Он понял ее с полуслова и дал исчерпывающую оценку: «Вы женщина моей группы крови!»
Каждый из них видел в другом то, что хотел видеть. Они ничего не навязывали друг другу, ни чувств, ни мыслей, ни мнений, ни желаний. Что их объединяло, понять трудно, но это не могло стать долговечной и прочной связью.
Они не строили замков на песке. Просто в тот вечер она поехала к нему и жила с ним уже три недели.
Сейчас Ольга лежала в его постели и смотрела в потолок. За это время она прочла все его книги, кроме той, что лежала рядом. Точнее сказать, лежала не книга, а рукопись, отпечатанная на компьютере и еще нигде не изданная.
Ольга достала последнюю страницу. На ней стояла дата четырехгодичной давности. В душу закрались странные сомнения. За последний год в свет не вышло ни одной книги Гортинского. Он не сидел и не работал за столом, а каждое утро ходил на службу, возвращаясь к семи вечера. К этому времени она готовила ужин.
Ольга, как акула, никогда не пожирала жертв сразу, она описывала круги, потом стукалась о жертву носом, пробуя ее на жесткость, и только потом наносила смертельный укус.
О каждом из своих любовников она узнавала больше, чем они сами о себе знали, чтобы быть готовой к отражению любой упреждающей атаки. Такой метод себя оправдывал и стал главным ее козырем.
Гортинского она не намечала в свои жертвы, здесь другой случай. Звезда писателя катилась к закату, он не был богат, но очень тонок и умен. Она испытывала к нему глубокое уважение и даже благоговение. Конечно, с таким противником было бы интересно столкнуться лбами ради проверки собственного "я", так ли оно сильно, как ей казалось. Но об этом Ольга не думала. Ей хотелось пожить немного духовной жизнью, забыв о коварстве и интригах, устроить небольшую отдушину, открыть окно и проветрить сердце от смога и золотой пыли. И тем не менее она не могла отступать от своих привычек и хотела знать о своем партнере все. Не тут-то было. Гортинский красноречив только в книгах, а в жизни к нему не подберешься. Рак-отшельник в раковине. И он, что очень странно, не лез ей в душу. Даже не спросил настоящего имени, понимая, что Инга — лишь светский псевдоним. Его не интересовало, кто она и чем занимается.
Ольга пришла к выводу, что Веня не хочет разочаровываться. Он уже создал в своем богатом воображении ее образ, такой, каким он хотел его видеть и довольствовался этим.
Но девушка не могла мириться с положением мечтательницы. Ей все надо попробовать на ощупь. Копнуть глубже, узнать больше. Таков ли он, каким она себе его представляла до знакомства?
Найденное в кармане пиджака удостоверение ее даже расстроило. Гортинский работал в издательстве редактором приключенческой литературы. Ну сколько может зарабатывать редактор? Он тратит драгоценное время впустую, а мог бы написать уже пару книг. Вот она, жизнь великих и неповторимых. Сегодня ты звезда, а завтра — скомканная фольга от съеденной конфетки.
Все можно понять. Мир слишком быстро меняется, писатели не успевают угнаться за событиями и вкусами читателей. Но она успела прочесть все его книги, и перед ней лежала рукопись лучшей, написанной четыре года назад. Почему он не издает ее? Забыл? Нет, так не бывает. Каждый помнит свое творение. Это же не заводская штамповка, а труд, вымысел, сюжет, история, созданная мыслью.
Конечно, он помнил о рукописи. Но почему?
Ольга догадывалась, где надо искать ответ на свой вопрос. Рукопись, которую она читала, не валялась в ящике стола, а была хорошо спрятана. Ей ли с ее опытом не знать, где мужчины прячут свои секреты от посторонних глаз. Среди трех десятков коробок с обувью, уложенных на антресолях, одна была заполнена не модными ботинками, а папкой, в которой она нашла рукопись с видеокассетой и каким-то журналом. Ольгу заинтересовала только папка с наклейкой «Вениамин Гортинский. „В омут с головой“. Криминальный роман».
Девушка загорелась, как бенгальский огонек, залезла на постель и принялась глотать страницу за страницей, утоляя голод любопытства.
Не изданный роман отличался от остальных тем, что его сюжет казался слишком правдоподобным, в нем не было того полета фантазии, которым автор так увлекал читателей-романтиков.
Идея сама по себе бредовая, разумеется. Русские интеллигенты ограбили музей в Швеции. С другой стороны, а почему бы и нет? Гортинский убедительно разложил все по полочкам.
Ольге захотелось побыстрее дочитать роман до конца, но она встала, достала с антресолей ту же коробку, из которой вытащила рукопись.
Журнал «Профиль» лежал сверху. Номер девятилетней давности. Девушка внимательно пролистала его и наткнулась на крупную цветную фотографию в рубрике «Бомонд».
