По всей видимости, одержимы навязчивыми идеями, которые могут быть и интересными и опасными, бывают и неописуемо скучными. А иногда все это вместе. Навязчивая идея может быть лишь проекцией – за картинами или иной страстью что-то стоит.
– Что же это, например?
– Ну, возможно, самомнение. Какой-нибудь объект любви. – Келсо покачал бокал, как бы помогая себе припомнить цитату. – Невроз навязчивых идей обычно связан с прерванным в детстве половым актом, который совершался с удовольствием.
– Что это такое?
– Фрейд, старый ублюдок с навязчивой идеей. Что он мог знать? У того, кого вы ищете, возможно, есть склонность к жестокости, ну, что-то вроде страсти господствовать над людьми, над теми или иными ситуациями, создавать собственные правила, стремление брать и нежелание отдавать. Я все больше прихожу к такому выводу. Возможно, это какой-нибудь жалкий неудачник.
– Что-то не похоже, чтобы вы пришли к такому выводу, – сказал Кэлли.
Келсо допил свой стакан и протянул руку за стаканом Кэлли.
– Моя очередь, – сказал он. – Я, между прочим, и сам собираю табакерки.
* * *
На улицах было оживленнее, чем в полдень. Какой-то жонглер развлекал очередь в театральную кассу, подбрасывая и ловя по кругу одно за другим: апельсин, книгу и кастрюлю. Вот он бросил апельсин одному из театралов, потом наклонился, чтобы поднять стеклянный кувшинчик, а книга и кастрюля тем временем еще были в воздухе. Группки молодых мужчин, только что вылезших из туристических автобусов, смеялись над рекламными картинами перед стриптиз-клубом, в шутку хватаясь за пах и толкая друг друга. Потом они гуськом, напустив на себя торжественный вид, вошли в театр.
– Давай сходим куда-нибудь поесть, – сказала Элен. – Тебе ведь надо вернуться, чтобы уложить чемодан, не так ли?
– Да, верно, – согласился Кэлли.
Она по телефону заказала столик в ресторане, совсем рядом с пивнушкой, где Кэлли встречался с Келсо. Они сидели и разглядывали меню.
– Что ты хочешь? – спросила Элен.
– Итальянский суп, – ответил он, – телячью печень, тушеную картошку и цветную капусту.
– Это ужасно смешно.
– А ты?
– Я знаю, ты мне уже это только что сказал. Я спрашиваю тебя не о еде, а об условиях.
– Ты, похоже, хочешь, чтобы я составил контракт между двумя высокими договаривающимися сторонами и подписал его первым?
– Не так далеко от истины. Это не такой уж маленький шаг, а? Ты что же, переезжаешь ко мне? Нет, моя квартира слишком мала. Я должна переехать к тебе? Что ж, твоя квартира немного побольше, но и она невелика. Где мне там разместить свои вещи? И, что более важно, где мне там самой разместиться? Я уже как-то раз пробовала жить с тобой. У нас был дом, где хватало места для всего, если, конечно, не считать того, что там не хватало места для нас с тобой, не так ли? Недостаточно было места, понимаешь, для твоей жизни и для моей. А теперь у меня есть пространство, которое приютило и мою жизнь, и мои вещи, и меня в придачу. И вот ты говоришь: «Давай-ка возвращайся обратно, давай-ка...»
– Нет, я этого не говорю. Я совсем не этого хочу. Не возвращения обратно.
– Вот в это я как раз вполне могу поверить, – сказала Элен.
– Ну, ты-то, конечно, должна хотеть этого. – Кэлли помолчал. – Ведь хочешь?
– Да, думаю, что так. Я не вполне уверена.
– Ты не уверена, что хочешь быть со мной, но ты здесь, со мной, просто чтобы сказать это?
– Ну, я подумаю над этим. – Она улыбнулась и посмотрела в сторону.
– Время для раздумий, знаешь ли, ограничено.
