Видите, ничего не скрываю от вас. Приезжайте прямо сейчас, хо-тите, машину пришлю. Подумаем вместе, где искать этого Чекма-рева. Найдем, куда он денется!
- Спасибо, я позвоню вам позже.
Услышав длинные гудки, Сафаров не расстроился, напротив, победоносно взглянул на Рекрутова.
- Она знает мой прямой телефон, Женя! Эта рыжая, зеленог-лазая женщина - бывшая подруга Олега Троицкого!
- Но он же...
- Дурак ты! Если тебе дать, сколько хочешь - и ты станешь подругой импотента, полковник! А она - женщина. Потом стала жить с Чекмаревым. Кто-то в редакции знает о ней. Немедленно займись этим вопросом!
- Я, между прочим, действительно, полковник запаса, Конс-тантин Рашидович,- пожалуй, чересчур дерзко сказал Рекрутов.- И у меня мужское представление о чести. Неважно, сколько пред-ложат, важно, что с этими людьми потом будет!
- Обиделся, да? Извини, Женя, извини, дорогой. Сам тоже виноват, не надо глупые мысли высказывать. Вот что еще. Я с Ириной сегодня в театр иду. Давно решили, билеты купили, как откажешь любимой жене? Скоро вечер, ждать тебя не могу. В одиннадцать позвонишь мне домой, коротко скажешь, что узнал. А завтра - подробный отчет. Про обиду забудь, сейчас не время обижаться. Потом напомнишь мне, еще раз извинюсь. Договори-лись? Все, иди.
- Слушаюсь,- все еще сердито отчеканил Рекрутов.
17
Не так-то просто вдвоем обыскать квартиру, не имея на то ордера. Даже если квартира - однокомнатная. Вывалил шмотки с полки гардероба, просмотрел каждую вещь - нужно все запихнуть обратно. Сбросил книги с полки, пролистал каждую - нужно пос-тавить их на место. Нет ордера, не должно быть и следов, по крайней мере, заметных сразу. Может позвонить в дверь кто-то из соседей, или дружки Чекмарева заявятся - свет горит, зна-чит, хозяин дома. Да мало ли что может случиться.
После долгой, безрезультатной беседы с журналистом, Конд-ра взял у него ключи и приказал Амину обыскать квартиру на улице Народного ополчения. Обыскать, проявив максимум внима-ния, максимум осторожности.
Всё осторожничают, мать их!.. Миндальничают, вместо того, чтобы взять и выбить у этого козла адрес его бабы. А потом - под лед его! И бабу тоже, когда документы будут у Квочкина.
А так - что? Провозились до позднего вечера и ни хрена не нашли. В гардеробе две полки свободны, духами пахнут - явно там лежали бабские шмотки. В ванной пару длинных рыжих волос нашли, не чекмаревские, значит, правду сказал, сука, была ба-ба, была, падла рыжая. А куда лыжи навострила - даже намека нет. Все бумаги в столе и на столе, записные книжки, все кар-маны проверили, каждый сантиметр кухни, ванной, туалета обсле-довали - ничего. Ни тайника с документами Троицкого, ни теле-фона, ни адреса бабы.
Амин заглянул в корпус допотопного 386-го компьютера, по-том отвинтил ножом четыре винта в корпусе монитора - только пыль. Включил компьютер, просмотрел все файлы - ни малейшего намека на рыжеволосую стерву.
Его помошник Мак быстро подключил внешний CD-ROM, быстро перегнал одержимое винчестера на специальный лазерный диск. Потом стер все текстовые файлы.
- Чё будем дальше делать, начальник?- спросил Мак, отсое-динив свою аппаратуру и выключив компьютер.
- Отвезем Кондре две волосины,- мрачно сказал Амин.- Он их понюхает, попробует на зуб и поймет, куда баба слиняла.
- Хоть бы сказал, чё должно быть в тайнике, если б мы его нашли?
- Много будешь знать... до дому не доедешь. Как Шунт. Амин достал из кармана сотовый телефон, позвонил домой
Кондре, доложил о результатах обыска. Получил очередное зада-ние, заматерился, пряча аппарат в карман куртки.
