Кардинал Катальди встретил новость без удивления, но с некоторым волнением. С самого начала беседы он левой рукой поигрывал нагрудным крестом, а правой что-то машинально чертил на листке, лежавшем на его бюро. Неожиданно он прекратил все действия, задумался, потом сказал:
— После пребывания в Польше он сильно изменился. — Кардинал испытующе посмотрел на Сальва.
— У вас возникли некоторые сомнения?
— Не совсем. Назовем это смутной интуицией. Видите ли, профессор, уже около месяца отца Строба особо интересовали поездки понтифика, а это не входит в его обязанности, как, впрочем, и в мои. Однако моя дружба со святым отцом всегда позволяла мне быть в курсе его планов. Он даже часто спрашивал моего совета по поводу своих поездок. Отец Строб знал о наших доверительных беседах и пытался кое-что у меня выяснить, так что его любопытство дало мне сперва повод думать, что он поставлял сведения в газеты, падкие до жареных фактов. Но после его смерти я, признаюсь, призадумался. А не работал ли он на какую-нибудь иностранную службу?
— Ваше преосвященство, вы весьма проницательны, — сказал Сальва. — И тем не менее могло случиться, что у вас вырвалась информация, которую противники либерализации с Востока попытались использовать.
— И навредить его святейшеству, не так ли? — вдруг охрипшим голосом спросил кардинал. — Да, мое предчувствие меня не обмануло. Этого отца Строба мне порекомендовали лица, которым я не должен был доверять. Я, конечно, понимаю, почему Москва через польских коммунистов хотела бы скомпрометировать деятельность папы, но вот как духовные лица могли сотрудничать с такой ужасной организацией?..
— А между прочим, некоторые из них уверены, что польская церковь может все потерять от ослабления коммунизма. Есть над чем поразмышлять? Костелы не будут полными, если исчезнет оппозиция к коммунистическому режиму — вот что думает это духовенство. Здесь мы имеем именно то, что обозреватели называют объективным альянсом церкви и коммунизма. Странная парочка, не находите?
Кардинал Катальди покачал головой, глубоко вздохнул.
— В польской церкви всегда хватало сторонников интеграции. Это крайне опасное направление, движущими силами которого являются неразумность и пристрастие. Конечно, эти люди гордятся тем, что один из них занял трон святого Петра, но в то же время они обвиняют его в примиренчестве, в западной мягкотелости. Любопытно, что многие, и я в том числе, знают о научной принципиальности понтифика. Но что я могу сделать? Чем могу быть вам полезен?
— Каковы публичные перемещения папы? — спросил Сальва.
— Перемещается он почти каждый день, посещает базилики, к примеру, в Риме. Что касается дальних поездок, о которых судачит пресса, то восемь дней он намерен провести в Латинской Америке, три дня — в Женеве… Должен он побывать и в Польше, но дата еще не определена. Впрочем, в канцелярии вам расскажут все детали.
— Среди зтих перемещений нет ли одного, которое вам кажется экстраординарным?
Кардинал немного подумал, потом, улыбаясь, сказал:
— Я могу вам доверять, не правда ли? То, что я сообщу, особо секретно. Иоанн Павел II должен в частном порядке встретиться с главным раввином Рима у князя Ринальди да Понте в следующую среду в 15 часов. Я буду сопровождать его с большой радостью, ибо всегда думал, что церковь слишком долго плохо обращалась с теми, кого можно считать нашими предками. Иисус был иудей. Божья Матерь была иудейкой. Все апостолы были иудеями. Святой Павел был иудеем. А следовательно, и мы тоже иудеи. В некотором роде мы иудеи приемные.
— Отец Строб знал об этой встрече?
— Именно он печатал на машинке письмо князю с уточнением времени окончательной встречи.
С этой тревожащей новостью посетители и распрощались, чтобы пойти в зал Пия V, где их ждал Басофон.
Адриен подумал: «Можно ли устранить тень светом?» Потом он принялся размышлять о князе Ринальди да Понте. Какое отношение к нему могла иметь Изиана?
ГЛАВА XVIII,

где на сцену выходит Венера , к славе Христа и поражению Артемиды
«Проснувшись, молодой человек обнаружил отсутствие красавицы эфиопки. Попугай, взобравшись на шкаф, выговаривал ему:
— Лентяй! Вставай! Женщины — существа сумерек. Ты и так уже потерял много времени с той посмертной тряпкой. Не хватало еще, чтобы ты растратил еще больше с этой девкой. Я нанял тебя, чтобы ты сопровождал меня до Понта Эвксинского. Давай-ка собирайся! Нам нужно сперва найти волшебника Симона, дабы он вернул мне человеческий облик.
Басофон никак не мог уразуметь, кто с ним говорит. Не помнил он в точности и того, что происходило накануне во время любовных игр, в голове у него мутилось. Он с трудом поднялся и едва удержал равновесие. Слишком уж он много выпил на празднестве в честь своей победы. Но когда он умылся, мозги его прояснились и он вновь обрел смелость.