– В самом деле? – На лице ее промелькнуло удивление, а потом раздражение. – Предложение с ограниченным сроком действия, так?
– Не совсем так, просто... у всего есть свой срок, разве что-то длится вечно?
Тут подошел официант, и Элен сказала ему:
– Итальянский суп, телячья печень, тушеная картошка и цветная капуста.
* * *
Вверх по реке медленно плыл прогулочный катер, тросики с разноцветными лампочками тянулись через шесты от носа к корме. По палубе двигались туда-сюда фигурки. Когда судно подошло поближе, Элен увидела, что люди там танцевали. Отзвуки музыки взлетали над водой. А Кэлли стоял у двери.
– Ты идешь в постель? – спросил он.
Она подождала, пока пройдет катер.
Глава 31
Посередине этой толпы, приезжающих и отъезжающих людей, потерявшихся детей, режущих ухо объявлений, людей, стоящих в очереди к зарешеченным окошечкам касс, и тех, кто инспектировал магазинчики при аэропорте, и тех, кто волочил за собой чемоданы в рестораны... вот посреди всего этого Кэлли высматривал кого-то одного.
Он не знал, кто это такой. Некто, способный привлечь твое внимание, но сам невидимый. Какой-то наблюдатель, какой-то прячущийся глаз. Кто-то, способный коснуться тебя даже на расстоянии, и только крошечная будоражащая рябь пробежит по твоим плечам, напрягая мышцы и обостряя чувство опасности.
Кэлли повернулся и не увидел никого. Просто увидел всех. Он получил свой посадочный талон и отыскал место в кафетерии, которое позволяло ему смотреть вниз, на суетящуюся толпу. В какой-то момент он полуобернулся: ему показалось, что он вот-вот увидит Майка Доусона. Немного погодя он посмотрел вниз, на это скопление лиц, надеясь, что где-то там может быть Элен. А потом он понял, что там не было никого, кого он мог бы узнать.
Но это страстное желание повернуться, эта необходимость взглянуть... Кто-то был там.
* * *
Мартин Джексон сидел среди людей, ожидающих у барьерчика прибытия пассажиров, и читал какой-то журнал, который он купил в газетном киоске. Он нашел в нем статью о прибрежном рыболовстве и погрузился в нее. Там была довольно претенциозная фотография автора статьи, забрасывающего удочку на покрытом галькой берегу. А на соседнем фото он же, выстроив ряд из трех удочек, пристальным, но несколько затуманенным взглядом смотрел поверх поплавков. Впрочем, оснащение у него было на уровне произведения искусства и он хорошо знал, как писать о морском рыболовстве.
Когда Кэлли прошел мимо, Джексон сосчитал до десяти и пошел следом за ним к барьерчику для отбывающих. Ему нравилось, как выглядел этот человек: его телосложение, да и все остальное, очень напоминало самого Джексона, только вот лицо было тощим и слегка желтоватым. Двигался Кэлли до приятного ритмично, руки свободно покачивались. Тускловатый синяк под глазом вызывал почему-то странное волнение.
«Кто-то есть, – подумал Кэлли. – Кто же?» Дойдя до зоны отбытия, он ловко перекинул свою прогулочную сумку из правой руки в левую и достал из кармана брюк посадочный талон. Чиновник в униформе проверил его и вернул обратно. Кэлли обернулся перед тем, как войти в зону вылета. У барьерчика толпились люди, они вытягивали шеи, чтобы бросить на родных или знакомых последний взгляд.
Джексон слегка улыбнулся и поднял руку. Он ведь мог улыбнуться кому-то, кому угодно.
* * *
Густые, расползавшиеся тучи повисли над торфяником. Солнечный свет миновал долину, а по его пятам шел дождь. Мотор пронизываемого встречным ветром автомобиля Джексона и сам он, борясь с внезапным препятствием, прилагали усилия сдвинуть с места колеса. Улыбка все еще была на лице Джексона, словно никогда и не покидала его.
