Римо пошел прочь.
— Скажите хотя бы «не знаю», чтобы мы могли передать это в эфир.
Заткнув большими пальцами уши, Уильямс помахал журналистам остальными и показал язык.
Подходя к восточному крылу Белого дома, Римо ощутил поясницей какое-то легкое давление. И тут же спрятался за громадный дуб.
Выстрела не последовало. Он опустился на колени и посмотрел сквозь верхние ветви.
На крыше министерства финансов что-то двигалось.
Отвернувшись от телекамер, Уильямс снял темные очки, чтобы лучше видеть. Они только мешали тому, чьи глаза привыкли к солнечному свету.
Оказалось, на крыше прячется человек со снайперской винтовкой. Он навел перекрестье прицела на спину Римо и тем самым привел в действие его рефлексы.
— Черт! — ругнулся Уильямс, глядя в сторону Пенсильвания-авеню. Он мог бы добежать до здания министерства и вскарабкаться по его классическому греческому фасаду меньше чем за полторы минуты. Но рядом толпились журналисты, и, как бы быстро он ни двигался, телекамеры засняли бы его.
Из гаража медленно выехал автомобиль, и Римо бросился к нему. К счастью, все машины Белого дома снабжены подножками и широкими задними бамперами для удобства агентов секретной службы. Поэтому, не сбиваясь с ноги, Уильямс немного пробежал рядом с левой дверцей и ловко вскочил на подножку. Рессоры при этом даже не прогнулись.
Большая черная машина выехала за ворота на Пенсильвания-авеню. Никто не сказал Римо ни слова, однако журналисты, увидев на подножке агента секретной службы, пришли к поспешному выводу, что Президент тайно покидает Белый дом.
Они пустились в погоню. Когда автомобиль свернул на Мэдисон-плейс, Уильямс небрежно спрыгнул с подножки и направился к министерству финансов. На ходу оглянулся, увидел, что в его сторону не смотрит ни одна телекамера, и довольно хмыкнул.
— Двух зайцев одним выстрелом.
Скупо улыбаясь, он вбежал по широким ступенькам министерства финансов и стал взбираться по фасаду на крышу. Он использовал как инерцию, так и необычайную силу пальцев рук и ног.
Увидев на крыше снайпера, Римо бесшумно, как призрак, двинулся к нему. Человек в темно-синей ветровке застыл, встав на одно колено. Глядя в оптический прицел, он то и дело поводил стволом вдоль Белого дома, словно выискивал жертву.
Подкравшись к нему, Уильямс ухватил одной рукой его голову, другой ствол винтовки и свел их вместе. Раздался глухой стук, и снайпер держась за голову, покатился по крыше.
Римо осмотрел винтовку. Совсем не «манлихер-каркано», а современная «беретта». Взяв в одну руку ложе, а в другую ствол, Римо вывернул запястья в разные стороны.
Винтовка хрустнула и раскололась.
— Поговорим напрямик, приятель, — кивнул Уильямс обезоруженному снайперу.
— Кто ты, черт возьми?
— Агент секретной службы. Игра окончена.
— Идиот, я тоже агент.
— Хороший ход. Только я не верю.
— Тогда загляни в мой бумажник.
Наступив поверженному на грудь, Римо двумя быстрыми нажатиями выкачал воздух их его легких. Лицо снайпера позеленело, глаза остекленели.
Уильямс достал бумажник, раскрыл его и обнаружил значок агента секретной службы.
— Какого черта ты здесь делаешь с винтовкой? — буркнул Римо, убрав ногу и бросив на грудь парня бумажник.
— Я контрснайпер, черт возьми! Должен бы знать.
— Я новичок.
Уильямс поднял агента на ноги.
— Директор решил, что есть смысл поместить сюда человека на тот случай, если опять возникнут осложнения. Отсюда я могу снять любого, кто вторгнется на территорию Белого дома.
— Разумно, — буркнул Римо. — Контрснайпер, значит?
— Да. А ты кто?
— Меня, пожалуй, можно назвать контрассасином.
— Никогда не слышал о такой должности.
Уильямс хмыкнул.
— Ее только что ввели. Я первый. Извини за винтовку.
Контрснайпер поглядел на свое оружие и выпалил:
— Что ты с ней сделал?
— Ликвидировал, — ответил Римо.
Подняв взгляд, агент обнаружил, что на крыше кроме него больше никого нет.
Через три минуты Римо уже насвистывал «Украсьте залы» возле Белого дома. Он снова чувствовал себя хорошо. И надеялся, что такое самочувствие сохранится надолго.
Глава 25
У себя в кабинете вашингтонского отдела новостей АТК Пепси внимательно просматривала материалы о Президенте, которые телекомпания отсняла за прошедшие сутки.
Материала оказалось много. Буквально каждый шаг президентского пути от Белого дома до библиотеки имени Кеннеди в Бостоне был заснят во всех его занудных деталях. И это только на пленках АТК!
Причина была проста. После далласской истории сотрудники телекомпаний преисполнились решимости заснять очередное убийство Президента. Поэтому куда бы глава государства теперь ни отправился, пресса снимала его и в дороге, и на отдыхе. Именовалось это «бдением у тела».
