А эта оказалась гордая, с чувством достоинства и правильно поступила. Молодец!
— И все же вы мне ее опишите. Сейчас каждая, самая незначительная, деталь имеет значение. Ведь вы сами сказали, что подозревать некого.
— На вид ей лет тридцать. Но не вертихвостка, а как бы это сказать, скорее дама, умеющая себя подать в лучшем свете. Красивое лицо, но очень холодное.
Карие глаза, темно-рыжие волосы до плеч, хорошая фигура. Она это знает и носит обтягивающие платья. Ногти очень длинные и красивые. Посуду она вряд ли моет.
Духи хорошие, Кристиан Диор. У меня такие были когда-то, помню их аромат. Вот только мне показалось, что с количеством она явно переборщила. Запах бил в нос.
С ее вкусом в одежде и манерой держаться едкий запах как-то плохо вязался.
Впрочем, может мне показалось. Давно уже не пользуюсь духами. Вот, собственно, и все. Мы тут же уехали домой, он заперся в своем кабинете и не выходил. На следующий день, то есть вчера, позвонил в девятом часу вечера. Уже пьяненький.
Сказал, что будет поздно, и бросил трубку. А в шесть утра соседка пошла выгуливать собаку и нашла его в лифте мертвым.
Из глаз женщины полились слезы. Майору нечем было утешить женщину, ставшую вдовой второй раз. Марецкий встал.
— Извините. Мы с вами еще свяжемся.
Женщина его не слышала, и он тихо ушел.
На улице возле подъезда курили члены его бригады. Работа в подъезде была завершена, труп увезли на вскрытие, и делать на месте преступления больше нечего.
— Так, ребята, вопрос первый. Кто стрелял?
Все расхохотались.
— Ты, Степа, хочешь закрыть дело, не открывая его! — насмехался врач.
— Совершенно верно, Виктор Николасвич.
— Тогда так. Мы с Аликом пришли к однозначному выводу. Стрелял тот же человек, что совершил убийство Дикого на даче и Вяткина на Патриарших. То же самое расстояние, поражение сердца, смерть мгновенная, наступила около двух часов ночи. Пулю, изъятую из тела, получишь во второй половине дня.
— Все, спасибо, Виктор Николасвич, не задерживаю. Теперь, Алик. Вопрос на засыпку. С парфюмерами общался? Чем там пахла ручка на портфеле?
— Кристиан Диор, Франция. Называются «Настроение». Духи поступают маленькими партиями из-за своей дороговизны. Не Бог весть что, особой популярностью не пользуются, но считаются элитными из-за того, что ими пользовались Мадонна и Софи Лорен. Они же делали рекламу этим духам, поэтому их еще не сняли с производства, как «Шанель № 5».
— Ладно, ребята, занимайтесь своими делами. Увидимся в шесть вечера у меня. Сухоруков, поедешь со мной в ресторан «Пальмира», что на Никитской. У тебя фотография Ольги Ципканской с собой?
— Мы увеличили ее со снимка, что давала Настя, но качество отвратное.
— Тот, кто эту бабу хоть раз увидел, уже не забудет. Там качество, что надо.
— Не рановато ли для ресторана? Семь утра.
— Успеем. Он ночной, закрывается в десять утра. Пора тебе, опер, знать такие вещи. Где твоя машина?
***
Подойдя к бармену, Марецкий коротко бросил метрдотелю:
— Директора в зал, и сами с ним сядьте за столик. Я к вам подойду.
Майор вел себя резко, даже грубовато и никаких возражений не принимал.
Собственно говоря, никто и не собирался противоречить динамичному начальнику с Петровки.
— Послушай, приятель, — обратился он к бармену, показывая ему фотографию Ольги. — Ты не мог не запомнить эту красотку. Напряги память и расскажи мне, что она здесь делала позавчера вечером.
— Да, я ее помню. Но у меня сложилось впечатление, что она здесь была не одна.
