Молодая девушка, скользившая на лыжах позади лодки Дрейка, попыталась сделать поворот, попала на волну и кувырком упала в воду.
Дрейк быстро сбавил скорость и стал делать круги.
- Черт побери! - воскликнул Мейсон.
Глядя в бинокль, он увидел, как лодка пришла на помощь лыжнице, как девушка ухватилась за брошенный ей канат, как после ее сигнала рукой Дрейк стал увеличивать скорость и как наконец девушка выпрямилась.
Дрейк сделал еще несколько кругов.
- Рыбацкая лодка, - заметила в этот момент Делла, - кажется, снимается с якоря.
- Да, действительно, - согласился Мейсон. - Она направляется в сторону волн, поднятых лодкой Бэнкрофтов. Впрочем, нет. Она делает большой круг. Дрейк стремительно проносится перед самым ее носом. Брызги, поднятые лыжницей, окатили рыбака. Клянусь, он ужасно рассержен.
- Или раздражен, - вставила Делла.
Дрейк сделал на лодке еще несколько кругов, а затем после сигнала лыжницы сбавил скорость. Девушка упала в воду и изящно поплыла к лодке.
Вторая красавица, вставшая на лыжи, не была так опытна и минут через пять вернулась в лодку. Дрейк втащил все лыжные принадлежности, сделал еще один широкий круг и направился к общественному пляжу, в южную часть озера.
Рыбацкая лодка медленно поплыла дальше и повернула к затемненному берегу. Там рыбак снова закинул удочку.
Лодка Бэнкрофтов вернулась назад.
Ветер несколько посвежел. Мейсон в бинокль оглядел все озеро, на котором почти никого не было.
- Ну как, видно какую-нибудь красную банку? - спросила Делла.
Мейсон отрицательно покачал головой.
- Один раз мне показалось, что да. Я заметил что-то красное, какую-то красную точку на гребне волны. Но сейчас я ничего не вижу. Дрейк возвращается. Очевидно, он либо сделал все, либо ничего.
- Могу поспорить, что ему ужасно не хочется расставаться с этими красотками в купальниках, - усмехнулась Делла Стрит. - Ему это явно по душе.
- Он позвонит, - прервал ее Мейсон, - и сообщит, что же все-таки произошло.
Дворецкий внес поднос с прохладительными напитками.
Ветер резко прекратился. Поверхность озера стала спокойной. Казалось, оно погрузилось в сон, в дневное оцепенение.
Дворецкий Эллиотов, сгоравший от любопытства и тщательно скрывавший это, поинтересовался, не нужно ли принести им что-нибудь еще.
- Нет, спасибо, - сказал Мейсон. - Думаю, что мы уже все закончили.
- Не желаете ли пройти в зал? Там хорошие кондиционеры и очень удобно.
- Нет, спасибо. Мы подождем здесь.
- Но днем на веранде порой бывает очень жарко. Там, за углом, гораздо больше тени.
- Нет, спасибо. Нам здесь очень удобно.
- Хорошо, сэр.
Дворецкий ушел.
Минут через двадцать зазвонил телефон.
- Вас, сэр, - сказал дворецкий, обращаясь к Мейсону.
Мейсон взял трубку. Звонил Пол Дрейк.
- Перри, это ты?
- Да.
- Банка у меня в руках.
- Все в порядке?
- Да.
- Кто-нибудь видел вас?
- Не думаю.
- Что было в банке? - спросил Мейсон.
- Письмо, полторы тысячи долларов и десять серебряных монет.
- Прекрасно. Жди меня и до моего приезда ничего не предпринимай.
Мейсон повесил трубку и кивнул Делле Стрит. Они поблагодарили дворецкого, покинули виллу Эллиотов и по южному берегу озера поехали на лодочную станцию, где их встретил Пол Дрейк.
- Теперь тебе осталось сделать немногое, Пол, - сказал Мейсон.
- Что именно?
- Ты нашел начинающую кинозвезду?
- Да. Она просто сногсшибательна.