— А ты прав, — сказал он попугаю. — Этим утром мы уйдем из Эдессы. Царь вернул себе трон. Губернатор потерял зрение и рассудок. Святой Образ вновь выставлен на обозрение в святилище с остроконечной крышей. И все-таки я недоволен. Ты видел, как вели себя верующие из Антиохии? Их трусость постыдна для того, кого они якобы возлюбили и кому служат. С такими трусами Благая Весть не разойдется по свету.
— Ба! — воскликнул попугай. — Тебе бы лучше побеспокоиться о себе. Твоя история с воскрешением интересна только любителям таинственного. В Египте я знавал дюжину сект, распространявших легенду об Озирисе. Другие рядятся в Аполлона, который якобы в лохмотьях пришел из Персии. Да вообще-то все мы умрем рано или поздно.
— Мы воскреснем в последний день.
— А он будет? Коль он наступит, кто увидит его?
Басофон рассердился. И кто его дергал за язык, заставляя вести диалог с этой противной птицей. Он вышел во двор, где его ждал осел.
— А ты что мне скажешь? — спросил он его.
— Я восхищен вашими подвигами и готов уверовать в Христа, — ответил римлянин.
— Дорогой Брут, я не могу окрестить осла! Да и по правде говоря, я не знаю, как вернуть тебе человеческий облик. Обратиться к волшебнику Симону — об этом не может быть и речи.
— Послушай, — сказал осел, — я думаю, что крещение сделает меня человеком. Ну а если нет, то я останусь в этой шкуре сколько надо, пока душа моя не станет настолько чистой, чтобы обрести святость.
— Э, — воскликнул сын Сабинеллы, — вот вера, которая мне нравится! Ничего, что ты животное; такие, как ты, гораздо лучше людей.
Он подвел римлянина к небольшому фонтану посреди двора. Зачерпнув воду ладонью, он полил ею голову осла, произнеся молитву Святой Троице. И тут произошло чудо. Животное мгновенно превратилось в человека — молодого, не такого, как бывший Брут. И конечно же, некоторые невежды могут не поверить в случившееся. Но тем не менее это было первое чудо, совершенное святым Сильвестром, описанное в «Житии самых известных святых». Это стало догматом веры, подтверждающим истину, которую никто не может опровергнуть.
Брут бросился в ноги Басофону со словами:
— Я преклоняюсь перед тем, кто будет светочем Фессалии.
Сильвестр поднял его, облобызал, после чего велел готовиться к отъезду. Но попугай, видевший из окна процедуру крещения, быстренько подлетел к ним.
— Эй вы, а я? Меня забыли? Я видел, что ты сделал с ослом. Разве вода из этого фонтана волшебная?
— Без веры в нашего Спасителя она — просто вода, — ответил Брут.
— Какой вздор! — не поверил Гермоген.
И он прыгнул в фонтан, начал плескаться в нем, но, естественно, так и остался птицей. Тогда он подлетел к Басофону и сказал:
— Если у тебя доброе сердце, сделай со мной то, что сделал с ним.
Сильвестр засмеялся:
— Тебе разве не понятно, что Брут удостоился такой милости не от меня, а от самого Бога? Чистота сердца помогла ему преобразиться. Отныне он будет зваться Теофил.
От ярости у попугая перья стали дыбом.
— Я — наилучший ученик Трижды Великого Гермеса, а ты осмеливаешься утверждать, что у меня сердце не чистое.
— Поверь Воскресшему, и я окрещу тебя.
— И речи быть не может, — возмущенно проговорил Гермоген.
— Ну что ж, оставайся птицей, и не будем больше об этом говорить.
Наши путники покинули Эдессу, чтобы вернуться в Антиохию. Басофону хотелось достичь ближайшего порта и морем приплыть в Афины. Раз уж его предназначение — быть светочем Фессалии, то надо добираться туда. Недостаток смелости у жителей Антиохии открыл ему глаза на порученное ему дело.
Итак, Сильвестр, новообращенный Теофил и попугай присоединились к каравану, который, перейдя Евфрат, разделился надвое: одна часть направилась к Тарсу, другая продолжила путь к Антиохии. На середине моста у сына Сабинеллы закружилась голова. Он не упал благодаря Теофилу, поддержавшему его, но на мгновение потерял чувство пространства.
— Вот что случается с любителями девочек! — злорадствовал попугай.
— Все в порядке! — ликовал переодетый путешественником Абрахас, державшийся поблизости.
И в самом деле, в теле Басофона происходила странная борьба. Войска генерала спирохеты тайно проникли в него, пока он занимался любовью с эфиопкой. Однако отряды, охранявшие мочеиспускательный канал, подняли тревогу. На помощь поспешили другие войска, дабы остановить орды варваров, рвущихся вовнутрь. Им было несть числа, и они накатывали разрушительными волнами. Так что защитники вскоре отступили к печени, оставив многих лежать на поле брани.