— Ты кого-то видел?
— Нет. Такие женщины в одиночку не ходят. Она же не шлюха. Может на неприятности нарваться. Мужики ведь народ простой, грубый. Особенно бритоголовые. А к нам, к сожалению, и такой сброд захаживает.
— Долго она сидела у стойки?
— Минут десять. Выпила бокал шампанского, заказала второй, и больше я ее не видел.
В зале появился владелец ресторана и метрдотель. Марецкий переключился на них.
— Вы директор? Как ваше имя?
— Георгий Николасвич Уваров. Чем обязан?
— Вы знаете Игната Анисимова?
Уваров подумал и покачал головой.
— Нет, не припоминаю.
— Уверены?
— Я всегда уверен в том, что говорю.
Марецкий задал вопрос метрдотелю.
— Позавчера вечером ваш ресторан посетила семейная пара. Вы посадили их за столик, и мужчина попросил вас отвести его к директору. Было такое?
— Совершенно верно. Я вызвал Георгия Николасвича, а посетитель ждал у стойки.
Майор глянул на директора.
— Вы с ним разговаривали?
— Да. Перебросились парой фраз. Он спутал ресторан и искал своего знакомого, но, увидев меня, понял, что ошибся, и извинился.
— Где вы были этой ночью в районе двух часов.
— Дома, спал. Вчера у меня был выходной день. Такую роскошь я могу позволить себе не чаще одного раза в неделю.
— Что за женщина выплеснула шампанское в лицо этому посетителю? — спросил Марецкий метрдотеля.
— Мне сказал об этом официант, обслуживавший их столик. Лично я инцидента не видел. Пришли новые посетители, и я находился в другом конце зала.
Марецкий понял, что большего он не добьется. Они ушли.
— Отвези меня к Насте, Борис, а потом езжай на работу к Игнату Анисимову. Надо проследить весь его вчерашний день. После разговора с директором он вернулся за столик, по словам жены, сам не свой. Ну допустим, что он ошибся. Какая в этом трагедия?
— А может, дело не в директоре? Он увидел у стойки Ольгу и испугался скандала. В кое-то веки привел жену в ресторан, а тут любовница.
— Получается, что они появились в ресторане одновременно. Бармен уверяет, что Ольга успела выпить бокал шампанского, а второй заказала для спектакля.
— Может, она следила за ним?
— Я тоже так думаю. Встретиться случайно в ресторане Москвы маловероятно.
Их уже тысячи. И вот, что еще. Этот Уваров мне не понравился. Есть в его взгляде какая-то вороватость. Надо его проверить по всем параметрам. Возможно, их дорожки перекрещивались.
— ОВИР тоже проверять?
Марецкий непонимающим взглядом посмотрел на водителя.
— О чем ты, Боря?
— О теории Настены. Тогда мы тоже не могли установить связь между Вяткиным и адвокатом, кроме того, что Дикой жил на его даче. А потом выяснилось, что они вместе ездили в Швецию несколько раз.
— Не вместе, а в одно и тоже время выезжали за границу. Причем в разные страны, но у каждого в паспорте стоит штамп шведской таможни.
— Вот-вот. Такая же вероятность совпадения, как встреча в одном ресторане Москвы. Можно было бы понять, если бы речь шла о Париже — столице мира. А Стокгольм — это, что называется, на любителя.
— Проверяй. Только Швеция тут ни при чем. Убийства происходят в Москве, а не в Стокгольме.
— Речь-то идет о связи между убитыми. Представь себе, Степа, что этих людей что-то связывает. Не знаю что и гадать не хочу, но почему они так упорно не хотят в этом сознаваться?
— Связь не доказана.
— Доказана. Не понимаю тебя, Степан, ты упорно не хочешь замечать Ольгу Ципканскую. Как только она показывается в обществе какого-то мужчины, так он погибает. Все убиты одним и тем же способом, из одного оружия. Какие тебе еще нужны доказательства?