"Эрик. Я ведь прав, не так ли? Куда же еще ты мог направиться? Куда же еще мог ты поехать, чтобы отыскать меня?
Эрик... А я ведь искал тебя. А теперь вот мы ищем друг друга".

Часть третья
Глава 32
Ни улыбки, ни приветственного рукопожатия, ни полицейского по имени Бек. Но о себе и не стоит объявлять, если ты знаешь, что в тебе никто не нуждается. Кэлли доехал до своей гостиницы и зарегистрировался. В самолете он не ел и не спал – он всегда так делал, чтобы его не укачало. Кэлли заказал себе в комнате обслуживания сандвич и виски, да еще и пива вдогонку. А потом присел к окну и принялся уничтожать все это.
Гостиница представляла собой что-то вроде полого прямоугольника с внутренним двориком посередине. Фонтан чуть слышно журчал водой, стекавшей с пяти круглых ярусов в широкую мраморную чашу. С ее ободка ныряли птицы, они ополаскивали спинки, а потом веером распускали перья, словно колоду карт. Все, освещенное солнцем, было окрашено в цвет старого золота, а все, что оставалось в тени, было голубым.
Кэлли отправил в рот приличный кусок сандвича, подошел к тумбочке у кровати и, достав оттуда местную справочную книгу, вернулся к окну. Быстро пролистав страницы, он выбрал имя Карла Мэзерса, потому что ему понравился резкий и бесцеремонный тон объявления: «Расследования. Оплата ежедневная».
А номер Элен был занят. Кэлли повесил трубку, собираясь позвонить снова, и растянулся на кровати для последнего глотка виски. Когда он проснулся, комната была светло-голубого цвета, иначе говоря, залита лунным светом вперемешку с отблесками освещения внутреннего двора. Звонить было уже поздновато. Он распахнул окно и прислушался к шипению и журчанию фонтана. В комнате напротив, с противоположной стороны двора, беззвучный телевизор излучал клинок света, и издалека было похоже, что луч огромного фонаря играет на стенах. Тело Кэлли гудело от усталости, и по нему пробегала легкая дрожь, хотя вечер был очень душным. Он стянул с себя одежду, сдернул с постели простыню и забрался туда. Из какой-то соседней комнаты доносилась музыка, нежный, медленный ритм...
Он подумал: «А завтра я... А какого черта я должен...» А потом подумал: «Эта мелодия называется...» Ну а потом он заснул.
С Карлом Мэзерсом он встретился в какой-то забегаловке на Конгресс-стрит. Этакий тощий мужчина, выглядевший так, словно он не спал много ночей подряд. Практически первой же фразой Мэзерса была такая:
– Вы хотите узнать о том, чего не сможете добыть.
– Тогда зачем же вы пришли? – спросил Кэлли.
– Я же не говорю, что вы не должны пытаться узнать. Я сказал, что вы не можете добыть это. Если вы согласны платить по моим тарифам, я попробую это сделать для вас. Только не жалуйтесь, если в конце концов ничего не выйдет.
– Что же, Кемп настолько хорошо защищен?
Мэзерс выдернул сигарету из пачки в кармане рубашки.
– А как много вы знаете о нем? – спросил он, смеясь.
– Допустим, что я ничего не знаю вообще.
Мэзерс закурил сигарету и тут же, суетливым жестом выхватив ее изо рта, сказал:
– У него есть небольшое ранчо, недалеко отсюда, миль, может быть, сорок, но это уже пустыня. Он там выращивает розы, земли у него парочка акров, может и побольше, она и перед домом, и позади него.
– Прямо в пустыне?
– Да. Розы. Позади роз – изгородь. А между изгородью и розами люди с винтовками.
– Они что же, охраняют розы?
Мэзерс выдернул сигарету из губ и засмеялся. Из глубины его легких послышалось какое-то громыхание, как будто там перевернулся старенький паровоз.
– А в чем ваш интерес к Кемпу?
