Где-то с грохотом упал стул.
- Назад! - закричал Мейсон секретарше. - Назад! Делай, что я говорил говорил! Выполняй инструкции!
Какое-то время Делла Стрит с изумлением смотрела на него, словно не понимая, о чем идет речь.
Неожиданно из двери, ведущей в кухню, показалась огромная горилла - с вытаращенными глазами и застывшим оскалом, напоминавшим ухмылку.
- Боже мой! - воскликнул Херши и бросился бежать, оглядываясь через плечо.
Оскалившаяся горилла неуклюже ковыляла в сторону Мейсона. Пальцы громадной волосатой руки опирались на пол. В другой руке она держала сверкающий кухонный нож.
- Помогите! Помогите! - закричал Херши и бросился к двери, но, споткнувшись о стул, растянулся на полу. Он схватил Мейсона за полу пиджака, чтобы подняться, продолжая кричать: - Бегите! Помогите! Пустите меня!
Громадная горилла устремилась прямиком к Мейсону.
Херши выхватил револьвер. Пытаясь подняться, он три раза выстрелил, стоя на коленях.
Горилла, уставившись на Мейсона, неуклонно двигалась вперед.
Что-то невнятно бормоча от страха, Херши вскочил на ноги. Поднимаясь, он толкнул Мейсона, так что тот потерял равновесие.
Горилла неистово взмахнула ножом.
Мейсон шагнул в сторону, внезапно схватил волосатую лапу, державшую нож, и резко ее вывернул.
Какое-то мгновение казалось, что от неожиданности у гориллы свело судорогой мускулы.
Этого мгновения Мейсону оказалось вполне достаточно. Правым кулаком он с силой ударил в волосатый живет, а затем нанес страшный удар коленом.
Револьвер снова выстрелил, и пуля, просвистев у самой головы Мейсона, впилась в стену.
Огромная горилла медленно падала вперед, сложившись пополам, а затем грохнулась на пол с глухим ударом, от которого содрогнулась вся комната.
Мейсон повернулся к Херши.
Коммерческий директор поднял револьвер, прицелился прямо в Мейсона и нажал на курок.
Раздался щелчок.
Мейсон бросился вперед, но споткнулся о лапу гориллы.
Херши пятился к холлу, торопливо засовывая патроны в откинутый барабан револьвера.
В дверном проеме появилась Делла Стрит с каменной скульптурой в руках.
Херши сделал еще один шаг назад.
Делла с силой обрушила каменную скульптуру ему на голову.
Колени у Херши подогнулись. Он выронил револьвер и упал лицом вперед.
- Делла! - сердито воскликнул Мейсон. - Я же велел тебе сразу отправиться за помощью...
- Ты что, думал, я тебя брошу? Нужно спешить, шеф. Побежали. Мы отправили его в нокаут и...
Мейсон подобрал револьвер Херши, затем, подойдя к огромной горилле, нащупал что-то у нее на спине и неожиданно расстегнул длинную застежку-молнию.
- Шеф! - вскрикнула Делла Стрит.
Мейсон стащил оскалившуюся голову и снял шкуру гориллы, под которой оказалось обмякшее тело Германа Барнуэлла.
- Ну что, - сказал Мейсон, - теперь, возможно, ты перестанешь спорить и, пока я их караулю, сбегаешь за полицией?
19
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в личном кабинете адвоката.
Пол Дрейк с глазами, красными от недосыпания, но блестевшими от интереса, воскликнул:
- Боже мой, Перри, это просто чудо, что тебя не убили.
- Если бы я был во всем абсолютно уверен, - сказал Мейсон, - если бы я знал то, что знаю сейчас, я бы пошел к лейтенанту Трэггу и рассказал бы ему все. Думаю, что он, обыскав хорошенько дом, нашел бы шкуру гориллы.
- Они, конечно, запланировали это уже давно, - сказал Дрейк.
- Разумеется. Как сейчас выяснилось, Бенджамин Эддикс уличил обоих и Херши и Натана Фэллона - в присвоении денег. Если уж говорить начистоту, благодаря Эддиксу у них была абсолютная свобода действий. Им были предоставлены все возможности. Эддикс пытался обмануть налоговое управление, манипулируя множеством счетов, переводя деньги в наличность, и Херши с Фэллоном отхватили на этом немалые суммы. Разумеется, серьезный недостаток махинаций, которыми занимался Бенджамин Эддикс, заключается в том, что невозможно вести по-настоящему точный учет операций. Ты и сам не знаешь наверняка, как обстоят твои дела. Ты все запутываешь, а поскольку записи не ведутся, ты дуришь не только правительство, но и самого себя.
- Сколько они, по-вашему, успели присвоить?