— Мне нужен мотив. А в сказку, рассказанную Таисией Лучниковой, я не верю. Наивный сюжет, чуть ли не шекспировская трагедия. Женщина-вамп, мстящая за смерть своего любимого. Смешно. Ты только подумай, кто убил возлюбленного Ольги? Вяткин? Крупный бизнесмен, владелец трех десятков автозаправочных станций в Москве. Человек, ворочающий крупными деньжищами. Что ему в жизни не хватало? Всеволод Дикой? Адвокат экстра класса. Тоже человек не бедный. Мог позволить себе купить островок в Тихом океане. Или Игнат Анисимов? Ученый с мировым именем. Разработчик электронного оборудования для космических станций. И все они кровожадные убийцы. Так что ли?
— И тем не менее их убивает одна и та же рука, очень похожая на нежную ручку Ольги Ципканской.
— Да похожая, но не факт. А мы должны придерживаться фактов.
Машина остановилась возле дома Анастасии Ковальской, и Марецкий поднялся к ней домой.
Хозяйка уже встала и пила кофе. Гость тоже не отказался от бодрящего напитка.
— Новый труп, Степа?
— Какая проницательность.
— Вряд ли ты решил бы приехать в девять утра в Ясенево, чтобы попить кофе.
— Да. И зовут его Игнат.
Настя нахмурила брови.
— Имя, которое называла Тая?
— Вот это меня и настораживает. Мне кажется, она знает куда больше, чем рассказывает нам. А тебе не кажется, что она все же виделась с сестрой? Ольга ее вызвала криком о помощи, сестра приехала и ждет у моря погоды. Нелогично. По началу, чуть ли не каждый день к ней в отель ходила, а теперь пропала.
— Ну она тогда еще никого не убила. А теперь, когда замарала руки в крови, не хочет впутывать сестру в грязную историю. Игната, как я понимаю, убили из того же оружия?
— Да. Сегодня ночью в лифте его дома. А два дня назад Ольга появилась в ресторане, где Игнат сидел с женой, и выплеснула ему на физиономию шампанское из фужера, зачем? Если собирается пристрелить мужика, то зачем сверься?
— Перед кем? Перед женой? Она же не размахивала пистолетом, не скандалила, не запугивала.
— Попроси Метлицкого, пусть он понаблюдает за Таисией. Сестры не могут не встречаться. Должна быть связь.
— Метлицкий на данный момент разгуливает по Стокгольму, а Журавлев, очевидно, изучает достопримечательности Таганрога. Я в полном одиночестве.
Попробую сама за ней присмотреть. Кто он такой, этот Игнат?
— Крупный ученый. Работал на космос. Анкета безупречная. За что такого человека можно убить?
— Но он не всегда был ученым. В молодости многие делают ошибки. Иногда за них расплачиваются в зрелом возрасте.
Настя достала несколько цветных фотографий и разложила их на столе.
— Узнаешь его среди этих людей?
Марецкий безошибочно ткнул в одного из них пальцем.
— Этот. Кто остался?
— Если бы знать. Двоих вообще не опознаешь, лиц не видно. Из четверых двое уже мертвы. Делал фотографию, скорее всего, Вяткин. Он тоже уже на небесах.
Всего их семеро. В живых осталось четверо. По лицам фамилии не прочтешь.
Фотографии не менее восьми лет. Может, кто-то убит год назад или пять лет, мы не знаем.
— Они на пикнике? Шашлыки видно.
— Вино французское, консервы шведские. Это где-то под Стокгольмом. Вот почему Метлицкий рванул в Швецию. — Значит, Сухоруков прав.
— Боря? В чем прав?
— Запросы в ОВИР решил послать. Он придерживается твоей версии.
