– Не вешайте трубку, – ответила Элен. И после паузы с легкой подозрительностью в голосе спросила: – Кто вы?
– Мне нужно поговорить с ним. Я звонила ему на работу, но его нельзя там застать.
– Да. Это верно. Ну, я не уверена, что смогу помочь вам.
– Вы его подружка? – спросила Никола.
– Что-то вроде этого.
– Возможно, мне стоит поговорить с вами, – помолчав, сказала Никола.
– Так говорите, – заинтригованно предложила Элен.
– Но не по телефону. Где вы живете?
Элен достаточно долго прожила с Кэлли, чтобы почувствовать сигнал тревоги.
– Знаете что, – сказала она, – я могу приехать к вам, если хотите.
* * *
Они встретились в вестибюле, размером чуть больше прихожей, украшенном парой деревянных кресел. Никола провела Элен в свою комнату и сказала:
– У меня тут почти ничего нег. Вот разве что немного виски.
Но Элен покачала головой. И они присели рядышком на постель.
– Джей Хэммонд был моим мужем, – начала Никола, и Элен подняла брови, слегка пожав плечами. – Его убил этот снайпер. Он торговал произведениями изобразительного искусства: главным образом живописью, а случалось, что и фарфором. Бывали случаи, когда... когда его сделки, – она осторожно подбирала слова, – были... довольно доверительными...
– Это когда картины были крадеными? – предположила Элен.
– Он не...
– Не вырезал их из рам сам? Нет, я уверена, что нет. Какой-нибудь покупатель подкатывался к нему, он организовывал похищение, кто-то другой рисковал, кто-то другой занимался вопросом транспортировки, а ваш муж, конечно, платил им, свой же гонорар он получал с покупателя. – Никола взглянула на нее, но ничего не сказала. Элен с улыбкой уточнила: – Я работаю в картинной галерее. На Корк-стрит.
– Джей уславливался об одной сделке. Я не знаю, кем был покупатель. Муж никогда не говорил мне таких вещей. Но зато я точно знаю, что ему угрожали.
– Почему?
– Этот товар был нужен кому-то еще.
– Какому-то покупателю?
– Нет. Какому-то посреднику, поставщику.
– И что же случилось?
– Они пытались подкупить его. По правде говоря, они предложили ему весьма крупную сумму. Джей, я думаю, был раздражен. Он ответил им «нет». Все это было немного похоже на перебранку мальчишек, ну, вы знаете, что-то типа: «Я это первым нашел». Потом Джей сказал им, что уступит только за какую-то фантастическую сумму.
– За сколько же?
– О, за несколько миллионов – он, естественно, знал, что они не согласятся, – улыбнулась Никола. – Он сказал мне, что сделал им предложение, которое они не смогут принять. Его это забавляло.
– Но совсем не забавляло их.
– Они заявили, что, если он не откажется от этой сделки, они убьют его.
– И он отказался?
– Нет.
– И этот снайпер убил его?
– Да.
На глазах Элен ее теория, обрастая фактами, обретала плоть. Она спросила:
– Так что же вы хотели сказать?
– Есть один человек по имени Гюнтер Шмидт. Один из партнеров Джея. Вы только что говорили, что нужен был кто-то, чтобы организовывать транспортировку. Это и был Шмидт. Джей говорил мне кое-что... ну вот о деньгах, предложенных ему, чтобы он отказался от этой сделки в пользу кого-то другого. Да, он рассказывал об этом. Шутил по поводу того, сколько они способны заплатить. Но он не говорил мне, что его грозили убить. Это сказал Шмидт.
– Почему же?
– После того как Джея убили, к нам пришли из полиции. Они не ожидали услышать что-нибудь особенное. Я хочу сказать, что это был обычный опрос. Но Шмидт встревожился. Я была очень расстроена. Думаю, что Шмидт испугался, как бы я ненароком не сказала слишком многого, и решил, что, если я буду все знать, я, скорее всего, прикушу язык и буду связана с ними общей тайной.
– Если вы все будете знать...
– Шмидт и еще пара его людей думают, что они знают, откуда взялся этот снайпер. Они считают, что это был такой способ убить Джея, чтобы его смерть ничем не бросалась в глаза. И тогда все выглядело бы так, будто человек сошел с ума. И тогда все занимались бы этим снайпером и никто не стал бы доискиваться причины. А если бы он убил только Джея, то тогда было бы легко установить связь.
– Ну, это все в теории, – сказала Элен. – А почему вы думаете, что так оно и есть на самом деле?
– Кто-то сказал это Шмидту.
– Кто-то...
– Да, но я не знаю кто. Если бы я знала, я бы вам сказала. Кто-то позвонил Шмидту в день убийства Джея. И сказал только: «Теперь видишь, что случилось с Хэммондом? Это же будет с тобой. Откажись от сделки». Вот такая история.
– И что же сделал Шмидт?
– Отказался от сделки.
– Но почему вы не сказали этого полиции, когда они приходили?
Никола отодвинулась на кровати подальше к стене и уперлась в нее спиной. Она подтянула колени и обхватила их руками.
