» Она быстро наклонила голову и слегка куснула кожу на его груди. «Ты думаешь, что твое „я хочу, чтобы ты вернулась“ – это игра только с одним набором правил? Думаешь, все держится на твоих желаниях, на твоих амбициях, твоих усилиях, твоей похоти?» Ее волосы скользили по его животу. Она куснула его чуть ниже бедра и внимательно посмотрела, не дернется ли он. «О нет, это и мои правила тоже. Нечего тогда тащить меня в постель, чтобы потом я тебя дожидалась. Такая уж у меня участь. Такое уж у тебя удовольствие». Элен облизала губы. «Я заставлю тебя понять», – подумала она. А Кэлли удивился, с чего это она вдруг рассмеялась.
* * *
Протеро приподнял усы указательным пальцем, словно желая набрать побольше воздуха в рот. Он сказал:
– Я говорил с Тедом Латимером.
Протеро любил позволить себе подобную фамильярность: она давала ему ощущение своей принадлежности к клану.
– Спасибо. – Это слово, конечно, не могло одурачить ни одного из них, но Кэлли думал, что это вполне разумная поблажка.
– Я полагаю, вы тоже говорили с ним.
– Я думал, что так будет лучше всего.
– А где... – Протеро заглянул на другую сторону рапорта Кэлли, ища имя. – Вот, Никола Хэммонд?
– Я не знаю. – Кэлли пожал плечами и развел руки. Только и всего. «Переиграл» – мысленно заметил он про себя. – Это был телефонный звонок, как я уже сообщал в моем...
– Выследила вас?
– Она звонила мне домой. Мой номер есть в телефонной книге. – Кэлли еще раз пожал плечами и подумал, что этого достаточно.
– А имя, которое она дала вам...
– Шмидт.
– Да.
– Ну, это все, что она мне дала. Отдел искусства и древностей сейчас проверяет дела ее мужа. А она исчезла.
– Вам нравится эта теория, не так ли? Массовые убийства, чтобы прихлопнуть одного.
– Я говорю вам то, что узнал от нее. После того как убили Хэммонда, им позвонили по телефону, пригрозив, что с ними будет то же самое, если они не отменят сделку. Чего ради она стала бы выдумывать это? Да и как бы она смогла? Это должно быть правдой.
Протеро снова взглянул на рапорт, отыскивая другое имя.
– Кемп – это предположение, – сказал он.
– Кемп – это зацепка. А что сказал Латимер?
– Мы разговаривали с департаментом полиции США в Таксоне, – с энергичным вздохом сказал Протеро. – Вы тоже можете поговорить с ними. Они, кажется, против этого не возражают. Но, как они заметили, нет никакой гарантии, что их мнение не переменится.
– Почему?
– Они знают о том, что известно Биньону. Ясно, что это не произвело на них особого впечатления. Все это слухи, если следовать их мнению. Этот Кемп, кажется, важная шишка. Мало кто видел его, но, когда у местных школ и больниц возникает нужда, он присылает им чеки.
– А с кем мне связаться?
Протеро приподнял какую-то бумагу со своего стола, взглянул в нее и отшвырнул обратно.
– Бек, – сказал он.
– Вы с ним, с Беком, говорили, когда звонили туда?
– Среди прочих.
– На какое время я могу поехать?
– Прежде чем строить какие-либо планы, поговорите с Беком. Позвоните ему.
– Но если я поеду, то на какое время?
– Максимум на неделю. – Протеро перебросил Кэлли ту бумагу через стол. – Поговорите с Беком. А потом – со мной.
* * *
На линии был какой-то шум, словно в дальней комнате у Бека упражнялся на своем инструменте кларнетист. Кэлли даже попытался уловить мелодию. Это было что-то напоминающее ему песню Эллы Фицджеральд. Ну, там где: «...если в знать нам хоть немного, что окончится дорога...»
А голос самого Бека звучал так, как будто его мысли были заняты чем-то другим. Проверкой краж со взломом за минувшую неделю или подведением итогов нарушений правил дорожного движения.
