Дениз пожала плечами. В этом движении была какая-то обреченность.
— Я никогда не любила ни одного мужчину. Мне даже почти никто не нравился. Кроме одного или двух. Конечно, я уважаю Юстаса Трединора. Он всегда был хорошим другом, и он оказался настолько благороден, что хочет жениться на мне после этой ужасной истории. И поэтому я считаю, что выйти за него замуж — своего рода долг для меня.
— Вы много в жизни потеряете,— ухмыльнулся я,— если в один прекрасный день не влюбитесь в кого-нибудь.
Снова наступило молчание. Потом девушка спросила:
— Значит, вы не изменили своего решения? Вы будете заниматься этим делом?
Я кивнул. Дениз присела на край письменного стола.
— Я хочу знать, что вы за человек. Расскажите о себе.
Я улыбнулся. В этой девушке было что-то удивительное — свежее и волнующее.
— Рассказывать особенно нечего. Я с детства очень любил совать нос в чужие дела. Поэтому, наверное, и стал детективом. Сначала был сыщиком в агентстве «Трансатлантик» в Канаде, потом работал в бюро Пинкертона в Америке. Это была очень интересная работа. Видите ли, я люблю острые ощущения.
— А потом?
— Потом началась война. Ну, это обещало самые острые ощущения, поэтому я приехал в Англию. Мой отец был англичанином, и я пошел в армию. После Дюнкерка начальство узнало, что я говорю на двух языках. Меня забрали из пехоты и дали другое задание. Наконец я попал в специальные десантные войска. Это было довольно интересно. Начальство меня сильно не беспокоило, а потом я стал одним из тех, кого обычно называют шпионами.
— Вы имеете в виду, что работали в немецком тылу?
— Да, в качестве француза из Марселя,— усмехнулся я.— Но через несколько месяцев гестаповцы меня выследили. Это было уже не так забавно. Хотя мне и от них удалось унести ноги. И я смог выжить до конца войны. Ваше дело — моя первая работа с тех пор, как я демобилизовался. Совсем как в былые времена.
Девушка спросила со своей обычной грустной улыбкой:
— А это зверское избиение тоже как в былые времена?
— Вы об этой потасовке? Это ерунда по сравнению с тем, что делали со мной в гестапо. Вот там действительно обошлись со мной жестко.
Она долго смотрела на меня.
— Я думаю, вы очень сильный и решительный человек. И очень умны. По-моему...— она снова запнулась.— По-моему, я могу вам довериться.
— Вот это правильно,— сказал я.— Если вы мне не доверяете, то не говорите ничего. Но если доверяете и знаете что-нибудь, что может мне помочь, обязательно скажите об этом. Потому что — можете мне поверить — в один прекрасный день вам все равно придется это сделать.
— Наверное, вы правы,— Дениз подняла голову.— Во всяком случае, я вам доверяю. Я обязательно поговорю с вами, мистер Гейл, хотя то, что я расскажу, не облегчит положения. Но не сегодня.
— Конечно, давайте поговорим завтра. Тем более, что сегодня мне трудно даже слушать.— Я улыбнулся.— Но это не значит, что я хочу, чтобы вы ушли. Мне нравится на вас смотреть.
— Спасибо,— мягко улыбнулась она.
— Завтра я снова буду в форме. Где и когда мы сможем увидеться?
— Сейчас скажу...— Дениз задумалась.— В семи-восьми милях от Тотни есть сельский клуб «Форест Хиллз». Проедете мимо него и свернете на боковую дорогу. Через три мили увидите придорожную гостиницу «Орендж Хетч». Это одно из старых зданий, в которых во время войны устраивались дансинги. Тогда их заполняли американские солдаты, матросы и летчики, квартировавшие в округе. Но теперь там пусто. В «Орендж Хетч» почти никто не заходит. За танцевальным залом есть маленький кабинет для любителей коктейлей. Вы сможете войти туда через боковую дверь. Я думаю, там нас никто не увидит. Давайте встретимся завтра после обеда.
— Лучше всего встретиться, когда стемнеет. В десять часов не слишком поздно?
— Нет,— покачала головой Дениз.— Туда ведет хорошая дорога, и я легко доберусь домой. Значит, увидимся завтра в десять вечера. Доброй ночи, мистер Гейл.
Дениз вышла из коттеджа. Я подошел к двери и смотрел, как она уходит в темноту в сторону Проул-Пойнт. Потом вернулся в дом. Я немного постоял в раздумье посреди гостиной. Потом прошел через спальню в ванную и набрал в раковину холодной воды. Огляделся в поисках полотенца и тут вспомнил, что слышал, как девушка открывала ящик перед тем, как принести мне мокрое полотенце.
В углу стоял узкий шкаф с шестью выдвижными ящиками. Четыре верхних оказались пустыми, а когда я заглянул в пятый, то увидел в нем аккуратно сложенные полотенца. Я достал одно и замер, пораженный неожиданной мыслью.
Когда девушка ходила за полотенцем, она выдвигала только один ящик. Это я слышал совершенно отчетливо. Но полотенца лежали в пятом ящике, и мне пришлось заглянуть в четыре верхних, прежде, чем я их нашел.
