— Может, вашу долларовую банкноту? — улыбнулся Кавабата, вынимая её из-под лупы. — Только давайте сделаем нашу задачу ещё более интересной. Поскольку это всего лишь упражнение, позволим доллару стать разноцветным, подобно валюте некоторых других стран. — Красным отточенным карандашом Кавабата осторожно подкрасил мистический глаз.— Мне хотелось бы продемонстрировать вам как можно больше самых сложных приёмов фотогравюры. В наши дни молодые люди зачастую бездумно, в спешке стараются ухватить информацию, не думая, как они будут использовать полученные знания. Но искусство гравера не терпит суеты. Гравюра подобна чайной церемонии: в определённый момент делается определённый шаг, и лишь через положенное время — следующий. И только тогда она раскроет свои секреты, словно распустившийся цветок.Кавабата провёл Джорджиан в смежную со студией тёмную комнату. И там продемонстрировал ей кропотливый процесс постепенного нанесения маски на фотопластинку, покрытия плат для клише фоточувствительной эмульсией, приготовления кислотной ванночки, причём тщательно соблюдая определённое время на каждую операцию.— Смешивать краску, — пояснял Кавабата, когда они промыли и просушили последнюю плату, — надо тщательно и аккуратно, чтобы, даже создавая просто чёрный цвет, вы получили действительно чёрный. Цвет нужно чувствовать душой. А теперь пройдёмте в мой кабинет для медитации.— Медитации? — смутилась Джорджиан.— Первоклассный гравер перед тем, как составлять краску, всегда должен медитировать, — пояснил Кавабата, — чтобы его душа находилась в гармонии со вселенной.
Джорджиан была так увлечена работой, что потеряла счёт времени. Было уже довольно поздно, когда они закончили печатать. Они с Кавабатой сидели в просторной гостиной, напившись чаю. Теперь Джорджиан глотками отпивала превосходный тёплый сакэ и вертела в пальцах новенький чудесный красно-зелёный доллар. Ощущение у неё было такое, будто только что получила диплом об окончании десятилетних граверских курсов.— Мистер Кавабата, — призналась она, размечтавшись после успешно законченной работы и выпитого сакэ, — я не в состоянии объяснить вам, что для меня значит сегодняшний день. Возвратившись домой, я сразу же начну практиковаться во всем, чему вы меня только что научили.— У вас есть пресс для работы?— Нет, но надеюсь, что смогу купить. В газетах не печатают объявления о продаже прессов?— Все новые прессы снабжены автоматическими цветосмесителями. Они пригодны только для выпуска ширпотреба. Но для такого художника, как вы, мне кажется, нужен пресс старой конструкции, чтобы все контролировать руками. На нем вы сможете составлять цвета совершенных оттенков и филигранные детали ваших гравюр.— Где бы мне найти такой пресс? — спросила Джорджиан.— У меня есть один, и я мог бы дать вам его на время или даже продать, мисс Хейер. Он старый, но в прекрасном состоянии и совершенно исправен. Как вы будете добираться домой? Мы, наверное, смогли бы дотащить его до мостовой и погрузить в самое большое такси.
Телефон разрывался от звона, и Лелии пришлось перевернуть гору подушек на диване, чтобы его найти. Наконец, сняв трубку, она ответила.— Алло! Алло! — закричала она. А потом, через минуту, сказала:— Ох, нет! Ох, мерд! Уи, он здесь. Да, я сейчас же его отправлю к тебе. Но ты — комплетман фу, моя шери.— Не могу понять, — сказал Тор, выходя из кухни, руки его были в тесте, — почему у тебя изюм такой мягкий, когда ты помещаешь его в штрудель между двумя слоями теста… А что случилось?Лелия стояла перед ним с вытянутым лицом.— Это Зорзион, — сказала она, со вздохом кладя трубку на рычаг. — Ты должен поехать и доставить её сюда.— Где её носит? — возмутился он, вытирая руки о полотенце, завязанное вокруг талии. — Уже почти пять часов, и она должна была вернуться после полудня.— Уи. Она ждёт тебя у парома.— Почему бы ей не добраться сюда на метро? — спросил он.— Она ждёт у парома на той стороне пролива, — уточнила Лелия.— Так почему она не сядет на паром, а потом в метро?— Потому что, мон шер ами, не нашлось никого, кто помог бы ей погрузиться и сойти с парома с её печатным прессом. КОМПАНЬОНЫ Деньги не растут сами по себе. Аристотель
