— Я ведь предупредила: больше ни-ни. Ты теперь в зоне, свободной от траханья.
Он ухмыльнулся:
— Ну и слава Богу!
Софи взяла свой кофе и подвинулась, освобождая для Паскью место.
— Теперь ты убедился, что это Люк. И что собираешься делать?
— Пока не знаю... — Он пил кофе маленькими глотками, дуя на него и обжигая губы.
— Если соберешься ехать обратно, то без меня, — сказала Софи.
Паскью кивнул:
— Хорошо. — Потом спросил: — Ты будешь здесь, когда я вернусь? Если я поеду...
— Да похоже на то, правда?
Паскью так и подмывало спросить, что за человек ночевал у нее, как об этом сообщил Роб Томас.
— Люк и Лори... — Софи, полузакрыв глаза, вызвала в памяти те события. — Как ты думаешь, он виноват больше других?
— Нет.
— Ты прав, я тоже так думаю.
* * *
Люк спит с женой полковника — вот потеха, вот анекдот! А потом начинаются эти телефонные звонки. Какой хитрый ход! Они передавали трубку из рук в руки, слушая молчание насмерть перепуганной Лори, и говорили по очереди: «Мы все знаем! Мы все про тебя знаем».
Несколько раз они подъезжали к лужайке на машине, звонили из автомата, а потом торопливо пробирались через лесок, чтобы понаблюдать за домом. Иногда они видели ее, иногда нет, но в любом случае вблизи все выглядело более захватывающе.
Теперь Софи плотно сомкнула веки. В памяти у нее возникла телефонная будка, все члены группы сгрудились у телефона, передавая трубку по кругу. Ей виделось все в ярких красках, звук шел издалека, странно искаженный. Наркотический дурман бродил у нее в голове, ветерок слегка обдувал тело — словно кот касался пушистой шерстью. Странно, но они одновременно были и на лужайке, и в лесу, и напротив дома. Софи, укрывшись в ветвях дерева, наблюдала, как Лори мечется от одного окна к другому, словно во время пожара. Софи ничего не ощущала, кроме сладости яблока.
А когда от яблока остались лишь капельки сока на языке, Лори уже лежала на торфянистой почве и плакала, вывалившись из окна в окружавшую ее темноту. Потом она села и поднесла ко рту ладонь, словно поедая горстями арахис. Несколько таблеток выпали и покатились по земле. Лори вскочила на ноги, с раздутыми щеками, и принялась срывать с себя одежду, двигаясь по неровному Кругу, словно вызывая лесных духов. Когда она осталась совсем голой, Софи заметила веревку, намотанную вокруг ее шеи — кусок тонкого шнурка. А чуть позже, взглянув вниз, увидела, как Лори карабкается по дереву.
* * *
Паскью старался говорить спокойно.
— Я никак не мог с тобой связаться — ты все время подключала автоответчик. Поэтому я привлек к делу Роба Томаса. Он установил, что с тобой все в порядке и видел твоего гостя.
Софи ничего не ответила. Просто отвернулась, и Паскью подумал — быть может, она хочет вздремнуть.
— Этот человек провел у тебя ночь. Во всяком случае, так сказал Роб, Думаю, Роб видел только, что он зашел к тебе и покинул твой дом на следующее утро. — Паскью попытался выдавить из себя смешок: — Он такой дотошный, этот Роб!
Он приподнялся на локте, желая удостовериться, что она спит, и, заглянув ей в лицо, увидел, что по ее щекам текут слезы.
* * *
Хотя Лори действительно взбиралась на дерево, но из-за ЛСД в голове все смешалось, и Софи померещилось, будто какая-то другая женщина медленно плывет к ней по воздуху. Чувствуя, что голова Лори, похожая на бледный воздушный шар, вот-вот окажется совсем близко от ее лица, Софи отвернулась, чтобы они не встретились взглядами. А когда снова повернулась, то увидела, что Лори стоит недалеко от нее, на толстом суку, к которому привязан конец веревки, а на шее у нее, словно ожерелье, темнеет петля. Лори издавала негромкие монотонные звуки, похожие на мурлыканье, словно в ответ на ласки возлюбленного.
