Тор не выпускал меня из объятий ни на минуту, он ласкал меня, перебирая пряди моих волос, пока наконец накатившая на меня горячая волна не омыла всю мою душу и не ощутила удивительное, неведомое прежде умиротворение. Он нежно поцеловал меня в макушку, и когда я подняла на него глаза, то увидела на его щеках дорожки от слез: было непонятно, мои это слезы или его.— И твои, и мои, — прошептал он, угадав мои мысли.На меня вдруг навалилась усталость и апатия, казалось, я вот-вот засну, ласковое море и рокот прибоя у скал за запотевшими окнами убаюкивали меня.— Невероятно, — сказал Тор, — но я по-прежнему хочу тебя. Нет, не снова, но по-прежнему.— А мне кажется, что я удовлетворена полностью, — улыбаясь, призналась я.— Ты? — Он расхохотался и дёрнул меня за чёлку. — Ты просто лгунья, моя дорогая, и отныне мы оба это прекрасно знаем. — Он схватил меня в охапку и поцеловал так жадно, словно истомился от жажды. — Мы, наверное, оба помутились рассудком, потратив на ожидание этого чуда двенадцать лет.— Но ведь именно ты все ходил вокруг да около, — заявила я.— А вот за такое заявление я тебя сейчас накажу, — с чувством пообещал он. А потом добавил:— Так или иначе, но, кажется, тебе удалось уничтожить некую часть меня.— Это какую же часть? Не эту ли? — всполошилась я, прикасаясь к тому, что было сейчас укрыто одеялом. — Нет, — рассмеялся он. — Эту ты как раз очень оживила.— Но тогда какую? — не унималась я, а он поймал мою руку и поцеловал в ладонь. — Это трудно объяснить. Мне всегда казалось, что интеллект в сочетании со страстью дают опасную, легко воспламеняющуюся смесь, которую трудно контролировать. Ведь страсть ненасытна и неуправляема. Но одно могу сказать наверняка: не желаю больше держать под контролем те чувства, которые испытываю к тебе.— Но почему же ты сдерживал свои чувства? — спросила я.Тор провёл пальцем у меня под подбородком и заставил поднять на него взгляд.— Знаешь, моя милая, если ты не перестанешь щекотать меня подобным образом, тебя может оросить изрядная порция страсти, причём в таком месте, где ты меньше всего ожидаешь.— Ты будешь орошать мой живот?— Ну что с тобой сделать?! — рассмеялся Тор и взъерошил мне волосы.— У меня имеется несколько предложений по этому поводу… — начала было я.— Да-да, и у меня также, — перебил он, а потом принялся целовать меня в губы, делая невозможной дальнейшую дискуссию.Меня разбудил крик чаек за окнами дома. Небо было затянуто невообразимой белесой мутью, и я увидела, как три пеликана вынырнули из тумана и уселись на зеленой прибрежной лужайке. Тора в постели не было, но из коридора доносились странные пыхтенье и топот, словно бригада грузчиков тащила на второй этаж тяжёлый рояль.Устроившись на скомканных простынях, я попыталась разобраться в той лавине чувств, что ночью обрушилась на меня. При мысли о том, что мне совершенно все равно, какие теперь грядут перемены, я радостно улыбнулась. На это Рождество я получила такой чудесный подарок, о котором не смела мечтать. Джорджиан с Тором вполне заслуженно обзывали меня лгуньей и лицемеркой: теперь мне самой стало ясно, что я являлась и тем и другим. И то бесконечное бегство, в которое я превратила собственную жизнь, было не более чем попыткой убежать от себя самой. Мне никогда не удастся убежать от своего чувства к Тору — это судьба.Мои размышления прервало появление Тора. Увидев меня, восседающей посреди разорённой постели, облачённую в остатки ночной рубашки, он не удержался от улыбки.— Ты уже не спишь, тогда поднимайся, я приготовил для тебя сюрприз.— Что это у тебя на пижаме?— Грязь, — отвечал он, окинув взглядом своё одеяние. — Вылезай из кровати и разденься, — скомандовал он.— Чтобы выпить кофе? — рассмеялась я.— Мы отправляемся купаться, — сообщил он.— Неужели здесь есть бассейн с подогревом?— Не будь идиоткой, мы же на острове, и кругом вода. Мы можем искупаться в заливе.— Прошу прощения, но, недавно заглядывая в календарь, я выяснила, что сегодня — рождественское утро. Возможно, ты и можешь окунуться в залив, но лично я не собираюсь умирать от обморожения.— Ты впервые в жизни почувствуешь себя живой как никогда, — возразил он. — Я купаюсь в Северной Атлантике каждое рождественское утро. По сравнению с этим здешний тёплый супчик покажется просто райскими водами, даже при этом жутком тумане над заливом.Затем Тор перешёл от слов к делу, стащив с меня одеяла, несмотря на визг и протесты, поднял с кровати. Он перебросил меня через плечо и, выйдя из дома, потащил через лужайку на причал, у которого покачивался на волнах катер. Не выпуская меня из рук, он спрыгнул с причала, и мы оказались в воде.