Амелия могла бы утонуть в них целиком. Так же, кстати сказать, могла и она.— Боюсь, что мое знакомство с Китаем сосредоточено в основном на Пекине. Но мне будет интересно встретиться с мистером Барлоу.— Я неожиданно вспомнила! — крикнула Амелия. — Вчера Роберт Хэдлоу сказал, что Херонсхолл скоро будет выставлен на продажу. Старый мистер Фаркуарсон собирается постоянно жить в Лондоне. Это едва в десяти милях отсюда. Это дом в георгианском стиле, мистер Марш, с прелестными светлыми комнатами. Совсем не такой темный и мрачный как наш.— Но этот дом по-настоящему красив, — возразил мистер Марш.Фанни обнаружила, что не в состоянии стоять там, в то время как Амелия возбужденно устраивает будущее этого постороннего человека. Конечно, ему не следовало позволять ей делать это! Хотя, если он говорил правду и действительно хотел купить дом, Херонсхолл чрезвычайно для этого подходил. Высокие окна замечательно демонстрировали бы его коллекцию китайского фарфора — если она, конечно, существовала…Она прервала беседу, сказав совершенно спокойным тоном.— Если вы меня извините, я бы хотела вернуться к Маркусу.— Конечно, моя дорогая, — сказал дядя Эдгар. — Но не превращайте себя в пленницу в комнате больного. Вы знаете, что в этом нет нужды.— Фанни всегда считала, что ее призвание ухаживать за больными, — сказала тетя Луиза извиняющимся тоном. — Затем, позже она начала говорить о монастырях. Я думаю, она всегда воображала, что в ней есть что-то от мученицы. Полагаю, это от ее кельтских предков.— Она слишком привлекательна для монастырей и больниц, — прогудел дядя Эдгар. — И, в добавление к праздникам этого года, мистер Марш, Фанни исполняется двадцать один год, что, естественно, будет отпраздновано подобающим образом.Как умны они были — тетя Луиза со своим предположением, что склонность к мученичеству удерживает ее в комнате больного Маркуса и заставляет носить самую старую одежду, дядя Эдгар со своим намеком, что двадцать один это значительно больше, чем нежная свежесть семнадцати.Или она просто навоображала себе эти вещи, потому что влюбилась и все ее чувства невыносимо обострились? Она знала, что ей не суждено легкой доли, и для того, чтобы достичь счастья, ей придется пройти по туго натянутому канату. Более вероятно, что ей суждено было упасть и непоправимо пораниться.Она выбралась из комнаты и только хотела бежать к детям, ее союзникам, а теперь еще добрым и нежным друзьям, не критикующим и не задающим лишних вопросов, как в смятении услышала у двери голос Адама.— Я очень привязался к детям. Я обещал им прийти. Я не помешаю, если зайду в комнату больного на две минуты?— Как это внимательно с вашей стороны, мистер Марш, — голос тети Луизы выражал согласие, как того требовала вежливость, но звучал все же слегка ошеломленно — тетя Луиза была слегка выведена из себя.— Это может оказаться корь, мистер Марш. Умоляю, не заразитесь. — Амелия рассмеялась, но она тоже была слегка выведена из себя.Фанни заторопилась вверх по лестнице, ни о чем не думая. Она не хотела, чтобы он приходил в детскую. Он уже был с ней слишком официален, слишком подавлял ее. Он уже дал семейству Давенпортов все приемлемые объяснения и пошел своим путем. Вероятно, он разбивал сердца направо и налево. Она не должна была позволить, чтобы Нолли и Маркус волновались из-за него.— Мисс Фанни!Они были у поворота на второй пролет лестницы. Рядом никого не было. Из детской Фанни могла расслышать хныканье Маркуса.— Мне рассказали, как умерла Чинг Мей. Это правда? Она была вынуждена повернуться и посмотреть на него.— Вы полагаете, это могло быть неправдой? — медленно спросила она.— Я имею в виду, не было никакой другой причины ее смерти?— Насколько мне известно, никакой. Мой кузен Джордж — вы, должно быть, заметили, в каком он состоянии. Он до сих нор не оправился от полученного на войне ранения. Но его учили убивать шпагой, а не… не голыми руками.— Так что это был сбежавший заключенный?— Должен был быть. На дознании коронер решил именно так. — Она посмотрела в его внимательные глаза. — Почему вам это небезразлично?— Потому что в этой загадке я вижу вызов. Очень серьезный вызов.— Вы так смотрите на меня, — сказала Фанни. Она дотронулась руками до своих волос неизбежным женским движением, пытаясь привести их в порядок. — Что-нибудь не в порядке?— Всё.— В таком случае, вам лучше вернуться и поговорить с моей кузиной Амелией. У нее сегодня утром было достаточно времени для туалета.Он засмеялся, как будто ее язвительность позабавила его, затем остановился и задумчиво сказал:— Да, ваша кузина Амелия очаровательное создание. Мне кажется, мы будем проводить много времени вместе. Если бы я знал, то приехал бы значительно раньше.