Тогда, по Лешиному совету, он затянул скверным голосом:
Я могилу ми-и-илой иска-а-а-ал,
Но ее найти не-елегко-о-о…
и решительно двинулся к машине.
– Нам товарища подхватить еще надо, из соседнего дома, – за углом тормозните у арки.
Леха положил Арчи назад, к Кате. Вернулся за коробкой, которую поставили в багажник.
Такси тронулось. Водитель посматривал то на спящую девицу, то на перебинтованную собаку. Компания была странная.
– Подрался, что ли, пес ваш? – спросил он.
– Ага, – кивнул Леха.
– У меня тоже собаку ротвейлер во дворе порвал… Я этому соседу сказал: если волкодава твоего еще без намордника увижу, сам вас обоих загрызу…
– А кто у вас? – сочувственно спросила Катя.
– Эрдель.
– Вас как зовут, извините?
– Володя…
– Володя, – сказала она очень тихим голосом. Потом пристально посмотрела на него и чуть коснулась рукой затылка.
Володя поморщился, как будто у него заболела голова, и уставился на дорогу.
– Можем не пересаживаться, Леш, – уверенно сказала Катя. – Володя ничего не запомнит.
– Как знаешь, – ответил Леша. – Россолимо, шестнадцать, ветеринарка.
– Подрался, что ли, пес ваш? – спросил таксист.
ВЕТЕРИНАРКА. УТРО
Леша сидел в приемном отделении клиники. Скулили звери, жалобно щелкал большой белый попутай. Вышел хирург, поставил на стол кусочек свинца, закурил.
– Вот, одну пока вытащили.
ЛЕШИНА КВАРТИРА. УТРО
Армен с Катей сидели перед вольером. В тесной клетке стояла на карачках голая девка и тихонько выла.
– А ты, Катя, встречала людей, которые от пули заговоренные? – спросил вдруг он.
– Есть такие люди, – ответила Катя. – Зря вы привезли ее…
– Так мы обменять ее можем!
– Никого нельзя под замок сажать… Армен посидел молча.
– Я все спросить хотел… Ты тогда подумать обещала… Катя подняла глаза.
– Слушай, неправильно это как-то… Мы второй раз видимся, друг друга не знаем совсем. Кто ты, кто я…
– Я про тебя все знаю.
– Ну, и какая я?
– Ты – мечтаешь. Цветы любишь, мультфильмы. Мороженое, наверное…
– Какое?
– Шоколадное…
– Терпеть не могу шоколадное.
– Ты не обманываешь никогда. За рулем поёшь, когда одна ездишь…
– Я всегда одна езжу.
– Летать хочешь.
– А сам ты не хочешь разве?
– Хочу… – улыбнулся Армен. – Видишь, а говоришь – ничего друг про друга не знаем.
Катя подумала.
– Знаешь, ты посиди, я к нему поеду. Армен кивнул.
– Лопату купить надо, похоронить собаку.
– Он сам похоронит.
ВЕТЕРИНАРКА. УТРО
Около операционной дежурил Леша.
– Одну достали, – он показал Кате пулю.
– На вот, хочешь? – Катя вынула из сумочки бутылку водки.
Леша взял с ординаторского стола две пластмассовые мензурки, разлил.
– Борю помянем, – и выпил полную.
Катя чуть пригубила, взяла пулю, покатала в пальцах. Леша налил еще.
– Ну, будь здорова. Замки ты чистенько открыла.
– Только зря, наверное… Лучше бы собачек сберечь надо было, – Катя поставила на стол кусочек свинца.
Леша внимательно посмотрел на нее.
– А что, ты и от пули заговариваешь?
– Не всякого… – тихо ответила Катя.
– А кого?
– Того, кто счастливым не был.
Леха плеснул еще немного, достал сигарету. Они помолчали.
– Тебе лет сколько, Леш?
– Тридцать.
– Ты вот был счастлив когда-нибудь?
– Был. Когда из ямы выбрался. Летал даже. Леша налил еще и выпил.
– А что ты такое сделал, что к тебе ангелы прилетают?
– Да ничего… Ждал просто.