– Бросьте это, Кэлли, – сказал он. – Здесь ничего для вас нет.
– Вы говорили с Кемпом?
– Разумеется. Это богатый человек, он коллекционирует картины. Все приобретено законным путем. И у него есть... – Бек вдруг замолчал, и Кэлли представил, как он просматривает свои записи. – Ну эти... бумаги о происхождении. Так? Происхождение?
– Вы говорили именно с Кемпом?
– С его... ну, с этим парнем, который работает на Кемпа. С Генри Глинвудом.
– Кто он такой? Адвокат?
– Ну да. Что-то вроде этого.
– Но не с Кемпом?
– Я проверил. Послушайте, не надо приезжать сюда. Не тратьте зря времени. Мы вынуждены сказать, что не можем вам помочь. Я уже поговорил, вы знаете, с кем только можно. С ФБР... с этими ребятами...
– Так вы знаете Кемпа?
– Разумеется. Он славный парень.
– Мне говорили, что он немного отшельник.
– Ну, ему нравится уединение. Он имеет на это право.
– А что говорят в ФБР?
– Там тоже думают, что он славный парень.
– А вам известно о...
– Мне известно, что у вас там пропали какие-то картины. Ну и что? Это никак не связано с Кемпом. Никак. Вы же не можете придраться к парню такого полета без... Я хочу сказать, что вам надо бы для этого иметь хоть что-то.
– Хорошо, – сказал Кэлли.
– Я сожалею.
– Ничего, все нормально.
– И сожалею, что лишаю вас такого путешествия. Сейчас в Аризоне отличный сезон.
– Как-нибудь в другой раз.
– Приятно было поговорить с вами, Кэлли.
И снова эта мелодия: «...этот знакомый звук: тук-тук, да тук-тук, да тук-тук...»
* * *
Латимер вошел в свой кабинет, чтобы ответить на звонок.
– Ну, так лучше? – спросил Бернард Уорнер.
– Лучше, чем что?
– Чем звонить тебе на службу?
– Отчасти. – Голос Латимера был полон неприязни.
– Ты не обязан любить меня, Латимер, – сказал Уорнер. – Это не важно. Ты просто не вешай трубку – этого вполне достаточно.
– Ты от меня ждешь слишком многого.
– В самом деле? Ну давай тогда поговорим о том, чего ты сам ждешь. Я тут читал твои речи. Видел отчеты о них в газетах, да и по телевизору тоже передавали. Они вроде бы полны упоминаний о разных возвышенных вещах. Всякие там высокие моральные материи... Идеалы. Знамена, которые нужно поднять. Вершины, которых надо достичь. Но то, что мне известно о тебе, вообще-то не слишком возвышенно, а? Я знаю кое о каких вещах, которые тебе нравится делать, и знаю людей, с которыми тебе нравится это делать. И ты ждешь, надеешься, что я буду держать это в секрете, в секрете от твоей жены, от твоих детей, родных, твоего начальства – словом, от всего мира. – Уорнер помолчал, но не для того, чтобы побудить Латимера ответить. Он выстраивал следующую фразу: – Кэлли хочет поехать в Аризону.
– Да.
– И что там ответили?
– Я не думаю, что ему там будут очень рады.
– А он это знает?
– Полагаю, что да. Они дали мне для него контактное имя, ну, просто такая форма отказа, чтобы отмахнуться. Они попросту не желают об этом знать. – Латимер поколебался, а потом добавил: – Как и я.
– Я тебе уже сказал достаточно, повторять не собираюсь. Что тебе там удастся разузнать с помощью Кэлли – твоя проблема.
– И твоя тоже. Я не единственный, кому станет известно об этом. Он докладывает некоему Протеро, а не непосредственно мне. И еще есть его сержант, Доусон. Кэлли делится с ним, я полагаю.
– Это становится проблемой, – сказал Уорнер и замолчал.
– Что ты собираешься...
– Заткнись, – сказал Уорнер. И после новой паузы: – Что собирается делать Кэлли?
