Не самое лучшее прикрытие, конечно, но сгодится, чтобы выиграть немного времени.
Мак с Дэвидом перенесли из "форда" в номер генерала оставленные им американцем чемоданчики – некоторые из них оказались весьма увесистыми, и через некоторое время собрались все вместе, чтобы обсудить план предстоящих действий. Данни тем временем заказала пиццу, за поглощением которой они и начали разговор.
– Так вот, дети мои, – шутливо начал Мак. – Во-первых, новости, которые я вам обещал вчера. Я позвонил своим коллегам домой, в Англию, и вот что оказалось: один из тех, кто напал на нас с Данни – выпускник Саттона...
– Вот это сюрприз! – присвистнул от удивления Мэллори.
– Второй – из Хэмбрика. Насколько я понимаю, – повернулся он к Данни, – это тоже что-то типа местного технического колледжа.
– Да, – сказала она. – И расположен Хэмбрик в двух милях отсюда. Его студенты пользуются спортивными сооружениями Саттона.
– Понятно, спортзалом, – кивнул генерал.
– А третий? – спросил Дэвид, поглаживая ружье, с которым он не расставался почти все время.
– Пока его личность не установлена, – ответил Мак, запивая пиццу пивом. – Результаты вскрытия ничего необычного не дали, но специалисты тщательно занимаются анализами крови и тканей... Все эти улики, связанные с Саттоном и Хэмбриком, косвенно указывают и на самого Штейна. Я не хочу сказать, что те, кто напал на мой дом – это те же эсэсовцы, которые атаковали наш отряд в Германии весной сорок пятого, но все же уверен, что разгадка кроется именно в этом.
– Неужели они и вправду живут вечно? – спросила Данни. – Более разумнее предположить, что Штейн – сын того эсэсовца, или внук...
– И что они здесь делают? – задал вопрос Дэвид, в свою очередь. – Если они такие могущественные....
– То что? – не понял его Мак.
– Если они такие могущественные, то почему занимаются таким мелочами, как месть и погоня за двумя случайными свидетелями того, что произошло почти что пятьдесят лет назад? Ведь они наделены сверхъестественными способностями!
– Да, боюсь, что ты прав, – вздохнул Мак. – И зачем охотиться за Данни, коль они уже убили ее отца? Что она такого знает, что может повредить Штейну и его тварям?
Данни затаила дыхание, стараясь справиться с нахлынувшим на нее приступом страха.
– Ладно, а теперь главная новость, – громко произнес генерал. – У двух из трех трупов на руке – вот здесь – были обнаружены небольшие шрамы от вытравленной татуировки. Точно в этом месте всем эсэсовцам наносились номера. Тут уж никакой ошибки быть не может. Боюсь, что придется мне нанести визит в Саттон и поговорить с Штейном в открытую. Одновременно нам нужно разгадать то, каким образом происходят эти таинственные превращения и что задумал этот недобитый фашист со своими дьявольскими подручными. Если не хватит собственных силенок – будем вынуждены обращаться за помощью, только не к представителям официальных властей, которые уж точно не поверят во всю эту чертовщину с оборотнями – а в спецслужбы, если те тоже не пошлют нас подальше.
В комнате воцарилась тишина.
– Можно мне задать вопрос? – несмело нарушила ее Данни. – Они нападают только в полнолуние?
– К сожалению, нет, девочка моя, – вздохнул генерал, наклонился к ней и по-отечески погладил по руке. – Это одно из самых распространенных заблуждений. Я в свое время тоже интересовался этим, перерыл гору литературы... В некоторых случаях, действительно, гравитационная сила луны оказывает определенное воздействие на трансформацию человека в зверя, но полнолуние не является необходимым условием для такого превращения...
На этом Мак прекратил свою лекцию по ликантропии, боясь запугать Данни до смерти, а вместо этого мужчины начали распаковывать чемоданы с патронами, кобурами, пистолетами, ножами и парочкой полицейских винтовок, оставленные для них в "форде" друзьями генерала. Такое количество смертоносного вооружения девушка видела только в самых крутых боевиках.
В самом тяжелом чемоданчике оказались непонятные ей приспособления – какие-то щипцы, тигли, формы и разнокалиберные инструменты.
– А что это такое? – поинтересовалась она.
– Ну не мог же я просить сотрудников ЦРУ передать мне еще и пули с серебряными наконечниками, – пожал плечами Мак. – А то меня вообще бы приняли за сумасшедшего. А так – раздобудем завтра серебра, расплавим его вот в этих штуковинах и сами сделаем такие пули, которые нам нужны. Порох тоже есть...
Данни окинула взглядом выложенные посреди номера железяки, которые, как она предчувствовала, им еще очень пригодятся и сослужат хорошую службу, но облегчения от этого почему-то не испытывала...
* * *
Утро следующего дня оказалось ясным и солнечным. Данни отдохнула, выспалась и чувствовала себя намного лучше.
