Верзила с темными зачесанными назад волосами. В руках у него ничего не было. Он сделал шаг в направлении Мартина Бека. Мотор тихо гудел.Мартин Бек кое-что заметил. Это была не тень, не какой-то звук, а всего лишь ничтожное движение где-то наискосок у него за спиной. Настолько ничтожное, что он почувствовал его только благодаря ночной тишине.Мартин Бек знал, что на барьерчике он уже не один, что автомобиль отвлек его внимание, а тем временем к нему кто-то потихоньку приблизился снизу по набережной и прыгнул на барьерчик прямо за ним.И в это мгновение он впервые совершенно ясно понял, что это вовсе не слежка, не игра и что это серьезно. И даже более того. Что это смерть и что на этот раз она пришла за ним. И что это не случайность, а хладнокровный замысел.Мартин Бек вовсе не умел драться, но обладал удивительной быстротой реакции. Почувствовав у себя за спиной легкое движение воздуха, он мгновенно втянул голову в плечи, уперся правой ногой в барьерчик, оттолкнулся, повернулся и бросился назад, и все это сделал одним молниеносным движением. Рука, которая собиралась обхватить его за шею, ударила его по переносице, бровям и лбу. На лице он почувствовал горячее сбивчивое дыхание и краешком глаза заметил, как в воздухе блеснуло лезвие ножа, который не поразил цель. Он упал на спину на набережную, ударился левым плечом о каменные плиты и перекатился, чтобы тут же вскочить на ноги и занять устойчивую позицию. На фоне звездного неба он увидел две фигуры на каменном барьерчике. Потом там осталась только одна фигура. Он еще стоял на коленях на каменных плитах набережной, а тот, другой, с ножом снова шел на него. Левая рука у него онемела от падения на набережную, но зато у него была более выгодная позиция, так как он находился ниже и в темноте, а контуры нападавшего четко вырисовывались на светлом фоне. Человек с ножом снова промахнулся, и Мартину Беку удалось схватить его за правое запястье. Он схватил его не очень крепко, и запястье оказалось невероятно сильным, однако он держал нападавшего изо всех сил, потому что понимал, что это его единственная надежда. Они стояли друг против друга какую-то десятую долю секунды, но Мартин Бек заметил, что нападавший меньше него, но с гораздо более широкими плечами. Он автоматически провел старый-старый захват, разученный еще в полицейской школе, и ему удалось повалить противника. Ошибка состояла в том, что он не решался отпустить руку с ножом и поэтому противник увлек его на землю вместе с собой. Они перекатились и оказались очень близко к краю набережной, где начиналась лестница, ведущая вниз к воде. Левая рука обрела способность кое-как двигаться, и Мартину Беку удалось схватить противника и за другое запястье. Однако нападавший был сильнее него и постепенно получал преимущество. Сильный пинок в голову напомнил Мартину Беку, что он слабее не только физически, но также и арифметически. Он лежал на спине, а лестница была так близко, что он уже ощущал ногами первую ступеньку. Мужчина с ножом сопел ему в лицо. От мужчины пахло потом, лосьоном после бритья и мятными конфетами. Он медленно и неумолимо выкручивал правую руку, чтобы вырвать ее из захвата.А Мартин Бек чувствовал, что ему пришел конец или вот-вот придет. Перед глазами у него пульсировали, как в тумане, цветные круги, сердце в груди становилось все больше и больше: словно сине-красная опухоль, готовая лопнуть в любую минуту. В голове у него грохотало так, словно там находилась камнедробилка. Ему казалось, что он слышит ужасный рев, выстрелы, пронзительный вой и видит, как мир исчезает в ослепительном белоснежном сиянии, уничтожающем все формы жизни. Его последней сознательной мыслью было, что он умрет здесь, на набережной, в чужом городе, наверное, точно так же, как умер Альф Матссон, и не будет знать почему.Последним рефлекторным движением Мартин Бек захватил обеими руками правое запястье противника, одновременно оттолкнулся ногой и перекатил себя и его через край набережной. Ударился головой о вторую ступеньку и потерял сознание.
