Но вы должны признать, Фанни, что это брачное предложение не было слишком романтичным. Каким-то образом оно было больше похоже на угрозу. Мне бы не хотелось, чтобы мое первое предложение было таким.В голосе Амелии была какая-то задумчивость, заставившая Фанни великодушно сказать:— Вам не нужно беспокоиться. Ваше первое предложение, вероятно, будет от хорошего человека.— Неужели? — сказала Амелия, и, странно, было похоже, что она готова расплакаться.Однако она не расплакалась. Она вскочила, воскликнув:— Бедная Фанни! Что за день рождения. Сперва такой милый, а затем такой ужасный. Давайте сделаем его снова милым. Давайте сегодня после обеда играть. Каждый должен одеться как какой-нибудь хорошо известный персонаж, а остальные должны догадаться, кто это. Нолли и Маркус тоже. Бабушка одолжит нам вещи. Это ведь не напугает Нолли, не правда ли?— Не думаю. Но, возможно, было бы лучше, если бы она сидела и смотрела. Она еще не восстановила силы.— Да, я тоже так думаю. Затем, я хочу, чтобы у нас были гости. Я хочу, чтобы Адам был здесь. Но кто знает, возможно, он заедет.— Возможно, он уехал, — предположила Фанни.— О, нет. Он должен был бы сказать мне, если бы собирался уехать. По крайней мере, давайте сделаем это, Фанни. Должны же мы делать хоть что-нибудь в этот долгий темный остаток дня. Почему бы вам не одеть также Дору и Лиззи? А я возьму Маркуса.Прошло очень много времени с тех пор, когда Фанни в последний раз заглядывала в длинную узкую комнату под самым свесом крыши дома, где на протяжении многих лет складывались всевозможные вещи. Она, Амелия и Джордж любили ходить сюда, когда были детьми, открывать старые сундуки, рассматривать уложенные в них затхлые, странно несовременные платья, и устраивать игрушечные кареты из старой мебели. Но однажды по полу пробежала крыса и перепугала их до смерти, с тех нор они там не бывали.Теперь, когда Фанни провела Дору по последнему, почти вертикальному пролету лестницы, она обнаружила, что дверь мансарды заклинилась или была заперта.Это было странно, ведь никто не ходил туда теперь. Обе девушки доблестно толкнули ее, но дверь осталась крепко запертой.— Возможно, у Ханны есть ключ, мисс, — предположила Дора.— Да, бегите найдите ее, Дора.Однако, когда Ханна пришла, она сказала, что у нее никогда не было ключа именно от этой двери. Она даже не знала, что он существует.— Во всяком случае, я не стала бы запирать эту комнату, — сказала она. — Там ничего нет, кроме старого хлама.— Может быть, мы позовем Баркера или одного из садовников? — спросила Фанни.— Подождите минутку, мисс Фанни. Иногда мои ключи подходят к двум или трем замкам. Все шкафы с постельным бельем можно открыть одним ключом, и я бы не удивилась, если бы вот этот, от гладильной комнаты, подошел сюда.После небольшой возни, к всеобщему облегчению, ржавый замок поддался и дверь со скрипом открылась.— Боже мой, ну и темень, — сказала Фанни. — И какой затхлый воздух. Дора, бегите вниз и принесите свечи. Как здесь холодно. Ух!Длинная сумрачная комната с наклонным потолком была полна странных силуэтов. Фанни знала, что это всего только перевернутая мебель и сундуки, но ждала вместе с Ханной на пороге, пока Дора не вернулась с ветвистым подсвечником.Свечи быстро были зажжены, и колеблющийся свет сделал сборище, содержащее кресла-качалки, столы, высокий детский стульчик, деревянную колыбель, игрушечную лошадку с облезшей краской, темные картины в тяжелых рамах, и старомодные дорожные чемоданы, совершенно не страшными.