– Он хочет поехать. Он попытается убедить меня, что это необходимо. Будет лгать насчет ответа из Аризоны.
– Он может проделать это и надеяться потом выйти из воды сухим?
– Он прекрасный сотрудник, занимающий ответственный пост. Мы же тут не скот гоняем. Мы читаем донесения и на этом строим свои суждения.
– Пускай едет.
– Что ж, это я могу. Это не будет...
– Он становится серьезной помехой. Пускай едет.
Глава 30
Фрэнсис налил себе рюмку и вопросительно поднял бутылку. Мартин Джексон покачал головой.
– Ты упустил его, – сказал Фрэнсис.
– Да, – согласился Джексон. – Но я был почти рядом.
– Рядом – это недостаточно хорошо.
– Я и сам это знаю, – с легким холодком раздражения сказал Джексон.
– Ты знаешь, где он сейчас?
Джексон стоял у окна, немного склонившись набок и рассеянно глядя вниз, на улицу. Но теперь он повернулся, и его глаза обежали взглядом квартиру Фрэнсиса. Дедушкины настенные часы, буфет на гнутых ножках, старинная серебряная подставка для графинов с вином на полированном раздвижном столе, коврики на вощеном паркете. Все как-то немного слишком к месту, немного слишком очевидно. Джексон повернулся назад к окну, пряча улыбку. Дурные деньги.
– Я знаю, куда он направится, – сказал он.
– Куда?
– Это не адрес. Место.
– Ты сможешь найти его?
Джексон говорил тихо, все еще выглядывая из окна и отвернувшись от Фрэнсиса. Тот, не слыша, спросил:
– Что-что?
Джексон повысил голос, тон его был до странного кротким. Фрэнсис не знал, чем объяснить это, и непонимание беспокоило его.
– Я думаю, мы найдем друг друга, – сказал Джексон.
– Есть и еще некто.
– Да? – Джексона это явно либо не удивило, либо вовсе не заинтересовало.
– Человек по имени Кэлли. Робин Кэлли. Полицейский, мы уже говорили о нем раньше.
– Ах, полицейский...
– Да.
– Это что, контракт? – спросил Джексон.
– Он собирается в Америку ненадолго. А вот когда вернется...
– Ладно. – Джексон улыбнулся, так и не поворачиваясь к Фрэнсису.
– Но есть и Росс, ты знаешь! Его очередь первая.
– О да, – сказал Джексон. – Его очередь первая. Это я понимаю.
* * *
Контрольная следственная комната была полна бездействующей техники: молчащие телефоны, пустые экраны, Майк Доусон сидел у невключенного компьютера, барабаня по клавиатуре и улыбаясь во весь рот невидимой аудитории. Только он знал ключевые слова в песенке, которую выбрал.
– Я сдаюсь, – сказал Кэлли. – Тебе придется сказать мне.
– Элтон Джон.
– Как я мог забыть?
Доусон изобразил левой рукой на клавиатуре некий пассаж в стиле буги-вуги, а правой прошлепал арпеджио.
– Кодовая основа для персонального компьютера, – подсказал он.
– Ты считаешь, что я примерно вот это проделал? – спросил Кэлли.
– Трудно сказать, к тому же ты перестал мне доверять свои секреты. – Доусон прошелся пальцами вниз по клавиатуре компьютера и закончил басовым гулом, сильно надавив указательным пальцем и оттопырив большой в сторону. Он подошел к Кэлли и остановился рядом. – Дела идут прекрасно, а?
Синяк имел вид тускло-зеленоватого серпа чуть пониже скулы, а дальше еще была этакая багряная запятая на боку носа, словно Кэлли носил очки, которые трут.
– Я добыл имя – Кемп. Тебе что, в самом деле необходимо узнать, каким образом?
– Полагаю, что Протеро уже спрашивал.
– Я сказал ему, что пролил чье-то пиво.
– Он человек с ограниченным интеллектом, – ухмыльнулся Доусон. – Ладно, проехали. Никто и не думает, что ты будешь поступать по правилам. Это на тебя совсем не похоже.