- Приказано взорвать?- усмехнулся Мак.
- Я его и без приказа взорву, падлу! Достал он меня! Ко-роче, так: на сегодня все. Завтра со своими спецами займешься анализом диска, может, какие хитрости обнаружите. А у меня свои дела. Уходим.
За рулем своего "Ситроена" Амин всегда успокаивался, осо-бенно вечером, возвращаясь домой после работы. Классная машина
- она что классная телка, в ней чувствуешь себя настоящим му-жиком. Наконец-то взял себе не какой-нибудь "Форд" или "БМВ" столетней давности, угнанный где-то в Германии или Бельгии, а новую иномарку. Три с половиной года работал на Кондру, и пла-тили хорошо, но ездить приходилось на старых "Жигулях". Жена, как увидела настоящие деньги, так и рванула напролом в светлое будущее: кухню надо новую, мебель заменить, сантехнику тоже, каждое лето - за границу на отдых, уже были в Италии, Греции, Испании. Теперь мечтает поехать на Мальдивские острова, совсем сдвинулась баба! Про шмотки и говорить не приходится, все ста-рые вещи выбросила, модная теперь стала, просто ужас! Все деньги тратила по своему усмотрению, а про новую машину и слы-шать не хотела: у тебя есть "Жигули", чего еще надо? Если б не случай, так бы и ездил на старье...
Но в этот вечер и уютный салон "Ситроена" не успокоил, не придал уверенности. Даже наоборот, усилил тревогу в душе. Ма-шина-то - "подарок" Троицкого!
Вот паскуда был, во всей Москве не найдешь второго тако-го! Казалось бы, за двенадцать лет работы в ментовке всяких ублюдков видел, да нет, Троицкий был особенным. Смотрел всег-да, как на пустое место, говорил, как будто величайшее одолже-ние делал. Сразу давал понять, что он хозяин, а ты - раб. Дру-гие хоть как-то стараются демократами казаться, хотя бы разго-варивают нормально, а этот... За один только взгляд хотелось морду набить! Да нельзя было - хозяин, "серый кардинал" банка. Говорили, что запросто мог бы стать председателем правления, не захотел, Квочкина поставил, а сам остался первым замом. Им-потент несчастный! Все знали, что он импотент.
Уничтожить такого - одно удовольствие! А ведь он всегда знал, что на грязное дело сам не пойдет, киллером никогда не станет, слишком мало шансов уцелеть после. И не стал бы, если б не этот паскудник! Как душа радовалась, когда Троицкий, как заяц, петлял по лесу, когда пули дырявили его! И не было сом-нения - скоро, очень скоро встанет на колени, будет умолять о пощаде, обделается, падла!..
Не встал, не взмолился, только посмотрел своим обычным ненавидящим взглядом и сказал: "Я приду за тобой, Амин..." Все настроение испортил, гаденыш! И тогда, и теперь, когда вроде бы все уже забылось.
Придет?
Теперь все может быть. Если машина, которую Троицкий построил и отрегулировал, заработала, она достанет его. Или вынудит Квочкина отдать убийцу всеми любимого первого зама ментам. Даже не так - отдать его труп, потому что живой он опасен для Квочкина, и ментам не нужен, на хрена им лишние хлопоты? Сварганят улики, это нетрудно сделать, многие знают, что он ненавидел Троицкого, науськают спецназ и "пришьют" при попытке... Дело закрыто, все довольны, все смеются, кроме не-го, Вениамина Пешнева.
Потому что он - крайний. Самый близкий к убийству Троиц-кого. Самый опасный свидетель для Квочкина и всего банка. И похоже, машина эта сучья уже заработала. Шунта убили без пре-дупреждения, без видимых причин, даже не имитировали ограбле-ние! Убили потому, что он смотрел за журналистом. А с ним са-мим и подавно церемониться не станут, даже если будет сидеть безвылазно дома...