– Я еще не знала, что Джея не стало. То есть я знала, что его убили... – Она смотрела куда-то мимо Элен, в направлении двери. Ее взгляд был таким напряженным, что Элен полуобернулась, почти поверив, что кто-то, беззвучно открыв дверь, вошел в комнату и стоит в ней. Но, кроме них, никого не было. Когда Элен снова посмотрела на лицо Никола, она могла бы поклясться, что та смотрит, но ничего не видит перед собой. – Я знала, что он умер, но я не потеряла его. Тогда еще нет. Я просто не могла точно осознать, что означает слово «умер». Он вышел поиграть в теннис, потом в городе у него была назначена деловая встреча за обедом. Мне он сказал: «Я вернусь около половины пятого». А из полиции пришли в одиннадцать. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Он еще не должен был к этому времени вернуться домой, – сказала Элен.
Взгляд Никола стал жестче, и она слегка покачала головой. Из ее глаз исчезла рассеянность, хотя она выглядела немного испуганной.
– Да, – сказала она. – Да. Вы верно поняли.
– А после половины пятого...
– Это случилось позже. Фактически, когда я легла спать. Когда я оказалась в постели одна. Я проснулась посреди ночи и достала всю одежду Джея из гардероба. Я попыталась на лужайке устроить из нее костер. Там меня и нашел Шмидт. Кто бы ни убил Джея, кто бы ни приказал ему сделать это – я хочу, чтобы их поймали. Больше меня ничего не волнует.
– Но волнует Шмидта.
– Да. Вот почему я здесь. Они не станут... это было, по сути дела, немного похоже на домашний арест. Но мне удалось сбежать.
– И что вы намерены делать?
– Вы можете одолжить мне немного денег? – пожав плечами, спросила Никола.
– А что у вас есть? – и Элен огляделась в комнате.
– То, что на мне.
– Да, я смогу. – Они несколько секунд помолчали, и Элен сказала: – Я думаю, нам лучше бы уйти.
* * *
Шмидту было слышно, как шофер, треща ветками, крутится по лесу. Он попытался окликнуть его по имени, но получилось что-то вроде невнятного сипа: «Элат... Элат...»
Прошел час, прежде чем Эллиот начал беспокоиться. И еще один, пока он отыскал Шмидта. И только спустя день Шмидту удалось произнести фразу, которую можно было понять, хотя говорил он все еще только низким сиплым шепотом. Он, правда, мог писать. Вот так он и давал инструкции Эллиоту и Голдману.
«Разыщите ее, – писал Шмидт. – Нужно узнать, что она говорила и с кем она говорила. Может быть, она еще не успела. Она будет прятаться. Обдумайте и эту возможность. Она тоже во всем этом замешана».
– Но нам бы уже нанесли визит, если бы она побежала прямо к ближайшему телефону, – заметил Голдман.
«Конечно, – написал Шмидт. – Она решает».
– Что решает?
«С кем ей поговорить. Надо ли вообще говорить. Не имеет значения. Разыщите ее и верните сюда».
– Она будет говорить с полицией, – сказал Эллиот, – если вообще станет говорить. С кем же еще-то?
«С полицией, но только один раз. И только с одним человеком. Единственный шанс. Она захочет, чтобы это было на ее условиях, в месте, которое она выберет. Возможно, стоит попробовать как-то договориться».
– А вы не думаете, что она просто отправится в полицейский участок и попросит поговорить...
– Шмидт махнул рукой, как бы отметая эту мысль. Он написал: «Нет. Слишком рискованно. Говорить то с одним, то с другим. Никакого проку. – И после этого он приписал: – Кэлли». Они следили за квартирой Кэлли полдня и почти всю ночь. А потом они зашли туда осмотреться. Голос Кэлли на пленке проговорил: «...оставьте сообщение или попробуйте застать меня по номеру...» Эту информацию они и привезли Шмидту. Он набрал этот номер. Его голос напоминал скрежет цепи, когда ее тащат по гравию. Он задал пару вопросов и повесил трубку.
Если вы знаете людей, которые знают других людей, вы можете добыть почти любую нужную вам информацию. Шмидт позвонил одному своему клиенту, тот спросил у своей жены, журналистки, освещающей проблемы бизнеса, а та спросила одного коллегу из отдела новостей. Тот спросил у полицейского, обязанного ему одной давней услугой, о которой никому не следовало знать. Эти телефонные звонки неслись один к другому, как стая хороших борзых. Результат был получен через два часа.
– Элен Блейк, – сказал им Шмидт. – Бывшая жена. Носит девичью фамилию. – Ему было больно говорить, и он экономил слова. – Возможно. Попробуйте.
И он дал им адрес.
* * *
– Я не знаю, что может случиться, – сказала Элен.
– Со мной?
– Да.
– Я поговорю с вашим мужем обо мне... – улыбнулась Никола. Как ни странно, она выглядела веселой, у нее вдруг появилось хорошее настроение. Элен засомневалась, уж не наблюдает ли она начало долго сдерживавшейся истерики. Она на миг отвела глаза от дороги и быстро взглянула на Никола. Вполне спокойное лицо, ясные глаза. Элен начала:
– Я бы не стала рассчитывать на...