Потом она спрыгнула, и листья на ветке с шелестом затрепетали. Софи посмотрела вниз и увидела раскачивающуюся в воздухе Лори, она то исчезала из виду, то снова появлялась. Лори сучила ногами, судорожно вцепившись в горло.
* * *
Паскью сказал:
— Это не важно. Не рассказывай мне. Я не хочу этого знать. — Он обнял Софи в надежде, что она обернется.
— Это не то, что ты думаешь, — возразила она, но голос прозвучал приглушенно, и он различил лишь интонацию — в ней слышались горечь и раскаяние.
Занавеска всколыхнулась, и запах города ворвался в комнату сквозь приоткрытое окно — едкий запах высокооктанового бензина с примесью гнили.
* * *
Они еще долго стояли, обступив ее, неподвижную, когда она перестала сучить ногами, а пальцы не пытались больше ослабить петлю. Теперь она висела застыв, словно некий тотем, расположенный в центре круга, мертвая, обретя таинственную власть над ними.
Наркотический дурман постепенно выходил из тела Софи, рассеиваясь, словно остатки сна. Она вначале попятилась, потом повернулась и бросилась в лес. Кто-то выкрикнул ее имя. Не Паскью ли? А потом она услышала, как все остальные тоже продираются через кустарники, ломая ветки, бросившись вслед за ней к дороге.
* * *
Повернувшись, она обвила рукой шею Паскью, словно утешая его.
— Это не то что ты думаешь, — повторила она. — Я сейчас вспоминала Лори.
— Хватит тебе, — сказал Паскью. — Мы ведь не хотели этого.
Она кивнула, понимая, что он прав, но сомневаясь, возможно ли в этом случае прощение. Потом села на кровати и набросилась на него с шутливым возмущением:
— Значит, ты следил за мной! Подослал ко мне шпика!
— Он просто наблюдал за домом. Я волновался за тебя. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
— Этот приходил мой муж. Мы немного поговорили, было уже поздно, и он остался ночевать. Но не со мной. На следующее утро он ушел.
— А зачем он приходил?
— За своим пистолетом.
— А я-то думаю, откуда у тебя оружие, — заметил Паскью.
— Вот откуда. — Она улыбнулась, оставив его в недоумении на несколько секунд, потом добавила: — Он политик, из министерства по делам Северной Ирландии.
— Значит, в доме регулярно производится уборка, каждое утро он проверяет машину, засовывая под нее зеркало, при нем есть не доверяющий никому телохранитель и, — добавил Паскью, — пистолет в придачу.
— Он значится в их списке, хотя и не в числе первых.
— Но как тебе удалось взять у него пистолет?
— Однажды вечером я зашла к нему и одолжила эту штуку.
— И он отдал тебе?
— Да.
— Почему?
— Мы сейчас разводимся, и я веду себя тихо. Помимо всего прочего, я не огласила в суде тот факт, что он частенько избивал меня. А однажды даже поранил ножом.
Паскью заметил, как она дотронулась до шрама с нижней стороны груди. — Я объяснила — пистолет мне нужен для безопасности, так же как ему.
Паскью смотрел ей вслед, пока она шла в ванную, и, не сводя с нее глаз, снял трубку, когда зазвонил телефон.
— Сэм? — Это был Роксборо, пьяный, в приподнятом настроении.
Он видел, как Софи встала под душ, окутанная клубами пара, и тело ее стало размытым пятном, двигавшимся по матовому стеклу перегородки.
