А теперь еще и актерский труд. Она вспомнила первый вечер с Диком. Уже тогда он советовал ей начать брать уроки актерского мастерства. Дик всегда прав во всем! Она так по нему скучала, что ей казалось, что у нее постоянно болит сердце. Люди действительно могут испытывать такую боль. Теперь Силки знала об этом. Оказывается, это непросто красивые слова из песен. И ей надо работать изо всех сил, и постараться научиться всему как можно лучше, чтобы когда они с Диком наконец опять встретятся, Дик мог гордиться ею. Мистер Либра сообщил, что через несколько недель даст ей сценарий, чтобы Силки начала привыкать к мысли о том, что бродвейский мюзикл не сон, а реальность. Хотя, наверное, лучше было не осознавать это, потому что осознай она это полностью, она бы так перепугалась, что и читать бы не смогла, несмотря на все уроки актерского мастерства.
"Почему так получается, - спрашивала себя Силки, - что сейчас, когда исполняются мечты всей моей жизни, я готова от всего отказаться лишь бы только вернулся Дик?"
На самом деле, Силки не была уже столь в этом уверена. Она хотела успеха. Не потому, что больше у нее ничего не было. Она хотела успеха, потому что... потому что... почему? Она не знала. Зато она знала, что будет, если она не добьется его, и этого было достаточно, чтобы стремиться к славе.
11
Винсент-Бонни! И что Джерри было с ним/с ней делать? Когда Либра впервые заявил, что это существо будет жить с ней, Джерри пришла в ужас. Он/она был красивым сексуально привлекательным ребенком. Она чувствовала себя лесбиянкой в его присутствии, испытывая к нему странное влечение. Хотя Джерри прекрасно знала, что она на самом деле - Винсент, а не Бонни, и это влечение было вполне объяснимо. А Бонни-Винсент или Винсент-Бонни вовсю пользовался своей сексуальной привлекательностью. И Джерри не могла понять, насколько его игра была неосознанной. Сначала они настороженно относились друг к другу, словно "принюхивались", как животные при первой встрече. Винсент-Бонни выжидал, станет ли Джерри насмехаться над ним как над извращенцем. Джерри тоже относилась с подозрением к молчаливому, наблюдательному пареньку, который запирал дверь ванной, когда уходил в нее переодеваться или наложить косметику, пользовался ее вещами, а потом отнекивался и следил за каждым ее движением с такой же проницательностью, как и она за ним. Может он/она клептоман? А как об этом узнать? Из него и слова не вытянешь! Оба держались настороже, и одинаково не хотели жить друг с другом.
Весна сменилась жарким летом, и Джерри стала замечать в Бонни перемены к лучшему. (Она в конце концов стала думать об этом странном создании, как о Бонни. Когда оно только появилось в ее квартире Джерри поинтересовалась, как его называть. И он ответил: "Бонни, конечно. Если вы привыкнете называть меня Винсент, то можете случайно забыться, и если мне позвонят, так и позовете: "Винсент, тебя к телефону!") Первый раз Бонни откровенно заговорила с ней, когда приняла таблетки, которыми в изобилии снабжали ее друзья из бара. Джерри сварила кофе, и они сидели в гостиной, а Бонни говорила и говорила: о себе, о своем детстве, о первой любви.
- Я так разболталась из-за таблеток, правда? - сказала Бонни.
- Я рада, что ты наконец заговорила.
- Я привыкла молчать. Чувствую себя глупой. Хотя уже многому научилась. Я теперь не веду себя так вызывающе.
- Ты никогда себя так не вела.
- А мне так казалось, - сказала Бонни. - Я думала, что ты меня ненавидишь.
- А я думала, _т_ы_ меня ненавидишь.
- Но ты так на меня смотрела.
- Только потому, что ты очень хорошенькая. Но и ты на меня как смотрела!
- Да, но раньше у меня никогда не было ни брата, ни сестры. А теперь я тебе нравлюсь?
- Ты всегда мне нравилась. Просто мне казалось, что это _я_ тебе не нравлюсь. А сейчас, когда выяснилось, что ты не испытываешь ко мне ненависти, ты нравишься мне еще больше. А я тебе?
- Да, очень, - смущенно сказала Бонни.
Джерри почувствовала прилив симпатии к Бонни. Совершенно неважно, мальчик это или девочка. С ней надо обращаться как с ребенком. У Бонни были интересы подростка: одежда, макияж, прически, романтическая музыка. И она вовсе не была тупой. (Это просто стереотип, считать всех людей с отклонениями за придурков. Но видеть гениальность в любом их высказывании - тоже стереотип. Джерри научилась воспринимать Бонни, как женщину, и вдруг поняла, что она умная и проницательная, что она умеет видеть людей насквозь, какие бы маски они на себя не надевали, потому что в том мире, из которого она пришла, они ничего не значили.
- Я хочу всему научиться, - сказала Бонни. - И уже так многому научилась от тебя.