Мартин Бек открыл глаза, и ему показалось, что прошла целая вечность или, по крайней мере, очень много времени. Все было залито белым светом. Он лежал на спине, повернув голову, правым ухом на каменной плите. Первое, что он увидел, была пара начищенных до зеркального блеска черных туфель, которые закрывали ему обзор. Он повернул голову и устремил взгляд вверх.Слука, в сером костюме и по-прежнему в смешной охотничьей шляпе на голове, сказал:— Добрый вечер.Мартин Бек оперся на локоть и приподнялся. Море света давали два полицейских автомобиля, один из которых стоял на набережной, а другой подъехал вплотную к каменному барьерчику на улице над набережной. В трех шагах позади Слуки стоял полицейский в фуражке, черных высоких ботинках и серо-синей униформе. В правой руке он держал черную резиновую дубинку и задумчиво смотрел на человека, лежащего у его ног. Это был Тетц Радебергер, блондин, который щелкнул резинкой купальника Ари Бок в пансионате в Уйпеште. Теперь он лежал на спине, без сознания, а лицо и волосы у него были в крови.— А тот, другой, — спросил Мартин Бек, — где он?— Чуть дальше, — ответил Слука. — Нам пришлось стрелять. Аккуратно. Ему попали в икру.В жилых домах были открыты окна и люди с любопытством глазели на набережную.— Лежите спокойно, — сказал Слука, — машина скорой помощи сейчас приедет.— В этом нет необходимости, — сказал Мартин Бек и начал вставать.Прошло ровно три минуты и пятнадцать секунд с того момента, как он, сидя на барьерчике, почувствовал движение воздуха у себя за головой. XIV Автомобиль был сине-белой «варшавой» модели 1962 года с синей мигалкой на крыше и сиреной, которая сдержанно и жалостно ревела на пустынных ночных улицах. На широкой белой полосе на передних дверцах большими буквами было написано «REND ŎRSEG». По-венгерски это значит «полиция».Мартин Бек сидел на заднем сиденье рядом с полицейским в униформе. Слука находился впереди рядом с водителем.— Вы прилично орудовали, — сказал Слука. — Это довольно опасные субъекты.— Кто обезвредил Радебергера?— Тот, кто сидит рядом с вами, — ответил Слука.Мартин Бек посмотрел на своего соседа. У полицейского были узенькие черные усики, карие глаза и участливый взгляд.— Он говорит только по-венгерски, — добавил Слука.— Как его зовут?— Фоти.Мартин Бек протянул руку.— Спасибо, Фоти.— Ему пришлось немного поднажать, — улыбнулся Слука. — Времени было не так уж и много.— Просто счастье, что вы подоспели вовремя.— Мы всегда поспеваем вовремя, — сказал Слука. — Мы опаздываем только в анекдотах и кинокомедиях.Они подъехали к управлению полиции на площади Ференца Деака. Ференц Деак (1803—1876) — венгерский политический деятель, один из лидеров парламентской оппозиции, позднее министр юстиции. В 1865 г. основал и возглавил политическую партию, сыгравшую значительную роль в подготовке и заключении австро-венгерского соглашения 1867 года.

Автомобиль въехал в бетонированный двор и остановился. Мартин Бек пошел со Слукой наверх к нему в кабинет. Кабинет оказался очень просторным, одну стену полностью закрывал огромный план Будапешта, а в остальном он напоминал его собственный кабинет дома, в Стокгольме. Слука повесил охотничью шляпу на крючок и показал на стул. Он открыл рот, однако прежде чем успел сказать что-нибудь, зазвонил телефон. Слука подошел к письменному столу и взял трубку. Мартину Беку казалось, что он слышит быстрый поток слов. Он продолжался довольно долго. Слука время от времени отвечал односложными словами. Через минуту он взглянул на часы, вспылил, быстро, словно пулемет, выпалил несколько слов и положил трубку.— Жена, — пояснил он.Он подошел к плану и, стоя спиной к Мартину Беку, принялся изучать северную часть города.— Быть полицейским — это не занятие, — сказал Слука. — Это даже не профессия. Это скорее проклятие.Через несколько секунд он повернулся к Мартину Беку и сказал:— Я, конечно, говорил не всерьез. Просто иногда я так выражаюсь. Вы женаты?— Да, женат.— В таком случае вы меня понимаете.Вошел полицейский в униформе, держа в руке поднос с двумя чашечками кофе. Они пили. Слука поглядывал на часы.— Сейчас мы производим там домашний обыск. Мы уже должны были вот-вот закончить это дело.— Как вам удалось поспеть вовремя? — спросил Мартин Бек.Слука ответил то же, что и в автомобиле:— Мы всегда поспеваем вовремя.Потом улыбнулся и добавил:— Вы говорили, что мы следим за вами. Естественно, за вами следили не мы. Зачем нам было это делать?Мартин Бек с виноватым видом тер нос.— У людей буйное воображение, — сказал Слука. — Но только не у полицейских. Мы начали наблюдать за тем мужчиной, который следил за вами. Американцы называют это „backtailing“ Букв. — «обратный хвост» (англ.)