— Знали что?— Ну, что вересковые пустоши могут быть настолько завораживающими. Возбуждающими, темными, непредсказуемыми, штормовыми, трагическими. И еще теплыми и блестящими, как летний день, полными света, невинными, неотразимыми.Он говорил о вересковых пустошах. Но в его устах это звучало так, как если бы он говорил о женщине. 12 Леди Арабелла была потрясена, когда осознала, что вокруг происходит нечто, о чем она ничего не знает. Это произошло уже вчера вечером, когда она открыла глаза и обнаружила Амелию у окна, а комнату, полной холодного воздуха. Она так и не выяснила, что делала Амелия, что еще усугубляло ситуацию. Она не собиралась оставаться в стороне от того, что сейчас происходило наверху, где истерично смеялась Нолли и звучал глубокий мужской голос.Или это послали за доктором Бейтсом, чтобы он посмотрел Маркуса? Но доктор Бейтс был пожилым человеком, простым и серьезным, и очень маловероятно, чтобы он смог так рассмешить ребенка.Не без вздохов и внутренней борьбы леди Арабелла извлекла себя из своего низкого кресла, поправила свой чепчик и заковыляла к своему наблюдательному пункту на верху лестницы. Оконный проем был задрапирован тяжелыми бархатными шторами. Удивительно, как часто сиживала она здесь тихо в своем черном платье, и ее никогда не замечали, хотя время от времени испуганная служанка роняла свою ношу из рук и вскрикивала в смущении. Оттуда она слышала множество интригующих отрывков разговоров, и, если даже они не всегда были правильно истолкованы, это делало занятие еще более интересным. Леди Арабелла всей душой ратовала за некоторое приукрашивание правды.Ее невинная хитрость на этот раз принесла богатые плоды, поскольку не успела она усесться, как дверь детской на втором этаже отворилась и шаги начали приближаться к ней по лестнице.Фанни шла впереди, за ней следовал какой-то незнакомец, который, казалось, был с ней в достаточно близких отношениях, поскольку говорил тихим, почти заговорщическим голосом:— Я буду приходить еще, надеюсь, часто. Я привязался к детям. Я заинтересован в их будущем.Фанни, благослови ее Господь, никогда не жеманничала.— Если у вас так сильны отцовские чувства, мистер Марш, почему бы вам не завести своих, вместо того, чтобы заниматься чужими детьми.— Возможно, я так и собираюсь поступить. Должно быть, Амелия притаилась внизу у лестницы, потому что позвала в этот момент своим высоким уверенным юным голосом — теперь она быстро усваивала те хитрости, сентиментальность и пустую болтовню, которые Фанни презирала:— Что вы намереваетесь делать, мистер Марш?— Он намеревается подыскать себе жену, — ответила Фанни.— Как интересно, — голос Амелии журчал любопытством. — Мы желаем вам удачи, мистер Марш. Разве не так, Фанни?Как и ожидала леди Арабелла, никто не заметил, что она тихо сидела в тени, однако она смогла бросить беглый взгляд на Фанни с ее вспыхнувшими до цвета герани щеками и растрепанными волосами (эта девушка была бы красива и в дерюге, в родах, в глубокой старости) и значительно более долгий на ее спутника. Она заметила твердый подбородок и широкие умные брови. Она также заметила или интуитивно угадала взгляд сосредоточенного размышления в его почти черных глазах. Он, однако, исчез, как только мужчина заметил Амелию внизу в холле. Он приостановился на мгновение, глядя вниз с улыбкой и спокойным лицом. Он мог изменять его выражение, как хороший актер. Этот молодой человек стоил того, чтобы за ним понаблюдать. Леди Арабелла попыталась проницательно разгадать его мысли. Из двух девушек Фанни, конечно, посимпатичнее, но Амелия побогаче. Дети наверху? Они просто обеспечивали оригинальный и убедительный предлог для того, чтобы утвердиться в доме. Леди Арабелла испытывала зуд любопытства. Кто он такой?Ей пришлось подождать до стакана мадеры перед ленчем, когда ее зять удовлетворил ее любопытство. Эдгар, также прихлебывая мадеру, не меньше хотел поговорить о своем незваном госте, чем леди Арабелла хотела о нем услышать.— Ну что же, это прояснило загадку человека в поезде. История этого парня кажется достоверной. При его контактах с Китаем, китайская няня, естественно, привлекла его внимание. Любой джентльмен сделал бы то же самое.— Включая даже дорогу до самого Девона? — пробормотала леди Арабелла.Эдгар задумчиво прошелся туда-обратно.— Кажется, он хочет поселиться в этих местах. Назовите это совпадением, если хотите. Если он покупает собственность, мы не можем сомневаться в его честности.— А вы сомневаетесь теперь?— Что? Подвергать сомнению слово джентльмена? Я бы надеялся, нет.— О чем вы беспокоитесь, Эдгар? Что он убежит с Фанни?— С Фанни?!