– Ясно, – ответил я, – тогда расскажи мне о роли Иноуэ. Моя догадка верна?
– Верна. Он хороший человек. Подробностей я рассказать не могу, но не стану отрицать – то, о чем вы говорили, правда.
– В начале весны ты сообщил ему время моих прогулок, о которых узнал от Сато, и свел нас на Гиндзе. В то время за мной уже следили и по мобильнику сообщали о каждом моем шаге. Это так?
– Именно так.
– Вот как? Похоже, ваш статус действительно дает вам некоторую власть. И все же непонятно, каким образом через Иноуэ вы манипулировали Мурабаяси. Иноуэ не ответил мне на этот вопрос. Я хочу понять, что это за история с плагиатом. Какую идею и кому предложил Мурабаяси? Как получилось, что он обвинил во всем Нисину? И наконец, зачем вы украли его дизайн?
– Справедливые вопросы, – ответил Харада, – я вас понял и постараюсь ответить по порядку. Сначала о замысле Мурабаяси: его идея была полной ерундой – он придумал пакет дизайна для компьютеров и сопутствующих товаров.
– Что это значит?
– Даже сейчас, при общем упадке экономики, рынок персональных компьютеров стремительно развивается. В прошлом году было продано более пяти с половиной миллионов компьютеров – процентов на семьдесят больше, чем в предыдущем. У Мурабаяси, занимающегося промышленным дизайном, родилась такая идея: дисковод, монитор, клавиатура, принтер – дизайн этих разрозненных компонентов, как правило, оставляет желать лучшего; что, если объединить их в комплекс, сделав общий вид более привлекательным и модным? Это могло бы привлечь начинающих пользователей. Такой подход был опробован в прошлом на музыкальных центрах: замена больших установок более компактными привела к росту спроса. В стесненных жилищных условиях Японии это особенно актуально.
– А ты умный парень. У тебя хорошая память на цифры и термины.
– У меня ай-кью сто семьдесят, – просто ответил Харада, и это не выглядело хвастовством, простая констатация факта. – Так вот, – продолжил он, – Мурабаяси решил применить тот же подход к компьютерам. Однако он не учел, что эта идея имеет серьезный, я бы даже сказал – роковой изъян. В отличие от музыкальных центров, которые являются, если можно так выразиться, «зрелым» товаром, компьютеры постоянно обновляются. Смысл этой отрасли в быстром прогрессе. Главная ее задача – создавать постоянный спрос на новое. В некотором смысле корпус компьютера можно даже назвать скоропортящимся продуктом. В этой отрасли Дизайн, включая дизайн сопутствующих товаров, имеет невысокую добавленную стоимость. А если одна из частей комплекта морально устарела, то при ее замене мгновенно нарушится общий баланс дизайна, что неблагоприятно скажется на конъюнктуре. Естественно, производители прекрасно это знают. Таким образом, становится ясно, что дизайн каждого товара должен соответствовать длительности его жизненного цикла. В итоге идея Мурабаяси не встретила большого интереса. «Айба Дэнки», куда он с ней обратился, вынесла такой же вердикт, как и я. Одним словом, его идею отклонили.
– Кто отклонил? «Айба»?
– Не стану вводить вас в заблуждение: это было решение не «Айба Дэнки» в широком смысле. Заключение сделал отдел «Айбы» по работе с компьютерами.
– Однако из истории с судебным иском следует, что вы предложили «Айбе» тот же дизайн раньше, чем это успел сделать Мурабаяси. Ты же сам говорил, что его идея обречена. Почему же вы так поступили? И как вам удалось украсть его дизайн?
– Мы давно обратили внимание на таланты Мурабаяси и его огромный успех в области промышленного дизайна. Как я уже сказал, у нас есть связи на самых разных предприятиях. Мы собирались, мягко говоря, «позаимствовать» его талант, иными словами, использовать его наработки. Заключение контракта о лояльности с рядом предприятий означало бы движение крупной денежной массы.
– Вот ты наконец и представился. Значит, вы промышляете воровством софта?
Его губы тронула улыбка, такая же изящная, как и весь его облик. Я вспомнил, как Мари Кано и юный курьер упоминали о его нетрадиционных сексуальных пристрастиях. Сомнений быть не могло. В прошлом я не раз сталкивался с парнями этой породы. Там, в другой стране, они получили полные гражданские права. И хотя дальше разговоров у меня с ними не заходило, мне всегда казалось, что нас разделяют всего-навсего разные привычки, как если бы у нас было разное хобби. По-человечески я им даже симпатизировал.
Он ответил совершенно спокойно:
– Не слишком лестное определение, однако, не скрою, мы работаем и в этой области. Но это лишь одна из сторон нашей деятельности. Предлагаю на время абстрагироваться от таких понятий, как «хорошо» и «плохо».
– Согласен. Продолжай.