На сей раз у Пепси оказались пленки буквально с целиком отснятой поездкой вплоть до паники рядом с библиотекой имени Кеннеди, после чего пресса превратилась в дрожащий хвост отчаянно несущейся кометы, и на пленках мелькали только бледные лица репортеров, переговаривающихся с далекими ведущими.
Журналистка просматривала пленки до полудня, но не обнаружила ничего значительного.
— Тогда зачем они Режиссеру? — задумчиво пробормотала она.
Щеголь Фезерстоун просунул голову в дверь и прошептал:
— Там какой-то Смит, хочет просмотреть ваши пленки.
— Смит, говорите?
— Да.
— Он сказал, кем является?
— Показал значок агента секретной службы.
Пепси нахмурилась.
— Видимо, не тот.
— Спросим. Он сейчас подойдет.
Пепси схватила со стола портативный магнитофон, нажала кнопку «запись», сунула в ящик стола и оставила его открытым.
В кабинет вошел седой человек с худощавым лицом.
— Пепси Доббинс?
— Конечно, — ответила она, удивляясь, почему этот тип не узнает ее известного всем лица.
— Смит. Из секретной службы.
— Я никогда не раскрываю своих источников, так что не тратьте зря время, — огрызнулась девушка. — Мои уста запечатаны.
— Я пришел посмотреть отснятые вчера пленки, имеющие отношение к Президенту, — с нажимом сказал Смит. — У меня есть решение вашего завотделом.
— А-а, — несколько разочарованно протянула Пепси.
— Мне бы хотелось остаться одному.
— Тогда вам придется подождать, пока я не закончу.
— Это вопрос национальной безопасности. Я настаиваю на своей просьбе.
— Устраивайтесь, — буркнула журналистка, задвинув до середины ящик стола и выходя их комнаты. — Если потребуется, можете пользоваться телефоном.
— Спасибо, — ответил Смит, усаживаясь в кресло.
При виде груды полудюймовых видеокассет шеф КЮРЕ нахмурился. Преступно расходовать столько пленки на пустяки. Прочитывая этикетки, он отыскал ту, на которой было заснято убийство агента секретной службы возле библиотеки имени Кеннеди.
Пленку, к счастью, не редактировали. Разумеется, в эфир пошли только ужасающие кадры, такие, как попадание пули в голову, и главным образом поэтому Смит с утра объезжал телестудии. Среди негодного для трансляции материала, возможно, отыщется какая-то путеводная нить.
Просмотрев шесть раз, как агент секретной службы вылезает из президентского лимузина, Смит заметил в верхнем правом углу нечто странное.
Перемотав пленку, он нажал кнопку «стоп». Кадр мгновенно замер, слегка подрагивая посередине, словно пленка упрямо не хотела останавливаться.
В углу же все просматривалось очень четко.
Смит видел человека с мини-камерой. На нем были темные летние очки, джинсы и рабочая рубашка в красную клетку. Репортер заснял его в то время, когда он снимал, как открывается дверца президентского лимузина. Но когда дверь открылась, неизвестный резко отвернул мини-камеру и, казалось, стал снимать что-то расположенное выше и на западной стороне.
Глава КЮРЕ нажал кнопку. Движение пленки возобновилось. Тут же последовал винтовочный выстрел, и голова несчастного агента секретной службы раскололась.
Оператор в клетчатой рубашке тотчас обратил мини-камеру к агенту, лежавшему ничком в собственных мозгах и крови. Началось столпотворение, агента втащили в президентский лимузин. Оператор быстро исчез в обезумевшей толпе.
Из кармана пиджака Смит достал план университетского городка с комплексом зданий библиотеки имени Кеннеди и пометил место, где стоял оператор. Потом костлявым пальцем прочертил линию направления мини-камеры.
Ошибки не могло быть. Оператор повернулся, чтобы заснять укрытие снайпера на крыше научного центра за четыре секунды до первого и единственного выстрела. Он заранее знал о покушении. Сигналом ему послужило открытие дверцы лимузина. Логичного объяснения этому непрофессиональному поступку не было. Харолд В. Смит вновь перемотал и остановил пленку. Стал прокручивать ее кадр за кадром. Но ни на одном не просматривалось лицо этого человека. Угадывалась только густая щетина на его пухлых щеках. Глаза под бейсбольной кепочкой с надписью «Л. А. Доджерс» закрывали темные очки. Он был неузнаваем.
— С какой стати человеку снимать убийство, если он является одним из заговорщиков? — пробормотал Смит.
Логического ответа не находилось, поэтому он вынул пленку и сунул в черную пластиковую коробочку. Выйдя в коридор, он сообщил слонявшейся без дела Пепси Доббинс:
— Эту пленку я конфискую.
— Которую? — спросила девушка.
— Соображения национальной безопасности не позволяют мне ответить на вопрос, но вот вам расписка.
Взяв ее. Пепси кивнула:
— Желаю удачи.
Смит, не ответив, вышел из здания.
Когда он скрылся. Пепси прошипела:
— Засняли его?