— У меня нет никакой версии, Степа. Слишком много противоречий. Ни на один вопрос нет ясного ответа. Я до сих пор ломаю голову, зачем Дикой попросил горничную из «Астории» позвонить в Москву в частное агентство и просил устроить сам за собой слежку?
— Хотел себя обезопасить. Чего-то боялся.
— Допустим. И правильно делал, что боялся. Но зачем нужны такие выкрутасы.
Мог сам позвонить и попросить охрану для своей персоны. Места на даче много, пусть пара крепких парней поживет на первом этаже несколько дней. Какие проблемы? Второе. Почему он не поехал к Вяткину домой и не пытался Найти его?
— Он мог ждать Вяткина на даче, но того убили, и, естественно, никто на дачу не приехал.
— Кроме убийц. По делу вроде бы доказано, что их было двое. И уже полной тайной для меня остается поездка адвоката в гостиницу «Белград». Как он мог знать, что Ольга в этот момент приехала к сестре и ждет ее в холле гостиницы.
Ведь ни на даче, ни в портфеле так и не найден мобильный телефон. Значит, никакой связи с городом он не имел.
— Убийцы забрали, чтобы мы не смогли определить, кому он звонил и кто ему звонил. Тут все понятно. Оружие они тоже не бросили. Оно им еще нужно.
— А тебя это не удивляет? При каждом убийстве они оставляют свою визитную карточку в виде пули. Зачем? Нас дразнят? Делается это умышленно. Оружие в Москве купить — не проблема. Сколько его везут из Чечни, а особенно из Приднестровья, где «Калашников» можно купить за шестьсот долларов, а пистолет — за триста. И все же, Степа, самая подходящая версия — это мелодраматичная история любви, поведанная нам Таисией. Пусть она наивная, киношная, но если ее взять за основу, то многое сходится.
— Шерше ля фам?
— Другого я предложить не могу.
— Ладно, Настена, ты пригляди за Таисией, а я продолжу поиски Ольги.
На улицу они вышли вместе, и по их виду было понятно, что бабье лето и солнышко их вовсе не радуют.
2.
Журавлев и не предполагал, что его пребывание на юге продлится так долго.
В Таганрог он приехал из Сочи на автобусе. Восемь часов тряски по паршивым дорогам. Ему предстояла скучная рутинная работа.
Родственников двух сестер он так и не нашел, и, можно сказать, поездка оказалась бесполезной. Вадим Сергеевич не привык работать вхолостую и возвращаться с задания с пустыми руками.
Дом, где жили сестры Ципканские, давно снесли, и не только дом, но и пол-улицы, здесь строился современный проспект. Одна старушка, которую еще не выселили, все же нашлась. Полуглухая и полуслепая, но на один из десятка вопросов она все же ответила.
— Скажите, бабушка, а в какой школе учились дети, которые жили на вашей улице?
Школа была одна на квартал, она до сих пор действовала, и ломать ее никто не собирался. Вот только учительский состав в ней сменился полностью, но по архивам нашли сестер Ципканских. Мало того, и классный руководитель девочек Анна Васильевна Трофимова была жива, и Журавлеву дали ее адрес.
Женщина лет семидесяти пяти жила в собственном доме на окраине города, и Журавлев решил навестить учительницу.
Она встретила гостя приветливо и пригласила в дом. Она прекрасно выглядела, моложе своих лет, бодренькая, ухоженная. И, судя по взгляду, которым она окинула высокого интересного блондина с голубыми глазами, иногда забывала о возрасте, оставаясь женщиной, не потерявшей интерес к жизни.
— Извините, Анна Васильевна, я сразу пойду в атаку. Хочу выяснить главный волнующий меня вопрос, а уж потом начну донимать остальными. Речь идет о событиях, начавшихся четверть века назад. Не каждый помнит подробности столь древней истории.
— Боже! Умножьте эту древность на три и получите мой возраст. Боюсь, что я в ваших глазах просто ископаемое и предмет изучения геологов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42