- Херши признался, что более трехсот тысяч долларов. Но это, конечно, всем лишь небольшая часть того, на что они рассчитывали. Очевидно, они уже какое-то время поддерживали связь с Германом. Герман предложил им целое состояние, если они смогут устроить все так, чтобы Бенджамин был убран с дороги при обстоятельствах, позволяющих Герману наследовать его состояние. Если оценивать беспристрастно, то они все сделали довольно ловко. Они схватили Бенджамина Эддикса. Они растянули ему связки ноги. Они оцарапали ему лицо, а затем, связав, заткнули ему рот. Тогда на сцену вышел Герман Барнуэлл, загримировавшийся под Бенджамина Эддикса. Это было довольно легко сделать, потому что они были похожи друг на друга по сложению, комплекции, да и внешне - они ведь братья. Замысел состоял в том, что должен был появиться незаинтересованный свидетель, который не знает лично Бенджамина Эддикса. Повязка на лице и то, что Херши и Натан Фэллон называли Германа Барнуэлла Бенджамином Эддиксом, должно было помочь им действовать по разработанной схеме. Очевидно, они планировали использовать в качестве незаинтересованного свидетеля Джеймса Этну, но случилось так, что я купил дневники Элен Кэдмас, об этом стало известно благодаря публикациям в газетах, и таким образом я попал в самый центр событий. Они решили, что лучше использовать меня, а не Джеймса Этну. Они хотели представить все таким образом, что Бенджамин Эддикс якобы не доверяет Натану Фэллону, но полностью полагается на Мортимера Херши. Они, разумеется, давно подделывали подпись Бенджамина Эддикса. Затем все было подстроено так, что пока Херши и Фэллон готовили себе железные алиби, чтобы их не смогли обвинить в убийстве, Герман Барнуэлл, загримированный под Бенджамина, вызвал к себе домой Джозефину Кемптон. Под тем или иным предлогом он вышел на минуту и открыл клетки с парой безобидных горилл. Тем временем Бенджамина Эддикса накачали ликером до потери сознания. Герман напялил на себя тщательно подготовленную шкуру гориллы. Единственное, что никуда не годилось - застывшее выражение морды гориллы, из-за которого Джозефина Кемптон и подумала, что видит загипнотизированную гориллу. Они заманили миссис Кемптон наверх в комнату, она увидела громадную гориллу, увидела, как та пронзила бесчувственное тело Бенджамина Эддикса. Они рассчитали, что миссис Кемптон не в силах будет противостоять соблазну присвоить чек, тщательно подготовленный заранее, с откровенно поддельной подписью. Разумеется, передаточная надпись была подделана, и чек не был бы оплачен. Деньги вернулись бы на счет, и кто бы ни наследовал состояние, получил бы и их. То, что я доказал неправоту Бенджамина Эддикса, считавшего кольцо и часы похищенными, оказалось для них находкой. Они решили извлечь выгоду из этого, включив для пущей правдоподобности упоминание о случившемся в завещание. Но не все пошло им на пользу. Кое-что обернулось против них. Во-первых, когда я был там, Сидней Хардвик пришел встретиться со своим клиентом, а обманщик, выдававший себя за Бенджамина Эддикса, сказал, что он слишком плохо себя чувствует, чтобы встретиться с ним - встретиться со своим собственным поверенным, заметьте, хотя он только что принял меня, человека не просто постороннего, но имеющею противоположные интересы.
- Следовательно, - сказал Дрейк, - Джозефина Кемптон рассказала правду.
- Правду обо всем, кроме чека. Она пыталась скрыть это. Разумеется, Херши, Фэллон и Герман Барнуэлл знали, что она в их руках с того момента, как взяла чек. Его должны были или обнаружить при ней сразу, или в момент, когда она попыталась бы получить по нему наличные. Они рассчитывали, что ей удастся получить по чеку наличные. Она бы взяла деньги, а потом Герман Барнуэлл, проверяя дела, обнаружил бы подделку. По банковским записям установил бы, что двадцать пять тысяч долларов выплачены Джозефине Кемптон, и тут бы она попалась. Другими словами, если бы версия с гориллой, убившей Бенджамина Эддикса, прошла, то все было бы в порядке, это их вполне устраивало; но если бы что-нибудь прошло не так, то Джозефина Кемптон должна была выступить в роли убийцы. А в том случае, если бы ее не обвинили в убийстве, она, получив по чеку наличные, оказалась бы полностью в их власти.
- Ну что ж, - сказал Дрейк, - схема была слишком уж причудливой, но если принять во внимание, сколь таинственный образ жизни вел Бенджамин Эддикс, его попытки экспериментов с психикой животных... а это как ты объяснишь, Перри?
- Он убил человека в Австралии, - сказал Мейсон, - нам нужно еще многое проверить, но, похоже, история, рассказанная мне Германом, в целом правдива. Бенджамин Эддикс, или Барнуэлл, пытался изучить свою психику. Он, похоже, считал, что действовал под гипнозом. На этом пункте он, вероятно, действительно немного рехнулся.
- Как ты вышел на все это? - спросил Дрейк.
- Честно говоря, Пол, - сказал Мейсон, - я должен был бы раскусить все гораздо раньше.
- Каким образом?