— Поставьте свечи там, — велела Фанни, указывая на пыльный стол. — Бог мой, вот старая газета с сообщением о битве при Ватерлоо. Я помню, как мы читали это много лет назад, и Джордж делал меня Бонапартом, Амелию — королем Пруссии, тогда как сам он был, конечно, герцогом Веллингтоном. Пока мы сражались, мы стучали по мебели и производили ужасный шум. Вы помните, Ханна?— Да уж, мисс Фанни. Мастер Джордж никогда не был счастлив без сабли в руке. Ему следовало бы в конце концов стать генералом, если бы — ну, конечно, он пролил кровь за свою страну, и мы должны помнить об этом.— Да, Ханна. Я помню. Всегда. — Не было нужды объяснять, что это было той единственной причиной, по которой она терпела преследования Джорджа. Ханна не была слепой. Она должна к тому же знать, благодаря безотказной системе тайной связи между слугами, о том, что произошло утром.В этой темной затхлой комнате, при свете свечей, невысказанная верность Ханны показалась Фанни более успокаивающей, чем что-либо из событий этого дня.Дора тем временем открыла сундук и воскликнула, почувствовав исходящий от вещей запах:— Фу-у! Они действительно нуждаются в проветривании, мисс. Если бы вы знали, какие вещи вам нужны, я могла бы вынести их наружу и как следует встряхнуть.— Да, там есть бальное платье, я думаю, оно принадлежало леди Арабелле, в стиле Империи, из белых кружев. Там также должны быть подходящие к нему шаль, туфли и веер. Я знаю это, так как надевала его однажды на день рождения Амелии, когда мы наряжались. Я не думаю, что его с тех пор трогали. И еще я помню бархатный плащ — думаю, что он был в одном из этих сундуков…Ее вниманием теперь завладела эта одежда и старые воспоминания. Она нетерпеливо оттолкнула неподходящий чемодан, и тут же еще несколько коробок водопадом скользнули вниз. При этом обнажились два неожиданно выглядящих новыми дорожных чемодана, вполне современных но своему виду.Фанни в удивлении посмотрела на них.— Эти, должно быть, поставили сюда по ошибке. Они ни в малейшей степени не устарели. Интересно, что в них.Она положила один из них на бок и расстегнула ремни и замки. Крышка откинулась и открыла аккуратно сложенную просторную куртку с поясом, лежащую поверх беспорядочно уложенных мужских вещей.— Боже мой! — сказала Ханна. — Это, конечно, попало сюда но ошибке. Это хорошая новая одежда. Интересно, чья она, мисс.Фанни уставилась на аккуратную коричневую клетку добротного дорогого твида, завороженная ужасом. Она почти почувствовала рядом с собой качающуюся лодку, почти увидела сосредоточенный на ней взгляд этих горячих напряженных красновато-карих глаз, протянутые к ней веснушчатые руки. Она прекрасно помнила каждую деталь куртки, в которой был Хэмиш Барлоу в тот день, потому что вынуждена была тогда смотреть скорее на нее, чем на его лицо.— Но он уехал. Его вещи были отосланы! — прошептала она в отчаянии.— Чьи вещи, мисс?— Мистера Барлоу. Этого джентльмена — из Китая. — Она не могла заставить себя прикоснуться к куртке. Она только смотрела на нее со смешанной с ужасом неприязнью.Ханна уловила ее чувство беспричинного ужаса.— Но он действительно уехал. Его вещи были упакованы. Хозяин приказал.— Он не мог уехать в Лондон в своем вечернем фраке!— Тогда кто же принес чемоданы сюда, наверх? В комнату, которая простояла запертой Бог знает сколько времени.— Почему он не послал за ними? И… что он носил все это время?Дора, ничего не сказавшая, только смотревшая безумными глазами, вдруг воскликнула:— Однажды ночью я слышала крыс. Вы не помните, Ханна?