Она знала, что полотенца лежат в пятом ящике.Она бывала в этой ванной раньше!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Четверг. Голос
Выйдя от врача, я прошелся по набережной, поглядывая на гуляющую публику. Ярко сияло солнце, над бухтой с пронзительными криками носились чайки. Все было просто замечательно. Кроме меня самого. На животе чернел кровоподтек, похожий на карту Европы,
и при каждом движении мое избитое тело подавало отчаянный сигнал «808».Врач сказал, что после недельного отдыха и хорошего ухода я буду в порядке. Оптимистический прогноз. На недельный отдых у меня шансов не больше, чем у закоренелого грешника в аду, как, впрочем, и уверенности в том, что врач на самом деле поверил в мою выдумку, что я вчера напился и свалился с лестницы.
Я сел в машину и поехал вдоль набережной. Перед сельским клубом я остановился и зашел в телефонную будку позвонить Финнею. Потом снова сел за руль и поехал в Мэплтор.
Я нашел Финнея в баре гостиницы «Линдл». Перед ним на столике стоял большой фужер виски с содовой и пачка его любимых «Лаки Страйк». Я заказал выпивку и подсел к нему.
Без долгих предисловий я спросил Финнея, что он успел узнать.
— Не слишком много,— ответил он,— но это может нам пригодиться. Я узнал, что в этих краях все самые интересные дела происходят в клубе «Форест Хиллз». А в тамошнем баре работает одна симпатичная крошка. Как ты думаешь, у нее есть язык?
— Продолжай,— сказал я. Мне не очень-то хотелось выслушивать длинный рассказ о его очередной победе в баре.
— Она проработала там всю войну,— продолжал Финней,— и хорошо знакома с семьей Эллерден. Миссис Эллерден и ее дочь Дениз часто устраивали в «Форест Хиллз» вечеринки для военных.
— А Харта Аллена она знала? — спросил я.
— Еще бы! — ухмыльнулся Финней.— Кто же его не знал? Можешь мне поверить, этот Аллен всегда был первым заводилой.
— А что он за человек?
— Симпатичный,— ответил Финней,— и классный пилот. Аллен сбил столько бошей, что и сам сбился со счета. Он признанный ас. Но на земле Аллен сразу терял устойчивость. Если уж начинал пить, то никогда не мог вовремя остановиться. И как псих кидался на всех женщин подряд.
— Что еще? — спросил я.
— Все хотели помочь этому балбесу прийти в чувство,— продолжал Финней.— Все, кроме Дениз Эллерден. Крошка из бара сказала мне, что Дениз вполне уравновешенная девушка, она не очень-то любила эти вечеринки для офицеров. Она из тех девушек, которые хотят спокойной жизни. Ну знаешь этот тип? Они любят прогулки, верховую езду и пофилософствовать. В общем, Дениз никогда не увлекалась парнями. А миссис Эллерден очень хотела повлиять на Аллена. Она считала, что нельзя позволить такому достойному человеку сгубить себя в попойках.
— Значит, она пыталась вернуть его на путь истинный?
— Да,— кивнул Финней,— но вряд ли из этого что-то вышло.
— А как насчет горничной, Мери Мак-Дугал?
Финней допил свое виски, подошел к бару и взял еще стакан. Потом уселся, не спеша отпил и наконец продолжил:
— О ней я тоже навел справки. Горничную все в доме любили. Она много лет прожила в семье Эллерден. Этой Мак-Дугал было лет пятьдесят пять. Она была горничной Дениз и просто обожала девушку. Это настоящая пресвитерианка, из тех шотландских дамочек, которые каждое воскресенье по два раза ходят в церковь.
— А почему она ушла от Эллерденов?
— Она заболела,— объяснил Финней.— Я вижу, Ник, ты всерьез занялся алиби этого старшего наборщика, Роукса.— Он улыбнулся.— Об этом я тоже слышал.
— Откуда ты знаешь про алиби? Об этом я тебе ничего не рассказывал.
— Зато девочка из бара все знает. Когда эта заметка очутилась в газете, вся округа только о ней и толковала. Роукс — старший в типографии газеты, и когда он узнал, что на него пало подозрение, он был вне себя. Так что можешь себе представить, как он обрадовался, когда Мери Мак-Дугал обеспечила ему алиби.
— Значит, это было надежное алиби?
— Неопровержимое,— подтвердил Финней.— Дело было так: у Мак-Дугал плохое зрение, и она заказала новые очки. Ей хотелось поехать к подруге в Ныотон-Эббот, но она не решалась ехать без новых очков. Поэтому она и запомнила день поездки. Днем ей прислали очки из мастерской, и в тот же вечер она съездила в Ныотон-Эббот. Там она и встретила Роукса, когда тот шел с девушкой в кино. Это поставило все на свои места. Потому что как только Мери Мак-Дугал услышала, что Роукса обвиняют в том, что он подсунул в газету клевету, она пошла к Дениз и рассказала о встрече с ним.
Я кивнул.