– Отвечая на ваш следующий вопрос, скажу, что в офисе Мурабаяси у нас был свой человек, дизайнер. Я говорю «был», поскольку он уже уволился. От него мы узнали, что Мурабаяси чрезвычайно воодушевлен неким проектом. Мы тут же велели своему человеку скопировать материалы, но не учли, что при копировании автоматически запускается программа записи «ай-ди» пользователя. Несомненно, это была наша ошибка. А после мы обнаружили и несовершенство самой идеи Мурабаяси.
– Почему же, зная о недостатках его идеи, вы предложили ее «Айбе»?
– Вернемся к первому вопросу. Мы посчитали эту ситуацию прекрасным поводом войти с Мурабаяси в близкий контакт. Он вступил с нами в определенные отношения – не важно, что это был судебный иск, – ну а мы, в свою очередь, реагировали, защищались. Благодаря этой ситуации мы в некотором смысле сблизились с ним.
– И зачем вам нужно было с ним сближаться?
– Все вышло совершенно неожиданно. В тот момент как раз возникло ваше дело. Мы выяснили, что у вас нет ни одного близкого друга и только с Мурабаяси вас когда-то связывали отношения, которые можно назвать дружескими. Во всяком случае, мы располагали именно такой информацией.
Эту информацию они наверняка тоже получили у Иноуэ. Мягкий и честный, он выложил им все обо мне. Упомянул даже о моей жизни в американской глуши. Похоже, этим ребятам действительно ничего не стоило стереть с лица земли какое-то там дизайнерское бюро.
– «Возникло мое дело» – ты так, кажется, выразился?
– Оно связано с тем, о чем я хотел посоветоваться с вами, господин Акияма. Предлагаю обсудить это позже.
– Хорошо, только одно уточнение: когда это было?
– В конце прошлого года.
– Мурабаяси знал о ваших планах? Он покачал головой:
– Думаю, нет. Узнав о вас и ваших отношениях с Мурабаяси, мы выстроили схему установления контакта с ним. Жаль, что это вызвало у него неприятные эмоции.
– Вы даже предусмотрели вариант выплаты компенсации?
– Те пять миллионов, вероятно, и вызвали негативную реакцию Мурабаяси, однако, на наш взгляд, это более чем достойная плата за его избитую идею. – Тут он снова улыбнулся, словно припомнив забавный эпизод. – В конечном итоге те деньги к нам вернулись. В нашем сценарии Мурабаяси была уготована определенная роль. Естественно, мы предусмотрели различные варианты развития ситуации. Тем не менее могу сказать, что результат даже превзошел наши ожидания.
– Не думаю, что в данном случае уместно говорить об ожиданиях, – заметил я. – Хоть ты и говоришь о сценарии, ты вряд ли мог предположить, что ему в голову придет дикая мысль избавиться от денег.
Харада усмехнулся:
– Такого поворота не мог ожидать, наверное, никто, но спрогнозировать его действия было достаточно просто: учитывая, что на следующее утро он улетал в Италию, логично было предположить, что тем же вечером он отправится в наше казино. Мурабаяси часто при помощи азартных игр избавлялся от «шальных», по его мнению, денег. Вам вряд ли известно, что несколько лет назад он серьезно играл. Мы провели предварительное расследование, и такого рода информация должна была рано или поздно пригодиться. Думаю, вы уже догадались, что это с подачи Иноуэ Мурабаяси стал завсегдатаем нашего казино.
– Наверняка против воли Иноуэ.
– Да, но куда было деваться? В результате все устроилось как нельзя лучше: у Мурабаяси вошло в привычку бывать у нас два-три раза в неделю. В ту ночь, когда Иноуэ предложил вашу кандидатуру, Мурабаяси несказанно обрадовался. Стал бормотать что-то насчет вашего таланта. Думаю, он имел в виду не азартные игры, а ваш дизайнерский потенциал. Иноуэ заверил нас, что даже назови он ваше имя в другом контексте, Мурабаяси непременно пожелал бы встретиться с вами, учитывая характер дела.
– Позволь мне небольшой комментарий.
– Да?
– Ты мог бы стать неплохим психологом.
– Всего лишь немного воображения. Кстати, у нас я вношу предложения, а решения принимает Нисина.
– Мне все-таки не до конца ясна эта история с казино, – сказал я, – но пока давай отталкиваться от твоего рассказа. Теперь главный вопрос: зачем надо было затаскивать меня в казино? Почему вы не пришли прямо ко мне? Не будем сейчас говорить о результате, просто ответь мне, почему ты отверг такой вариант.
– Хотел взглянуть на вас в экстремальной обстановке.
Я только хмыкнул в ответ.
– В экстремальных условиях, каковыми, несомненно, является и игра, характер человека виден как на ладони. Думаю, вы и сами знаете об этом по опыту. Мы эксперты в этой области. Вы упомянули психологию, так вот, игра является наиболее благодатной почвой для психологического анализа. Конечно, это всего лишь теория, общее место. На самом деле нам хотелось понять, как вы поведете себя в экстремальных условиях. И мы решили смоделировать такую ситуацию.
– Ах, смоделировать?! И что же вы поняли?