Пятница, 4 декабря Я не видела ни Джорджиан, ни Тора на протяжении всей недели. Они держали развёрнутую ими деятельность в строгой секретности, правда, заверили меня в том, что мы непременно встретимся вечером в пятницу, на прощальном обеде перед моим отлётом в Сан-Франциско. А тем временем мне предстояло заняться собственными делами.Нью-Йорк не страдал от недостатка банков, а мой секретарь Павел, коньком которого были междугородные звонки, скрупулёзно обзвонил все эти заведения, обеспечив мне зелёный свет по всему маршруту. Правда, мои посещения здешних служб безопасности имели целью лишь закамуфлировать необходимость повидаться с Тором, который отныне стал моим соперником в заключённом пари. Он больше не являлся моим советчиком, правила игры изменились, как изменились и её ставки. Но раз уж я попала в Нью-Йорк, не лишним было поинтересоваться работой здешних коллег.Посещение мистера Пикока из «Юнайтед траст» стояло одним из последних в моем списке, но у него не нашлось ничего нового, что бы он мог мне рассказать, так что пришлось терпеливо выслушивать его болтовню за ленчем. Мне многое нужно было обдумать в одиночестве. Однако, когда я обратилась к последнему пункту своего маршрута, меня ожидал сюрприз.В Нью-Йорке проживают сотни тысяч человек, которых зовут Гаррисами, и, можете представить моё удивление, когда Гаррис, заведовавший службой безопасности в Сити-Бэнкс, оказался одним из моих старинных знакомцев!Десять лет назад, когда я виделась с ним в последний раз, это был тощий человек, весь обсыпанный пеплом от сигарет, он никогда не причёсывал волосы и носил рубахи навыпуск. Время и достаток хорошо поработали над его внешним видом.Когда он поднялся мне навстречу из-за своего рабочего стола розового дерева, на котором красовалась коллекция диковинных заморских трубок, в глаза бросились его аккуратно подстриженные серебристые виски, кашемировый блейзер и идеально завязанный репсовый галстук.— Гаррис! — вскричала я, очутившись в его горячих объятиях. — Как тебе удалось попасть на работу сюда? Ведь на прошлой неделе, когда я говорила с Чарльзом, ты был там, в центре информации…Гаррис прижал палец к губам и предостерегающе взглянул на окошко в своей двери.— Не дай Бог, если там что-то перехватят, — сказал он. — За мной следят в четыре глаза. Какие у тебя планы на время ленча? Давай-ка куда-нибудь пойдём и поболтаем.Гаррис подхватил своё пальто из верблюжьей шерсти, накинул на шею шёлковый шарф с бахромой, и мы направились во «Времена года» — ту самую забегаловку, в которой когда-то часто бывали.Покончив с ленчем, на такси мы доехали до дома, где размещался Научный информационный центр, в котором ничего не изменилось за последние десять лет. Только стены закоптились, словно здесь бушевал пожар. Оголённые медные провода, оплетавшие сердце Чарльза, наверное, совсем позеленели от миазмов, долетавших сюда с «Куинс фактори», если они по-прежнему держат форточку открытой, чтобы охладить ему мозги, как они выражались.Парочка под именем «Бобсей Твинс», как и все англичане, обращались друг к другу по именам, что затрудняло общение с ними, так как звали их одинаково. Чтобы не возникало недоразумений, они, как истинные технари, разрешили проблему путём нумерации: Гаррис Первичный и Гаррис Вторичный.Когда мы вошли в информцентр, Гаррис Первичный стоял к нам спиной у своей машины, а у неё все куда-то двигалось и ехало, судя по всему, она складывала и запечатывала конверты. Стоял невообразимый грохот.Само помещение казалось более чистым, чем прежде. И в его центре возвышался мистер Чарльз, ухоженный и счастливый, бока его лоснились от свежей небесно-голубой краски, а на верхней консоли красовалась бейсбольная кепка команды «Бруклин Доджерс».— Чтоб я пропал, да ведь это Верити Бэнкс! — взревел Гаррис Первичный, когда, обернувшись, заметил наше присутствие. — Чарльз, малыш, взгляни-ка, твоя мама пришла!— Выключи этот дьявольский грохот! — прокричал Гаррис Вторичный. — Я даже своих мыслей в мозгу не слышу!Гаррис Первичный выключил изготавливавшую конверты машину и, сияя, подошёл к нам. Он тоже выглядел на удивление прилично в своём твидовом пиджаке с кожаными нашивками на локтях и вязаном шерстяном свитере. Отрастил себе окладистую бороду, и каждый дюйм его фигуры излучал респектабельность.— Вы оба отлично смотритесь, — заметил я. — Судя по всему, дела идут неплохо, и вы умудрились натащить сюда ещё больше металлолома, чем прежде.— Дело в том, что мы занялись в некотором роде почтовым бизнесом, — пустился в объяснения Гаррис Вторичный. — Чарльз — президент нашей компании, а мы — вице-президенты. В этих помещениях за долгие годы скопилась куча устаревшего ненужного оборудования. И мы подыхали от бесконечной тоски, просиживая ночи напролёт, поэтому Гаррис Вторичный устроился днём работать в Бэнкс. А потом сообразили, что можем использовать и это место, даже если один из нас прирабатывает на стороне. Подойдя к делу творчески, мы сумели открыть бизнес. И за последние годы так сработались, что стали как бы единым целым.