— Ты говорил, что она ушла от Эллерденов из-за болезни. Что с ней такое?
— Еще одно подтверждение алиби,— сказал Финней.— Мери Мак-Дугал больна. Ей придется делать операцию. Это она услышала от доктора утром того дня, когда ездила в Ныотон-Эббот. Она еще и поэтому хорошо запомнила этот день. Врач нашел у нее глаукому и сказал, что ей нужно ложиться на операцию, и чем скорее, тем лучше. Сейчас она лежит в какой-то больнице неподалеку от Экзе-тера. Может быть, мне съездить проведать ее?
Я покачал головой.
— Не думаю, что нам стоит терять на это время. Если она так сказала, значит, это правда.
Финней еще раз приложился к своему стакану.
— Ты слышал что-нибудь о Юстасе Трединоре?
— Кое-что,— ответил я.— А что ты о нем разузнал?
Финней вынул изо рта окурок и прикурил от него следующую сигарету.
— По-моему, Юстас Трединор — это национальный герой номер один. Этот парень из тех простофиль, о которых мы только в книжках читали. По мне, он слишком хорош, чтобы это было правдой.
— Интересно, почему?
— После этой новости в газете вряд ли кто-то из парней захотел бы жениться на Дениз. А Трединор вообще не обратил внимания на это. Он прямо свихнулся от любви и хочет от жизни только одного — жениться на Дениз. Это первое.
— А что второе?
— А второе,— продолжал он,— то, что Трединор считает, что это Харт Аллен виноват во всей этой заварухе.
— Почему? — удивился я.
— Ну, посуди сам. Этот чертов Аллен заработал здесь скверную репутацию. Он слишком много пил и волочился за всеми женщинами подряд. Трединор считает, что такой тип вообще не должен встречаться со скромными девушками вроде Дениз. Он думает, что по причине хорошего к нему отношения семьи Эллерден, а особенно миссис Эллерден, которая считала его храбрым парнем и хотела помочь ему вернуться к нормальной жизни, Аллен вообразил, что между ним и Дениз может что-то быть.
— По-твоему, Трединор считает Аллена одним из тех самоуверенных типов, которые думают, что перед ними не сможет устоять ни одна женщина?
— Об этом я и толкую,— ответил Финней.— Трединор уверен, что если бы не этот пройдоха Аллен и его проклятые выходки, то всей этой истории не было бы. И это приводит его в ярость.
— Бьюсь об заклад, что так оно и есть. Меня бы это тоже взбесило.
— Может быть, и меня тоже,— зевнул Финней.— Во всяком случае, Трединор не раз говорил, что если он доберется до Аллена, он его прикончит на месте. И если поразмыслить, то в этом нет ничего удивительного.
Я подумал, что он прав. Мысленно я представлял себе Тредино-ра — молодого, сильного, страстно влюбленного в Дениз, попавшего в скверную ситуацию, которая испортила ему много крови и сильно повредила репутации. Человек, который любит женщину, хочет ею гордиться. А Трединор не может не знать, что вся округа сплетничает о его невесте и Харте Аллене. Поэтому он должен ужасно ненавидеть
Аллена.
— Может быть,— сказал я,— но мне это кажется странным. Ведь Аллен наверняка не имеет никакого отношения к этой клевете.
— Конечно,— сказал Финней.— Но этот Трединор — парень вспыльчивый. Крошка из бара рассказывала, что в этом графстве много потомков испанцев — пиратов и разбойников, которые промышляли в этих краях в давние времена. Корни Трединора — оттуда. И Юстас очень много от него унаследовал. Девочка из бара сказала, что если Трединор доберется до Аллена, она бы не хотела оказаться на его месте.
— Ты что-нибудь слышал о Клоде Уипсе? — спросил я Финнея.
— Да, и довольно много,— кивнул он.— Это местный парнишка. Когда родители его делали, они потеряли рецепт, по которому делают мальчиков. Поэтому он сильно смахивает на школьницу. Этот паренек такой сладкий, что аж противно. Но не всегда. Он сладкий в цветах, в картинках, красках и во всем таком. Говорят, что он классный декоратор. Но если ему кто не по нутру, он превращается в гремучую змею. У этого мальчика ядовитый язык, и единственный способ его
переспорить — это бить по губам всякий раз, когда он разинет пасть. Некоторым женщинам он нравится. Но большинство женщин и все мужчины его на дух не выносят.
— Что-нибудь еще? — спросил я.
— Он ужасно любит деньги,— продолжал Финней.— Только и ищет, где бы снять навар. Кроме того, увлекается шмотками и обожает разглядывать себя в зеркале. Но все говорят, что в своем деле он бог. Он отделывал клуб «Форест Хиллз», «Орендж Хетч» и «Вейл» в Ньютон-Эббот. Дерет много, но работа стоит того.
Я поставил стакан на стол.
— Что мне делать дальше? — спросил Финней.
— Пока ничего не надо,— ответил я.— Посиди спокойно здесь. Прогуляйся в «Форест Хиллз» и поговори со своей подружкой. Может быть, у нее есть новости. Когда будешь нужен, я позвоню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25