Проживает он сейчас в городе Боржоми и работает там на стекольном заводе. Мы тотчас написали ему письмо и вскоре встретились с ним.
Александр Самуилович рассказал, что в последних числах августа 3-й дивизион 256-го артполка 9-й горнострелковой дивизии, располагавшейся в районе Батуми, был передан в распоряжение 956-го артполка 394-й стрелковой дивизии и быстро был переброшен на Клухорский перевал...
Вот это удача! Генерал Сергацков говорил нам в Москве, что, кроме полка целиком, в 9-й дивизии были еще подразделения, находившиеся в резерве, которые он направил на перевалы. Но какие именно подразделения, он вспомнить не смог. И вот наконец есть человек, который помог выяснить это.
...– Нашим дивизионом командовал майор В. Калинин – очень талантливый, энергичный и опытный офицер... Была ночь, когда мы прошли Сухуми. Из-за воздушной тревоги город погрузился во мрак. На высотах вокруг города вспыхивали залпы зенитных батарей и лучи прожекторов, которые не давали возможности немецким бомбардировщикам прорваться к Сухуми...
...Вот и передовая линия фронта. Тут выяснилось, что 815-й полк в результате тяжелых боев потерял большое количество личного состава, но продолжает сдерживать опытного и хитрого врага, каким являлась дивизия “Эдельвейс”. Приход нашего дивизиона несказанно обрадовал бойцов полка.
– Теперь мы стукнем фрица! –говорили они. Мы быстро заняли огневые позиции и вступили в бой. продолжавшийся около десяти суток. Позиции наши не были такими удобными, как у немцев: нам приходилось стрелять снизу вверх. Но в результате этого многодневного боя продвижение фашистов было приостановлено, и, таким образом, была выполнена первая часть задания командования. Второй частью этой задачи являлось постепенное оттеснение немцев к вершине перевала и дальше...
Александр Самуилович при нашей встрече многое рассказал о боевых эпизодах, о своих товарищах. Один эпизод, который и сам Андгуладзе считает “самым значительным”, нам хочется тут привести. Он заинтересовал пас и потому еще, что совсем незадолго до этого Коробов рассказывал нам в Сухуми о немецких автоматчиках, пробравшихся к нам в тыл. Именно о них и повел речь Александр Самуиловпч. Только свое повествование он начал с того, что вспомнил о начале задуманной ранее операции нашего командования. Выполнение плана операции началось в четыре часа утра артиллерийской подготовкой, в которой участвовала и батарея майора Калинина. За час только эта батарея выпустила по врагу около двух тысяч мин. Враг подозрительно быстро открыл ответный интенсивный огонь, и эта дуэль продолжалась до тех пор, пока в тылу наших батарей ни разгорелась автоматная стрельба. Как после выяснилось, операция нашего командования случайно совпала по времени с операцией командования дивизии “Эдельвейс”. Именно в то утро немецкие автоматчики пошли в тыл нашим подразделениям с заданием уничтожить их и освободить дорогу на Сухуми. Гитлеровцам, уверенным в счастливом исходе дела, выдали лишь суточный паек, сказав, что все остальное, вплоть до прекрасного грузинского вина, они получат на берегу теплого моря, среди пальм и цветов.
Группы немецких автоматчиков просочились чуть ли не к штабу дивизии, и всюду завязался бой. У штаба дивизии их встретили курсанты Сухумского училища, в других местах – подразделения 815-го полка (Здесь память немного подводит А. С. Андгуладзе. Безусловно, в разгроме группы немецких автоматчиков участвовали и другие подразделения, но косвенно. Непосредственно же уничтожением гитлеровцев занимался подоспевший к этому времени 121-й горнострелковый полк 9-й горнострелковой дивизии и отряд альпинистов, о которых расскажет несколько позже А. М. Гусев), а наши артиллерийские части помешали немецкому наступлению с фронта и тем самым лишили вражеских автоматчиков поддержки. В результате яростного сражения вражеские автоматчики были уничтожены, а некоторые взяты в плен.
Андгуладзе лично участвовал в допросе одного молодого немецкого автоматчика. Тот держался высокомерно, на вопросы отвечал, гордясь своей принадлежностью к дивизии “Эдельвейс”.
– Мне двадцать лет, – говорил он. – В сороковом году я окончил школу. Затем по приказу фюрера прошел военную подготовку в Австрии, а после стал солдатом.
Он глубоко верил в то, что Гитлер выиграет войну. После войны он собирался вернуться в Германию продолжать образование и стать инженером.
...Я спросил его:
– Гитлер капут?
– Найн! – вскричал он рассерженно и вскочил со стула.
Он ошибся, этот молодой, одураченный геббельсовской пропагандой немец. С тех пор прошло более двадцати лет. И весь мир теперь знает, какая участь постигла гитлеризм.