В первый момент я подумала, что сразу же отдам Богу душу. Ужасный холод пронзил меня, я едва дышала, кровь застыла в жилах. Тор поддерживал меня над поверхностью волн, дабы быть уверенным, что я не пойду ко дну.— Дыши глубже, делай вдох и выдох как можно медленнее, — посоветовал он. — Постарайся расслабиться — вот так. Наверное, окунуть тебя в воду разом было жестоко, но первый шок скоро пройдёт, и ощущение холода смягчится. Что ты чувствуешь сейчас?— Садист, — фыркнула я, пытаясь удержаться на плаву среди холодных волн. — Ты, верно, рехнулся, никогда я не чувствовала себя хуже, чем сейчас. — Ещё бы, челюсти мои сводило судорогой, а зубы выбивали частую дробь, и вообще мне казалось, что сейчас утону.— Ты все ещё слишком напряжена, — невозмутимо отвечал он. — Расслабь мышцы, и тебе понравится такое купанье.— Думаю, что ты непременно загнёшься от пневмонии, — только и сумела я выговорить.— Если постараешься плыть, то согреешься быстрее, — сказал он.— Спасибо за совет. Чтоб тебе… — но конец моей фразы буквально потонул в морской пучине, так как Тор отпустил меня, и я окунулась с головой, 'отчего, кажется, окончательно застыли мои бедные мозги. Я начала отчаянно биться, выбираясь на поверхность воды, и тут же почувствовала, что согрелась.— Ого, что же это случилось? — удивилась я. — Мне вдруг сразу стало так тепло и уютно.— Это гипотермия, — проинформировал меня Тор, — первая стадия температурного шока. На следующей стадии ты замёрзнешь до смерти.— Очень смешно.— Нет, правда, нам нельзя торчать здесь слишком долго, необходимо обязательно плыть, двигаться, иначе летальный исход неизбежен. Температура воды не больше сорока градусов По шкале Фаренгейта

.Мы немножко проплыли вдоль берега. А потом, замерзая на ходу, облепленные мокрыми остатками наших ночных туалетов, вскарабкались на каменистый берег и вприпрыжку помчались через лужайку к дому.— Скорей сюда, — крикнул Тор, когда мы поднялись из гостиной на второй этаж. Он взял меня за руку и ввёл в комнату, которую я не успела осмотреть вчера вечером. И тут я поняла, что за грохот слышала, лёжа в постели.Мы оказались в ванной комнате, гораздо более просторной, чем моя, с местом для отдыхая с необъятных размеров кроватью возле окна с видом на залив. У задней стены, напротив окна, был устроен гигантский камин, в котором бушевало пламя, пожиравшее водружённые на решётку огромные бревна. Тору наверняка пришлось подняться с первыми лучами солнца, чтобы перетаскивать дрова на второй этаж.Пижаму, с которой все ещё стекала вода, он тут же сбросил на пол. А потом, подхватив меня на руки, отнёс в ванну, над которой стоял пар от горячей воды. Мою кожу тут же стало пощипывать и жечь. Тор забрался следом.Ванна оказалась весьма солидным сооружением, с ножками в виде львиных лап. Я с наслаждением опустилась в воду по самый нос.— Ну, как тебе это нравится? — с улыбкой спросил Тор.— Бесподобно, — призналась я. Зажав нос, окунулась с головой, чтобы вымыть из шевелюры песок. А потом, отфыркавшись, заявила:— Только теперь я умираю от голода.— Я приготовлю тебе что-нибудь: вылетая сюда, я позвонил из Нью-Йорка, чтобы в этой избушке припасли для нас все необходимое. И хозяева, конечно же, позаботились, чтобы мы не умерли с голоду. Я привёз тебя сюда, чтобы у нас была возможность побеседовать без помех.— Да уж, я до сих пор не могу прийти в себя после нашей милой беседы ночью, — ухмыльнулась я.— Я вовсе не шучу, — заверил меня Тор. — Переступая порог твоего дома, я был совершенно не готов к тому, во что ты меня втянула, также и к тому, что последовало за этим. Хотя не могу не признаться, такая мысль не раз и не два посещала меня на протяжении этих двенадцати лет. Честно говоря, я прилетел вчера потому, что хотел попросить тебя о помощи. Разве Лелия не сообщила тебе о том, что умудрилась натворить?— Она только сказала, что вы с Джорджиан на неё очень разозлились. Но не сказала почему.— Тогда я объясню тебе все с самого начала. Она увезла в Европу наши облигации, но не открыла с их помощью кредиты, как я того хотел, а вместо этого получила деньги в виде займов.— Но ведь это почти одно и то же, — заметила я.— Если не учитывать наших интересов, то да, — согласился он. — Но мы ещё не готовы делать вложения капитала, а из-за выходки Лелии нам необходимо начать выплаты сейчас. И это ещё не самое худшее. Мне кажется, она совсем сошла с ума. Так мы хотя бы получили неплохие ставки, имея двести процентов Е1апенки на доллар. Но Лелия умудрилась ещё и подписать контракты с предварительной проплатой процентов!