— Не знаю, что происходит со мной, но живот мой раздулся, как барабан, а все тело покрыто потом.
И все же они продолжали идти и, очень усталые, три дня спустя прибыли в Антиохию. Теофилу пришлось последнюю часть пути тащить товарища на себе, и он сожалел, что не остался ослом. Что касается Гермогена, то он так ругался, что лишился голоса. Басофона уложили в палатке и нашли ему врача, представившегося учеником Эскулапа.
— Молодой человек, — многозначительным тоном обратился доктор к Басофону, наклоняясь над больным, — положения звезд для вас неблагоприятны. Телец и Дева закатываются, тогда как Скорпион упрямо поднимается с востока на запад, что может плохо отразиться на дыхательных путях. К ним относятся рот, нос, трахея, легкие и все слизистые части, по-научному называемые мяготью Александра. Вам сейчас следует вдыхать дым горящей серы. Этот минерал — единственный, могущий изменить влияние текстуры яда скорпиона, действующего внутри.
Басофон открыл один глаз и, приподнявшись на локте, уставился на болтуна.
— Ученик Эскулапа, чтоб ты подавился своим языком! Мои легкие чувствуют себя хорошо. Смотреть надо ниже, но я не доверяю твоей магии. Теофил, проводи его. Я сам себя вылечу без помощи этого шарлатана.
Задетый за живое, доктор напрасно пытался уговорить Басофона, потом начал кричать, что здесь убивают науку, но в конце концов вынужден был уйти.
И действительно, Басофону показалось, что бахвальство врача подействовало на него как нельзя лучше.
— Что ты чувствуешь? — поинтересовался Теофил.
— Жар и холод. Меня будто ошпаривают и остужают. Я не мог простудиться?
На следующую ночь к Басофону возвратились силы, и он потребовал отправиться в порт, до которого нужно было идти все утро. Они прибыли туда как раз вовремя: греческое судно снималось с якоря, направляясь сперва к Мире, потом к Эфесу. Римлянину удалось убедить капитана принять на борт двух лишних матросов, которым не нужно будет даже платить. Капитан сдался. Таким образом Теофил, Басофон и Гермоген снова оказались на корабле, устроившись между тюками шерсти с Пальмиры и бочками вина из Намибии.
Как только корабль покинул порт, Аполлон пришел к Юпитеру и сказал:
— Этот Басофон здоров как бык. Он спустился в Ад Сатаны и унес оттуда физическую силу, какой нет ни у одного человека. Сейчас он направляется к Афинам. Что будет с нами, если он начнет отнимать наших сторонников?
Божественный деспот долго гладил свою белую бороду, потом засмеялся:
— Пошлем к нему Венеру. Слышал я, что этот фанфарон неравнодушен к женщинам.
Аполлон отправился в покои Афродиты. Вечная красавица купалась в своем бассейне в окружении двадцати болтливых девственниц, прислуживавших ей.
— Несравненная подруга, — начал Аполлон, — наш владыка послал меня к вам, чтобы переговорить об одном деле, с которым справиться можете только вы одна.
— Я знаю Зевса, — сказала Венера. — Ему нет равных в вовлечении людей, а особенно женщин, в разные немыслимые авантюры.
— Речь идет о битве с тем иудеем, которого греки зовут Христос и от которого безбожие растекается по всей Земле. Что вы думаете о том, чтобы соблазнить одного из его почитателей и отвратить его от распространения своей веры?
Венера вышла из воды и, пока две девушки одевали ее, сказала следующее:
— Произнося мое имя, вы, боги, всегда имеете в виду любовь физическую. Я, разумеется, никогда не отказывалась от этих невинных удовольствий; но когда же вы усвоите, что любовь не ограничивается животными инстинктами? Мир страдает от отсутствия любви духовной. Император забавляется со своими фаворитами. Его советники интригуют, ненавидят друг друга и смеются над народом. Народ же отдан в руки философов-эгоистов, думающих только о себе. А Христос пришел, чтобы принести настоящую любовь. Ради этого он умер. Кто из вас, олимпийских богов, ради любви дал бы себя распять, как раба?
Аполлона поразили ее слова. Он всегда смотрел на Венеру как на любящую роскошь сластолюбку, готовую жить с хромым Вулканом и обманывать его с забиякой Марсом, задиристый характер которого ему совсем не нравился.
— Однажды, — продолжила богиня, — люди признают во мне сам принцип Вселенной. Это я своей любовью заставляю двигаться Землю, Солнце и звезды. Подумайте: не ум регулирует мир, а взаимная расположенность элементов, находящихся в равновесии относительно друг друга. А ты, Аполлон, разве не помнишь, что без тепла твое Солнце было бы мертвой звездой?
Служанки посмеивались, видя изумленное лицо красивого молодого человека. Они частенько задавали себе вопрос: почему эти двое не сходятся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36