Когда она проснулась, приняла душ и оделась, генерала уже не было. Как сказал Дэвид, он отправился на поиски серебра. Сам Мэллори занимался тем, что изучал какие-то вырезки, которые валялись у него в номере по всей кровати. Он тоже уже был полностью одет и готов к завтраку.
– Что это? – спросила она, показывая на вырезки. – Или это не мое дело?
– Ну почему же, – отчего-то смутился Дэвид. – Я запоминаю легенду.
– Легенду? Какую легенду? – не поняла Данни.
– Ну, я хочу проникнуть в колледж Саттона под именем Дэвида Хастона, канадца, который якобы специализируется на истории Европы периода фашизма. Это все подготовил Мак. Думаю, что было бы неплохо посидеть на лекциях доктора Штейна.
– И как только генералу удалось так быстро устроить все со своими друзьями из ЦРУ? Это оружие, оборудование...
– Да, – согласился Мэллори. – У него много влиятельных друзей – и здесь, и в Лондоне.
– А что если Штейн раскроет вашу легенду? – спросила Данни. – Это ведь опасно. Нас могли уже выследить, в аэропорту или когда мы забирали мою машину со стоянки.
– Ну и пусть, – улыбнулся Дэвид. – Значит, наши противники занервничают и решат что-нибудь предпринять. Пусть эти гады знают, что мы пришли им мстить... Ну так что, может, позавтракаем?
Глава 16
В волчьем логове
Мактавиш умудрился-таки где-то достать серебра и весь день был проведен в изготовлении пуль. Используя приспособления и инструменты из чемоданов, они извлекали пули из патронов, высверливали их, заливали отверстия смертоносным для оборотней металлом, добавляли порох в патроны и закатывали пули обратно. Таким образом было изготовлено достаточно, как надеялась Данни, зарядов для всех пистолетов, ружей и двух имеющихся теперь у них винтовок двенадцатого калибра с укороченными стволами и спиленными до пистолетных ручек прикладами.
На следующее, утро генерал заявил своим друзьям, что наступило время решительных действий. Он связался по телефону с колледжем Саттона и после настойчивых попыток – занятий не было, студенты и большинство преподавателей наслаждались рождественскими каникулами – вызвонил доктора Штейна. Как ему сказали на историческом факультете, тот работал в библиотеке над отзывом о биографии Адольфа Гитлера, которая должна была скоро появиться в свет. Он позвонил в библиотеку, попросил пригласить к телефону доктора Штейна и договорился с ним о встрече через пару часов прямо в колледже.
К назначенному времени, взяв с собой на всякий случай пистолет, генерал подъезжал к зданию библиотеки. Он оставил машину на стоянке, возле которой какой-то человек с упорностью Сизифа отбрасывал огромной лопатой снег, который продолжал валить крупными хлопьями.
Но входить в библиотеку даже не пришлось. Штейн ждал его на ступеньках, под козырьком.
Несмотря на широкополую шляпу, которую тот низко надвинул на лоб, Мактавиш узнал лицо, которое врезалось ему в память сорок пять лет назад.
– Генерал? – шагнул к нему Штейн и он увидел глаза неестественно голубого цвета.
– Да.
Мактавиш опустил руку в карман и сжал рукоятку пистолета, думая о том, не покончить ли с этим кошмаром раз и навсегда.
Никто из них не протянул друг другу руки.
– Давайте прогуляемся по свежему воздуху, – предложил Штейн. – Конечно, если вам в вашем возрасте не тяжело ходить...
– С удовольствием, – ответил генерал и усмехнулся. – Я очень люблю прогулки и вам рекомендую. Они помогают при запорах.
Штейн рассмеялся и они зашагали рядом вдоль здания библиотеки. Первым молчание нарушил Мактавиш. Он достал сигарету, прикурил и спросил:
– Очевидно, вы меня не помните, ведь сколько лет прошло.
– Отчего же, – пожал плечами его собеседник. – Только перед тем, как говорить, дайте мне слово, что вы не записываете нашу беседу.
– Ладно, даю слово, доктор Штейн. Или мне нужно называть вас "герр штандартенфюрер"?
– Надо полагать, – продолжал тот, – вы вооружены?
– Полагайте...
– Своими дурацкими серебряными пулями?
Генерал засмеялся.
– Не думаю, что те ваши товарищи, которых я пристрелил именно такими пулями, назвали бы их дурацкими, Штейн. Кстати, это твоя настоящая фамилия?
– Это неважно, – отрезал тот. – Зачем вы сюда приехали?
– Ты и такие как ты уничтожили наш отряд сорок пять лет назад, а недавно устроили гибель моего боевого товарища. Этого разве мало? Я хочу всех вас, тварей, навсегда стереть с лица земли...
Штейн закашлялся, нагнулся и перчатками сбил снег с ботинок.
– Непростую задачу вы поставили перед собой, генерал Мактавиш, – сказал он после длинной паузы.
