— И что же?
— Заявлений много. Некоторые — от известных террористических групп, а некоторые — от организаций, о которых раньше никто никогда не слышал. Какие-то «Орлы Аллаха» и «Воины Бога».
Римо и Чиун переглянулись.
— Весьма вероятно, что новые группировки фактически представляют собой одно и то же, — продолжал Смит. — Ближневосточные террористические группы очень часто действуют под различными названиями, чтобы запутать дело и представить себя более многочисленными и могущественными. Вот например, Исламский фронт АСПС. Так значится в файле.
— Интересно, что такое АСПС?
— Смотри сам.
Римо взглянул на экран.
— Надо же!..
— Да, тот самый рисунок в виде орла. Мы его уже видели. Теперь я узнал в нем новую эмблему Почтовой службы Соединенных Штатов. А если посмотреть ниже...
Римо взглянул туда, куда указывал тонкий палец Харолда В. Смита.
— Исламский фронт Американского союза почтовых служащих, — прочитал он вслух. — Террористическая группа проникла в почтовый профсоюз?
— Нет, дело обстоит гораздо серьезнее.
Внезапно Смит повернулся в кресле и бросил взгляд сквозь витражные стекла на Лонг-Айлендский пролив, воды которого в лучах заходящего солнца пылали ярко-оранжевым.
— Террористическая группа проникла в Почтовую службу Соединенных Штатов, — произнес наконец глава КЮРЕ. — Значит, террористы теперь могут свободно действовать в каждом городе и деревне. В форме почтальона они беспрепятственно проникнут в любое общественное здание, вплоть до сверхсекретных правительственных учреждений. Почтальона никто ни о чем не спросит. Сомневаюсь даже, чтобы охранники где-либо когда-либо просили их пройти через металлоискатели. Кроме того, в сумки почтальонов права заглядывать никто не имеет — почта ограждена от чьего бы то ни было праздного любопытства.
Глава КЮРЕ смотрел прямо перед собой, но смотрел невидящим взглядом. Он говорил, но обращался не к Римо или Чиуну, скорее, просто размышлял вслух.
— В стране примерно четыреста тысяч почтовых служащих. В некоторых городках почтмейстер является единственным представителем американской администрации. В то же время почтовые отделения есть буквально в каждом населенном пункте. Теоретически у террористов могут быть базы в любой точке страны. В их распоряжении находится федеральный транспорт. Практически на каждой улице стоят линейные ящики для почты — точно такие же, как те, что взорвались. Мерзавцы способны заложить бомбы в любой из них. В опасности все ящики и все здания.
— Так чего же мы ждем? Взять их — и дело с концом!
— Как? — сбросив с себя оцепенение, спросил Смит.
— Разве нельзя их выследить через Интернет?
— Террористы связываются через автоматический анонимный сервер, который пересылает все их сообщения на последний сервер — «Врата рая». Все файлы электронной почты скапливаются там, а вовсе не в тех системах, которые негодяи используют для доступа.
— А что, если определить местоположение «райского» сервера? — спросил Римо.
— Я уже определил. Он установлен около Толедо, штат Огайо. Но вне Толедо мне не удастся проследить, откуда присланы сообщения в «Врата рая».
— Так давайте туда съездим.
— Пусть этим занимается ФБР. Я их уже озадачил. Вы мне нужны для более серьезных дел.
— Укажите нам только конечную цель, а уж мы постараемся! — с жаром воскликнул Римо.
Мастер Синанджу сделал величественный жест чехлом для ногтя.
— О Смит! Одно ваше слово — и кроваво-красные головы террористов покатятся к твоим ногам.
— Без сомнения, именно Ал Ладин вел грузовик со взрывчаткой, предназначенной для уничтожения Главного почтового управления. Ал Ладин подорвал себя и тем самым замел все следы. Ну и люди! Следующим будет кто-то другой.
— Да-а. Знать бы их настоящие имена!
Внезапно раздался очередной сигнал, и Смит подскочил к клавиатуре.
— Опять взялись за старое, — заключил Римо.
Новое сообщение дополняло предыдущее. Глава КЮРЕ быстро пробежал глазами строчки — любая информация теперь имела огромное значение.
— Тут что-то насчет стрельбы в суде Оклахомы, — поморщился Римо.
— Кое-что, возможно, прояснится, — заключил Смит, оторвавшись от экрана.
— Что вы имеете в виду?
— Здесь сообщается, что в Оклахома-Сити стрелял недовольный почтовый служащий.
— Только этого не хватало!
— Они все там с ума посходили, — проговорил Чиун.
— А что, вдруг и вправду всего-навсего еще один рехнувшийся почтовый служащий? — отрывисто произнес глава КЮРЕ, бегая пальцами по клавишам. — Может, инцидент и не связан с событиями в Нью-Йорке.
— Может, и не связан, — согласился Римо.
— Если повезет, предварительные результаты расследования мы найдем в компьютере отделения ФБР в Оклахома-Сити.
— Так быстро?!
— Сейчас все вводят данные в компьютер.
— Кроме нас с тобой, да, папочка?