– Что вы совершенно не испытываете привязанности к деньгам. Редкое качество в наше время. Кроме того, вам недостает бойцовских качеств. Если вы отдаетесь чему-либо в полную силу, то готовы даже идти на резкие перемены, только бы довести дело до конца. Вот таким мы вас увидели.
– Не думал, что в этом возрасте стану объектом тестирования да еще получу такую нелицеприятную оценку.
– Вероятно, в ваших глазах наш поступок выглядит интригой. Приношу свои искренние извинения.
– 'Думаю, если учесть усилия, затраченные вами на создание декораций, овчинка не стоила выделки.
Он покачал головой:
– Вы не правы. Кое в чем мы добились определенных успехов. Взять хотя бы ваш визит к Иноуэ. Некоторые моменты оказались очень эффективными для ваших воспоминаний.
– Ты имеешь в виду Мари Кано?
Он кивнул:
– Именно ее. Девушка добилась даже лучших результатов, чем мы ожидали. Думаю, она заслужила высокой оценки.
– После того как я покинул казино, она направилась за мной. Это было твое указание?
– Нет, ее личная инициатива. Тем не менее ее незапланированный поступок принес в итоге положительный эффект. Хотя во всей этой ситуации она лицо постороннее.
– Где ты откопал бейсболку стрелкового клуба? Откуда узнал, что я разбираюсь в этой теме?
– Думаю, вы уже догадались. Сведения о вашем пребывании на американском Среднем Западе и приобретенном там хобби мы почерпнули у Иноуэ. Нам стало известно содержание вашего письма к нему. Признаюсь, я был глубоко тронут совпадением в наших судьбах. Я ведь и сам член этого клуба. Как и вы, стажировался за границей, и там у меня появилось то же самое хобби. Эта бейсболка – моя память о той эпохе. Вам это кажется сентиментальным?
– Сентиментальным… Ты читал Генри Миллера?
Он вскинул на меня удивленный взгляд:
– Это тот, что писал об отношениях между полами?
Похоже, юный курьер все же умолчал о событиях прошлой ночи.
– Не бери в голову, – ответил я. – Ты поручил девушке передать визитную карточку, в ней было послание. Только что ты сказал, что вашей целью было пробудить во мне воспоминания. Примерно то же самое говорилось и в твоем послании. В этой связи на ум приходит один человек. Он каким-то образом связан с вами?
– Ваш шурин? – спросил Харада – Да, у нас с ним определенные отношения. Вы, конечно же, знаете о его небезупречном прошлом. Одно время он был связан и с нами.
– Тогда я задам тебе вопрос: для чего вы провели всю эту огромную и тщательную подготовку? Что это за экстремальные условия, о которых ты говорил? Почему ты вообще сидишь здесь со мной?
– Естественно, из-за Ван Гога. Он и есть те самые экстремальные условия. Восьмые «Подсолнухи» существуют.
13
Внезапно меня начал душить смех. Ситуация вдруг показалась мне страшно забавной. Привидение из прошлого века. Призрак «Подсолнухов». Спустя мгновение я хохотал в голос.
Повернувшись ко мне, Харада терпеливо ждал, когда я успокоюсь.
– Я сказал что-то смешное?
– Тебя удивляет, что я смеюсь над бредовой идеей?
– Мы вовсе не считаем эту идею бредовой.
В ответ я взглянул ему в глаза. Улыбка в них погасла, уступив место холодному блеску. Пожалуй, даже слишком холодному.
– Раз ты такой образованный, то не мог не слышать о Яне Хульскере.
Я всего лишь повторил имя, однажды услышанное от Эйко, но он со знающим видом кивнул:
– Исследователь, пронумеровавший все работы Ван Гога. Тем не менее полнота составленного им каталога вызывает сомнения, в нем есть пропуски. Во всяком случае, ему далеко до каталога Кёхеляс полной нумерацией произведений Моцарта.
Только сейчас я заметил, что все это время он называл его Ван Гогом, а не Гогом. Совсем как Эйко.
– Ты долго изучал Ван Гога?
– В университете я специализировался на истории искусств. Тема дипломной работы была скучной – постимпрессионисты. Вообще-то у меня есть корочки музейного работника. Правда, хвастаться тут особенно нечем – получить их еще проще, чем диплом педагога. Одно время я мечтал работать в музее, но не смог устроиться. Слишком узкий рынок.
– Наслышан, – произнес я.
Несмотря на появление в последние годы множества художественных музеев, в том числе региональных, поговаривали, что пробиться туда можно по-прежнему только через связи в среде политиков или местной администрации. Эйко тоже изрядно помыкалась, прежде чем нашла работу. Помню, какой подавленной она выглядела, но ни в какую не хотела обсуждать эту тему. Такой уж у нее был характер.
– Даже если, – я внимательно наблюдал за выражением его лица, – я подчеркиваю, если восьмые «Подсолнухи» действительно существуют, тебе не приходило в голову, что они могут оказаться подделкой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42