— А вам не приходило в голову, что именно Фанни могла привлечь его в эти места? — осведомилась милая старушка. Было очевидно, что такая мысль не возникала у Эдгара. Его лоб разгладился, и он издал свой обычный гулкий смешок.— Да, теперь я вижу; я, должно быть, ослеп, что не заметил этого. Конечно, Фанни привлекательная молодая женщина. Но, я боюсь, это не понравится моим жене и дочери. Они сами рассчитывают прибрать мистера Марша к рукам. Я сказал, что они должны подождать, пока мы не узнаем побольше об этом джентльмене, но вы знаете, каковы женщины. Луиза смотрит па него как на непременную принадлежность наших развлечений этого лета, а Амелия… — Эдгар пожал плечами с терпеливым удовольствием, — вы могли заметить, что если эта юная леди чего-то хочет, то она твердо намеревается этим завладеть.— Я заметила, — сказала леди Арабелла. — Я также заметила, что Фанни тоже не совсем лишена собственной воли. Конечно, у нее нет имущественных достоинств Амелии. Это позволит проверить характер мистера Марша. Такое соперничество обещает быть необыкновенно интересным, вы не думаете?— Необыкновенно, — коротко сказал Эдгар.Леди Арабелла наблюдала за ним из-под опущенных век.— Я замечаю, что теперь, когда вы поняли, что интерес этого молодого человека имеет только сердечный характер, вы меньше беспокоитесь на его счет.Эдгар бросил на нее быстрый взгляд.— Какую же иную цель его приезда сюда вы себе вообразили? — пробормотала леди Арабелла. Она всплеснула своими маленькими белыми ручками. — Нет, не беспокойтесь придумывать ответ, потому что я знаю, вы сейчас можете только солгать. Но я бы па вашем месте не стала недооценивать даже этого романтически настроенного джентльмена.— Вы бы не стали? — резко сказал Эдгар.— Он силен. Очень силен. Я чувствую это. Я чувствую — нет, не важно. Я вижу, что вы презираете мои старушечьи фантазии. И, во всяком случае, раз вы говорите, что Луиза собирается устроить праздник в честь этого молодого человека, а Амелия решила завоевать его, то мы с вами, далее если мы считаем его опасным, в этом вопросе бессильны.— В самом деле, мама, вы способны превратить в угрозу даже деревенского увальня, любого болвана, — Эдгар сердито и обвиняюще уставился на нее. — Вы делаете это для собственного удовольствия.— О да, мой дорогой, я вечно придумываю какие-нибудь истории. Я превращаю лягушку в принца, или наоборот. Это безвредное занятие. Как мои маленькие экскурсии в историю этих мест. Между прочим, разве это не странно, что то письмо, о котором я вам говорила, исчезло, и никто из нас не может его найти?Она подняла веки, позволяя ему встретить ее открытый невинный взгляд. Он взглянул на нее в ответ, надувая щеки в злом разочаровании.— Каким бы ни было это письмо, если оно существует, то оно не имеет отношения ко мне. И я лишь из лучших своих побуждений собираюсь приобрести Джорджу новую охотничью лошадь. Это вас удовлетворит?— Пока, — сказала леди Арабелла кротко. Эдгар придал своему голосу искренность.— Чего же вы еще хотите, старая колдунья?— Чего еще? Только счастья Джорджа. Вплоть до его женитьбы на Фанни, если он будет настаивать.— Женитьбы на Фанни! — взорвался Эдгар. — Какая чепуха! Я не хочу даже слышать об этом. И его мать также.— Эдгар, ваше лицо краснеет. Разве ваше здоровье так хорошо, как следовало бы? Я сделала это замечание только потому, что я не думаю, что из привязанности Фанни и мистера Марша что-нибудь получится. Джордж этого не допустит.— Джордж, Джордж, Джордж! Разве он должен распоряжаться в этом доме?— Однажды, мы надеемся, будет. — Старая леди одарила Эдгара своим взглядом из-под тяжелых век, лукавым загадочным взглядом, который она приглашала его разделить. — Если дела пойдут так, как, я подозреваю, должен.— Я здесь хозяин!Казалось, леди Арабелла погружается в одну из своих внезапных дремот. Она ничем не показала, что заметила его изменившееся яростное лицо.За окном, на покатой лужайке, павлин внезапно издал свой хриплый всюду проникающий пронзительный крик.Леди Арабелла открыла глаза.— Я никогда не оспаривала это, Эдгар. Но даже вы не будете жить вечно. Хотя и проживете, возможно, дольше, чем некоторые. И если вы хозяин, не могли бы вы выяснить, почему гонг к ленчу запаздывает на две минуты. Я, например, умираю с голода.Это было правдой, что Амелия уже твердо решила проводить в компании мистера Марша так много времени, как только возможно. Ее мать была более осторожна, заметив, что, хотя Адам и кажется настоящим джентльменом, они ничего не знают о нем.— Ваш папа наведет справки, — повторяла она.— О, мама, кто он такой, это совершенно очевидно по его лицу и манерам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37