— Сэм, послушай, Сэм, мы выиграли, — у Роксборо заплетался язык. — Старушка сделала все как надо, отбарабанила все слово в слово, абсолютно точно. Присяжным достаточно было взглянуть на невысокую пожилую даму, и Энтони Стюарт уже не висел на крючке. Она нигде не ошиблась. О Господи, Сэм, она стала для всех настоящей теткой Джемимой! Да предстань она перед ними с волосами, стянутыми в пучок, и в фартуке, посыпанном мукой, и то они не полюбили бы ее так. Господи, Сэм, мы не виновны. Не виновны.
— Это замечательно, Джордж. — Паскью опустил трубку, в которой не стихали восторги Роксборо, и мягко положил ее на рычаг. Потом еще раз произнес очень спокойно: — Замечательно. — Он прошел к душевой и стал рассматривать расплывчатый силуэт Софи, пока она мылила голову шампунем, а потом подставила лицо под струю.
— Я должен вернуться, — произнес он. Смутно видная через стекло фигурка стала неподвижной. — В Лонгрок. — Паскью повысил голос. — Я отправляюсь завтра утром.
Софи приоткрыла дверь душевой, высунув голову.
— Я знала, что ты уедешь. — Потом показалась ее рука, сжимавшая что-то, словно трофей. — Смотри, что я нашла, — сказала она. — Захороненный клад. Пожалуй, я догадываюсь, как он туда попал.
Паскью протянул руку, и она что-то положила ему в ладонь. Это была виноградинка.
Глава 34
На следующий день они проехали через две зоны и поставили машину недалеко от реки. Софи сказала:
— Я думала, ты уедешь утром. И когда проснулась, мне показалось, что тебя здесь уже нет.
— Завтра, — сказал он. — Я уеду завтра или послезавтра.
— А чего ты дожидаешься?
— Сам не знаю. — Они перешли мост и спустились по ступенькам к самой воде. — Хотя нет, знаю — мне хочется подольше побыть с тобой.
Она поцеловала его в уголок губ, пока он спал. И прошептала:
— Мы с тобой действительно попали в беду...
Пыль густо покрыла листья кустарников вдоль реки. Фонтанчики пыли взлетали кверху у них из-под ног.
«Все равно ничего другого здесь не придумаешь», — решила Софи. Она переждала, пока пройдет мимо прогулочный теплоход, заглушающий своим шумом ее слова, и сказала:
— Мы в беде. Я беременна.
* * *
Они проехали вдоль берега, потом стали взбираться по узкой дороге, ведущей в лес, — клоун и Мужчина с Большим Галстуком-Бабочкой снова выбрались на прогулку. Люк Маллен резко остановил машину на поворотном круге, потом силой вытащил Пайпера из машины. Они направились вверх по щебенчатой дороге, при этом Пайпер упирался и волочил ноги, как упрямый ребенок.
Стоило им войти в дом, как Эллвуд схватил старика за грудки и раскрутил так, что тот дважды описал круг, будто они исполняли танец «Венок из роз» в какой-то безумной интерпретации. Пайпер, сопротивляясь, откинулся назад, комната завертелась у него перед глазами, в голове зазвенело. Эллвуд крутанул его еще с дюжину раз, потом отпустил, швырнув на диван. Теперь Пайпер лежал неподвижно, а комната продолжала вертеться, будто в вихре. И тут Эллвуд воткнул ему в руку иглу.
Эллвуд заговорил:
— Я знаю про Януса, знаю, как все это происходило. Но мне нужно выяснить, кому именно ты рассказал. На кого работал? С кем контактировал?
— С Янусом, — ответил Пайпер. — Янус стоял стражем у врат. Янус был двулик.
Том Кэри отвернулся. И еле слышно произнес:
— Хватит с меня. Больше я не в силах этого выносить. — И ушел на кухню за бренди.
Паскью то ли плакал, то ли смеялся. Он заметно опередил Софи, и та ускорила шаг, стараясь нагнать его. Паскью повернулся к ней и покачал головой — она так и не поняла, что означало выражение его лица. Он приложил руку ко рту:
— Даже не знаю, что и сказать.
