Я постарался на прощание улыбнуться девушке пободрее. Дениз тоже улыбнулась в ответ.
— Я доверилась вам. И уверена, что поступила правильно.
Дениз помахала рукой.
— Спокойной ночи,— сказала она.— Спасибо вам за то, что вы делаете. Если захотите поговорить со мной, звоните домой. Я всегда смогу с вами встретиться.
— Хорошо,— сказал я.— Только не вешайте нос. Дениз вышла из комнаты. Через минуту я услышал удаляющийся шум ее машины.
Я докурил сигарету. Все-таки жизнь — занятная штука. Чертовски занятная. Я думал сейчас о многом. В том числе и о том, что на месте Юстаса Трединора я испытывал бы к Аллену те же чувства, что и Юстас к нему. Больше того, у меня мелькнула мысль о том, что, если Трединор когда-нибудь доберется до Аллена и убьет его, люди его поймут и не осудят. И я в том числе.
Я зашел во второй бар. Время уже шло к закрытию, и в баре оставалась только девушка за стойкой. Я заказал виски с содовой, отошел в угол бара и опустил шестипенсовик в стоявший там музыкальный автомат. Мне было интересно, какую музыку сейчас я услышу.
Сначала из динамика послышался скрип и скрежет. Потом звякнула монетка, и я услышал довольно приятную южную тему с синкопированными вариациями. Неплохой девичий голосок напевал:
Опасней разящих мечей, Мрачнее, чем скорбная весть, Страшнее ста тысяч чертей Отвергнутой женщины месть.Шекспир, подумал я, знал, наверное, все ответы. Песня, казалось, вторила моим мыслям, по какой-то непонятной причине я стал думать о миссис Эллерден.
В одиннадцать тридцать я остановил машину у своей любимой телефонной будки — в конце набережной Мэлки. Я закурил и постоял немного, глядя на море. Наверное, пришло время, подумал я, когда мне следует встретиться с миссис Эллерден. И чем скорее, тем
лучше. Я зашел в телефонную будку и набрал номер Эллердена, от всей души надеясь, что к телефону не подойдет сам хозяин. Джону Эллердену мне пришлось бы сказать, что я ошибся номером. Но трубку взял не он, а дворецкий.
— Извините, что звоню так поздно,— начал я.— Мне нужно поговорить с миссис Эллерден. Это мистер Николас.
Дворецкий попросил подождать. Я надеялся, что миссис Эллерден достаточно сообразительна, чтобы догадаться, кто такой мистер Николас. И она догадалась.
— Добрый вечер, мистер Гейл,— спокойно поздоровалась она.— Я не думала, что еще раз придется с вами беседовать.
— Я тоже не рассчитывал на это. Но сейчас нам нужно срочно встретиться,
— Хорошо. Есть много мест, где мы могли бы спокойно поговорить. Где вы находитесь?
— Я звоню из телефонной будки возле клуба «Мэлки».
— Понятно,— сказала она и после паузы продолжила: — Поезжайте по набережной в сторону Мэплтора. Когда въедете в город, сверните налево. В конце парка увидите беседку. В такое время в парке никого нет. Не возражаете, если мы там встретимся? Я приеду через полчаса.
— Хорошо,— сказал я.— Я буду ждать. Я вернулся в машину и поехал к Мэплторскому парку. Поставил машину в тихом месте и нашел беседку. Не успел выкурить сигарету, как увидел идущую по траве миссис Эллерден.
Я вышел ей навстречу, и мы медленно пошли по пустынному парку.
— Вы очень необычный человек, мистер Гейл,— сказала она.— Я считала, что вы прекратите расследование и вернетесь в Лондон. Может быть, что-то произошло, и вы изменили свое решение?
— Я не менял решения, миссис Эллерден,— улыбнулся я.— И никогда не собирался возвращаться в Лондон.
Понимаю,— спокойно сказала она.— Значит, вы просто водили меня за нос?
— Если вам нравится, называйте это так.
— Мне действительно нравится называть веши своими именами,— улыбнулась она.— Но это удовольствие довольно дорого мне обошлось. Может быть, вы помните, что это стоило мне пятьсот фунтов?
— Это всего лишь займ,— ответил я.— Через несколько дней деньги будут у вас.
— Зачем же вы взяли у меня чек, если намерены были продолжать расследование?
— Вполне естественный ход,— улыбнулся я.— В тот день я еще не ведал, с чем мне предстоит столкнуться. Я хотел узнать, сколько вы готовы выложить за то, что я уеду из Мэлки.
— Мистер Гейл,— холодно сказала она.— Вы подозреваете,— что по какой-то загадочной причине я хотела, чтобы вы отсюда уехали?
— Я ничего не подозреваю. Знаю только то, что вы мне сказали. Вы говорили, что лучше не будить спящих собак, что не следует снова поднимать со дна всю грязь. Вполне возможно, что вы искренне так считаете. Но, когда я веду расследование, я ничего не принимаю
на веру.
— А теперь вы верите, что я говорю правду? — спросила она. Мы дошли до конца лужайки, повернули назад и не спеша пошли к беседке.