Надпись под снимком гласила: «Король детектива Вениамин Гортинский встречает Новый год среди друзей. Женщинам вход запрещен».
На снимке — восемь элегантных джентльменов в смокингах с бокалами шампанского в руках. Одно место пустовало. Девятый куда-то вышел.
Ничего не значащий журнал, каких сотни. В те времена только ленивый не пытался сфотографировать Гортинского. Она хотела положить его на место, но из него на пол выпал свернутый вчетверо лист бумаги. Ольга подняла его и развернула.
Это была записка, отпечатанная на принтере без подписи отправителя:
"Уважаемый, господин Гортинский!
Извините, но дела меня вынудили уехать. Жаль, что мы так и не продолжили дебаты на тему вашей новой книги. Как мне сообщили в администрации, Вы имеете Шенгенскую визу и можете свободно ездить по Европе. Буду очень рад увидеть вас в Стокгольме. Рекомендую остановиться в отеле «Гросман», что в центре города, и обязательно посетите Национальную галерею искусств, получите незабываемое впечатление.
Рад видеть вас в Швеции в любое удобное для Вас время, С низким поклоном, Ваш друг!"
Обычная записка, ничего не представляющая ни по сути, ни по содержанию.
Отпечатана на фирменной бумаге с логотипом «Шрейден, Австрия».
Можно бросить записку обратно в коробку и забыть о ней. Но Ольга обожала всякого рода загадки и шарады, не говоря уж о детективных романах, а главное…
Главное заключалось в том, что мужчина, с которым она провела в одной постели почти месяц — рекорд для мимолетного увлечения, — все еще оставался для нее загадкой. Раскуси она его раньше, ее бы уже и след простыл, но Гортинский умел держать дистанцию. Она могла приблизиться к нему лишь на определенное расстояние, после чего натыкалась на незримую стену. К тому же, он был ее любимым писателем. Человек его склада ума и характера должен быть обвешан тайнами, как новогодняя елка гирляндами. Получалось, что до сегодняшнего дня она ничего о нем не знала. Элегантный, галантный, неординарный, чуткий, деликатный с обостренным чувством собственного достоинства, честолюбив и амбициозен. Но этого мало. Общие слова — то, что лежит на поверхности и не требует особого психологического анализа. Ольгу ее выводы и оценки не удовлетворяли. Итак, записка. Какие она вызывает вопросы? Ничего необычного в ней нет. В таком случае, зачем ее хранить? Второе. Неизвестный мог бы написать записку от руки, а не печатать ее на компьютере. Он спешил уехать и даже не нашел времени попрощаться, а начеркать десяток фраз решил с помощью техники?
Нелогично.
Если записка имела для Гортинского особое значение, то и журнал тоже.
Ольга вспомнила, как несколько дней назад смотрела альбомы с фотографиями. Во многих местах снимки отсутствовали. Раздарил? Может быть. Поклонницы и любовницы растащили? Не исключено. Видеокассету Ольга оставила на закуску, она привыкла заканчивать одно дело, а потом приступать к следующему. Методичность и последовательность приносит плодов больше, чем скачкообразные действия.
Оля вернулась в библиотеку, смежную с кабинетом хозяина, достала с книжного стеллажа фотоальбомы и вновь начала их листать. Фотографий море, и везде изображен Гортинский в гордом одиночестве. На нескольких снимках он красовался с разными смазливыми дамочками, но в общей галерее не нашлось ни одной фотографии его друзей. Но так не бывает. Такой общительный, остроумный и интересный человек не может жить без друзей. Снимок в журнале «Профиль» говорил сам за себя. Гортинский в центре внимания, вокруг только мужчины. Может быть, он перессорился со своими друзьями и порвал их фотографии? Не исключено. За три недели их знакомства к нему никто не приходил, а к телефонным разговорам она не прислушивалась. Кстати, ему звонили довольно редко, что не соответствует статусу популярной личности.
Ольга убрала фотографии на место и принялась изучать содержимое письменного стола. Она нашла, что искала. Три загранпаспорта. Один действующий и два просроченных. Где он только не был. Страницы пестрили печатями и визами.
Профессиональный путешественник. Штамп с австрийской визой в старом паспорте был девятилетней давности. Следом стоял штамп Швеции. Все сходилось. После этого Гортинский посещал Швецию ежегодно. Все совпадает. Записка написана девять лет назад. Номер журнала «Профиль» того же года. Его пригласили в Швецию, и он поехал. Галерея искусств? О ней она уже все знала из романа, написанного четыре года назад и до сих пор не опубликованного. Если идея написания книги ему пришла в голову после посещения Швеции, почему он приступил к написанию спустя пять лет, а потом запрятал рукопись в коробку из-под обуви, где она пролежала еще четыре года? Книга удалась и, по мнению Ольги, получилась одной из лучших. Зачем же наступать на горло собственной песне? Пришло время просмотреть видеокассету. Сложив все так, как лежало, она перебралась в гостиную, включила телевизор и видеомагнитофон.