- И жаждет рекламы?
- Да, она все отдаст ради рекламы. Для нее это вопрос жизни и смерти.
- Прекрасно, - сказал Мейсон, вынул из багажника автомобиля портативную пишущую машинку и поставил ее себе на колени. - А теперь посмотрим на содержимое банки, Пол.
Дрейк достал красную кофейную банку, на дне которой лежали десять серебряных долларов, а поверх них - полторы тысячи бумажных долларов и письмо шантажистов. Адвокат взял письмо, вставил его в машинку, забил слова "полторы тысячи" и над ними напечатал - "три тысячи". Затем вытащил из чемоданчика полторы тысячи долларов в десяти и двадцатидолларовых купюрах, добавил их к деньгам в банке и вернул ее обратно Дрейку.
- Надеюсь, лодку ты взял под чужим именем?
- Я сделал даже лучше, - заметил Дрейк. - Я вообще не брал лодки напрокат, а позаимствовал ее у своего друга. Нам пришлось заплатить только один доллар за пользование причалом.
- Великолепно. Вот эту банку с письмом отдашь своей кинозвезде. Пусть она пойдет на пляж, на спасательную станцию и скажет там, что во время прогулки на лыжах нашла и подняла эту банку, так как посчитала, что она мешает плавать. Она сняла крышку, заглянула в банку и обнаружила в ней много денег, а затем увидела это письмо. Если на станции не позвонят шерифу, пусть твоя красотка сама это сделает. Кстати, как ее зовут?
- Ева Эймори.
- На нее можно положиться?
- Дай ей рекламу и можешь полностью на нее рассчитывать. Реклама вот что ей нужно. Она прикатила на собственном автомобиле, так что во всех остальных отношениях она человек совершенно независимый.
- Хорошо. Она получит прекрасную рекламу.
- Я в этом абсолютно уверен, однако при такой трактовке дела, газеты могут расписать его как трюк какого-нибудь журналиста.
- Пусть она делает все так, как я сказал, а деньги для нее - полная гарантия.
- Что же она должна сделать? - спросил Дрейк.
- Обратиться в полицию.
- И все рассказать?
- Да.
- Это может нанести только вред. Эта девушка...
- Именно, - прервал его Мейсон. - Она жаждет рекламы, она ходит по краю пропасти, но то обстоятельство, что она передаст полиции три тысячи долларов, явится свидетельством ее честности, указанием на то, что это отнюдь не рекламный трюк. Ни одна кинозвезда, будучи в ее положении, не отдаст три тысячи долларов только ради того, чтобы ее фотография красовалась в газетах.
- Ну что ж, тебе виднее.
- Теперь о ее "легенде". Она одевается, идет на станцию и рассказывает все так, как я сказал. Она должна заявить, что не знает фамилий тех, с кем была в лодке, что там она была с другом, но ей не хотелось бы, чтобы имя его фигурировало в этом деле. Девушки, бывшие с ней, собираются стать киноактрисами, и, так как они хотели покататься на лыжах, она показала им несколько трюков.
- Все ясно. В общем, она должна так сыграть, чтобы подумали, что она была с пожилым поклонником, которому не хотелось бы испортить своей репутации.
- Пойдет она на это?
- Она на все пойдет, лишь бы ее фотография в бикини появилась в газетах.
- Насколько мне известны газетчики, - заметил Мейсон, - они захотят, чтобы она была снята именно в нем.
- Ты так думаешь?
- Уверен. Кстати, Пол, а что произошло с другой банкой?
- Черт ее знает.
- На озере удил какой-то человек, и он сел за весла как раз в тот момент, когда от дома Бэнкрофтов отошла лодка.
- Я это знаю, - сказал Дрейк, - но уверяю, что он не доплыл до того места, где была брошена банка.
- Что же с ней тогда произошло?
- Она исчезла.
- Что?
- Она исчезла, - вновь повторил Дрейк.
- Что ты имеешь в виду?