– Вам необходимо это знать?
Официантка принесла кофе, а для Мэзерса пирожное размером с тарелку – сверху изюм и все залито яркой глазурью. Он обеими руками приподнял его и откусил немного, одновременно с тоской глядя на свою сигарету, отдыхающую в пепельнице.
– Это могло бы мне помочь, – сказал он.
Кэлли толкнул к нему через стол свое удостоверение. Облизав большой и указательный пальцы правой руки, Мэзерс раскрыл эту маленькую картонку, а потом оттолкнул ее обратно.
– Но с местными коллегами вы не сотрудничаете. Почему же?
– Они, похоже, не способны мне помочь.
– А с кем вы разговаривали?
– С неким Беком.
Мэзерс улыбнулся, откусывая от пирожного еще один кусок.
– Угу, Тайлер Бек.
– Вы знаете его?
– Ну, знаю-то я их всех. С Тайлером мы знакомы несколько лет. Хороший парень. Серьезный парень. Он, знаете ли, ходит на лыжах в Маунт-Леммоне, много играет в гандбол, в теннис... Ну и что он вам сказал?
– Да просто, что они не смогут мне помочь.
– Поэтому вы сюда и прилетели?
– Выходит, что так.
Мэзерс уже расправился с половиной пирожного, и теперь его желания изменились. Он положил остаток на тарелку, раздавил все еще горящую сигарету в пепельнице и закурил другую.
– Я не могу поверить, что Гуго Кемп так сильно высунул голову из своей траншеи.
– Ну не совсем так. В Лондоне были украдены кое-какие картины. Они, возможно, попали к Кемпу. Я хочу сказать, что они, вероятно, были украдены именно для него.
– Так, это уже не шутки. – Кэлли ждал, не уверенный, сказал ли это Мэзерс скептически или он и в самом деле заинтригован. – Ну вообще-то он чертовски богат. Я слышал, что он любитель искусства. Так вы здесь из-за этих картин, из-за Кемпа? Из-за того и другого?
– Нет. На эти картины было два покупателя. Один из них был убит, чтобы расчистить дорогу для Кемпа. Мне просто нужна кое-какая информация.
– От Кемпа?
– От кого-нибудь, возможно, и от Кемпа.
– И вы просите меня работать в обход местного департамента полиции?
– Не совсем так. Они же не сказали «нет».
– Но ведь и «да» они тоже не сказали... – Мэзерс погасил сигарету и приступил ко второй половине пирожного. – И вы сами все это оплачиваете?
– Ну, я несу некоторые расходы, а потом компенсирую разницу.
Мэзерс изогнул голову, отрывая захваченный в зубы кусок. Потом он немного пожевал его. Официантка налила им еще кофе.
– Чего бы вы ни хотели, – сказал Мэзерс, – вы хотите этого очень сильно.
– Мне нужна лишь информация.
– Какой срок?
– Около недели.
– Неделя. Так, думаю, такой срок вы мне сможете оплатить. Есть еще кое-кто, с кем мы можем потолковать. Один парень по имени Джерри Каттини, он работал на Кемпа.
– Насколько тесно? – спросил Кэлли, но Мэзерс пожал плечами. – Я хочу спросить, работал ли он на Кемпа или вместе с Кемпом?
– О, тут вы правы! Нет, только на него. Гулял вдоль его границы с винтовкой. Но он нам скажет то, что знает. Обвиняет Кемпа в том, что тот приказал его избить.
– В самом деле?
– Ну, во всяком случае, кто-то его избил, – сказал Мэзерс, вытаскивая новую сигарету. – Джерри работал на меня, правда, совсем недолго – когда я мог позволить себе иметь помощника. Я тайком приносил ему в больницу выпивку. Беднягу всего исколошматили, а одним глазом он теперь вовсе не видит. Тайлеру Беку он сказал, что его, мол, сшиб грузовик. Впрочем, выглядел он вполне подходяще для этой версии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59