— У меня нет кучи машин, которые жужжат, как ворчливая жена.
Смит тем временем отчаянно барабанил пальцами по клавиатуре.
— Есть! — хриплым голосом вдруг выдавил он. Римо с Чиуном подбежали к столу.
На экране высвечивались некие данные, вернее, таблица известной формы ФБР. Почти одновременно присутствующие обратили внимание на одну и ту же строку, озаглавленную «Имя подозреваемого».
В строке мерцало знакомое имя: Джозеф Кэмел.
Глава 13
Вероятно, так уж должно было случиться, что Юсефа Гамаля стали называть Абу Гамалином — «Отцом верблюдов».
Уже мальчиком он проявлял силу своего «тезки» — верблюда. Весь его облик напоминал верблюда, курчавые же волосы наводили на мысль о толстой верблюжьей шкуре. Ну и, наконец, нос. По форме — идеальная копия верблюжьей морды.
Огромный такой нос. Именно его замечали в первую очередь, когда сталкивались с Юсефом Гамалей впоследствии Абу Гамалином.
Поэтому неудивительно, что в детстве ребятишки-палестинцы прозвали его «Аль-Махур» — Нос.
— Не такое уж плохое nom de guerre, — успокоил как-то Юсефа отец.
— Воину совсем не подходит, — возразил тот.
— Бывает, дают имена и похуже, — как-то странно отозвался отец. Причем, произнося эту пророческую фразу, он смотрел на Юсефа. «Раз он смотрит на меня, — думал сын, — значит, он видит и мой нос. И никуда не денешься — все равно что смотреть на небо и видеть солнце».
К тому времени Юсефу уже исполнилось тринадцать. И хотя голос у него еще не ломался, на счету мальчика было уже несколько убитых.
Ибо на оккупированных территориях полным ходом шла интифада. Сионистскому образованию наносился один из чувствительнейших ударов.
Сноровка Юсефа в уничтожении израильтян привлекла к нему внимание организации «Хезболлах», по приказу которой он отправился в Ливан. Там, на берегах Нахр-аль-Мавт — реки Смерти — он на протяжении некоторого времени овладевал боевым искусством.
Замечательные были дни, полные кровавой борьбы! В любую секунду Юсеф готов был умереть. Он не страшился смерти. Наоборот, молил Всемилостивейшего Аллаха, чтобы тот ниспослал ему гибель в бою, ибо только тогда перед правоверным открываются врата рая.
Внезапно удача отвернулась от палестинцев. Организация освобождения Палестины продала «Хезболлах» и принялась обниматься с сионистским врагом. Оказалось, что Юсеф по-прежнему жив. Парень, похоже, был разочарован. Теперь он не просто хотел умереть — он страстно желал смерти.
— Смерть за веру автоматически обеспечивает пропуск в рай, — учили Юсефа. — В раю не нужно трудиться, там нет холода, нет боли. Все разгуливают в зеленых шелках и наслаждаются сочными фруктами, плодовые деревья в райских кущах — на каждом шагу, надо только руку протянуть.
— А как насчет женщин? — интересовался парень.
— В раю каждому счастливцу предоставляются семьдесят две девственницы, к которым не прикасался ни один мужчина или джинн. Они называются гурии и полностью принадлежат мученикам.
— Семьдесят две? — переспросил Юсеф, обрадовавшись такой перспективе.
С тех пор прошли годы. Нецелованные гурии по-прежнему ждали Юсефа в раю, а сам он, по-прежнему живой и здоровый, находился в лагере для интернированных ООП. И был здесь не внушающим страх Носом, а всего лишь Юсефом Гамалем, потерявшим надежду.
— Я никогда не смогу станцевать со своими гуриями, — пожаловался он как-то товарищу — борцу за свободу из «Хезболлах». — Потому что сгнию заживо в этом отвратительном месте.
— Я слышал, что в Афганистане открываются блестящие возможности, — откликнулся его приятель-палестинец.
— В Афганистане?
— Да. Безбожники русские наконец убрались оттуда. Сейчас там идет джихад.
Юсеф заметно повеселел.
— Священная война! Будем убивать проклятых евреев!
— В Афганистане нет евреев.
— Тогда что же там хорошего? — удивился Гамаль. — Черепами афганцев врата рая не открыть.
— Муллы и имамы говорят по-другому.
Юсеф энергично замотал головой:
— Нет, чтобы открыть врата рая, мне понадобится слишком много афганских черепов. Я не намерен всю жизнь приносить себя в жертву. Гурии вряд ли обрадуются, что я такой старый и дряхлый. Они ведь надеются на исполнение определенных мужских обязанностей с моей стороны.
— Если передумаешь, поговори с Муззамилем. Он без труда переправит тебя в Афганистан.
В конце концов Гамаля одолела скука, и он решил познакомиться с таинственным Муззамилем.
— Я интересуюсь Афганистаном, — объяснил Юсеф. — Как я понимаю, там есть неплохие перспективы стать мучеником.
Муззамили привлекал к себе внимание очень густой бородой и сверкающими глазами, которые немедленно сосредоточились на лице добровольца.
— Надо же, какой у тебя интересный нос!