И это была правда. Джерри была для Бонни образом, которому должна соответствовать истинная девушка. Когда Бонни только появилась в ее квартире, она повсюду разбрасывала косметику, постоянно теряла крышки от многочисленных баночек и бутылочек с кремами, накладные ресницы она оставляла там, где сняла их. Платья она бросала прямо на полу, словно это были костюмы, не имеющие к ней никакого отношения. Теперь Бонни стала раскладывать все по своим местам, даже завела маленькую записную книжку, куда записывала деловые встречи и телефоны новых знакомых. "Ты такая аккуратная, потому что ты - девушка", - говорила Бонни. Поэтому и сама Бонни стала аккуратной. Джерри не стала рассказывать ей, какой бардак можно застать в спальнях большинства девушек.
С самого начала Бонни очень много работала. У нее был занят каждый день. Летом в газетах стали появляться ее первые фотографии. Скоро должны были появиться и в журналах. Публикации в них подавались за три месяца. Либра пока не позволял ей участвовать в показах мод. Журналы называли ее "лицом года", "более сексуальной, чем сама Твигги", "Сущностью неосознанной женственности", "реинкарнацией Мерелин Монро". Никто, казалось, не мог описать ее - ее просто любили.
Были, конечно, и свои проблемы. Однажды позвонил взбешенный фотограф и заявил, что Бонни ушла со съемок в брючном костюме стоимостью пятнадцать тысяч долларов из новой коллекции, которую он снимал. Бонни невинно все отрицала. Джерри отрицала с негодованием. А позднее обнаружила пресловутый костюм в дальнем углу шкафа, когда полезла за нафталином. Она бросилась к Бонни.
- Да, но я думала, что они отдают костюмы моделям, - ответила Бонни.
- Отдают! - воскликнула Джерри. - Отдают - не означает, что ты можешь взять их сама! Это же воровство. Это же оригинал. Он им нужен для создания копий.
- Он отдал мне его, - настаивала Бонни.
- Тогда почему он звонил в таком бешенстве?
Бонни пожала плечами.
- Ты должна его вернуть.
- Но я его не брала.
- Но если ты его не брала, тогда как он здесь оказался? Сам пришел на собственных ножках?
Джерри просто не знала, что делать. Она переживала за карьеру Бонни. Еще один подобный случай - и ей конец. Ей никто не будет больше доверять. Она же не может бегать за Бонни как сторожевая собака. Бонни должна понять, что несмотря на то, что ведет вымышленную жизнь, она живет в реальном мире, где у людей есть определенные ценности, и воровство в этом мире считается пороком. В конце концов Джерри решила отдать костюм Либре пусть он о нем позаботится. Сама же на две недели перестала разговаривать с Бонни.
Что Либра сделал с костюмом, осталось тайной. Фотограф распространял о Бонни слухи, что она вшивая, слишком жесткая модель, с которой он больше не будет работать. На слушок не обратили особого внимания. Все решили, что он просто пытался затащить Бонни в постель, и получил жесткий отпор. Либра вычел пятнадцать тысяч долларов из зарплаты Бонни, выдавал ей лишь мизерные крохи, чтобы было чем расплачиваться за такси, и приказал Джерри держать язык за зубами.
Бонни сидела дома, смотрела телевизор, когда Джерри его включала, ела, если ей подавали еду, спала и постилась, если ей ничего не предлагали. Через две недели после случившегося Джерри, вернувшись с работы, обнаружила Бонни, сидящей на полу в мужских джинсах и мужской рубашке, без капли грима на лице, волосы зачесаны назад как у мальчика. Она всхлипывала.
- Я не могу больше этого выносить, - сказала Бонни. - Пожалуйста, поговори со мной. - С распухшими от долгих рыданий глазами и зачесанными назад волосами она больше походила на Винсента, чем на Бонни. Джерри почувствовала жалость и нежность.
- Ты должна научиться уважать собственность других людей, - сказала она.
- Буду.
- Может быть, ты не уважаешь многих, с кем работаешь, но пока ты с ними работаешь, тебе придется уважать их принципы.
- Но я же их уважаю, - сказала Бонни. - Я имею в виду, людей.
- Я не говорю, что тебе нужно уважать всех. Ты можешь иметь свое собственное мнение. Только не держи их за дураков, потому что они - не дураки.
- Я знаю это.
- О'кей. Что будем есть?
Бонни бросилась к ней с объятиями. Джерри чувствовала себя страшно неловко. Она не хотела быть матерью этому ребенку, не хотела быть надзирательницей или сторожевой собакой. Сама мысль о власти одного взрослого человека над другим взрослым была ей ненавистна. Но она не могла позволить Бонни вляпаться в новые неприятности. Мир видел только хорошую Бонни, грациозную маленькую нимфетку с прелестным личиком. Бонни как человек их вовсе не интересовала. Ей же приходилось видеть оба облика Бонни, ведь Джерри заботилась о ней. И должна была защищать ее. И не потому, что Либра приказал ей это делать. Теперь все изменилось. Она привыкла и привязалась к Бонни. Она была поражена, как Бонни справляется со своими душевными проблемами, никогда не проявляя жалости к самой себе. Она относилась к жизни даже более радостно, чем многие ее сверстники. Бонни обладала внутренней силой, И Джерри уважала ее за это.