Жутковатые перспективы. Даже любимая тачка не радует, хо-лодно в ней, колотун... Оно и понятно, теперь ходи и огляды-вайся, думай, прежде, чем переступить порог подъезда! Какое уж тут спокойствие!
Лишь после того, как он вошел в квартиру и запер стальную дверь на все замки и засовы, чуток отлегло от сердца. В прихо-жей стояла жена Валентина, кутаясь в пуховую шаль, наброшенную поверх шелкового пеньюара.
- Веня, ты сегодня поздно,- встревоженно сказала она.- Я уже волноваться начала. Хоть бы позвонил, что задерживаешься.
Амин усмехнулся. "Веня"! Он уже стал отвыкать от этого имени. Только жена звала его так, но в последнее время они совсем мало разговаривали возвращался он поздно, с удоволь-ствием работал и в выходные, или делал вид, что работал, про-сиживая целые дни за картами и водкой в компании сотрудников СБ "Расцвет-банка" где-нибудь на даче. Там его звали "Амин". А дома было скучно, да говорить не о чем. У Валентины одно толь-ко на уме: что купить, да сколько это стоит.
- Чего волноваться, первый раз поздно прихожу, что ли? Работа у меня такая.
- Не первый, но сегодня... после того, как Володю убили, я прямо места себе не находила.
- Теперь нашла? Ну и ладно. Дай пожрать, и рюмашку налей, устал, сил больше нету. Выпьешь со мной, помянем Володьку?
- Иди на кухню, ужин давно уже тебя ждет. И я посижу с тобой, завтра рано вставать, но Володю, конечно, надо помя-нуть, хороший парень был.
- Хороший, хороший...
На кухне Амин и Валентина выпили, не чокаясь, по рюмке водки, помянули Шунта. Валентина запила "Кока-Колой", Амин за-кусил маринованными корнишоном и не спеша принялся за котлеты с макаронами. Не спешил потому, что неожиданно захотелось по-говорить, хоть кому-то рассказать о своих мыслях и сомнениях. Пусть жена не поймет, но хоть выслушает, и за то уже спасибо.
- Представляешь, эти журналисты достали уже всех, ну об-наглели в доску, суки! Точно говорится: в чужом глазу соринку видит, а в своем бревна не замечает. Все куплены, по заданию своих хозяев работают. Прицепятся как клещи все равно. Что-то копают, разнюхают про какие-то нелады - и давай из мухи слона раздувать! Да еще намекают при этом - дай денег, дай больше хозяина, тогда не буду тебя доставать. Миллион баксов дай - и все будет нормалек.
Конечно, всю правду нельзя было рассказать, но Амин и не собирался этого делать. Всего-то и нужно было - выплеснуть свою злость на вестника Троицкого, Чекмарева, душу отвести.
- Господи, так прямо и миллион? Долларов?!- ужаснулась Валентина.
- На меньшее они не согласны. Ты посмотри, вся эта пишу-щая сволочь, редакторы всякие, обозреватели - только на "Мер-сах" и раскатывают. А наше начальство хочет с ними по-хороше-му, вежливо разговаривать! Давить их надо, давить без всяких разговоров! Нет, боятся, мол шум подымется. Не подымется! Двух-трех раздавить, так другие подумают, прежде чем совать свой нос в чужие дела!
- Как же ты их раздавишь, Веня?
Амин по-новой наполнил свою рюмку, предложил Валентине, она отрицательно покачала головой. Тогда он выпил, сунул в рот корнишон, рубанул воздух ладонью и промычал:
- А так!
- Убивать, что ли?- еще больше ужаснулась жена.- Ой, не дай Бог! Ты уж не суйся в такие дела, прошу тебя, Веня.
- Не суйся, да? А Шунта ведь убили из-за одного подлень-кого журналистика. Мог бы и я на месте Шунта оказаться. Хоро-шо, да? Ну и что с ними делать после этого? Разговаривать? Миндальничать? А что с нами будет?!
- Неужто в гибели Володи виноват журналист?