Теперь, зная, что произошло, я уже не могла не согласиться, что дела действительно плохи. При таком повороте событий уже не удастся, если потребуется, одним махом вернуть деньги и сказать, что произошла досадная ошибка. Он просто не сможет достаточно быстро выкупить займы, потому что назначат такие штрафы, что последующие вложения капитала вообще могут не состояться, поскольку на них не останется денег.— Мне совершенно непонятно, — продолжал Тор, тщательно намыливая себе плечи и грудь, — почему Лелия так поступила. Толком она не смогла ничего ответить, кроме маловразумительного бормотания «Это им покажет, это им покажет», — словно она кому-то хотела доказать что-то.— Мне кажется, это все из-за Ротшильдов, — пояснила я. — Ты помнишь, как она разозлилась, когда мы заговорили про них в тот вечер? Но, думаю, дело не в самих Ротшильдах, скорее, в немецких банкирах или в банкирах вообще. Ты же знаешь, что Дамлихи были семейством немецких банкиров. Я их хорошо знаю через своего дедушку. Супруг Лелии был негодяем, этаким потрясателем основ, вытворявшим черт знает что со своей жизнью и с жизнью близких ему людей…Я запнулась, когда поняла, что попала на скользкую дорожку. Тор злорадно улыбался: ещё бы, ведь мои слова можно было истолковать как подтверждение тому, что призвание быть банкиром вовсе не закреплено у меня в генах.— В общем, Дамлих вытворял все, что ему заблагорассудится, — попыталась я сделать вид, что ничего не заметила, — но когда он заболел и приготовился помирать, ему понадобились деньги. Лелия помчалась в Германию, не сказав ему ни слова, попросила его семейство дать им в долг.— И они отказали? — удивился Тор.— Они заявили, что он сам виноват, бросил банк на произвол судьбы, пошёл своей дорожкой, и не дали ей ни гроша. Лелии пришлось заложить свои бриллианты, держу пари, что она до сих пор оплакивает их. Но с тех пор ей так и не удалось полностью оправиться. Зная, как относятся к банкирской братии и Лелия, и Джорджиан, я не сомневалась в том, что они согласятся вмешаться в наше пари.— Так, значит, она хотела обелить своё имя, хотя бы на один день? — Тор задумчиво поднял брови. — Возможно, это и объясняет её безрассудное поведение, но я-то остаюсь при своих проблемах. Я раздобыл миллионы в облигациях, которые обеспечивают займы, сделанные на имя Лелии. И теперь, пока мы их не выкупим, мне придётся следить за ними, как ястребу за цыплятами; и не дай Бог их отзовут.— Отзовут? — удивилась я. — Что это значит?— Мы были в такой запарке с печатаньем фальшивок, — пояснил он, — что в один прекрасный момент я сглупил и согласился печатать дополнительно ещё и облигации, подлежащие изъятию, то есть такие, которые впоследствии могут быть отозваны, если выпустившая их фирма решит их выкупить. Таким образом, у владельца совсем немного времени, чтобы перевести их стоимость на лицевой счёт.— И ты боишься, что настоящие владельцы затребуют их из хранилища, чтобы перевести на лицевые счета, и тогда-то обнаружатся наши подделки, — сказала я.— Это ещё не все, — отвечал Тор. — Пока наши облигации (я имею в виду оригиналы) продолжают служить обеспечением сделанных Лелией займов, все европейские банки будут ожидать, что мы представим наши бумаги для перевода их стоимости на лицевые счета, собственно говоря, сами банки должны сделать это для Нас. Чтобы такого не случилось, нам необходимо либо срочно выкупить облигации, заплатив фантастический штраф, обговорённый в контрактах, бездарно подписанных Лелией, либо сделать дополнительные вклады, чтобы их обеспечить. И нам не остаётся иного пути, как раздобыть эти дополнительные деньги, ограбив банк.— Ох, нет, не надо бы этого делать, — возразила я. — До тех пор, пока я держу переадресованные переводы внутри банка, тем более на именных счетах других людей, я фактически не совершаю ничего противозаконного. В крайнем случае может случиться лишь небольшой скандал, и пострадает моя репутация. Но как только я переведу свои заработанные кровью и потом «оперные деньги» в банк другой страны для обеспечения некоего реального займа, я совершу преступление федерального масштаба!— Заработанные кровью и потом деньги? — ехидно переспросил Тор. — Похоже, ты уже позабыла, как тряслась прошлой ночью в информцентре. И кто же, по' твоему, был тем героем, который спас твою очаровательную, пухлую попку?— Я припадаю к твоим коленям в знак благодарности, — заверила я, тут же чмокнув его в колено, торчавшее из воды. — И обязательно введу в компьютер список всех вложенных тобою ценных бумаг, чтобы следить за их перемещениями. А если говорить о дальнейших шагах, то я обязана спросить согласия у членов моей команды, которых ты видел вчера, ведь они вправе не пожелать рисковать своими головами только ради того, чтобы покрыть твои займы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47