— Да, — ответил Щеголь Фезерстоун, вылезая из-за ряда стальных картотечных ящичков. — Снимал через щель. Надеюсь, получится неплохо.
— Посмотрим, что скажет мой магнитофон.
Пепси стала слушать в записи, как Смит вставляет и вынимает пленки.
— Он просматривает кадры, отснятые непосредственно перед убийством того агента, — протянул Щеголь.
Затем послышался кислый голос Смита:
— "С какой стати человеку снимать убийство, если он является одним из заговорщиков"?
— Что бы это значило? — задумчиво произнес Щеголь.
— Давайте выясним, — предложила Пепси. — У нас есть дубликаты всех пленок.
Они прокручивали пленку, перематывая ее перед самым звуком выстрела ровно столько времени, сколько, судя по магнитофонной записи, перематывал Смит.
— Сейчас выяснится, — пробормотала журналистка, — что он обнаружил.
Они увидели это сразу. Намеком послужил вопрос, который пробормотал Смит.
— Смотрите! — воскликнул Щеголь. — Человек в кепочке с надписью «Л. А. Доджерс» пытается заснять стрелка!
— Да. Еще до выстрела даже!
— Понимаете, что это значит? Он знал заранее! Вот вам и доказательство существования заговора.
— Возникает только один вопрос.
— Какой же?
— Зачем он вообще снимал убийство.
— Может, чтобы доказать тому, кто их нанял, что задание они выполнили? — спросил Щеголь.
— Ерунда! Это Президент Соединенных Штатов. Доказательство передавалось по всем телеканалам.
— Может, он любитель поснимать? — предположил Фезерстоун.
— Я знаю только, что если мы найдем этого человека, то сможем и дальше распутывать нити заговора.
Зазвонил телефон, и хозяйка кабинета схватила трубку.
— Пепси Доббинс.
Знакомый вкрадчивый голос спросил:
— Ну как, вы подготовили для меня пленку?
— Да. И не только пленку.
— Что же еще?
— Большой ключ к раскрытию заговора.
— Пожалуй, нам надо встретиться.
— Где и когда?
— Вечером. После наступления темноты. Я буду сидеть на парковой скамейке у Потомака, откуда виден памятник Линкольну. Приходите в шесть. И не забудьте пленки.
— Подождите! Как я вас узнаю?
Но в трубке уже раздались гудки.
Пепси повернулась к Щеголю.
— Я пойду на встречу с ним.
— С Режиссером?
— Да. Вы тоже приходите, но не показывайтесь.
— Спрятаться в кустах?
— И все заснять, — добавила девушка.
— Зачем?
— Думаю, этот человек знает больше, чем говорит, и когда мы сравним записи, то, возможно, разрешим большую часть сей головоломки.
— Ладно, — согласился Щеголь Фезерстоун.
* * *
Харолд В. Смит появился затем в конторе коронера округа Колумбия, где труп человека, опознанного как Алек Джеймс Хайделл, подвергался вскрытию.
— Я хотел бы осмотреть тело, — тихо сказал Смит эксперту, показав значок агента секретной службы.
— Снова?
— Снова, — подтвердил Смит.
— Ладно, только в этом здании еще ни один труп столько раз не осматривали.
Смита проводили в морг и выложили тело на мраморный стол. Эксперт откинув простыню, обнажил верхнюю часть тела.
Шеф КЮРЕ увидел, что покойник очень похож на Ли Харви Освальда. К этому он был готов. Но почему-то при виде его во плоти, словно бы постаревшего на тридцать лет, по коже Смита побежали мурашки, чего с ним никогда не бывало.
Надев резиновые перчатки, он стал раздвигать волосы покойного. Удостоверясь, что на голове нет хирургического шрама, осмотрел рубцы на груди и на запястьях.
— Как по-вашему, давние это шрамы?
— Давние? — недоуменно переспросил эксперт.
— Не расслышали?
— Довольно трудно точно определить.
— Им лет тридцать? — не отставал Смит.
Эксперт покачал головой.
— Нет, по-моему, даже десяти не будет.
Смит молча поджал губы. И опустил простыню пониже, чтобы осмотреть кисти рук.
Тело уже стало коченеть, поэтому Харолду В. Смиту пришлось сильно дернуть покойника за руку, чтобы поднять правую ладонь.
— Так нельзя! — возмутился эксперт.
Смит приблизил вялые, холодные пальцы к своему лицу и с трудом повернул запястье. Внимательно осмотрел кончики пальцев, черные от посмертной дактилоскопии.
— Трудно поверить, что это действительно Ли Харви Освальд, — пробормотал эксперт.
— Я нахожу это невозможным, — отозвался глава КЮРЕ, соскребая ногтем краску с большого пальца покойного. Плоть под кожей была холодной, неподатливой. Смит продолжал скрести.
— Что вы делаете? — Эксперт с любопытством подался вперед.
К его ужасу, Смит ухватил отставший лоскут кожи и стал очищать палец, словно банан.
Эксперт ахнул. Мрачное лицо Харолда В. Смита помрачнело еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30