То, что она увидела, повергло ее в шок. Пятиминутный фильм, снятый в зале музея. Похищение картин происходило так, как описано в романе с документальной точностью. Лица грабителей были узнаваемы. Точнее сказать, они поддавались идентификации, если сличить оригинал из журнала со съемкой. Кроме одного. Она не видела лица шестого человека, он все время находился спиной к видеокамере.
По всей видимости, он знал о том, что ведется съемка, и специально избегал ракурса, с которого его лицо может попасть в объектив. Среди грабителей Ольга не нашла Гортинского и сделала вывод, что он и есть тот хитрец, который прятал лицо от видеокамеры. Пленку девушка просмотрела несколько раз. Ограбление подготовлено тщательно и выверено по секундам. Все так, как описано в книге.
Автор вел повествование от первого лица, значит, присутствовал в зале музея. Но в книге он ни словом не обмолвился о съемке. Кто же ее вел? Седьмой? Седьмой, согласно сюжету, на крышу не лазил, а сидел в машине и должен был вывезти картины. Но Гортинский мог иметь в своей команде и восемь человек, а в книге вывести семерых. В конце концов речь идет о беллетристике, а не о хронике. Как захотел, так и написал.
Сомневаться в том, что восьмой существовал, не приходилось. Камеры слежения находятся под потолком, а съемка велась на уровне человеческого роста.
И потом, если съемку вела камера слежения охраны, всех схватили бы до того, как они прикоснулись к картинам. За пять минут суеты перед объективом невозможно остаться незамеченным. Был и еще один очень важный аргумент в пользу теории девушки. Камеры слежения черно-белые, а на пленке зафиксировано цветное изображение высокого качества.
Ольга достала пленку из видеомагнитофона и осмотрела ее. Кассета «BASF», сделана в Швеции. Впрочем, почему они не могли купить кассету в Стокгольме?
Любопытная гостья сложила все на место, вернулась в спальню и плюхнулась на кровать. Реальность или фантастика? Вот тот главный вопрос, который ее мучил. Способен ли Гортинский на преступление? Однозначного ответа она не находила. Вряд ли такой человек пойдет на убийство. А вот романтическое, полное приключений, эффектное ограбление, да еще с двойной страховкой, выверенное по всем параметрам, может увлечь. Что значит для него риск? На фотографиях в альбоме он не сидит в креслах с умным видом и трубкой в зубах. Каждый снимок — событие. То он в акваланге готовится к прыжку в воду, где волны с человеческий рост, то в альпинистском снаряжении среди снежных вершин, то в гоночном автомобиле среди песков с пыльной физиономией и следами от очков. Нет. Этот человек спокойно и уравновешенно жить не может.
У Ольги разболелась голова от напряжения, и она решила вернуться к рукописи и дочитать ее до конца.
2.
Она сделала прекрасный ужин. Вениамин Борисович приходил ровно в семь вечера, и этот график ни разу не нарушался. Ольга всячески старалась вести себя непринужденно и ласково, но чувствовала, как невольное напряжение сковывает ее.
Гортинский слишком хороший психолог, он улавливает любые изменения в настроении и поведении, с ним приходилось держать ухо востро. Она старалась, как могла.
Приходилось использовать все свои актерские способности и женские чары, чтобы ничем не выдать творящегося в душе. Он изменился в ее глазах, это был совсем не тот человек, каким она его встретила, хотя внешне он оставался прежним.
— Что с тобой, Инга? — спросил он, глядя в тарелку с прекрасно приготовленной солянкой.
— Ничего особенного. Просто я по уши влюбилась. Стало заметно?
— Однако суп не пересолила. Очень вкусно.
— Я влюбилась в тебя. Только теперь по-настоящему.
— Что же послужило поводом?
— Чувства женщины нельзя разложить по полочкам. Ты же сам рассуждаешь так в своих романах.
— Согласен. Так оно и есть, когда мы встречаем равноценные пары. Посмотри на себя в зеркало, а потом на меня. Не монтируемся.
— Я не девчонка. Всякого повидала. По части мужчин я уже умудренная опытом старуха. Меня трудно удивить. Поэтому я понимаю, что говорю. Но я не жду взаимности и не лелею себя надеждами. Ты спросил, я ответила. Можешь забыть.
Он ничего не сказал. Вечер они провели перед экраном плазменной панели, смотря один из любимых фильмов Гортинского. Домашний кинотеатр оставался его главным увлечением. Огромная коллекция фильмов позволяла делать выбор по вкусам и жанрам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42