- Некоторое время она была на плаву. Я ее видел даже без бинокля. Затем, когда я втащил в лодку все принадлежности для катания на лыжах, я посмотрел в ее сторону и не обнаружил ее.
- Поблизости была какая-нибудь лодка?
- Нет. Банка просто исчезла.
- Ты думаешь, что она потонула? - спросил Мейсон.
- Вполне возможно.
- Ты что, не плотно закрыл крышку?
- Боюсь, Перри, что именно в этом причина. Нам пришлось делать замену чересчур быстро.
- Очень плохо, - заметил Мейсон.
- К сожалению, такое случается, - вздохнул Дрейк. - Ничего не поделаешь.
- И что же, никакая другая лодка не пыталась подплыть к банке?
Дрейк отрицательно покачал головой.
- Нет. На озере было несколько лодок, лыжников, ловил рыбу упомянутый тобой человек, но поблизости никого не было.
- Ничего не понимаю. Конечно, шантажисты могли распознать в тебе детектива и просто побоялись взять банку, пока ты был поблизости.
- Не думаю. На мне была кепка и солнечные очки, да и в лодке я сидел, довольно низко наклонившись вперед.
- И плотно окруженный красотками, - вставил Мейсон.
- Хорошо, - усмехнулся Дрейк, - а что бы ты сделал?
- Ну ладно, Пол, - примирительно сказал Мейсон. - Убери свою лодку. Пусть наша звезда оденется и пойдет на спасательную станцию... Ты, кажется, говорил, что у нее своя машина?
- Да. Она поставила машину на стоянке и присоединилась к нам на пристани. Необходимо сделать еще два-три платежа и на этом все.
- Хорошо. Теперь мне нужны имена всех тех, кто брал напрокат лодки сегодня днем. Ты также должен поручить кому-нибудь узнать номера всех лодок, которые были привезены на частных автомобилях.
- Я подумал об этом. Мой оперативник уже записал номера всех машин и прицепов, а также номера лодок.
- Прекрасно. Отправь этого оперативника домой, чтобы полиция не напала на его след.
- А деньги останутся в полиции?
- Вплоть до последнего цента.
- Вполне возможно, что кто-нибудь даст Еве Эймори вознаграждение. Я скажу ей о такой возможности, - добавил Дрейк.
- Да, и скажи, чтобы у нее под рукой постоянно был купальник, заметил Мейсон. - Это единственное, что ей нужно.
4
Мейсон вошел в контору в половине десятого утра.
- Привет, Делла. Что новенького?
- В приемной тебя ожидает очень раздраженный клиент.
- Харлоу Биссинджер Бэнкрофт?
Секретарша кивнула головой.
- Ну что ж, пригласи его, - усмехнулся Мейсон.
Вскоре Делла Стрит возвратилась с Бэнкрофтом.
- Мейсон, - воскликнул Бэнкрофт, - черт побери, что все это значит?
- Что именно? - спросил Мейсон.
Бэнкрофт резким движением швырнул на стол утреннюю газету. На первой странице ее красовалась фотография девушки в купальнике. Крупными буквами были напечатаны слова: "Купающаяся красавица находит целое состояние".
- А по-моему, неплохо, - заметил Мейсон.
- Черт побери, - прокричал Бэнкрофт. - Я надеялся на ваше благоразумие. Как вам пришла мысль довести сумму до трех тысяч? А эта полуобнаженная девица? А публикация письма шантажистов? Это дело следовало вести в полной тайне.
- Ну успокойтесь. Что вам известно?
- Мне? Только то, что вам следовало бы вести дело более осторожно.
- Ваша падчерица бросила в воду банку вместе с письмом? - прервал его Мейсон.
- Думаю, что да, я не спрашивал ее. Она, видимо, не доверяет мне, поэтому я не задавал ей никаких вопросов. Но появление письма в прессе и повышение суммы до трех тысяч! Это черт знает что такое!
Мейсон усмехнулся.
- Зато у Евы Эймори, наверное, блестящая реклама.