, если мне не изменяет память. Ну, а сегодня — вернее, уже вчера — днем наш человек установил, что за вами следят двое. Ему показалось это странным, и он забил тревогу. Вот и все.Мартин Бек кивнул. Слука задумчиво смотрел на него.— Однако события все же развивались так динамично, что нам пришлось поторопиться, чтобы успеть.Он сделал глоточек кофе и осторожно поставил чашечку на стол.— Backtailing, — медленно повторил он, словно смаковал это слово. — Вы бывали когда-нибудь в Америке?— Нет.— Я тоже.— Я сотрудничал с ними при расследовании одного дела два года назад. С неким Кафкой.— Это похоже на чешскую фамилию.— В Швеции убили одну американскую туристку. Отвратительное преступление. Дело было очень запутанное.Слука долго ничего не говорил. Потом вдруг спросил:— И как оно закончилось?— Хорошо, — ответил Мартин Бек.— Об американской полиции я только читал. У них там странная организация. Почти непонятная.Мартин Бек кивнул.— Кроме того, у них куча работы, — продолжил Слука. — В Нью-Йорке за один день совершают столько убийств, сколько у нас их бывает во всей стране за целый год.В кабинет вошел полицейский в униформе с двумя звездочками на погонах. Он о чем-то посовещался со Слукой, потом отдал честь Мартину Беку и вышел. В тот момент, когда он открыл дверь, мимо прошла по коридору Ари Бок в сопровождении полицейского. На ней было то же самое белое платье и босоножки, что и накануне, но через плечо был переброшен шарф. Она бросила на Мартина Бека пустой мимолетный взгляд.— В Уйпеште ничего интересного, — сказал Слука. — Теперь они разбирают автомобиль. Когда Радебергер придет в сознание, а тому, другому, перевяжут раненую ногу, я взгляну на них. Я по-прежнему кое-что не понимаю.Он молчал и казался беспомощным.— Но все это быстро выяснится, — добавил он.Зазвонил телефон, и какое-то время Слука был занят. Мартин Бек не понимал ничего из того, что он говорил, лишь время от времени слышал слова «свед» и «Сведорсадь», что, как он знал, означало «шведский» и «Швеция». Слука положил трубку и сказал:— Это дело должно быть как-то связано с этим вашим соотечественником, Матссоном.— Да, понятно.— Кстати, девушка вам солгала. Она не учится в вузе и не работает ни в каком музее. Похоже, она вообще ничего не делает. К соревнованиям по плаванию ее не допускали, потому что она плохо себя вела.— Какая-то связь здесь должна быть.— Гм… но какая? Ладно, поглядим.Слука пожал плечами. Мартин Бек ерзал на стуле, пытаясь поудобнее устроить свое разбитое тело. У него болели плечи и руки, да и голова что-то не очень хорошо соображала. Он чувствовал ужасную усталость и мог думать лишь с большими усилиями, однако не хотел возвращаться в гостиничный номер и ложиться спать.Телефон снова зазвонил. Слука слушал, нахмурив брови, потом просиял.— Это дело начинает проясняться, — сказал он. — Мы кое-что нашли. Кроме того, одного из них уже можно допросить. Кстати, его фамилия Фрёбе. Что ж, поговорим с ним. Пойдете со мной?Мартин Бек начал с трудом подниматься.— Может, вам лучше немного отдохнуть?— Нет, спасибо, — сказал Мартин Бек. XV Слука сел за письменный стол и положил руки на столешницу. У его правого локтя лежал зеленый паспорт.У высокого мужчины, сидящего на стуле напротив Слуки, были темные круги под глазами. Мартин Бек знал, что в последние дни этот человек не имел возможности как следует выспаться. Он сидел выпрямившись и смотрел на свои руки, сложенные на коленях.Слука кивнул стенографу и начал допрос.— Ваше имя?Мужчина поднял глаза и посмотрел на Слуку.— Теодор Фрёбе. С.: Когда и где родились? Ф.: Двадцать первого апреля одна тысяча девятьсот тридцать шестого года в Гамбурге. С.: Вы западногерманский подданный. Где вы живете? Ф.: В Гамбурге. Германштрассе, 12. С.: Ваше занятие? Ф.: Экскурсовод. Вернее — служащий туристического бюро. С.: Какого именно? Ф.: Винклербюро. С.: Где вы проживаете в Будапеште? Ф.: В одном пансионате в Уйпеште. Венетианер ут, шесть. С.: С какой целью вы находитесь в Будапеште? Ф.: Я представляю здесь свое туристическое бюро и обслуживаю экскурсионные группы, которые приезжают сюда. С.: Сегодня ночью вас и мужчину по имени Тетц Радебергер задержали на месте преступления, когда вы на набережной Петру Гроза Петру Гроза (1884—1958) — румынский политический и государственный деятель. Председатель Совета Министров РНР, председатель Президиума Великого национального собрания РНР.

напали на человека. Вы оба были вооружены и, что совершенно очевидно, намеревались нанести этому человеку телесные повреждения или убить его. Вы знаете этого человека? Ф.: Нет. С.: Вы уже когда-нибудь видели его?Молчание. С.: Отвечайте. Ф.: Нет. С.: Вы знаете, кто он? Ф.: Нет. С.: Вы не знаете его, никогда не видели его и вам неизвестно, кто он такой. Почему вы напали на него?Молчание. С.: Объясните, почему вы напали на него. Ф.: Мы… нам нужны были деньги и… С.: И..? Ф.: Мы заметили его там, на этой набережной и… С.: Вы лжете. Будьте столь любезны и прекратите мне лгать, это ничего вам не даст. Вы запланировали это нападение и были вооружены. Кроме того, вы лжете, что никогда раньше не видели его. Вы следили за ним уже более двух дней. Почему? Отвечайте! Ф.: Мы думали, что это кое-кто другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23