- Именно! Если б он, сволочь, не высунулся со своими тре-бованиями, Шунт... Володька был бы жив, клянусь тебе! У меня сегодня весь день такое настроение, взял бы автомат - и в пер-вую газетенку, какая на глаза попадется. Всех бы положил на месте, и глазом не моргнул бы!
- Зойка-то бедная...- вздохнула Валентина.- А мы же все вместе собирались летом на Мальдивские острова поехать. Те-перь, наверно, не сможет. Одна осталась...
- Нашла о чем думать,- поморщился Амин.- О каких-то пар-шивых островах! Щас главное - выжить, остановить машину.
- Господи, да что ж ты говоришь-то, Веня? Какую машину? У вас что, неприятности?
- Есть небольшие проблемы. Я тебе про них и толкую. Аук-цион крупный на носу, вот наши враги и засуетились, журналис-тов своих науськали, чтоб грязью нас полили, не дали контроль-ный пакет купить. Володька должен был узнать, чего же они хо-тят - убили! Менты, понятное дело, ничего не выяснили, и не выяснят, но мы и без них уже кое-что знаем. Скоро найдем за-казчиков и прижмем к ногтю, пусть платят, суки, за смерть на-шего сотрудника. Его жене, Зойке заплатят!
- Судить их надо,- решительно заявила Валентина.- Челове-ка убили, его уже не вернешь, значит, надо за это наказывать со всей строгостью!
- Судить?- презрительно хмыкнул Амин.- Ты что, не знаешь, какие у нас судьи, какие суды? Да и как судить, если, скажем, мы точно знаем, кто убил, кто приказывал, а у следствия ника-ких доказательств нет?
- Да?.. Ну тогда, хотя бы Зойке компенсацию пусть выпла-тят. Конечно, на Мальдивские острова она теперь не сможет пое-хать, жалко... Ну, мы вдвоем с тобой махнем.
- А с журналистом у меня свои счеты...- Амин замолчал, внимательно глядя на жену. Он вдруг понял, что она, хоть и поддакивает, но не слышит его. Про эти гнусные Мальдивские острова думает! Что за дерьмо такое?
- Что мы все о грустном, да о грустном. Давай поговорим о чем-нибудь приятном, Веня.
- Про твои долбанные острова?!- заорал Амин.- Я же тебе русским языком толкую: ситуация сложная, всякое может быть. Пора и о будущем подумать.
- Ты хочешь сказать, что мы не поедем на Мальдивы? Ну по-чему, Веня? Один-то раз за все лето можно съездить?
- Да, не поедешь! И выбрось из головы свои дурацкие меч-ты! Какая, на хрен, разница, где отдыхать - в Турции или на Мальдивах? И там, и там море. Да только в Турцию поехать почти в три раза дешевле, чем на твои Мальдивы!
Амин знал, что она все равно достанет его, настоит на своем, но сегодня решил испортить ей настроение в отместку за то, что не слушала его.
- Но ты же обещал мне! Еще осенью, когда машину новую по-купал! Так прямо и сказала: следующей весной махнем на Маль-дивские острова! Забыл, да?
- Сейчас не до этого!
- Да? Интересно как получается!- рассердилась Валентина.- Всю премию угрохал на иномарку, хотя и прежняя машина была еще ничего, мне поклялся, что поедем на острова, а теперь - нет? Он, значит, на иномарке раскатывает, а я, мало того, что на старых "Жигулях" езжу, так еще и на Мальдивских островах не могу отдохнуть!
- Заткнись!- злобно сказал Амин.
- И не подумаю! Если б могла, я бы сама заработала день-ги! Но у меня в Институте зарплата - четыреста тысяч! А еще и ты издеваешься!
Амин в ярости схватил тарелку с недоеденной котлетой и грохнул ее об пол. Разлетелись по крупным кафельным плиткам фарфоровые осколки вперемешку с макаронами. Амин вскочил из-за стола и помчался в спальню.
Спустя полчаса, когда он лежал с открытыми глазами, от-вернувшись к стене, рядом легла Валентина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48