- Смотря, что понимать под этим словом, - проворчал Бэнкрофт. - На фотографиях она почти что голая. Видимо, сперва она появилась на страницах какого-нибудь бульварного журнала.
- Она отнюдь не голая, - возразил Мейсон, читая в задумчивости газетную статью. - Ну и что вы об этом думаете? - произнес он наконец.
- Что я думаю? - воскликнул Бэнкрофт. - Я думаю о предательстве. Я доверился вам и надеялся, что некоторые стороны этого дела будут сохранены в полной тайне.
- А разве не так?
- Да? - Бэнкрофт ударил кулаком по столу. - А сколько миллионов читателей видели вот это! Говорят, это сообщение передавали по радио и опубликовали во многих газетах по всей стране.
- Ну, не придумывайте.
- И это все, что вы можете мне сказать?
- Садитесь, мистер Бэнкрофт, и успокойтесь.
Бэнкрофт медленно сел, с подозрением глядя на адвоката.
- Во-первых, гласность - это то, чего вы хотели избежать.
- Рад, что вы напомнили мне это, - с сарказмом заметил миллионер.
- Во-вторых, - продолжал Мейсон, - гласность - это то, чего стремится избежать шантажист. Он может работать только тайно, исподтишка. И, наконец, видно, что жертва шантажа не пошла в полицию. Она все сделала согласно полученным инструкциям: положила деньги в банку, которую бросила в воду в назначенное время и в назначенном месте. Таким образом, у шантажиста не должно возникнуть и тени подозрения в вероломстве его жертвы.
- Не могу понять, - заметил Бэнкрофт, - как сумма была удвоена? Когда я прочитал письмо, в нем говорилось о полутора тысячах долларов. Вы его тоже видели и даже сфотографировали. Спрашивается теперь, как удалось шантажисту увеличить требование до трех тысяч долларов?
- Я сделал это.
- Вы?
- Да, я увеличил сумму до трех тысяч.
- Но моя падчерица сняла со счета только полторы тысячи долларов, и именно столько она должна была положить в банку. Согласно же сообщению управления полиции, в ней оказалось три тысячи долларов вместе с этим письмом и десятью серебряными монетами.
Мейсон усмехнулся.
Бэнкрофт хотел добавить что-то еще, но, взглянув на адвоката, замолчал. Выражение его лица неожиданно изменилось.
- О, Боже! - воскликнул он, как будто какая-то мысль только сейчас пришла ему в голову.
- Вот именно. Рад, что вы догадались, - сказал Мейсон. - Письмо было отпечатано на портативной машинке марки "Монарх". Я достал точно такую же машинку, забил требование "полторы тысячи долларов" и вместо этой суммы поставил "три тысячи". Затем мы положили в банку еще полторы тысячи долларов, так что всего стало три.
- Вы добавили полторы тысячи долларов?
- Да, из ваших денег, - сказал Мейсон, продолжая усмехаться. - Вот почему я говорил вам, что расходы будут большими.
- Но зачем вы это сделали? Вы полагаете, что...
- Я думаю, что в этом деле замешаны, по крайней мере, двое. Если вы заметили, в письме говорится: "мы". Конечно, это могло быть сделано просто для отвода глаз, но мне почему-то кажется, что это не так. Теперь предположим, что вы входите в тайный сговор, и у вас есть напарник. Вы доверяете ему получить полторы тысячи долларов согласно сумме, указанной вами в письме. Операция проваливается, и деньги оказываются в полиции. И вдруг выясняется, что сумма была увеличена до трех тысяч. Не кажется ли вам, что шантажист, вполне естественно, подумает, что напарник обманул его и, в надежде получить лишние полторы тысячи долларов, увеличил требование? И, придя к такому заключению, поверит ли шантажист напарнику, если тот будет все отрицать? Я полагаю, мы можем прийти к заключению, что публикацией этого письма вынудили шантажистов перейти от наступления к обороне, что увеличением суммы до трех тысяч мы посеяли между ними зерна возможного раздора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16