Старая пословица гласит: “Друзья познаются в беде”. Лишний раз она подтвердилась в бою, о котором идет речь. Когда немецкие автоматчики осыпали батарею градом пуль, был смертельно ранен младший сержант Якунин. Он упал на взгорке. Пули буквально пахали землю вокруг него. Кахетинец Экизашвили прыжками добрался к нему и попытался спасти, но сам получил тяжелое ранение. Кумык Курмышов, также под пулями, поднял себе на плечи раненого разведчика Абохадзе, вынес его из опасного места и надежно укрыл в расселине скал. Героически сражались все наши подразделения. В этом бою героически погиб командир 121-го горнострелкового полка майор Иван Иванович Аршава. Его посмертно наградили орденом Ленина. Сам Андгуладзе получил тогда орден боевого Красного Знамени. Младшие лейтенанты Грачев и Шульга, лейтенант Сисенко награждены были орденами Красной Звезды, а бойцы Гогичаишвили, Гогуа, Курмышов, Экизашвили и другие получили медали “За отвагу”.
Позднее эта батарея, в которой служил Андгуладзе, спустя некоторое время была послана на помощь воинам, защищавшим Марухский перевал. Из рассказов других участников боев мы знаем уже, что она оказала им существенную помощь...
Рассказ Александра Самуиловича дополнил майор запаса Петр Дмитриевич Емельянов, тоже житель города Боржоми, в прошлом комиссар отдельной роты химзащиты. Теперь, спустя много лет, когда в районе Северного Марухского ледника были обнаружены остатки химических снарядов гитлеровцев, к счастью, оставшихся неиспользованными, мы понимаем, что такие роты нужны были нашим войскам. Он рассказал о штабе дивизии.
Командный пункт командира дивизии располагался в селенье Генцвиш.
Большая роль в обороне Клухорского перевала принадлежит храброму и деятельному офицеру, начальнику штаба дивизии майору Т. М. Жашко (Тихон Макарович Жашко, подполковник в отставке, проживает ныне в Москве, работает начальником отдела кадров одного из заводов). Командир дивизии подполковник Кантария страдал болезнью сердца, высокогорный, разреженный воздух приводил его к мучительным приступам. Находившийся в то время в Чхалте командир корпуса генерал Леселидзе приказал ему через связного офицера связи сдать дивизию начальнику штаба Жашко, а самому отправиться в госпиталь.
Несколько слов о самом генерале К. Н. Леселидзе. Бывший член Военного совета 46-й армии Г. Г. Санакоев, проживающий сейчас в Тбилиси, вспоминает, что это был скромный человек и храбрый воин. Если обстановка на фронте усложнялась до предела, он приезжал на передовую и лично руководил боями. Так было и в районе Клухорского перевала. Участие в бою генерала Леселидзе сильно подняло моральный дух бойцов, изнемогавших от усталости.
– Памятен мне и такой случай, – говорит Санакоев. – В первых числах февраля 1943 года, уже под Майкопом, мы готовили наступление. Оно назначено было в шесть утра, и участвовали в нем одна стрелковая бригада и две дивизии, в том числе 9-я дивизия, не имевшая тогда большого боевого опыта.
Была туманная и дождливая ночь. В два часа ко мне позвонил Леселидзе и сказал:
– Думаю поехать в девятую, проверить готовность.
– Ничего там не случится, – говорю, – командиры опытные. Да и ехать в такую погоду не на чем.
– Ну, тогда пешком пойдем. Собирайся. Взяли с собой двух автоматчиков и пошли. Идем и сбиваемся с дороги, потому что тьма-тьмущая в ущельях, не видно ничего вокруг. Правда, и тихо было, так что в одном из ущелий, в глубине его, вдруг услышали мы разговор, а на каком языке говорят – непонятно. Спрашиваем громко: кто такие. В ответ автоматные очереди. Леселидзе называет себя и приказывает немедленно подняться и подойти.
Через минуту подошли два солдата связиста, извинились, Мы, говорят, думали, что немцы...
– Ладно, – мирно сказал генерал. – Хорошо, хоть но постреляли. Ведите пас в дивизию...
Интересные сведения о семье генерала Константина Николозовича Леселидзе мы обнаружили в одной из статей газеты “Вечерний Тбилиси”. Вот о чем писал автор корреспонденции Л. Долидзе.
“Как солнце в капле воды, отразилась счастливая жизнь Советской Грузии в этом небольшом селе, раскинувшем свои богатые владения па зеленых холмах живописной Гурин... Неузнаваемым стало село, но лишь один его участок остался нетронутым. Это – ревниво оберегаемый всеми жителями, чуть покосившийся от времени деревянный домик, где жила семья Леселидзе...”