– Может, он к кому другому летел? Заблудился просто…
– Не, там не к кому было…
– Значит, ждать надо?
Леша улыбнулся и пожал плечами.
КАВКАЗ
Камера проехала по темному помещению, типа гаража, потом включили накамерный свет. В цементной яме, прикованный к трубе наручниками, сидел сильно избитый человек в спецназовской форме. Щурился от света. Рядом стояла пластиковая бутылка из-под пепси.
– Фамилия, имя? – спросили из-за кадра.
– Семенов Алексей…
– Громче! – ботинком ему ударили в голову.
Леша подождал и повторил.
– Звание!
– Капитан.
– Корабля, нах? – уточнил ботинок после удара. Кто-то хохотнул.
– ФСБ, – ответил Леша, пуская кровавые слюни.
Ботинок припечатал в третий раз.
Камеру опустили, картинка куда то уехала, мелькнули ноги. Видимо, вошел новый человек, произнесли несколько фраз, потом кто-то вышел. Потом в кадре появились чьи-то спина и затылок.
– Вспомнил, нет? – спросил человек. Леша помолчал, потом помотал головой.
– Вспоминай. Аэропорт помнишь?
– Помню.
– Сапоги с товаром помнишь?
– Помню.
– А девчонки этой как фамилия?
– Не помню.
Человек помолчал, достал пистолет.
– Может, тебе ноги думать мешают?
– Нет.
– Может, ты думаешь, что уйдешь отсюда?
– Нет.
– Правильно. Если уползешь только.
Человек взвел затвор и выстрелил Леше в коленку. Тот выгнулся и ударился головой об трубу. Человек обернулся на камеру, это был Ильяс.
– Чего тебе надо? Убери это, – вдруг наехал он на оператора.
Камера ушла, свет погас.
– Вспоминай.
Ответа не было, в темноте грохнул еще один выстрел.
ЛЕШИНА КВАРТИРА. ВЕЧЕР
– Чего с ней делать-то? – спросил Армен. – Молчит целый день.
Катя сидела на лесенке, у выхода на крышу, Леха ходил по комнате.
– Вообще-то их сжигают. Керосином полить – и все дела. Будешь говорить?
Девка, упершись лбом в решетку, не отрываясь смотрела на мертвого пса Борю, который лежал на столе, завернутый в пальто.
– Я бы сжег, даже менять жалко.
Ночью Леша сидел за кухонным столом, под лампой. Опять поминал Борю.
Потом снял с него пропитанное кровью синее пальто и уложил пса в спортивную сумку. Девка, скрючившись, дрожала в своем вольере.
– Чего смотришь? – спросил Леша. – Тебя я по ветру развею.
– Дайте укрыться, пожалуйста, – вдруг тихо попросила она.
Леша замер на секунду, потом все-таки подошел и всунул пальто ей в клетку. Потом сложил в пакет колбаски из холодильника и кое-что со стола.
– В целлофане пирожок – одному щенку должок…
А одну тарелку поставил ей. Взял сумку и вышел.
Она молниеносным движением провела по складкам. Телефон был в кармане. Она включила его и напряженно ждала несколько секунд, пока табло не загорелось наконец зеленым. Она быстро набрала номер.
– Любимый… – прошептала она. – Как ты? Они убиты… Человек спрятан. Сердце бьется… Ты успеешь… С ним Василиса. Меня пусть не ищет, кошка в квартире… Все хорошо, я люблю тебя…
По лицу ее текли слезы счастья. Она открыла панель телефона, вытряхнула медный квадратик сим-карты и, закатав его в хлебный мякиш, проглотила. Остальную закуску она сбросила на пол и, разломив тарелку, острым осколком быстро вскрыла себе вены на руках и ногах.
На рассвете недалеко от реки, где кончается гранитная набережная, стояла оранжевая Лехина машина.
Кружились чайки над трубами завода, стайка собак смотрела, как работает лопатой человек. Он утрамбовал холмик, закинул под кузов лопату и вынул пакет со съестным. Началась печальная тризна, грузовик завелся и уехал.