— Не знаю,— честно признался я,— но буду очень рад, если вы ответите мне на несколько вопросов, миссис Эллерден. И еще приятнее мне будет, если вы не станете на меня обижаться.
— Я не обижусь,— ответила она.— Спрашивайте.
— Что вы знаете о Клоде Уипсе? — начал я.
— Не слишком много,— она пожала плечами.— Он был довольно странным молодым человеком, и я испытывала в нему необъяснимую неприязнь. Когда-то он занимался интерьером нашего дома. Уипса порекомендовала мне подруга, которая очень высоко отзывалась о его работе. Специалист он действительно прекрасный, но при этом очень самоуверен и совершенно не считается с чужим, мнением. Но ведь все художники таковы, не так ли, мистер Гейл?
— Да, пожалуй,— согласился я.— А у вас никогда не было оснований подозревать Уипса в том, что он имеет какое-то отношение к клевете на вашу дочь?
— Нет, такое мне и в голову не приходило. Неужели он действительно в этом замешан?
— Не знаю.
Мы оба помолчали. Потом миссис Эллерден сказала:
— По-моему, вы довольно тяжелый человек, мистер Гейл.
— Не всегда,— улыбнулся я.— Расскажите мне еще кое-что. Харт Аллен... Ведь вы сами познакомили с ним свою дочь?
— Да,— подтвердила она.— Дениз тогда работала в «Красном кресте», и мой муж считал, что наш долг — принимать у себя как можно больше военных, расквартированных в округе. Мне и самой
это нравилось. Во время этих встреч я и познакомилась с Хартом Алленом. Я не могу сказать, что он мне не понравился...
— Что вы имеете в виду, миссис Эллерден? — перебил я.— Что означает это?
— Я имею в виду, что хотя он мне и не очень понравился, я не видела никаких причин для антипатии, которую питали к нему многие. Видите ли, мистер Гейл, мне кажется, что я просто понимала Харта Аллена. До войны у этого молодого человека была какая-то незначительная должность в Нью-Йорке. А потом он очутился здесь уже в качестве летчика-истребителя, великолепного воздушного бойца, и оказалось, что все вокруг им восхищаются. Все вскружило ему голову. Аллен стал слишком много пить. В этом нет ничего необычного для молодого человека, особенно если он живет в постоянном напряжении. Конечно, у него было слишком много женщин. Но в этом тоже нет ничего необычного, правда ведь? Женщины его испортили. Во время войны, мистер Гейл, многие женщины вели себя неразумно. Не знаю, склонны ли вы осуждать его за это.
— Нет,— ответил я.— Скорее, я был бы склонен понять его.
— Конечно, его можно было корить за крайнюю неразборчивость в связях,— продолжала она.— Но я считала, что и здесь ему можно помочь. Вот почему я представила его Дениз. Я верила, что у Аллена тонкая душа и что, если он познакомится с порядочными людьми, ну, скажем, с нашей семьей, он сразу изменится к лучшему.
— А вы уверены, что не использовали свою дочь как подсадную утку, миссис Эллерден?
— Что вы хотите этим сказать, мистер Гейл? Ваш вопрос звучит оскорбительно.
— Думайте как хотите. Я не хотел вас оскорбить, но хочу услышать ответ на вопрос.— Я посмотрел на ее лицо, освещенное лунным светом.— Вы очень привлекательная женщина, миссис Эллерден. И вы были бы не первой женщиной средних лет, которая увлеклась молодым американским пилотом. А если бы вы увлеклись Хартом Алленом, вам могло бы прийти в голову использовать Дениз как подсадную утку. Внимание сплетниц было отвлечено на нее, а вы остались бы вне подозрений.
Она вздохнула.
— Вы заблуждаетесь, мистер Гейл. Я сказала вам правду о Харте Аллене. Очень мило, конечно, с вашей стороны, что вы говорите обо мне такие вещи. Но если бы вы лучше разбирались в женщинах, вы бы, очевидно, знали, что мой тип никогда не «увлекается», как вы это назвали, мужчинами вроде Харта Аллена.
— Миссис Эллерден, я плохо разбираюсь в женщинах. Да и кто в них разбирается?
Она улыбнулась.
— Я сначала подумала, что вы. Но, может, я ошиблась.
— Вы помните ужин с танцами в «Экзетере»? — спросил я.— Я попытаюсь напомнить вам тот вечер. Харт Аллен получил очередную награду Союзников за храбрость в боях, и его друзья решили организовать вечеринку, чтобы отметить это событие. Тогда при-
гласили и вас с мужем и Дениз. Вы помните что-нибудь о том вечере? Что-нибудь, что врезалось бы вам в память?
— Да, конечно,— сразу ответила она.— У меня были серьезные основания запомнить тот вечер. Я думаю, что тогда подтвердилась моя теория.
— Какая теория? — спросил я.