Тяжелой была жизнь до революции у таких бедняков, каким был Николоз Леселидзе. Потому и пришел он сознательно к людям, готовившим революцию, в ряды батумского пролетариата. Позже Леселидзе стал одним из руководителей Озургетского (ныне Махарадзевского) ревкома, принимал участие в известном Насалиральском бою с царскими карателями. За революционную деятельность Николоз был сослан в Сибирь, и нелегко пришлось маленьким сыновьям его, пока не пришла в Грузию родная Советская власть.
Подросшие к тому времени трое братьев – Датико, Константин и Виктор – сразу же вступила в ряды Красной Армии. С первых дней Великой Отечественной войны они, а также и самый младший брат, Валериан, начали сражаться в первых рядах защитников страны.
Полковник Константин Леселидзе и его артиллеристы громили врага и во время отступления так, словно перевес сил уже был на нашей стороне. Вот как говорится об этом в наградном листе, датированном 31 июля 1941 года:
“Артиллерийский корпус под непосредственным руководством полковника Леселидзе Константина Николозовича уничтожил свыше 100 танков противника. В наиболее ожесточенных боях (под Минском, у Волмы, на реках Березине и Днепре) храбрый командир руководил расстрелом фашистских танков непосредственно на огневых позициях”.
Как видим, личная храбрость в боевой обстановке была привычной для Леселидзе еще и до сражений на Кавказе. Когда в конце октября 1941 года гитлеровские танки вплотную подошли к Туле, умелость и решительность Константина Николозовича по-существу спасла город. Бойцы и командиры, кому довелось воевать под его руководством, говорили в те дни, что генерал Леселидзе управляет артиллерией, как дирижер оркестром.
Потом был Кавказ, а после него весной 1943 года Леселидзе командует особой 18-й десантной армией и очищает Кубань от гитлеровцев. В сентябрьские дни во взаимодействии с частями Черноморского флота эта армия штурмует Новороссийск и после пяти дней кровопролитных боев овладевает им.
Позднее генерал-полковник Леселидзе командовал частями, входившими в состав Первого Украинского фронта. 21 февраля 1944 года он погиб в бою. Тело его было перевезено в Тбилиси и там с большими воинскими почестями захоронено.
Вряд ли можно переоценить значение боевых действий 121-го горнострелкового полка, в состав которого входил и отряд альпинистов. Этот полк, посланный на перевалы распоряжением Сергацкова, прибыл на Клухорский перевал, как нельзя более во время – в августе 1942 года. 815-й полк в жестоком единоборстве с мощными силами противника буквально истекал кровью и медленно отходил от перевала. Помощь подоспела, когда отдельные подразделения фашистов пытались пройти по скалистым гребням боковых хребтов, чтобы охватить наши войска с флангов. В числе тех, кто пришел на помощь, был и Александр Михайлович Гусев, заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму. Мы встретились в Москве. Он-то и сообщил нам подробности о действиях 121-го горнострелкового полка и альпинистов в районе Клухорского перевала.
Еще задолго до войны Александр Михайлович много занимался альпинизмом и уже тогда имел звание мастера спорта – звание заслуженного мастера спорта он получил уже во время войны за организацию горной подготовки войск и проведение боевых операций в горах.
Александр Михайлович был инструктором по альпинизму, зимовал на метеорологической станции на Эльбрусе и хорошо помнит, что вопреки мнению некоторых военных: “Нам на Эльбрусе не воевать”, альпинисты не исключали возможности войны в горах и воспитывали молодежь под лозунгом: “Кто не растеряется в снежных горах – тот не струсит в бою”. Когда началась война, инициативная группа альпинистов из Всесоюзной секции альпинизма обратилась в соответствующие организации с просьбой направить в горные соединения инструкторов альпинизма для горной подготовки. Генеральный штаб Красной Армии, разумеется, принял это предложение и сразу после этого около двухсот опытных альпинистов были переведены из различных частей, где они служили после мобилизации, в распоряжение штаба Закавказского фронта.
Альпинисты эти стали инструкторами срочно организованной в Закфронте школы военного альпинизма и горнолыжного дела, вошли также в качестве инструкторов в состав двенадцати специально обученных и экипированных отдельных горнострелковых отрядов, которые придавались соединениям, действующим на перевалах. Эти альпинисты, кроме того, вошли в состав альпинистского отделения, созданного при штабе Закфронта для общей организации обучения и непосредственного участия в обороне Главного Кавказского хребта. Были составлены наставления и памятки о правилах движения в горах, обеспечивалась работа службы безопасности высокогорных гарнизонов в зимнее время.
Александр Михайлович Гусев, один из активных членов инициативной группы, был послан в 9-ю горнострелковую дивизию, которая, как мы помним, располагалась в начало 1942 года на турецкой границе, в районе Батуми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66