— Звучит неплохо, хотя и несколько противозаконно, — заметила я. — Ведь, как бы то ни было, вы не владельцы этого информационного центра.— Да ведь и ты пользовалась Чарльзом в своих интересах все десять лет, — напомнил Гаррис Первичный. — Мы читали твои вводные и помним, что, не спаси ты ему когда-то жизнь, мы не смогли бы добиться того, что имеем сейчас. Существование Чарльза само по себе натолкнуло нас на мысль о необходимости стать его антрепренёрами.Пока шёл наш разговор, я пролистала бумаги, накопившиеся в корзине возле принтера.— А это что за галиматья? — спросила я.— Это перечень почтовых отправлений, которые мы делаем для одного крупнейшего клиента, — пояснил Гаррис Вторичный, — для консорциума университетов Вое-. точного побережья. Они собрали в кучу все списки своих выпускников, чтобы выбрать самые сливки — тех, кто побогаче, и разослать им специально сочинённые просьбы о денежных пожертвованиях.— Эти данные мы дополнили, — вмешался Гаррис Первичный, — почерпнув информацию из Дана и Бред-стрита, авторов «Социального регистра», а также из некоторых других источников об их участии в различны компаниях, предприятиях, о владении. недвижимостью и так далее. Если бы мы сейчас захотели продать этот список, то смогли бы заработать на нем не меньше полумиллиона.Я изучила список повнимательнее. Он включал не только имя, ранг, серийный номер, но и количество членов семьи, их политические амбиции, деловые связи, членство в клубах, а также имевшуюся в их распоряжении собственность и свободные от налогов взносы в различные организации. Этот список мог бы принести Бобсей Твинс полмиллиона, но мне он, несомненно, принесёт намного большие деньги.Я улыбнулась — мистер Чарльз приходит мне на выручку снова. Вернувшись в Сан-Франциско, надо будет распределить мои тысячи по различным фиктивным счетам, не так ли? На этих счетах похищенные мною деньги будут находиться до тех пор, пока я их во что-нибудь не вложу. Вряд ли я сама смогла бы подобрать более необходимые для этого имена, чем те, которые уже значились в лежавшем передо мною списке. И теперь мне не нужно было выдумывать номера их страховых полисов или данные о кредитоспособности: все это было здесь обозначено аккуратнейшим образом.В этом списке была ещё одна весьма привлекательная деталь: многие среди обозначенных в нем толстосумов являлись к тому же и членами Вагабонд-клуба! Что ж, может быть, на свете и существует высшая справедливость.Я легкомысленно насвистывала всю дорогу до отеля. Пятая авеню сияла огнями, словно рождественская ёлка. Воздух был наполнен зимним ароматом, и прохожие торопливо сновали по сверкавшим заснеженным мостовым. Стемнело, когда я вошла в зеркальные двери «Черри-отеля».Зайдя в номер, чтобы переодеться к обеду, я заметила горящую красную лампочку на телефоне и позвонила портье узнать, не было ли для меня сообщений. Мне ответили, что было два звонка из Сан-Франциско: один от Перл, а второй от Тавиша. Взглянув на ручные часы, поняла, что в Калифорнии половина пятого — не так поздно, чтобы позвонить в банк.Я решила принять сначала душ. Позвонив вниз и заказав бутылку черри в номер, отправилась заниматься своим туалетом. Когда через пятнадцать минут я вышла из ванной, обмотав влажные волосы полотенцем, то обнаружила в гостиной поднос с бутылкой и бокалами. Налив себе черри, я занялась телефоном.— Мисс Лоррейн не отвечает по этому телефону, — сообщила мне секретарь банка. — Теперь она работает у мистера Карпа. Пожалуйста, не кладите трубку, я соединю вас.Через минуту Перл была на линии.— Хелло, милая, — поздоровалась она. — Хорошо, что ты перезвонила. Мне кажется, я должна ввести тебя в курс происходящих событий. Наш дружище Карп и твой босс Киви замышляют какие-то пакости в твоё отсутствие. Мой офис расположен рядом с офисом Карпа, если только предоставленную мне дыру можно назвать офисом, и через стенку я слышу все их переговоры с Киви. По-моему, тебя ожидает заокеанский вояж в ближайшем будущем.— Что ты имеешь в виду? Они подводят под меня мину?— Намного хуже, моя сладкая, — мрачно сказала она. — Каким-то образом им удалось пронюхать, что твой маленький избранный круг с особо пристальным вниманием изучает именно их отделы. Поэтому они решили перевести тебя во франкфуртский филиал до конца зимы, прелестное место, особенно в это время года. Если их не остановить, они преспокойно угробят твой проект, запросто избавятся от меня, после чего Карп сможет вить из Тавиша верёвки. Кстати, они имели в виду Франкфурт в Германии, а не в штате Кентукки — и вовсе не имели и виду перевод с повышением по службе!— Это дворцовый заговор, — согласилась я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47