— Попытайся уйти от ответственности. Спроси: "Ты уверена? А это мой ребенок? Как ты могла быть столь неосмотрительной? Вот что мужчины обычно говорят в таких случаях.
— Значит, с тобой случалось это и раньше?
— Но детей у меня никогда не было. — Грузовое судно проплывало мимо них, легкая волна набежала на берег, поднятая его лопастями. — Я так и не поняла, ты плакал или смеялся?
— И то и другое, — ответил он. — А ты разве не испытываешь сейчас подобное чувство?
— Что ты собираешься делать?
— Бог его знает, — сказал Паскью. — А ты как решила?
Некоторое время они шли в молчании.
Потом она сказала:
— Я вообще не строю никаких планов.
* * *
Доктор Харрис сидя наблюдал, как Сэр Гарольд Пайпер медленно раскачивается из стороны в сторону. По лицу старика бежали слезы, он оскалил рот в какой-то беззвучной пародии на ухмылку. Харрис понимал: что-то произошло. Но ума не мог приложить, что именно.
— Янус... — Старик бормотал настолько невнятно, что Харрис в лучшем случае понимал одно слово из пяти. — Янус — страж у ворот. Янус — двуликий. — Он продолжал раскачиваться, обхватив себя руками, склонив голову. — Я никому не сказал. Я никому ничего не сказал. Оставьте меня в покое.
Последнюю фразу Харрис разобрал. Он сказал:
— Я здесь для того, чтобы помочь вам. Как мне вам помочь?
Пайпер ответил:
— Уберите этого клоуна. — Голос его стал тонким и визгливым, напоминая поломанный двигатель. Харрис напрягался, стараясь разобрать слова, но они сливались в тоскливый вой:
— Уберите этого клоуна! Уберите его от меня! Уберите! Мне не нравится этот клоун!
* * *
Паскью долго рассматривал на свет содержимое стакана, прежде чем поднести его к губам, словно не рискуя выпить. В стакане было чистейшее солодовое виски, густое, вкусное, но Паскью в нем ощутил резкий привкус.
— Выпей, — попросила Софи. — Напейся. Прикончи всю бутылку.
— У меня у самого такое желание.
— Прости, что так получилось... — произнесла Софи с улыбкой. — Кажется, я еще не принесла тебе своих извинений?
Паскью, прищурившись, посмотрел сквозь граненое стекло, и теплый, янтарный свет брызнул ему в глаз.
— И что ты там видишь? — поинтересовалась Софи. — В своем хрусталике?
— Прошлое.
— И на что оно похоже?
— На большую толпу людей, и каждый из них говорил: «Простите, простите, простите...»
Глава 35
Когда Сюзан Харт добралась до Лонгрока, первым, кто ей попался, был Люк Маллен. Она дала себе всего два дня, ни минутой больше, и ее нетерпение словно подхлестнуло события — она с ходу получила такой шанс.
Сиделка, которую заказали через агентство, улыбнулась ей, скрестив руки на груди, с видом человека, уверенного в своем профессионализме и способного контролировать ситуацию. Муж, не вставая с кровати, пристально посмотрел на Сюзан своими поблекшими глазами — он больше не сомневался в ее измене.
— Так как все-таки его зовут?
Сюзан в это время доставала одежду из ящиков и складывала в чемодан, стоявший на кровати.
— У меня никого нет. Мне нужно съездить по делу. Ведь я уже говорила тебе.
— Я не протяну и года. Неужели нельзя подождать?
— Я еду по делу. У меня никого нет.
Воздух был напоен каким-то отвратительным ароматом, которого Сюзан прежде не замечала. Словно метастазы в его легких расцвели, алые, мясистые, как ядовитые тепличные орхидеи.
— Никого... — Когда она закрыла чемодан, он вновь откинулся на подушку, и его желтоватые губы тронула едва заметная улыбка. Он понимал, что она лжет, но уже почти докопался до правды.
Всего два дня она отвела себе для встречи с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50