— Спасибо, но как насчет Афганистана?
— Точь-в-точь как у еврея.
Услышав такое оскорбление, Юсеф Гамаль схватил обидчика за горло и попытался открутить ему голову.
Присутствующим едва удалось оттащить его от Муззамиля.
— Юсеф слишком горяч, прости его, о Муззамиль!
— Он палестинец, и этим все сказано, — отозвался тот, когда его темное, бородатое лицо восстановило прежний цвет. Голос Муззамиля звучал немного сдавленно, но в нем не чувствовалось ни гнева, ни страха.
— Иногда очень кстати, когда нос у тебя как у еврея, — бросил бородач просителю, который тут же разметал в стороны товарищей и вновь бросился на своего обидчика.
На сей раз Муззамиль оказался во всеоружии. Юсеф, который привык воевать с «Калашниковым» или РПГ в руках, никак не ожидал, что его выведет из строя обычный кулак. По правде говоря, Гамаль и не увидел того кулака, которым ему въехали в челюсть.
Когда Юсеф очухался, он увидел склонившегося над ним Муззамиля.
— Нос твой, к счастью, цел.
— Зато челюсть, кажется, разбита, — ошеломленно пробормотал Гамаль.
— Ничего, заживет. В будущем важен только твой сионистский нос.
— В Афганистане-то?
— Нет. Пусть туда едут дураки. А на тебя у меня другие виды.
В ту же ночь Юсеф покинул лагерь. Путешествуя на «лендровере», на лодке и на верблюде, он в конце концов прибыл в незнакомый город со множеством минаретов.
— Что за город такой, а?
— Тегеран.
— Я в Иране!
— Да.
— Ты перс?
— Да. Мое настоящее имя Абуф.
Юсеф Гамаль нахмурился. Конечно, персы поклоняются Аллаху, а их лидер, аятолла, — благочестивый мусульманин. Но все-таки они персы, а не арабы. А это совсем другое дело.
— В будущем тебе понадобится новое имя...
— Абу Гамалин, — быстро отозвался Юсеф.
— Неплохое имя для того, чтобы проводить теракты и подписывать коммюнике. А я говорю о кличке.
— Меня не будут звать так каждый день?
— Нет, кличка существует только для внутреннего пользования.
— Тогда мне все равно, — хмыкнул Гамаль.
— Ладно, — кивнул Абуф-перс и сообщил парню кличку: — Юсеф-еврей.
Единственное, что остановило Гамаля от того, чтобы тут же не перерезать горло презренному персу, было присутствие вооруженных «стражей исламской революции».
— Ты поедешь в Америку, — сообщил Абуф, когда Юсеф успокоился.
— Ни за что! В Америке не место для мусульманина.
— Примешь там американское гражданство...
— Никогда! Лучше уж сгореть в аду!
— Поступишь на работу и «заснешь», — невозмутимо продолжал перс.
— Это что, приказ для бойца?
— Работа позволит тебе обеспечить существование до тех самых пор, пока тебя не позовут. Под «сном» я имею в виду твое бездействие как агента.
— И сколько же я буду «спать»?
— Пока тебе не прикажут пробудиться.
— А тогда что?
— Скажут. Ты можешь «проспать» очень долго.
* * *
В действительности он «проспал» целых шесть лет. Прошло так много времени, что Юсеф-еврей забеспокоился, не забыли ли о нем надменные персы. Кончилась интифада, во время которой многие превратились в мучеников. Прошла также война в Персидском заливе. И все это без всякого участия Юсефа. Вернее, того хуже — он тем временем слыл всего-навсего ничтожным американским гражданином, водителем такси в Нью-Йорке.
Ужасная судьба! Все друзья Юсефа погибли и уже находились в раю, в объятиях Аллаха. А он был обречен бороться с ужасным уличным движением и, подобно погонщику верблюдов древности, перевозить евреев туда, куда им захочется.
И вдруг через шесть месяцев после неудачной попытки взорвать Центр международной торговли среди ночи раздался звонок.
— Мы собираем армию, — сообщили ему приятным голосом.
— Кто это? — спросонья не понял Юсеф.
— Абуф просил меня связаться с тобой.
— Абуф?! И где он?
— В раю.
— Какое счастье! А я вот прозябаю в Хобокене. Здесь хуже, чем в аду.
— Приходи в мечеть Абу аль-Кальбина, в Джерси-Сити, Юсеф Избранный.
— Зачем?
— Затем, что мы создаем тайную армию, чтобы сокрушить Великого Сатану.
Теперь Гамалю стало ясно, что с ним говорит какой-то перс, ибо только персы упоминают Великого Сатану. Тем не менее Юсеф согласился. Работа таксистом в Нью-Йорке постепенно сводила его с ума.
Мечеть Абу аль-Кальбина стояла в самом центре грязного местечка, называемого Джерси-Сити. Гамаль на поезде доехал до остановки «Джорнэл-сквер», а потом, следуя инструкциям, двинулся пешком вдоль бульвара Кеннеди.
Окружающее не радовало глаз, но такова уж участь всех мусульман, поселившихся в Америке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32