— Да, — сказала Ханна насмешливо. — А еще вы думали, что слышали павлина! В темноте, задолго до утра.— Павлин! — прошептала Дора. — Вопли! — и она зажала рукой свой рот. 23 — Что вы собираетесь делать, мисс Фанни? — наконец спросила Ханна.— Я не знаю. — (Нолли все время говорила, что Чинг Мей оставила свои туфли. Но, по сравнению с этим, мистер Барлоу ушел практически голым. Он ушел куда-то в мир в вечернем фраке, который, как бы ни был он расстроен или даже пьян, необходимо было заменить утром, когда он вернулся к своей нормальной жизни.)— Мне придется все рассказать дяде, — добавила она. — Я не хотела бы, чтобы кто-нибудь заходил сюда. Чтобы дверь так и оставалась закрытой. — Ее глаза снова встретились с испуганными глазами двух служанок. В глазах их читался немой вопрос, который мучил и ее — кто же запер дверь?— Я пойду вниз, — наконец сказала она, вставая и поправляя свои юбки. — Ханна, заприте дверь снова, Дора, идите к детям. Предложите им поиграть в какую-нибудь другую игру. Без переодевания. Скажите мисс Амелии, что я так сказала.Было ли ей сегодня всего двадцать один год? Она чувствовала себя старше Ханны, старше леди Арабеллы. Она спустилась на три пролета лестницы и прошла по запутанным коридорам так медленно, как будто ее тело было уже хрупким и высохшим. Она двигалась как во сне, и впервые в жизни забыла постучать, прежде чем войти в библиотеку.Двое мужчин в удивлении посмотрели на нее. Выражение лица сэра Джайлса Моуэтта сразу же сменилось приветливой улыбкой, а дяди Эдгара — раздраженно нахмурилось.— Фанни, дорогая… здесь сэр Джайлс… мы вели частную беседу.— Извините, дядя Эдгар! Но я должна сразу же поговорить с вами. Там… странная находка. Дядя, — не выдержала она, — где мистер Барлоу?Последовало короткое молчание — удивленное, испуганное?— Я думаю, он вернулся туда, откуда приехал. И только из-за вас, юная леди. — Дядя Эдгар вертел в руках нож для разрезания бумаг. Его голос был слегка шутливым и доброжелательным благодаря присутствию сэра Джайлса. Фанни знала, что иначе он не был бы настолько терпелив. — Я надеюсь, вы не переменили решения теперь, когда уже поздно.— Нет, дядя. Мы только не понимаем, как он мог уехать без багажа.— Мы? — резко спросил дядя Эдгар.— Ханна, Дора и я. Мы нашли его чемоданы и всю его одежду в мансарде. Похоже, они были там спрятаны. Дверь была заперта. У Ханны оказался ключ, который подошел к ней. Дядя Эдгар, он просто не мог уехать в своем вечернем костюме!— Это тот джентльмен с Востока, который был доверенным лицом вашего брата? — с интересом спросил сэр Джайлс. — Ну, Давенпорт, вы не говорили мне, что эта юная леди заставила его собрать свои вещички настолько быстро, что он бросил тут свой багаж.— Но я не хотела, — воскликнула Фанни. — Мне показалось, что он стойко воспринял мое решение. Я думала…— Ваше женское чутье сейчас не имеет значения, Фанни, — прервал ее дядя Эдгар. — А чемоданы мистера Барлоу потерпят. Кажется, они уже некоторое время делают это. Сэр Джайлс и я…— Давайте-ка лучше узнаем, что думала эта юная леди, — вставил сэр Джайлс. — Я заинтригован. Это звучит, как настоящая загадка.— Да, — сказала Фанни. — Я думаю, что вам, возможно, следует знать. Всем следует знать. Дядя Эдгар, вы слышали, как Джордж сказал сегодня утром, что убил бы каждого, кто встанет между ним и мной. Ну так вот, он говорит это уже не первый раз. И он предупреждал меня насчет мистера Барлоу, я так боюсь…— Чего? — улыбаясь, спросил дядя Эдгар, словно его донельзя развлекала эта нервическая мнительность слабого пола.