— Это была первая вечеринка, когда Харт Аллен оставался трезвым на протяжении почти всего времени. Совершенно понятно, что он начал брать себя в руки,— миссис Эллерден улыбнулась.— Я тешила себя мыслью, что это я, пусть в какой-то степени, оказываю
на него благотворное влияние. Помню, я ему сказала, что он мне гораздо больше нравится, когда не пьет слишком много виски. А он ответил, что и сам устал от этих попоек. И еще я помню, что у Дениз в тот вечер сильно болела голова. Ей нездоровилось, и Харт Аллен отвез ее домой, когда танцы только начинались.
— А больше в тот вечер ничего не произошло?
— Нет,— сказала она.— Танцы продолжались долго, и мы приехали домой только утром. Харт Аллен вернулся на танцы и сказал, что благополучно отвез Дениз домой. Какие еще вопросы, мистер
Гейл?
— Расскажите, пожалуйста, о Трединоре,— попросил я.— Что вы о нем думаете?
— Юстас мне очень нравится. Это замечательный молодой человек. Мы знаем о нем все. Его жизнь — открытая книга. Он участвовал в войне, был награжден орденом за храбрость. После тяжелого ранения демобилизовался и вернулся на свою ферму. Его семья много лет занимается здесь земледелием. Он очень хорошо работает и с любым делом справляется в два счета. Не могу сказать о нем ничего плохого. У него прекрасная репутация. Единственное, что можно добавить,— это о его темпераменте, иногда он бывает чересчур
горяч.
— Что значит «чересчур», миссис Эллерден? — уточнил я.
— Видите ли, предки Юстаса были испанцами, и он унаследовал их горячий нрав. Его очень трудно вывести из терпения. Но если уж он разойдется...— она улыбнулась каким-то воспоминаниям,— его очень трудно остановить. Хотя у этого недостатка есть и свои плюсы.
— Какие плюсы? — я остановился.
Миссис Эллерден тоже остановилась и посмотрела на меня.
— Немногие на его месте настаивали бы на женитьбе после того, как в газете появилась эта проклятая клевета. Но Юстас не колебался ни секунды. Он знал, что это ложь. Для него не имело значения даже то, что вся округа неделями перемывала косточки ему и его невесте. Это ничуть не изменило его отношения к Дениз.
— Его отношение не менялось потому, что все клевета? — спросил я.
— Конечно. Невозможно себе представить, чтобы Дениз влюбилась в такого человека, как Харт Аллен.
Я молчал.
— Мистер Гейл,— спросила через минуту миссис Эллерден,— я не понимаю, куда вы клоните. Что у вас на уме?
Я посмотрел на нее.
— Признаюсь вам, себе и этой беседке, миссис Эллерден,— я и сам не знаю. Приехав сюда, я оказался перед рассыпанной мозаикой целостной картины, и все это время пытаюсь соединить эти кусочки. Пока что я нашел два-три фрагмента, которые могут сойтись между собой. И все.
— Может, я смогу вам помочь? Расскажите мне, что это за кусочки, которые сошлись.
Я покачал головой.
— Нет, я еще не уверен.
— Вы виделись с моим мужем?
— Пока нет,— ответил я.— Мне еще нечего ему сообщить.
— И вы намерены довести дело до конца, что бы ни произошло?
— Миссис Эллерден,— решительно ответил я,— я должен довести дело до конца.
— Какие бы новые несчастья ни свалились на нас? — в голосе ее звучала горечь.— Вы будете вести дело, даже если это еще больше повредит моей бедной девочке?
— Наоборот. Даже мысль о том, что я могу хоть как-то повредить ей, мучительна для меня. Думаю, вы нисколько не удивитесь, если узнаете, как беспокоит меня ее судьба и как я хочу предотвратить нечто ужасное!
— Боже мой! Вы считаете, что может случиться еще что-нибудь?
— Я не считаю, я знаю это. И если я не смогу помешать, это произойдет довольно скоро. Беда лишь в том, что я пока не знаю, с чего начать.
— Понимаю,— задумчиво ответила миссис Эллерден. Она посмотрела на меня и неожиданно улыбнулась.— Хотите верьте, хотите нет, мистер Гейл, но вы мне нравитесь. В вас чувствуется внутренняя порядочность.
Я ответил ей одной из лучших своих улыбок.
— О чем это вы, миссис Эллерден?
— Мне кажется, что вы человек, которому можно довериться. Если бы мне нужно было нанять детектива для какого-нибудь деликатного расследования, лучшей кандидатуры я бы не искала.
— Я всегда стараюсь, чтобы клиенты остались довольны.
— В самом деле? — мягко рассмеялась она.— А мне вы не очень-то старались угодить, мистер Гейл. Правда, меня вы не считали своим клиентом. Сейчас это прерогатива моего мужа. Ну, всего хорошего, если вы меня больше ни в чем не подозреваете.
Я сделал вид, что эти слова меня поразили.
— Подозревать вас, миссис Эллерден? Как вы могли такое подумать? Вы...
— Почему бы и нет? — перебила она.— По-моему, у меня есть все основания для этого. Сразу после первой беседы с моим мужем вы постарались встретиться со мной. Вы намекнули мне, что за
взятку готовы прекратить расследование, но и не подумали сделать это. Вы его продолжаете, и ведете, надо сказать, очень своеобразно.
— В самом деле? — удивился я.
— Да, в самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25