Но ее оборвал смех Никола.
– Это будет что-то вроде сделки. Речь всегда идет о сделках. – Помолчав, она добавила: – Но, по сути дела, это не имеет значения.
Элен въехала на автостоянку. Отсюда прямо к черному входу в ее дом вела малолюдная улочка. Они с Никола прошли мимо дверей для доставки товара в булочную и в китайский ресторан. На мгновение появился рабочий кухни, бросил на землю пару черных мешков с отбросами и исчез.
Эллиот двинул машину по этой улице, держась в нескольких ярдах позади Голдмана, который шел футах в двадцати от Элен и Никола. Шаги его увеличивались, и дистанция между ними сокращалась. Время было рассчитано отлично. Автомобиль и преследователь должны были совместиться прежде, чем женщины заметят, что их преследуют.
Но Элен нарушила ритм событий: она стала на ходу рыться в сумочке, ища ключи от дома. Ключи не находились, и Элен остановилась, чтобы поискать повнимательнее.
Голдман был не более чем в двух шагах позади. Когда Элен остановилась, он налетел на нее, и она повернулась со слегка испуганным извинением, тут же превратившимся во встревоженный крик, потому что Голдман вдруг сильно оттолкнул ее в сторону. Никола тоже остановилась, и, когда она увидела Голдмана, ее крик заглушил голос Элен. Никола рванулась вперед, но Голдман уже сграбастал ее, обхватив руки и плечи. Он пытался отразить неистовые удары, которые Никола целила ему в лицо. Автомобиль был рядом с ними, и Эллиот ногой распахнул пошире переднюю дверцу, пока Голдман боролся с Никола, тесня ее к краю тротуара. В конце улочки на шум обернулся какой-то прохожий и медленно пошел к ним. Потом остановился.
Толчок Голдмана отправил Элен назад прямо на невысокую бетонную ограду. При этом ее бедра и ноги оказались с одной стороны ограды, а верхняя часть тела – с другой. Лицом она ударилась о бетон, это ошеломило ее, и в ушах нестерпимо зазвенело. Когда Элен вытянула руки, пытаясь подняться, она наткнулась на шеренгу бутылок, раскатившихся от удара, как кегли. Голос Никола то слышался рядом, то исчезал, словно какой-то мудреный радиосигнал. Элен ощутила отвратительную сырость там, где ее голени проехались по шершавой кирпичной кладке поверх ограды.
Прохожий все еще оставался зрителем, но все-таки медленно двигался к месту действия. Правда, он явно еще не принял никакого решения. Никола оставила попытки ударить Голдмана. Теперь она старалась увернуться всякий раз, когда он хватал ее, оказаться подальше от него, подальше от машины, используя против Голдмана весь свой вес, но раз за разом проигрывая это соревнование. Голдман обхватил Никола обеими руками, зажав ее локти, а его кисти сомкнулись прямо поперек ее груди. Он лягал Никола по ногам, пытаясь приподнять ее. А она стремилась вынырнуть из-под его захвата, наполовину преуспев, и Голдман потерял равновесие. Она сумела наконец выскользнуть из его рук, но Голдман успел уцепиться за воротник ее блузки и с силой тащил его на себя, в противоположную сторону от движения Никола. Пуговицы с треском оторвались, и блузка вылезла из пояса на джинсах. Когда прохожий увидел это, он прибавил шаг, потом побежал, словно приведенный в движение незащищенностью Никола, не замеченной им раньше.
А Элен тем временем перелезла обратно через ограду. Она двинулась к краю тротуара, дожидаясь подходящего случая. В правой руке она сжимала бутылку. Эллиот наполовину высунулся из автомобиля, пытаясь сообразить, снаружи или внутри он принесет больше пользы. А Голдман, все еще не выпуская блузки Никола, тащил ее в машину. Он ударил ее кулаком свободной руки, но в лицо не попал, потому что Никола увернулась от удара, и он пришелся по телу. Ноги Никола подкосились, она сползла вниз и села на асфальт, увлекая за собой Голдмана, который склонился к ней, словно придворный в раболепном поклоне.
В этот момент Элен размахнулась бутылкой и что есть силы ударила Голдмана по затылку. Он упал на одно колено и так и остался в этой позе. Никола кое-как поднялась, опираясь руками о землю, и Элен подошла к ней. Прохожий уже стоял позади них, по-прежнему только наблюдая за происходящим. Все трое посмотрели на Голдмана, потом на Эллиота, выбиравшегося из машины.
– Что здесь происходит? – спросил прохожий, обращаясь к женщинам, но глядя на Голдмана, который так и стоял на коленях, опустив голову.
Эллиот ухватил сзади Голдмана за плечи и наполовину сумел поднять его на ноги. Но Голдман, шатаясь, отступил назад и тяжело опустился на землю. Он пробормотал «что?», пытаясь заглянуть через собственное плечо, словно не вполне уверенный, кто это там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59