— Отлично,— сказал Финней.— Это меня устраивает. Он посмотрел на мое лицо.
— Ты выглядишь так, словно по тебе проехал каток. Видно, кому-то не понравилась твоя фотография. Мне даже кажется, что тебя пощекотали разбитой бутылкой.
— Это была не бутылка, а чернильница,— ответил я.
— Да, тебе придется быть поосторожнее,— сказал Финней.— В следующий раз они обработают тебя по-настоящему.
— Ладно, увидимся,— улыбнулся я на прощание.
Я сел в машину, закурил и задумался. Мысли мои сейчас были заняты Клодеттой. Шансов встретиться с ним было очень мало. Скорее всего, он сейчас где-то в отдалении прикидывает, как получше декорировать очередной интерьер. Но мне нужен был не сам Клод, а письма, о которых он говорил. Неизвестно, существовали эти письма на самом деле, но мне казалось, что Клодетта не врал. Ведь когда он договаривался со мной о встрече в коттедже на Гара-Рок и когда обещал показать письма, он наверняка собирался со мной встретиться и выполнить свое обещание. Значит, письма действительно существовали! Правда, Клод мог прихватить их с собой. Но, с другой стороны, будучи человеком предусмотрительным, Клодетта, конечно, понимал, что такие улики,— письма, имеющие прямое отношение к клевете,— могут оказаться опасными и для него. Такой человек, как Клодетта, должен был спрятать эти письма в безопасном месте. И я готов биться об заклад, что самое безопасное место с его точки зрения — это коттедж на Гара-Рок. Он скорее всего припрятал их там в каком-нибудь укромном местечке.
Я завел мотор, развернулся и поехал в направлении Гара.Приехав туда, я постоял немного, глядя на море с вершины горы. Свежий бриз гнал белые барашки к устью Салькомба. Я запер машину и пошел мимо домиков береговой охраны к коттеджу.
Сейчас, в ярком солнечном свете, он выглядел просто замечательно. Я прошел по белой каменистой тропке и толкнул дверь. Потом немного постоял в гостиной, думая о вчерашнем разговоре с Дениз Эллерден. Я позволил себе немного расслабиться и поразмышлять на эту приятную тему.
«Она замечательная женщина,— думал я.— В таких влюбляются все мужчины».Потом мне пришло в голову, что я, пожалуй, чересчур много о ней думаю. Единственное оправдание, которое я себе нашел,— это что на любого другого она произвела бы не меньшее впечатление. Вспомнив такую женщину, трудно переключиться на что-то другое.
Я вошел в спальню, огляделся и мысленно составил список всех укромных местечек, где мог находиться тайник. Потом снял куртку и взялся за дело.
Я очень тщательно обыскал домик. Выдвинул все ящики, поднял все ковры, обыскал каждый уголок, в котором умный человек мог бы припрятать пачку писем. Безрезультатно.
Было уже два тридцать. Я аккуратно убрал комнату, помыл руки в ванной, надел куртку и вышел. Осмотревшись, я решил спуститься по тропинке, ведущей от коттеджа к Проул-Пойнту. Тропинка извивалась по самому краю утеса. В некоторых местах приходилось ступать очень осторожно, чтобы не свалиться в пропасть.
Я медленно шел и курил, пытаясь найти хоть какие-то серьезные зацепки в деле Эллердена. Хоть одну ниточку, за которую можно будет потянуть.
Прямо передо мной обрывалась круто вниз тропка с выбитыми в почти отвесной скале ступенями. Дорожка вела по крутым скалам к желтеющей далеко внизу узкой полоске песчаного пляжа. Я начал осторожно спускаться. Внизу я остановился на усыпанной обломками камней площадке и огляделся. Место было совершенно пустынное. Справа от меня неслись мимо подножия Гара-Рок морские волны, а слева узкая полоска песчаного пляжа, полускрытого приливом, извивалась до самого Проул-Пойнта. Я двинулся вдоль скал в сторону Гара. Пройдя немного, я сел и закурил.
«Ведь можно, в сущности, жить спокойно и размеренно,— думал я.— Когда стану чуть постарше, заведу какое-нибудь действительно стоящее дело — цыплячью ферму или еще что-нибудь вроде этого».
Я усмехнулся, подумав о том, что раз уж я стал мечтать о цыплячьей ферме, значит, расследование окончательно зашло в тупик.И тут я увидел.Я повернул голову навстречу ветерку и заметил ногу, торчащую из расселины в скале. Это показалось мне очень любопытным. Я узнал отлично начищенную темно-коричневую туфлю и серый шелковый носок. Вчера, когда мы встретились с Клодом в «Шеппи», эта туфля и этот носок были на нем.
Я вскочил, обошел вокруг выступа скалы и посмотрел на Клода. С первого взгляда видно было, что он уже покончил счеты с этим миром. Он свалился головой вниз и ужасно перепачкался. Тело лежало в неестественной позе, как всегда в таких случаях лежат трупы. Одна рука была вытянута в сторону. В пяти или шести ярдах от трупа, на высоте десяти футов висел зацепившийся за кусты чемодан.