ДВОР. УТРО
На Марии Ульяновой Леша остановился, поравнявшись с невзрачной «девяткой» с тонированными стеклами. Опустил стекло, подождал. В «девятке» тоже опустилось стекло.
– Ну что, выследили кого? – спросил Леша. Парень на пассажирском сиденье переглянулся с водителем, подозрительно посмотрел на Лешу.
– Не понял?
– Спать меньше надо, пинкертон, – зло ответил Леша и тронул с места.
Он опорожнил контейнеры, покормил местных бродяг. Один, хромой, потерся о ногу. Он потрепал его по шее. Маленькая камера на истрепанном ошейнике легко отстегнулась и выплюнула ему в ладонь крохотную кассету.
– Гуляй, – сказал Леха, – дембель.
Он спрятал камеру с кассетой в карман и достал телефон.
– Марии Ульяновой, тридцать, – информация такая. На адресе пусто, наблюдение снимаю… Не знаю, может, умерли, может, через трубу вылетели. Я помойками занимаюсь…
В кабине Леша быстро погонял на мониторе кассету. Видел в мутном изображении себя в шапочке и очках, алкаша возле урны, Катю у такси, Армена с девкой…
– Извините, вы тут кошечку рыженькую не видели? – раздался вдруг голос снаружи.
Перед машиной стояла старуха в толстенных очках, похожих на две лупы.
– Нет, не встречал, – ответил Леша и отвернулся.
Старуха пошамкала дальше.
Но что-то Леху остановило, он подумал, глянул еще в монитор, потом в зеркало заднего вида. Старухи за контейнерами уже не было.
Леха выскочил, осмотрелся по сторонам. Двор был пуст.
– Эй, пинкертоны, – забарабанил он в окно «девятки». – Бабку видели сейчас?
– Чего?
– Бабка, бабка в очках!
– Ну… – неуверенно подтвердил молодой опер. – Это с двадцать седьмой квартиры, кошку свою с утра ищет…
– Тьфу ты, – сплюнул Леша. – Я же тебя спросил, видел кого!
– Так бабка…
– Бабка! Брать ее надо было! Опера переглянулись.
– А кошку не видели, значит?
Оба посмотрели на него, как на сумасшедшего.
– Нет… – ответил молодой.
Леха подумал, посмотрел на окна шестого этажа.
– Ну, увидишь, лови ее или кирпичом бей… Хули ты смотришь! – разозлился Леха. – Она сибирскую язву разносит!
Он уже завел двигатель, когда услышал вдруг выстрел.
Около подъезда старший опер с пистолетом яростно отбивался от двух теток, одновременно пытаясь их успокоить.
– Бандит! – вопила одна. – Живодер!
На ветках жухлого деревца безжизненно висел толстый серый кот.
– Не подходи, говорю! – орал опер. – Заразная она!
– Да ты сам заразный, убийца! Барсик, котик мой… – заходясь в плаче, тетка пыталась залезть на дерево, вторая методично лупила опера сумкой по голове.
– Пьяный! С пистолетом! – заорал кто-то с балкона. – По кошкам палит!
Леша уже было тронулся с места, но молодой, задыхаясь, подбежал к машине:
– Слушайте, чего делать-то теперь? Как их успокоить?
– Самому застрелиться, – хмуро посоветовал Леша и сел в машину. – Натуралист…
– Э-э… Вы куда!.. Вы откуда, я извиняюсь? Как доложить, кто вы вообще есть?
– Вообще мусорщик, – ответил Леха, трогаясь с места. – А учился на снайпера…
– Не, ну правда… Я не запомнил!.. Удостоверение… – держась за дверцу, взмолился парень
– Купил я его, – отрезал Леша. – За двести долларов.
Грузовик газанул вонючим черным дымом и укатил. Сзади еще что-то орали, но Леха уже не слышал.
ЛЕШИНА КВАРТИРА. ДЕНЬ
Армен ходил по комнате сильно потерянный. Леша в резиновых перчатках изучал осколки тарелки, пальто, разобранный телефон и пол в радиусе двух метров. Тело укрыли простыней.
– Ищи сим-карту, – повторял он Армену. – Если найдем, – считай, все…
– Ну позвонишь ты им… И что? Кого менять?