- Я приехал, чтобы встретиться с Бенджамином Эддиксом, - сказал Мейсон. - И я встретился с человеком, которого мне представили как Бенджамина Эддикса. Мне не удалось как следует рассмотреть его лицо. Он носил темные очки, и я не видел его глаз. Повязка закрывала почти все его лицо. На самом деле я, разумеется, разговаривал с Германом, а не с Бенджамином. Герман какое-то время уже находился здесь, оставив в Австралии сообщника, который должен был отвечать на телеграммы Хардвика. Все это было частью тщательно подготовленной ловушки. Герман был достаточно хорошим актером, чтобы немного изменить свой голос, а поскольку раньше я никогда не встречался с Бенджамином, шанс разоблачения был очень невелик - может быть, один из миллиона. Но на одном они прокололись.
- На чем?
Мейсон улыбнулся:
- Все это происходило вечером во вторник. Горилла, по их легенде, напала на Бенджамина накануне. Я видел щеку человека, с которым разговаривал, - она была гладко выбрита. В суде представили фотографию лица Бенджамина. Я внимательно изучил фотографию и увидел, что царапины были глубокими и болезненными. Мне сразу стало не по себе, когда я увидел эту фотографию. Я знал, что тут что-то не так, но не мог понять что. Все дело было, конечно, в выбритой щеке, которую я видел у края повязки. То, что ссадины были слишком болезненными, чтобы бриться, доказывалось неопровержимо - тем фактом, что он и не брился. И все же у человека, с которым я встретился, была чисто выбрита щека спустя более тридцати четырех часов после того, как, по их утверждению, было оцарапано лицо. Ошибиться было невозможно. Повязка, конечно, закрывала кожу, но во время разговора повязка слегка двигается, и если щека под ней небрита, то щетина будет хорошо заметна.
- А теперь что? - спросила Делла Стрит.
- К счастью, - сказал Мейсон, - мы можем доказать, что собственноручно написанное завещание - это подделка. Херши просто умирает от нетерпения выдать всех сообщников и стать свидетелем обвинения. В силу вступает другое завещание, подготовленное Хардвиком. Разумеется, в этом завещании есть пункт, о котором Хардвик не хотел нам говорить, в соответствии с ним большая часть состояния остается Элен Кэдмас. Хардвик настаивал, чтобы Бенджамин Эддикс составил новое завещание, поскольку считал Элен Кэдмас мертвой. Бенджамин, однако, на самом деле не собирался менять завещание, так как знал, что Элен Кэдмас жива и здорова и ему нужно обеспечить ее на тот случай, если с ним что-нибудь случится. Таким образом, сложилась довольно странная ситуация. Юрист настаивал на том, что его клиент должен изменить завещание, поскольку главный наследник мертв, а клиент, знавший правду, затягивал дело и водил юриста за нос. В конце концов, когда Хардвик упомянул, что он настаивал на составлении Бенджамином нового завещания в связи с возникшими определенными осложнениями, я должен был начать догадываться, какая сложилась ситуация.
- Но женитьба на Элен Кэдмас действительно была незаконной? - спросил Дрейк.
- Да, если его первая жена еще жива, но я почему-то думаю, что это не так. Херши говорит, что никто ничего о ней не слышал уже восемнадцать месяцев. До того она обычно брала деньги с Эддикса примерно раз в четыре или пять месяцев.
- А почему они на вас напали? - спросил Дрейк.
- По одной простой причине - я вызывал у них подозрение. Они знали, что Джозефина Кемптон рассказала мне историю с убийством. У них возникло опасение, что я начал обо всем догадываться. К тому времени как Суд объявил перерыв до следующего дня, я начал осознавать значение того факта, что щека у человека, с которым я разговаривал, была выбрита. Тогда-то у меня и появилась первая догадка о том, как все было на самом деле. По пути в Стоунхендж я все продумал и пришел к определенным выводам. Я знал, что они захотят от меня избавиться. И если бы им удалось убить меня при таких обстоятельствах, чтобы Делла Стрит на самом деле увидела оскалившуюся гориллу и побежала бы за полицией, то ее рассказу о горилле-убийце поверили бы, потому что он совпадает с рассказом Джозефины Кемптон. Мне было известно, следовательно, что они должны дать Делле Стрит взглянуть на гориллу. Если она сразу кинется за полицией, то они позволят ей убежать. Мне в таком случае нужно будет справиться с теми, кто будет находиться в доме. Если бы их было трое, то никаких шансов у меня не было бы, но их оказалось только двое - Герман и Херши. Герман, конечно, выглядел просто ужасающе в шкуре огромной гориллы. А на самом деле оказался довольно слабым противником. Он не мог двигаться быстро из-за тяжелой шкуры, неудобной головы и всего прочего. Он мог только медленно идти, размахивая ножом, а больше ничего. Так что я им предоставил шанс. Герман расставил декорации, затем вышел в бар - якобы приготовить напитки. Он влез в шкуру гориллы и стоял в дверях достаточно долго, чтобы Делла Стрит его заметила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30