– Только не надо переоценивать себя, – зло бросил тот.
– Ах, вот как, – протянул Штейн. – Кстати, сколько вам лет было во время нашей прошлой встречи?
– Шестнадцать. Я прибавил себе два года, когда вступал в армию. А какое это имеет значение?
– Вы очень хорошо сохранились и прекрасно выглядите для своих лет.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулся генерал. – Так что не думай, что тебе так легко справиться со мной как с беднягой Харди. Он был постарше...
– Вы очень задиристы и забавны, – остановился на секунду Штейн. – Наверное, вы еще и любознательны. Скажите, у вас есть теория по поводу нас?
– В общем, есть, – резко взглянул ему в глаза Мактавиш. – Я думаю, что вам – я имею в виду фашистам – удалось захватить какого-то оборотня, если легенды про них – не просто сказки...
– Продолжайте, продолжайте, – с интересом проговорил Штейн.
– Потом вы выделили из его крови какой-то адский ингредиент и ввели его своим фанатичным добровольцам, будь они прокляты.
Штейн с удивлением покачал головой. Они дошли до ворот студенческого городка и повернули назад, продолжая идти рядом друг с другом.
– Ну что же, вы действительно угадали, в общих чертах. Вначале это произошло чисто случайно. Дело было в Польше, в тридцать девятом году, вскоре после нашей славной победы...
– Это лучше назвать не славной победой, а кровавой бойней, – перебил его генерал.
Штейн триумфально засмеялся и Мактавиш с тревогой взглянул на него – ему показалось, что его собеседник не вполне нормален.
– Вы чересчур щепетильны, – сказал Штейн. – Ладно, не будем о прошлой политике, вы ведь пришли поговорить о нас... Знаете, о чем я вам хочу сразу сказать? О наших преимуществах – я мог бы сейчас ходить по снегу босиком и догола раздетым, но не только бы не подхватил простуду, а даже не чихнул бы ни разу. Я ни разу ничем не болел с сорок четвертого года. Если я случайно порежусь, то рана заживает за считанные минуты... это – как быть богом, Мактавиш! Я могу бегать так же быстро, как тогда, когда мне было шестнадцать лет, даже еще быстрее.
И самое главное – начиная с тридцать девятого года я не постарел ни на единый день, – шепотом добавил он. – После моего первого перевоплощения затянулась рана, которую я получил на восточном фронте, да так, что и шрама не осталось. Потом я и думать о ней забыл!
– И как же проходит этот ваш процесс перевоплощения? – с сарказмом спросил генерал.
– Хотите выведать какой-нибудь наш секретный недостаток? – засмеялся Штейн. – Не выйдет, потому что у нас нет недостатков. Нас нельзя отпугнуть чесноком, как обычных оборотней, молитвой или чем-то еще...
– Ты забыл про серебряные пули, Штейн.
– Да, и про то, что нас можно обезглавить или перерубить позвоночник, – согласился тот. – Но у вас не хватит серебра, чтобы отлить пули для всех нас. И уверен, что мало найдется смельчаков, которые с мечом в руке выйдут на поединок с такими грозными противниками, чтобы перерубить их. Я могу вам рассказать все о нас и не боюсь этого, потому что мы непобедимы.
Мактавиш приостановился, раздумывая о том, как быстро ему удастся выхватить пистолет и взвести курок. Штейн тоже замедлил шаг и повернулся к нему. Он был на дюйм ниже генерала, но отличался шириной плеч и толщиной шеи, которые свидетельствовали о том, что он занимается атлетизмом. Генерал зашагал дальше.
– В Польше, в одном из лесов недалеко от границы с Чехословакией, скрывался отряд хорошо вооруженных местных партизан, – продолжил Штейн. – На его ликвидацию наше командование послало зондеркоманду. Те, конечно, уничтожили партизан, но ночью в лесу подверглись нападению какого-то неизвестного агрессивного существа, как говорилось в докладе. Погибли несколько солдат, причем один из них буквально был разорван на куски. Лейтенант, командир зондеркоманды, утверждал, будто лично выпустил в существо пять пуль и попал, но это не оказало на него никакого воздействия. Он клялся, что был уверен в точности стрельбы и своих солдат, которые выпустили никак не менее восемнадцати пуль. – Вот тут-то в эту таинственную историю и вмешалось СС, – с воодушевлением рассказывал он. – Меня в Берлин вызвал лично фюрер. Я тогда был всего лишь гауптштурмфюрером. Фюрер очень заинтересовался теми возможностями, которые могли открыться после поимки этого существа.
– Штейн, а почему остановились на твоей кандидатуре? Они поравнялись с автомобильной стоянкой и прошагали мимо человека, продолжающего бессмысленно убирать падающий снег.
– Потому что я до войны был историком, занимался историей науки и, кроме того, изучал фольклор и традиции нашей великой Германии. Меня откомандировали в этот район, я взял солдат и прочесал весь лес, но не нашел ничего особенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20