— Той ночью кричал павлин. И Дора, и я слышали его. Но было еще темно, и звук шел из тиссовой аллеи. Я никогда не видела павлина в тиссовой аллее. И он никогда не кричит в темноте. Затем, утром, мистер Барлоу… исчез.Сэр Джайлс вскочил решительным движением.— Давеннорт, я не знаю, что все это значит, но нам придется все это расследовать. — Дядя Эдгар попытался прервать его, но тот жестом велел ему молчать. — Мисс Фанни, вы — весьма наблюдательная молодая леди. Интересно, не можете ли вы пролить свет на другое дело? Я только что узнал, что того самого беглого заключенного в ту ночь, когда он бежал, видели в совершенно другом месте. Некий фермер из района Оукхемнтона, неграмотный парень, случайно упомянул об этом только сегодня. Это была та самая ночь, вы помните, когда умерла несчастная китаянка.— Что это значит? — выдохнула Фанни.— Это дело полиции, решат ли они возобновить расследование, или нет. Однако ваше предположение, что ваш кузен Джордж, скажем так, не может полностью отвечать за свои поступки, проливает совершенно другой свет на это дело.— Он был той ночью в саду, — сказала Фанни. — Я знаю, потому что наткнулась на него там. — Она поймала взгляд дяди и возбужденно заявила: — Я должна рассказать об этом, дядя Джордж! Я должна. Джордж нездоров. Он когда-нибудь убьет… если он до сих пор не сделал этого… — Ее голос умолк. Она дрожала от мысли, что ее поцеловал убийца, почти с еще окровавленными руками…— Теперь, если мне, в конце концов, позволят заговорить, — мрачно сказал дядя Эдгар. — Во-первых, Джордж не имеет никакого отношения к чемоданам мистера Барлоу. Он не мог тайно избавиться от тела — простите меня, Фанни, но вы именно это имеете в виду? — и затем попытаться избавиться от доказательств. Нет, это я поставил чемоданы в мансарду.— Вы, дядя Эдгар!Дядя Эдгар улыбнулся, как бы наслаждаясь эффектом, произведенным его признанием.— Да, я. Во тьме ночной, как преступник. Но уверяю вас, мои намерения были чисты. Я просто должен был остановить сплетни среди слуг. Этот несчастный парень при своем торопливом отъезде обещал дать мне знать, куда послать его багаж, но так и не сделал этого. Так что я просто убрал их с глаз, ожидая от него известий.— Вы имеете в виду, что он так и не дал вам о себе знать! — недоверчиво сказал сэр Джайлс.— Ну, у него было разбитое сердце, так что, думаю, мы должны простить его. И на нем все-таки был плащ, Фанни. Он бы прибыл в Лондон или куда бы то ни было, вполне респектабельно. Кроме того, вы ведь знаете, он человек со средствами. Несколько утерянных костюмов и рубашек вряд ли обеспокоили бы его. Кажется, эти парни делают себе на Востоке неплохие состояния, сэр Джайлс.— Однако, я так понимаю, вашему брату это не удалось?— Ах, Оливер. Мой брат, мне жаль говорить, но он всегда был исключением из правил. Однако вы видите, как разрешилась ваша маленькая загадка, Фанни. Видите, не было нужды упражнять на ней ваше весьма богатое воображение. Вы и этот ребенок, Оливия, очень похожи. А вот моя Амелия, может быть, немного легкомысленной, но у нее на плечах здравомыслящая голова. Слава небесам, с ней не происходит таких мелодрам.— Но где же мистер Барлоу, дядя Эдгар?— О, забудьте же его наконец! Это из-за вас он уехал. Если вам так уж необходимо это знать, я написал в судоходную компанию, запрашивая о нем, и они ответили, что, вероятно, он решил отправиться в Китай по суше. Любитель приключений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37