Я взобрался по скале, снял чемодан и поставил его возле тела. Потом подошел к берегу и посмотрел по сторонам. Побережье было пустынно. Я вернулся и отпер замок. Чемодан был очень большим. В нем лежали два летних костюма, несколько рубашек, бритвенный прибор и другие мелочи, которые обычно берет с собой мужчина, когда уезжает ненадолго. Но никаких писем там не было.
Я осмотрел то, что осталось от Клода. Одна пола его пиджака была распахнута. Это была единственная часть одежды, не залитая кровью. Я сунул руку в карман и нащупал там конверт. Это был очень красивый конверт с американской маркой. Я вытащил письмо.
«Дорогой мой Харт!Можешь себе представить, как я была взволнована, получив твое письмо. И еще больше меня тронули слова, которые я так давно надеялась от тебя услышать.
Неделю назад мой папа сказал, что теперь он не будет возражать против нашей свадьбы, потому что из мелкого служащего на его фабрике ты смог стать летчиком и завоевать своей храбростью мировое признание. Представляешь, милый, что я чувствовала, когда узнала, что теперь и он, и мама полностью на нашей стороне!
Моя телеграмма, как ты правильно написал, была несколько сбивчивой, Я была так возбуждена, что едва понимала, что пишу. Харт, мне очень понравилось твое письмо, потому что ты описываешь все так, как я и представляла себе. Я понимаю, что творилось с тобой там, в Англии, ведь ты считал, что между нами все кончено. Ты потерял голову, стал слишком много пить и делать разные глупости, ты хотел обо всем за.быть, хотел забыть обо мне. Что ж, это можно понять.
Тем более, что одновременно с этими тяжелыми мыслями тебе приходилось выдерживать напряжение боевых вылетов. Такого никто не смог бы вынести.
Но теперь все будет хорошо. Когда я читала твое письмо, Харт, я верила каждому твоему слову. Тому, что с той минуты, как ты получил мою телеграмму, все остальные женщины в мире перестали для тебя существовать, что ни на кого из них ты даже не смотришь, потому что думаешь только обо мне и что при первой же возможности ты вернешься домой и мы поженимся.
Я думаю, у тебя хватит силы воли бросить пить. Слишком много виски никому еще не шло на пользу. А ты, я слышала, уже выпил достаточно, чтобы хватило до конца жизни.
С любовью.Твоя навсегда
Мерилин».
Я положил письмо в конверт и спрятал его в карман. Если Клод Уипс говорил мне об этом послании, то толку от него не так уж много. Впрочем, никогда заранее не знаешь, что может пригодиться.
Я осторожно сдвинул его пиджак и исследовал остальную одежду. В карманах не было ничего, кроме раздавленной авторучки, связки ключей, горстки мелочи и кожаного кошелька с пятнадцатью однофунтовыми бумажками.
Я поднялся на ноги и закурил, поглядывая на то, что осталось от Клода. Одно, по крайней мере, было ясно — Уипс мертв. То ли он сам свалился с обрыва, что было совсем не трудно, потому что, судя по положению тела, он сорвался в том месте, где тропинка была совсем узкой, то ли кто-то столкнул его. Я пожал плечами. В любом случае результат один и тот же.
Я принял решение. Вытащив из кармана сотню пятифунтовых банкнот, которые вчера взял у Клода, я сунул их в боковое отделение его чемодана, закрыл крышку, вскарабкался на скалу и повесил чемодан на тот же куст, с которого только что снял его. Потом я взобрался на вершину утеса, вернулся к своей машине и поехал в сторону Мэлки.
У первой же телефонной будки я выехал на обочину и остановился, чтобы позвонить Финнею.
— Слушай, это очень важно,— заговорил я, когда он снял трубку.— Садись в машину и езжай к выезду на шоссе Мэлки-Ньютон-Эббот. Там встретимся. Я буду на месте через двадцать пять минут.
Двигаясь по шоссе, я старался как следует обдумать, что же на самом деле произошло с Клодеттой. Возбужденный необходимостью быстрого отъезда, Клод, возможно, поскользнулся и сорвался с узкой тропинки. Но предположим — он не поскользнулся. Допустим, что кто-то подтолкнул или сбросил его с обрыва.
Это уже гораздо интереснее. Именно поэтому я и положил в его чемодан свои сто пятерок. Если это несчастный случай — деньги не сыграют никакой роли. Но если он не поскользнулся...
Машина Финнея уже стояла на поросшей травой обочине. Я остановился и подошел к нему.
— Слушай, Финней, как обстоят дела: сегодня днем ты решил прогуляться, поэтому садись в машину и поезжай в Гара-Рок.— Я рассказал ему дорогу.— Оставишь машину возле домиков береговой охраны и пойдешь по тропинке вдоль обрыва. Минут через двадцать увидишь ступеньки и крутую тропинку, ведущую к берегу. Спустишься вниз и пойдешь направо вдоль берега. Ярдов через двадцать или тридцать увидишь расщелину. В ней лежит труп. Голова его раскололась на кусочки, а футах в десяти над ним на кустике висит чемодан. Ты ни к чему не прикасайся.