– Они дают мне неделю. И кажется, думают, что это напрасная трата времени.
– Так оно, вероятно, и есть. Кемп – это все же слишком расплывчато, а?
– Я получил его имя из очень надежного источника.
– От этой Хэммонд?
– Да, косвенно. Я пошлю Протеро факс, если будет нужно. Мне бы хотелось надеяться, что я смогу позвонить тебе домой, если мне здесь что-нибудь понадобится.
Доусон засмеялся и медленно помотал головой.
– Да ради Бога, Робин, разумеется. А ты полагал, что я мог бы повесить трубку?
– Я полагал, что ты, возможно, немного расплевался со мной.
– Ну, это пройдет.
Доусон уселся перед компьютером и побренчал по клавиатуре. Что-то быстрое и шумное. Он взглянул на Кэлли, подняв брови.
– Песенка «Эти глупые дела»? – предположил Кэлли.
– Это первый фортепьянный концерт Бетховена, – вздохнул Доусон. – Не узнал, что ли?
* * *
– Мы говорим о ком-нибудь конкретно, – спросил Стюарт Келсо, – или о коллекционерах живописи вообще?
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что здесь и обсуждать-то особенно нечего. Я хочу сказать, что картины собирают многие люди. Я бы не рискнул предположить, что, фигурально выражаясь, поперечный разрез их неврозов выявил бы одинаковый рисунок на срезе.
– Я думаю, что этот парень слегка отшельник.
– И не очень-то заботится о своем члене?
– Похоже что так.
– Затворился от всего мира?
– Да.
– По всему выходит, что это впечатлительный и милый парень.
Они договорились встретиться в одной из пивнушек в Сохо, неподалеку от квартиры Элен. У Кэлли было ощущение, что от Келсо будет больше пользы, если потолковать с ним не в служебное время и не в служебном помещении.
– Могу я предложить вам еще выпить? – спросил Кэлли.
– Определенно.
– Парочку?
– Определенно.
Кэлли направился к стойке бара. Чья-то рука толкнула его под локоть, и он обернулся.
– Привет, мистер Кэлли.
– Дайте три, – сказал Кэлли бармену. – Привет, Стэн.
– Это очень мило с вашей стороны, мистер Кэлли. Я не предполагаю, что вы могли суметь... – Он оборвал себя, кивая как бы для ободрения. Его губы, растянувшиеся в улыбку, окаймляла засохшая корочка слюны.
Кэлли получил от бармена сдачу с десятифунтового банкнота и передал ее Стэну. Потом он отнес стаканы на стол, за которым сидел Келсо. Стэн опрокинул свой стакан и направился к выходу. Келсо наблюдал, как он шел, а потом поднял свой стакан.
– И все же за удачу! – сказал он.
– Это Стэн Коллинз, – пояснил Кэлли. – Он доставлял письма владельцам нескольких клубов в этом районе. Одно или два письма попали не к тем адресатам. И кто-то прибил руки Стэна к дверям гаража. После этого он, кажется, потерял всякий интерес к жизни. Жестокий дефицит радости в жизни. Он часто наведывается в местную больницу, где они делают ему укол чего-нибудь, что заметно взбадривает его. Иными словами, он полагается на то, что ему кто-то предложит выпить.
– А вы нашли тех, кто это сделал?
– Нашел ли я их? – Кэлли засмеялся. – Это была не такая уж тайна. Стэн не очень рвался давать показания. Спустя некоторое время мы посадили парочку из них по обвинению в преступном завышении цен. Не думаю, чтобы это было именно их рук дело, но своей цели мы достигли.
– Вам нравится ваша работа? – Келсо крутил свой стакан и слегка наклонял его, чтобы расшевелить лед.
– Ну, – ответил Кэлли, – я до сих пор волнуюсь, когда иду на службу.
– Коллекционеры, – сказал Келсо. – Что ж, коллекционеры в целом... Ну, это аномальные типы, возможно, эгоистичные, они преданы своей страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59