «Мы украли машину». А так след оборвется здесь.— Вы стали рассуждать как преступник.— Я рассуждаю как шериф. Поэтому полицейские так и опасны, если сбиваются с истинного пути.По дороге к охотничьему домику приятеля Хит то и дело сворачивал с шоссе, возвращался назад, всячески сбивая с толку возможных преследователей. И только убедившись, что хвоста нет, направился прямо к цели. Даже сообщив о месте перестрелки, он был уверен, что у Майка его искать не станут. Хит редко виделся с приятелем и не был в его охотничьем домике несколько лет. Шоссе вело через горы к федеральной автостраде. Наверняка решат, что он рванул именно туда. Ведь преступники, как правило, стараются удрать как можно дальше, не догадываясь, что лучшее укрытие — прямо под носом местной полиции.Хит чувствовал, что Мередит считала себя виноватой и мучилась угрызениями совести. Хотел ее утешить, но не мог подобрать нужных слов. Да, он затеял побег только ради того, чтобы спасти ее и Сэмми. Но говорить об этом не стоило.Ехали в молчании — трудном, напряженном молчании. Собака и девочка спали. Мередит привалилась к пассажирской дверце — видимо, невольно хотела отстраниться от него как можно дальше — и так сильно вцепилась пальцами в подлокотник, что побелевшие костяшки, казалось, светились в темноте. Мередит очень расстроена его кражей автомобиля. Хит хотел напомнить ей, что дело касается жизни и смерти. А когда речь идет о том, чтобы выжить, мужчина способен на многое, чего никогда бы не совершил при других обстоятельствах. Но потом решил, что она это понимала и без него.— Мередит; вы не хотите поговорить? Может быть, вам станет легче, если мы еще раз все обсудим? В ответ она только покачала головой.— Считаете себя виноватой в том, что гибнет моя карьера. Правильно?— Да. И еще мне обидно… да нет… ничего. Только вот… — Она покачала головой. — Нет, ничего.— Значит, что-то есть, если за сорок миль вы не сказали ни единого слова.— Не знаю, о чем говорить.— А вы не думайте. Говорите, и все. Вы что-то в себе пережевываете. Я хочу знать что.— Все на свете. — Мередит схватилась руками за голову. — Но главным образом думаю о том, чем вы для нас пожертвовали. Слишком многим!— Я уже начинал ненавидеть свою работу.— Вздор! Вам необходимо было возиться с подростками. Спасать их жизни. Помните? Это ваше искупление. Думаете, я не понимаю, что работа значила для вас все?— Давайте договоримся не примешивать прошлое к делам сегодняшним.— Суть в том, что вы бросили все. И к тому же можете оказаться в тюрьме.— Я уже говорил, что сам принимал решение.— Возможно. Но мне от этого не легче.Не легче? Как-то нелепо звучит. Хит думал, Мередит признается, что чувствует себя виноватой, и переспросил:— В каком смысле?Она махнула рукой — явный признак того, что была взволнована.— Трудно выразить. В голове такая каша, и я боюсь сболтнуть такое, за что вы на меня можете обидеться.Хит и сам бывал в подобных ситуациях.— Не надо остерегаться, Мерри. Можете говорить со мной откровенно.— Правда?— Конечно. — Он улыбнулся. — Расскажите, о чем вы думаете, и мы вместе все обсудим.Мередит с минуту колебалась, но затем набрала полную грудь воздуха и дрожащим голосом начала:— Сейчас я думаю, какой вы замечательный друг, самый лучший из всех моих друзей. И что бы я делала без вас, не сегодня, а вообще. Меня пугает мысль, что станет со мной и Сэмми, если мы вас потеряем.У Хита екнуло сердце и к горлу подкатил ком.— Зачем же терять? Вы можете на меня рассчитывать.— Даже если я вас настолько разозлю, что вы меня возненавидите?— Что вы можете такого сделать, чтобы я вас возненавидел? Ничего.— Ну хотя бы не суметь выполнить свою часть сделки, — тихо произнесла она.— Какой сделки?Мередит сделала жест, как бы охватывая их обоих.— Нашей общей сделки. Мы, конечно, не говорили об этом вслух, но я не настолько глупа и понимаю, что вы спасали не просто так… имея определенные надежды. Однако я могу стараться всю жизнь и не отплатить вам за ваш поступок.— О каких моих надеждах вы говорите, Мередит?— Ну… я же понимаю, что нравлюсь вам… и Сэмми тоже. Я хочу сказать, что мужчина… не будет бескорыстно…— Время, конечно, не очень подходящее, чтобы открывать вам свои чувства. Но если уж так вышло — ладно: нравитесь, и вы, и Сэмми, и даже очень. И я не сделал бы ничего подобного ни для кого другого. Так чего вы конкретно опасаетесь?— Я просто беспокоюсь. Когда настанет время — ну, сами знаете чего, — вы можете обнаружить, что я не смогу проявить того энтузиазма, какого вы от меня ожидаете, в ситуации, когда ты загнана в угол…— Загнана в угол?— Извините, я неправильно выразилась. Боже, так трудно подобрать нужные слова. — Мередит посмотрела на него исподлобья. — Ну, вроде как в ловушке…— В ловушке? — Хит покатал на языке это слово, и его губы искривила горькая улыбка.— Когда я чувствую себя подобным образом, то начинаю сходить с ума: снова представляю, что будет как с Дэном. Испытываю нечто вроде приступа клаустрофобии — не могу дышать, впадаю в панику. Само собой разумеется, со времени развода я избегала подобных ситуаций. Но теперь… Боюсь, вы на меня рассердитесь. И совершенно справедливо. Понимаете?Хит все прекрасно понял. Но не мог поверить, что она думала о нем подобным образом. После всего того, что сделал — и продолжал делать, — чтобы завоевать ее доверие, свести все к одному? Не сможет проявить того энтузиазма. И хуже того, ожидала, что он взбесится, если откажет ему. Неужели думала, что он принудит ее силой? Невероятно! У Хита от обиды душа разрывалась и в жилах закипала кровь.— Не понимаю.Ложь сама сорвалась с языка. Будь он проклят, если позволит ей отделаться туманными намеками!— Не понимаете? — Мередит посмотрела на него в замешательстве.— Нет. Так что, пожалуйста, растолкуйте.Она прижала руку к груди и принялась крутить на рубашке пуговицы.— Вы все понимаете и уже злитесь, потому что я из-за этого нервничаю.— Я не злюсь. — А сам подумал: «Злятся робкие низкорослые женщины, фригидные сельские учительницы, лишенные юмора монахини и слюнтяи-священники! А я это состояние перескочил и теперь вне себя от ярости».— Пожалуйста, Хит, не злитесь. Вы ведь сказали, что меня не надо сторожить.Да, он действительно это говорил.— Я не злюсь.— Тогда почему у вас челюсти ходят ходуном? Хит осклабился и показал зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46