После этой истории их отношении изменились. Джерри начала брать ее с собой по магазинам, в кино. Они ходили обедать в кафе жаркими летними вечерами, когда готовить было лень. Бонни, казалось, это очень нравилось. Она даже почти перестала ходить в бар для гомосексуалистов. Она часто ходила на свидания. За ней часто заходили мальчики, всегда симпатичные, чистенькие и, казалось бы, совершенно нормальные. Судя по всему, они любили и уважали Бонни. Джерри не могла следить за Бонни, когда та ходила на свидания, хотя Либра и настаивал на этом. И в те вечера, когда она не встречалась с Диком, она сидела дома. Иногда Бонни приглашала Джерри с собой на свидания, когда спутников было двое. И Джерри ходила. Ей даже это понравилось, и она не испытывала неловкости. Парни, с которыми ее знакомила Бонни, казались Джерри вполне нормальными, ну может быть бисексуалами. Но как теперь узнаешь кто кто? На свиданиях Бонни вела себя тихо, просто сидела, сознавая свою привлекательность, и лишь иногда вставляла умные забавные замечания, и все вокруг покатывались от хохота, настолько они были уместны. Джерри решила, что Бонни - прирожденная комедиантка, и если Либра найдет для нее хороший фильм, то ей лучше дебютировать в комедийной роли.
Либра уже это решил. Однажды он показал Джерри сценарий.
- История Мерелин Монро, - сказал он. - Собираюсь получить его для Бонни.
Джерри так и ахнула.
- И вы сможете?
- Ты спрашиваешь меня, смогу ли я?
- Нет, я хотела сказать, что это сможете только вы.
- Конечно, если авантюра откроется, ее сочтут кощунством, - заявил Либра. - Но я считаю, что феномен Монро заключается в полном отсутствии у нее сексуальной привлекательности. Женщины любили ее так же, как и мужчины, помнишь? Они никогда не ревновали к ней. А мужчины на самом деле не хотели с ней спать, они ею только восхищались. Будучи вне секса она стала суперсексуальной. Мы - все еще нация пуритан. Она пародировала секс и прекрасно это осознавала. И в этом ее гениальность. Дать эту роль любой другой актрисе гораздо большее кощунство, чем дать ее Бонни. А причина проста. Все, кроме Бонни, будут второсортными Монро. А Бонни будет первокласной Бонни. Я думаю, лишь она может справиться с этой ролью.
- И вы собираетесь послать ее в актерский класс?
- Не уверен пока, - ответил Либра. - Я хочу направить ее к Саймону Будапешту, но не уверен, выдержит ли Бонни общество этих животных. Видимо лучше устроить частные уроки. Она так быстрее научиться, а нам будет легче ее контролировать.
Кого он имел в виду под словом "нам"? Самого себя и Саймона Будапешта или себя и Джерри? Джерри поняла, что он говорил о себе и ней. И тут же покраснела от удивления и удовольствия. Впервые Либра дал ей почувствовать ответственность за клиента! Она перестала быть просто Старшей Сестрой-сиделкой. Она воспринимала теперь Бонни как родную. Интересно, не скрывается ли за внешним презрением Либры к своим клиентам, те же чувства, которые только что испытала Джерри, даже если не ко всем и в гораздо меньшей степени? Разве он не заботится о них? Он тратит всю свою жизнь, устраивая жизнь своих клиентов, и ничего не оставляет себе. Его брак смешон, ему не о ком заботиться, кроме как о девчонках, которых он периодически укладывает в постель. А о них он точно не заботится. Странный он человек. Хотелось бы ей понять его когда-нибудь.
Вечером Джерри рассказала Бонни о сценарии. Бонни подпрыгнула как дитя и только повторяла:
- Ты уверена? Ты думаешь, я получу эту роль? Ты думаешь, я стану звездой?
Потом Джерри сказала Бонни и об уроках актерского мастерства.
- А ты будешь ходить со мной?
- А зачем я тебе нужна?
- Нужна.
- Он будет твоим репетитором. Я буду вам только мешать.
- Ты будешь мешать мне не больше, чем этот старый осел, с которым мне придется заниматься. Ну пошли со мной хотя бы в первый раз.
Джерри согласилась.
- Дик звонил, - сказала Бонни.
Джерри удивленно посмотрела на нее.
- Сюда? Когда?
- Полчаса назад.
- А почему он не позвонил мне на работу, глупый. Он же знает, что я никогда не прихожу домой так рано.
Бонни пожала плечами.
- И что он сказал?
- Он хороший. Он сказал, что зайдет.
Дик много слышал о Бонни от Джерри, но никогда ее не видел. Он даже однажды сказал, что не хочет с ней знакомиться, потому что боится "голубых".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49