Не дождавшись ответа, Армен снова уткнулся в пол у себя под ногами.
– Маленькая такая, пластиночка… Ищи, ищи… Некуда ей деться…
Но все было осмотрено до пылинки, а маленькая пластиночка не находилась.
– Ну, не съела же она ее! – произнес Армен.
Но Леша посмотрел на него очень внимательно.
Катя сидела на крыше, возле голубей. Смотрела на них через решетку.
– Я не буду этого делать, – говорил Армен.
– Как хочешь.
– Я не смогу просто…
– Ну, мне, конечно, привычнее в говне ковыряться…
– Может, врача найти какого…
– Ага. Патологоанатома, на дом.
– Я не смогу…
– Смотри сам…
Они положили тело между антеннами, Леша бросил на гудрон желтые резиновые перчатки. Сверху положил нож. И ушел.
Над антеннами стали кружить вороны; если бы не они, Армену, может, было бы легче.
Леха курил, отвернувшись лицом к городу. Простыня была наконец сдернута. Из-за ворон заволновались голуби на своих полочках. Армен перекрестился и воткнул нож.
Катя тихонько отодвинула защелку и приоткрыла дверцу.
– Не надо, их кошки пожрут, – сказал Леша. – Не умеют они на воле…
Испачканная кровью золотая пластинка легла Леше в ладонь.
Он помыл ее под краном, потом сушил феном.
На Армена лучше было не смотреть.
Потом телефон был включен, и через полторы длинные секунды табло загорелось.
– Меняю одну испорченную ведьму на нашего парня, – сказал в трубку Леха. – Там, где кошек поменьше и ветер дует… Через часок подъеду, чего тянуть… Не один, с девушкой.
Леха нажал отбой.
– Зашивай свою подругу, – Леха вынул из стойки снайперскую винтовку, нашел бинокль. – Меняться будем.
ОКРАИНА. СВАЛКА. ДЕНЬ
Красная «ауди» съехала с дороги около свалки и остановилась в поле, где шел трубопровод.
За рулем сидела Катя, рядом Армен. На заднем сиденье – девка в плотно застегнутом синем пальто и с завязанными глазами. Она сидела справа, так, чтобы ее можно было увидеть со стороны поля.
Но в то же время так, чтобы сзади не видно было ручки от швабры, которая поддерживала голову.
Армен посмотрел в бинокль. На дальнем конце разрытого поля стояла черная машина.
– Видишь, Армен? – спросил по телефону Леша.
– Вижу, – ответил он в трубку. – И тебя вижу.
По дальней дороге двигался мусоросборщик.
– На меня вообще смотреть не надо. Меня здесь нет – один ты. С девушкой.
Мусоросборщик миновал черную машину и, отразившись в ее затемненных стеклах, скрылся из виду.
– В машине вроде трое, я справа, на свалке, – сказал Леша в свой наушник. – Кстати, стекла у него бронированные.
Армен посмотрел направо, но увидел только стаи птиц.
Леша поудобнее устроился на крыше «КамАЗа», повел оптикой по полю, остановился на черной машине. Достал тот самый телефон.
– Сейчас ты ему звонишь, – сказал он и нажал вызов.
– Я тебя вижу, а ты меня? – спросил он у невидимого собеседника.
Издали можно было различить, как вышел из машины Армен с телефоном и приоткрыл заднюю дверь.
– А ведьму видишь? – послышался из трубки голос Лехи.
Бледное лицо с завязанными глазами, кажется, повернулось.
Катя, перегнувшись назад, еще пошевелила шваброй.
– Ну, теперь высаживай нашего парня, а ее высаживаю. Пусть посидят, а мы подберем…
– У меня другой план есть, – сказал в трубку водитель черной машины, опуская бинокль. Это был Арик. – Навстречу друг другу пусть пойдут. А на серединке поговорим.
Рядом с ним сидела старуха в очках, напряженно шевеля губами.
– Долгий твой план, – закусив губу, ответил Леша.
– Зато надежный. А то я парня оставлю, а мимо мусорка поедет… Упакуют его в мусор, не найдешь потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28