— О'кей,— сказал Финней.— Он сам упал?
— Откуда я знаю? Но не исключено, что этот покойник нам поможет. Обнаружив труп, ты, конечно, будешь потрясен. Вернешься к машине, поедешь к ближайшей телефонной будке и свяжешься с полицией Мэлки. Вполне возможно, ты попадешь в следственный отдел. Расскажешь им, как ты гулял по берегу и обнаружил труп. Скажи, что ты его не трогал.
— Ладно,— кивнул Финней.— Дело продвигается? Или это мне только показалось?
— Что-то наверняка продвигается. Но вот что и куда?
В четыре часа, когда я нежился в горячей ванне, разглядывая свои синяки и порезы, в комнате зазвонил телефон. Я набросил
купальный халат, вышел и снял трубку. По пути я думал, кто звонит, и угадал правильно. Это был начальник следственного отдела инспектор Мак-Эндрю.
— Извините, что побеспокоил, мистер Гейл, но вы нам очень нужны.
— Конечно... буду рад вам помочь. Какие проблемы?
— Дело касается Клода Уипса. Помните, вы говорили, что вчера должны были с ним встретиться и поговорить о ваших деньгах. Вы его видели?
— Да, я говорил с ним.
— А после той беседы вы его больше не видели? — спросил инспектор.— Кстати, вы встречались здесь, в Мэлки?
— Он предложил встретиться в «Шеппи», в гостинице у дороги на Мэплтор. Там мы и поговорили. Когда я уходил, он допивал свой лимонад.
— Ясно. А не могли бы вы подъехать ко мне? Ваша помощь может оказаться очень полезной. С Уипсом что-то произошло.
— Да ну! — изумился я.— Очень неприятная новость. Ведь я так и не получил свои деньги.
— Да. Это я знаю.
Я сказал детективу, что через полчаса буду у него, быстро оделся и поехал в полицейское управление. Я чувствовал себя уже гораздо лучше. Порез на носу начал затягиваться, а нос медленно, но верно возвращался к своим обычным размерам.
Когда я пришел в кабинет Мак-Эндрю, инспектор угостил меня сигаретой и жестом пригласил сесть в большое кресло напротив своего стола.
— Пару часов назад,— начал он,— отдыхающий из Мэплтора гулял вдоль берега и возле скалы Гара-Рок нашел Уипса.
Я удивленно поднял брови.
— Уипс был мертв,— продолжал инспектор.— Он свалился головой вниз на камни с высоты сто семьдесят футов. Тело едва смогли опознать, но мы уже определенно знаем, что это Уипс.
Мак-Эндрю встал и принялся расхаживать по кабинету, заложив руки в карманы и задрав подбородок кверху.
— По-моему, он сорвался с обрыва,— продолжал детектив.— В ста семидесяти футах над тем местом, где его нашли, проходит тропинка, которая идет от домиков береговой охраны на Гара-Рок мимо его коттеджа к Проул-Пойнту. В том месте, где он упал, тропинка становится совсем узкой. Ходить там нужно очень осторожно. Четыре года назад в этом же месте сорвался какой-то отдыхающий. Но учитывая, что у Уипса, кажется, были неприятности, я счел необходимым как следует разобраться в этом деле.
— Вы считаете, что ему кто-то помог?
— Не знаю. Именно поэтому я и захотел с вами встретиться. Из того, что вы мне рассказали, ясно, что у Уипса были какие-то затруднения.
Я кивнул.
— Да, он попал в щекотливое положение, это точно.
— Почему вы так считаете? — инспектор остановился и посмотрел на меня.
— Сами подумайте. Мы знаем, что вчера утром Уипс первым делом отправился в банк и получил деньги по чеку. Потом я позвонил ему домой и сказал, что хочу встретиться с ним по важному делу. И это дело срочное и чрезвычайно важное для меня. Мы договорились встретиться в коктейль-баре в «Шеппи». Когда я приехал, он уже сидел за столиком, и вид у него был не очень-то счастливый. Я сразу сказал, что мне известно, что он украл мой чек на пятьсот фунтов. Сказал, что сообщил вам об этом по телефону и что утром за ним следил ваш человек. Так что вам все известно об этих деньгах. Я поставил его перед выбором: он может вернуть мне деньги, и тогда я готов посмотреть на случившееся сквозь пальцы. Но если он вздумает фокусничать, я тут же обвиню его в краже чека.— Я пожал плечами.— С Уипсом стало твориться что-то ужасное. Подвывая и всхлипывая, он сказал мне, что не может вернуть эти деньги. Он признался, что попал в беду и должен срочно заплатить кому-то эти пять сотен, что для него это вопрос жизни и смерти.
Я закурил сигарету.
— Ему удалось меня разжалобить, — продолжал я.— Теперь я, конечно, считаю, что следовало обойтись с ним построже. Но мне не так давно повезло, к тому же, уходя из армии, я получил довольно большое пособие. В тот день у меня было хорошее настроение, и я согласился ему помочь.
— Он обещал вернуть деньги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25